HTM
Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 г.

Виктор Панфилов

Не прощаясь

Обсудить

Повесть

На чтение потребуется три часа | Скачать: doc, fb2, pdf, rtf, txt | Хранить свои файлы: Dropbox.com и Яндекс.Диск
Опубликовано редактором: Вероника Вебер, 24.11.2014
Оглавление

1. Пролог
2. Часть 1. Глава 1
3. Глава 2

Часть 1. Глава 1


 

 

 

Обычно ещё до звонка будильника Аркадий понимал, что уже просыпается, и судорожно цеплялся за уходящий сон. Но яркие, чудные картины тускнели, размывались, ускользали прочь. Несколько минут после этого приходилось справляться с желанием что-нибудь разбить или сломать. Успокаивала всегда музыка: в доме она играла постоянно. Да и на работе тоже. Может, это реалии возраста, может, черты характера – но из всех человеческих страстей и увлечений к четвертому десятку сохранились только любовь к литературе, музыке, живописи, к искусству в целом.

Под музыку Герасимов вставал, заправлял свою безразмерную кровать, закуривал. Под музыку шёл в душ, приводил себя в порядок, одевался, собирался на работу. Вкусы и предпочтения были разнообразными, зависели от настроения, состояния здоровья, погоды и ещё многих факторов. Вот уже полмесяца, пока лето завоёвывало город, наиболее востребованной была музыка, ассоциирующаяся с морем. Море же неизменным атрибутом входило во все сны, мечты и воспоминания.

К восьми часам утра Аркадий уже был готов отправляться на работу. Он наливал себе чашку кофе, выходил с ней из дома в сад и смаковал напиток под неизменную сигарету на лавочке у крыльца. Прямо отсюда, оставляя на скамейке пустую кружку, он уезжал на приходящей за ним машине.

Александр – коренастый, суровый, неболтливый дядька лет пятидесяти – числился у Герасимова водителем, экспедитором, грузчиком, начальником службы безопасности и вообще являлся универсальным сотрудником. Простой и надёжный как пассатижи, он был старым товарищем Аркадия. Они когда-то вместе работали на одного подрядчика в строительстве, и спустя годы Саша стал работать на приятеля, открывшего своё дело.

Утром на личной тойоте он собирал на остановках города сотрудников, и за Аркадием заезжал в последнюю очередь, потому что шеф жил ближе остальных к промзоне, где располагался офис и склад. Там Саша пересаживался с личного авто на «Песца» и уже на нём развозил заявки по магазинам и заказы по адресам. Рабочее авто было вообще-то полугрузовым «Соболем», но водитель всегда упрямо называл его Песец. Потому что, по его словам, «это песец, какая хорошая машина». Или: «Это не соболь, а песец какой-то».

 

 

*   *   *

 

– Здра-а-авствуйте, Аркадий Влади-и-имирович! – нестройным хором протянули сотрудники. Это они так подкалывали шефа. Знали, что Герасимов смущается от таких шуток, и ловили его на этом. Здоровались как первоклассники с учителем. А ещё с недавнего времени перестали называть его по имени, обращались только на «вы» и с отчеством. Аркадий всегда наплевательски относился к церемониям и этикету в компании. Своих людей он знал давно, с ними он уже много пережил и никак не мог привыкнуть к такому официально-вежливому обращению. И как вернуть (и стоит ли возвращать) панибратское общение, не знал и всегда стеснительно розовел от пиетета подчиненных.

– Здравствуйте, ребята, – подыграл он, забираясь в автомобиль. – Ну вот, меня забрали, можем ехать.

Женщины возобновили прерванный с появлением Герасимова разговор о присмотренном Ксенией в магазине платье. Юрка вставлял шпильки по поводу чрезмерного веса некоторых дам и несоответствия их габаритов выбранным платьям (совершенно зря, кстати, потому что фигурка у Ксюши – просто загляденье, ничего лишнего), за что получал периодически шутливые подзатыльники. Саша, выруливая на основную дорогу, поглядывал украдкой на директора и, наконец, решился спросить:

– Как дела? Выглядишь, честно говоря, не очень. …

– Да чертовщина какая-то, слушай. Спать не могу по ночам. Собственно, я и днём не могу спать – так, полчаса-час, от силы. Но днём меня хотя бы в сон клонит, а ночью просто валяюсь и уговариваю себя безрезультатно. Я уже и утомлять себя пробовал, и ванны с солью, и прогулки по вечерам на природе. Не хочу до алкоголя опускаться, подсесть боюсь. И медикаментов не хочу – слабые не помогают, а для сильных надо на учёт становиться у психиатра. Вот и маюсь уже сколько дней… У тебя такое было когда-нибудь?

– Нее, такого не было, – ответил Александр, ёрзая в поисках более удобного положения на сиденье. – Было дело после армии – кошмары донимали. Вот тогда боялся засыпать, ждал очередного сеанса ужастиков. Пил тогда, чтоб забыться посильнее, но – ты прав, не вариант это совсем. Ну а потом я женился, и прошло всё. Сначала просто реже стали сны приходить. А потом кутерьма началась: моя залетела, родила, и привет. Тут уже вынужденная бессонница. Если повезёт заснуть, то просто как в яму тёмную падал. И единственный шухер – когда малой завопит. Вот тебе, кстати, хороший рецепт.

– Нет, спасибо – это слишком уж как-то кардинально. Я ещё к такому не готов. Уж лучше не высыпаться от придури организма, чем от детских криков. И все эти пелёнки сраные, детские болезни, и капризы жены и её же истерики на ровном месте… Нафиг такую радость. – Аркадия заметно передёрнуло, когда он представил себе семейную жизнь. Он поспешил перевести разговор:

– Как малой, кстати? Школа закончилась, нет?

– Экзамены пока, – помрачнев, ответил Александр. – Воюем. Тройки сплошные, а тут он ещё вбил себе в голову, что ему для нормальной жизни хватит училища. Хочет вместо института в какой-нибудь колледж пойти.

– А ты ему что на это отвечаешь?

– А я ему ремня. И на себя пальцем показываю, это уже после ремня. Тоже так думал в своё время: хватит училища и армии. А много ли в этом радости – всю жизнь в мазуте по уши, крутишь баранку, и ремонт через каждые сто километров, в жару и в холод валяться под этими рыдванами. Смотреть на нормальную жизнь только из окошка очередного допотопного драндулета. И никакой гордости за профессию. Только нервы и болячки всякие. Ревматизмы с геморроями. Нет, нет, нет. Пусть в институт идёт, не хрен тут финтить.

– Ну, он-то тобой гордится. Хочет на тебя похожим быть. – Аркадий тактично попытался утешить приятеля.

– Похвально это, но неумно. Пусть лучше он на тебя старается быть похожим, я не против. Мне наоборот – только спокойнее будет, если он в начальнички выберется, пусть хоть маленькие, но всё же. А, между прочим, – Александр оживился, и, собравшись с духом, продолжил, – возьми его к себе, то есть к нам на фирму подработать на лето, а? Ну, если возможно такое в принципе, – уже совсем устыдившись просьбы, закончил он. Видно было, что в вопросе трудоустройства сына он переступает через себя – и в правду, какой из пацана работник?

Аркадий потрогал в раздумье бровь:

– Ну, на бумажную работу я его не возьму, сам понимаешь. Да и продавцом – тоже вряд ли. Молодой он ещё, страшно мне. Там ошибёшься где – и по миру пойдём. Пусть, вон, грузчиком попробует. Он у тебя спортивный парень. Если ты за него поручишься, что он не сбежит через два дня, и если ему самому не зазорно на такой непрестижной должности будет.

– Да что ты, Владимирыч, самое то, – облегчённо вздохнул Александр. – Я о таком и надеяться не мог, думал – откажешь. Реально, возьмешь?

– Да почему бы нет? Подкачается чуток, глядишь. Деньгам цену узнает. Важности прибавит себе, ответственности. Если что – мы поможем, где тяжело будет. Да как раз Юрика в отпуск отправим.

– Эй, Юрка, – крикнул Аркадий назад в салон.

– Здеся, – придуриваясь, отозвался Юра. – Я всё слышал. Нашли мне замену, значит?

– Ага. На время отпуска. Ты же мне месяц мозги проедаешь, что устал, что отдохнуть надо. Так вот – сбылась она, мечта твоя. Подрючишь Сашкиного малого недельку, погоняешь по складу. Да заодно и порядок наведёшь и фуру примете с товаром («Что-то уже до фига получается», – критично пробормотал в сторону Аркадий). Ну и всё – пару месяцев балдей, катайся по курортам, отсыпайся.

– Так точно, шеф. А денег вы мне дадите каких-то там на отпуск?

– Как же без этого? – удивился Аркадий. – Отпускные. Премию, насколько получится, из собственного кармана добавлю, если что. О чём речь-то?

– Да чёрт его знает, – повеселел Юрка. – Я же неофициально работаю как бы. Так вроде мне и не положены такие ништяки, как отпускные и то-сё…

– Ну, будешь борзеть – и не будут положены, – с напускной строгостью сказал Аркадий.

Ксюха с Натальей Анатольевной, прислушиваясь к беседе мужчин, улыбались и перемигивались. Настроение у всех было приподнятым. Аркадий, закрыв глаза, откинул голову на подголовник кресла и выпал из дальнейшей шутливой пикировки сотрудников. «В очередной раз показал себя добрым дядюшкой, – думал он. – Придётся теперь горбатиться за грузчика, помогать Санькиному отпрыску. Хотя… Может, это и к лучшему. Чтоб жиром не зарастать, да и к народу поближе. Хуже, если Анатольевна в отпуск запросится. Тут и Ксюша, и я взвоем сразу, как уже бывало. Пока проще ей переработку и компенсацию платить. Ладно, выкрутимся, не впервой…».

 

Пока сотрудники проверяли контрольки на замках, расписывались в журнале у дежурного чоповца, открывали офис – Аркадий оглядывал территорию. Каждый раз по утрам он несколько минут просто осматривался вокруг, словно не веря тому, что всем этим хозяйством заправляет он. Хотелось бы поделиться с кем-нибудь своей гордостью: смотрите, мол, это всё моё, я сам всего этого добился! Жаль, что некому рассказать, и никто из близких не оценит проделанных трудов. Для родителей предпринимательство сына как было изначально, так и осталось подозрительной и авантюрной затеей. Младший высказывался скептически и презрительно: «Базарная баба, торгаш». Алёнка из принципа не хвалила: боялась сглазить, боялась внезапного краха, банкротства, стихийного бедствия, разграбления, национализации и ещё тысячи причин потерять нажитое тяжким трудом.

А трудов и действительно было вложено немало. Независимый и свободолюбивый, домовитый и хозяйственный парень всегда мечтал о собственном деле. О предприятии, в котором не будет всегдашнего российского бардака, наплевательства, воровства, разгильдяйства, пренебрежительного отношения к обязанностям и к людям. И самодурства вышестоящих начальников.

Эта мечта появилась во время студенческой подработки и производственной практики. И закрепилась во время работы на многочисленных стройках.

Аркадий шёл к реализации планов не один год. Пришлось повкалывать для достижения заветной цели. Были ещё многие объекты, где нарабатывались необходимые умения и приобретались нужные знания. Завязывались полезные связи и знакомства. Долгие годы приходилось откладывать и экономить, ловчить, оказывать левые услуги, подворовывать даже. Самоограничение и аскетизм – парень перебивался с хлеба на воду, отказывал себе в развлечениях и удовольствиях, досконально продумывал структуру своей будущей фирмы, схемы товарно-денежных отношений. Не гнушался подработок, не знал выходных, отпусков и праздников. Кроме стартового капитала заработал, попутно, благодаря плохому питанию и нервной работе, две тяжёлые желудочно-кишечные язвы. Немногие близкие знакомые и приятели восхищались его упорством и целеустремлённостью, но никто не верил в то, что его планам будет суждено сбыться.

Зато теперь у Аркадия бизнес, приносящий стабильный доход. Два магазина строительных материалов и оборудования: один – в центре, другой – в посёлке железнодорожников, в двадцати километрах от города. А также склад, тёплый гараж и офис на промзоне. Ну и, конечно, автомобиль с шофёром как признак успешности. Пусть плохонький и грузовой – но автомобиль. А самое главное – свой дом. После скитаний по общежитиям, коммуналкам, съёмным комнатам – домик, пусть маленький, зато без шумных соседей и в тихом малолюдном месте; рядом с городом, но без городской суеты. Чем не повод для гордости и удовлетворённости собой?

 

Аркадий подождал, пока все сотрудники втянутся внутрь, и вошёл последним. Офис расположился в одноэтажном строении. Здание делилось на несколько комнат. Кабинет директора, кабинет бухгалтера, который Наталья Анатольевна делила с Ксюшей, маленькая мужская раздевалка и совмещённый с душевой санузел. И самой главной, самой большой и светлой была комната отдыха. Она же служила столовой, кухней и залом собраний. В комнате основное место занимал огромный мягкий уголок, возле него располагался крепкий и не менее большой журнальный стол, вокруг стола расставлены несколько мягких лёгких кресел. Напротив этой обеденно-спальной зоны стоял самодельный шкаф, умещающий в себе большой телевизор, видеопроигрыватель и игровую приставку. Незанятые техникой полки женщины заставили всевозможными безделушками и сувенирами. В уголке комнаты отдыха, под полкой с посудой уместился еще один маленький разделочный столик, на котором жили микроволновка и чайник.

Юрка сразу занял, развалившись, целый диван и по-хозяйски завладел пультом от телевизора. Этот легкомысленный весельчак большую часть свободного времени проводил именно так: полулежа у телевизора, по возможности поглощая что-нибудь съестное. Хотя, если нужно было потрудиться – вкалывал за семерых; работы не боялся и другим спуску не давал, невзирая на возраст и положение.

На меньшей части мягкого уголка, предварительно придирчиво оправив покрывало, примостилась Наталья Анатольевна, главный бухгалтер фирмы. При её невзрачной и простецкой внешности у пятидесятилетнего главбуха была поистине королевская стать и неожиданно цепкий и умный взгляд. Аккуратистка и педант, она держала в уме все договоры, расчёты и денежные перемещения, знала, где лежит любой документ и помнила всё, что проходило в бумажном виде через её руки. Можно сказать, что они с Герасимовым и создали, и раскрутили эту фирму; ни одного просчёта, ни одной ошибки, ни малейшей накладки не допустила она за всё время работы. Аркадий молился на эту женщину и справедливо считал, что без неё никогда не было бы такого безупречного порядка в делах. Помогала Наталье Анатольевне Ксения – молоденькая миловидная брюнетка с весьма покладистым и добрым нравом, исполняющая попутно обязанности кладовщицы и секретаря. Ксюша моментально вызывала к себе тёплое отношение, будучи девушкой отзывчивой, заботливой и коммуникабельной, но при этом весьма скромной и застенчивой. Только переступив порог, она тут же начала суетиться: включать везде свет, проветривать помещение, ставить чайник, мыть кружки и блюдца. Присела Ксения, только когда чай был подан на стол. При этом заняла такое место, чтобы в любой момент можно было вскочить и выполнить любое поручение начальника или старших товарищей.

Аркадий сел во главе стола и подождал, пока все разберут чашки. После, на правах директора начал ежедневное совещание.

 

– Итак, позвольте поздравить всех с новой трудовой неделей. Рассказывайте: как дела, что нового?

– Очередной неинтересный понедельник, – пожал плечами Юрка.

Саша увлёкся каким-то эпизодом в телеящике, пытаясь расслышать комментатора и одновременно показывая оттопыренным большим пальцем, что у него всё в порядке. Ксюша улыбчиво и внимательно смотрела на Аркадия, явно желая что-то сказать, и выбирая для этого походящий момент.

Наталья Анатольевна откашлялась и начала по порядку:

– Мне нужно пару выходных в середине недели. Желательно подряд. Это раз.

– Без проблем, – согласился Герасимов. – Надо – значит идите, попробуем справиться без вас. Дальше…

– Ксюше нужен аванс. Она хочет новое красивое платье, – высказалась Анатольевна за Ксению. – Это два. – Видя, что Саша поднял руку, повернулась к нему. – Александр?

– Мне тоже аванс не повредит, – присоединился Саша. – Малого надо на выпускной одеть, да денег дать на праздник.

– Это три, – посчитала Наталья Анатольевна. – Юра, вы что-нибудь желаете?

– Желаю не работать и много денег получать, – с невинным и мечтательным лицом высказался Юрка.

– Ну, это просто! – откликнулся Аркадий. – Иди к нам директором! Что-то вроде того и получится.

– Вы так считаете? – Юра изобразил глубокую задумчивость. – Ну, не знаю, не знаю. Это надо обмозговать, обсудить с моим адвокатом, с психологом, а уже потом, после отпуска я вам сообщу о своём решении. А, кстати, – куда старого директора денем?

– Выгоним, – строго ответил Герасимов. – Или до грузчика понизим, надо будет посмотреть на его поведение.

– Не надо выгонять! – пискнула Ксения. – Он хороший…

– Ладно, – подвёл итог Аркадий. – Итак: Ксюша хочет аванс, Саша хочет аванс, Наталья Анатольевна хочет выходные, Юра хочет всё вышеперечисленное – сразу и много. Отсюда вывод – Анатольевна, выдавайте всем авансом ползарплаты. По работе есть что-то срочное? Ксюша?

– Фура будет в четверг-пятницу, я созвонюсь ещё, уточню. Сегодня заявки заберём с магазинов, как обычно, завтра их отправим, как обычно, послезавтра порядок наводить будем на складе, как всегда, в общем…

– Понятно, опять бездельничаем весь день. Зря выходили только в такую рань, – задумчиво пробурчал Аркадий. – А, нет, не зря вышли, аванс же получим!

 

 

*   *   *

 

Многим хороша работа индивидуального предпринимателя. Не надо прогибаться под начальство, отчитываться о планах и достижениях – удобный график, самостоятельность и независимость. Но для человека, равнодушного к деньгам, человеку, лишённому коммерческого азарта, такая деятельность может показаться скучной. Герасимов считал предпринимательство занятием незначимым, неинтересным и малополезным. Даже студенческая практика в БТИ, даже работа на стройке казались ему более увлекательными. Когда нужно изобретать какие-то нестандартные пути, решать постоянно возникающие задачи; когда видишь, в итоге, результат применения сил и ума – вот тогда работать интересно. А покупать и перепродавать… Аркадию повезло с сотрудниками, многие задачи они решали за него и решали, надо заметить, быстрее и лучше. Фирма была заработком, вложением средств и времени, но никак не души. Поэтому Герасимов обычно тихо скучал на работе. Занимался рекламой, закупками, искал возможности развития или просто имитировал рабочее рвение и лез во все дела, выполняемые сотрудниками. То помогал Саше чинить Песца, то устраивал перестановки на складе, то пытался вникнуть в тонкости бухгалтерского учёта.

А иногда заняться было совершенно нечем.

В своём кабинете Аркадий открыл окно и впустил в помещение свежий воздух. Полюбовался открывающимся видом: гнилые поддоны, составленные стопкой в углу огороженной территории, автомобильная стоянка, чахлый газончик, будка охранника у ворот. Пейзаж был скучным, как предстоящий день. За стенкой, в соседнем кабинете увлеченно болтали Ксюша с Анатольевной, в большой комнате играл в приставку Юрка. Саня разгадывал кроссворд и изредка громко задавал всем загадки оттуда. Всем было чем заняться. Никому не было скучно.

Аркадий включил музыку на компе и стал лениво листать на экране фотографии. Снимков было много. Некогда заботливо отсканированные, многократно скопированные и сохраненные на нескольких разных носителях фотографии всех членов семьи. Самая большая папка содержала изображения сестры, и именно эти файлы Герасимов просматривал чаще всего, несмотря на то, что они виделись с сестрёнкой частенько. Тут были фото, начиная с детских лет – чёрно-белые, нерезкие, затёртые. И совсем новые, нынешние – качественные, красочные, цифровые. Один из поклонников-любовников Алёны, профессиональный фотограф, постоянно устраивал ей фотосессии, и однажды по просьбе Аркадия слил ему весь немаленький архив целиком. Частенько, когда Герасимову становилось особенно скучно, он рисовал портреты сестры с этих подаренных фотографий.

Аркадий не воспринимал себя всерьёз как художника. В детстве он, если верить педагогам, подавал большие надежды. Маленький Аркаша бредил рисованием, не расставался с карандашами, ходил в школу искусств и художественную студию. Но после рождения младших сестры и брата времени стало катастрофически не хватать и занятия пришлось бросить. Некоторое время он ещё рисовал для себя – но переезд через полконтинента в другой город, окончание школы, поступление в институт, работа…

Но тяга к рисованию осталась навсегда. Та сила, что заставляет поэтов писать стихи, музыкантов браться за инструмент – вкладывала в руки Герасимова карандаш. Душевный порыв, – не самовыражение, нет – Аркадию некому и незачем было выражать свои чувства. А тяга к прекрасному, попытка подпрыгнуть над собственной серостью и ограниченностью, желание прикоснуться к чему-то надматериалистическому, к чему-то неуловимому, необъяснимому… К Богу, может?

В занятии этом было успокоение и отвлечение от навязчивых мыслей и неисполнимых желаний. Пусть все рисунки и пропадали потом в безвестности: терялись, выкидывались; забывались, вложенные в книги и журналы. Но главное-то для Аркадия состояло в том, что он творит! Пусть не всегда получается у него, пусть это только для себя, но в своем увлечении Герасимов иногда видел больше смысла, чем в повседневной деятельности.

Ведь уже сейчас видно, что некогда неординарный и талантливый парень поистаскался, поистрепался в беготне за материальными благами; он оскотинивается, превращается в заурядное, беспросветное ничтожество, в филистера, ещё чуть-чуть – и идеалов и стремлений не останется совсем. Ладно ещё пока он пытается развиваться духовно, уже через силу, со скрипом; старается сохранить в себе стремление к творчеству, чувство вкуса, тягу к прекрасному, упрямое желание самосовершенствования, а дальше? Уютное отупение, пролёживание дивана под глупые сериалы и, как апофеоз падения – гордость какими-нибудь ну уж совершенно сомнительными достижениями. И дикая зависть к тем, кто сумел сохранить в себе божью искру, а то и не просто сохранить – но и раздуть из неё костерок, от которого тепло и светло другим, уже обыдлевшим…

Десятки, сотни почти неразличимых штрихов ложились на белизну бумаги, намечая контуры родного лица. Милые, дорогие черты: тонкие брови, лукавые складочки во внешних уголках глаз, аккуратный прямой носик, изогнутые в хитрой усмешке губы, решительный острый подбородок, вечный затейливый беспорядок причёски. Нужные пропорции находились не сразу – приходилось подтирать, поправлять рисунок. Бережно затирая неудачные линии, Аркадий недовольно кривился, а иногда и вовсе откладывал в сторону карандаш. В такие моменты он шёпотом ругался с воображаемым Создателем. «Боже, – жаловался рисовальщик, – ну что за фигня?!! Почему ты дал мне способность понимать прекрасное, но не дал таланта это прекрасное создавать? Почему одним всё даётся легко, играючи, а у меня всё через жопу? Почему, например, Младший, шутя, осваивает любой музыкальный инструмент; стрекозка легко воспроизводит любой ритм и воссоздаёт невообразимые позы, прыжки и пируэты в танце? А мне таким трудом даётся всё, за что бы ни взялся? Знаешь ли ты, как хреново быть заурядной, бесталанной личностью в обществе одарённых сотоварищей? Как тяжело всё чувствовать, но не уметь что-либо создавать? Жестокий ты парень, Боже…».

 

 

*   *   *

 

Щебетание за стенкой внезапно смолкло. Послышался незнакомый звучный баритон. Через мгновение дверь в кабинет Аркадия приотворилась и в щёлку заглянула Ксюша.

– Аркадий Владимирович, там к вам… посетитель…

И тут же была вежливо, но твердо отодвинута властной мужской рукой. В открывшуюся шире дверь вдвинулся – тут Аркадий не поверил собственным глазам – поп. Или батюшка. То есть, в иерархии церковной Аркадий не разбирался совершенно, но посетитель был действительно священнослужителем, в чёрной рясе, в бороде и усах, с большим жёлтым крестом на груди. И зачем-то при барсетке. Молитвослов в ней, наверное, прятал или библию?

Вошедший размашисто перекрестился, затем щедро перекрестил хозяина кабинета и дальний угол, где в избах верующих обычно располагаются иконы. Никаких икон там не было; над полускрытым шкафом с документами висел календарь с приморским пейзажем. Священника это совершенно не смутило.

После совершённых манипуляций так же уверенно слуга Божий подплыл к заинтригованному и приставшему с кресла Аркадию. Протянул ему приветственно руку, но не как для рукопожатия, а как для поцелуя, по-женски, ладонью вниз. Другой рукой зачем-то погладил Спасителя на кресте.

Аркадий намек проигнорировал. Тремя пальцами аккуратно потряс вверх-вниз поповскую длань, как если бы пожимал протянутую собачью лапу.

Священника это заметно покоробило, однако он быстро справился с собой и, как ни в чём не бывало, уселся в кресло для посетителей напротив Аркадия. Вытянул ноги и жестом показал Аркадию, что тот может, в принципе, присесть.

Тот смущённо покашлял в адрес любопытно блестевших глаз и растопыренных ушей в дверном проеме:

– Ксюша, солнышко, будь любезна, изготовь, пожалуйста, парочку чаёв с печеньками, если не сложно.

И, переключив внимание на необычного гостя, поинтересовался, присаживаясь за стол:

– Э-э-э… уважаемый гражданин батюшка… не знаю, как к вам обращаться… Собственно, здравствуйте. Чем могу быть полезен?

– Меня зовут отец Алексий, – представился посетитель. – Из церкви преподобного Серафима Саровского. – И многозначительно замолчал.

– Очень приятно. А я Аркадий Герасимов, предприниматель, – в свою очередь представился Аркадий, и тоже замолчал несколько смущенно.

Возникла неловкая пауза. Впрочем, гость никакой видимой неловкости не ощущал. Спокойно и оценивающе оглядывал интерьер кабинета, потом полез в болтающуюся на руке барсетку и стал копошиться там, что-то искать и перекладывать из кармашка в кармашек. Остановил внимание на извлечённой записной книжке и сосредоточенно листал её послюнявленным указательным пальцем. Перстом, то есть.

Аркадий, воспользовавшись этим, украдкой разглядывал ответно отца Алексия. На отца он тянул мало. Только объёмами, разве что. А так – приблизительно ровесник Аркадия, рыжеватый, среднего роста, полный. Поболее начальственного лоска, вальяжности, самоуверенности. И всё это при вполне заурядной внешности. Добавлять внушительности должна была растительность на лице, но с этим у батюшки дело не задалось. Тонкая, прямая, редкая, растущая пучками была эта растительность. Вполне впору пришлась бы монаху Шаолиня, а не православному священнику.

 

Тем временем Ксюша принесла поднос с чаем, конфетами и печеньем, и засуетилась, расставляя угощение на столе.

– Прослышал я, сын мой, о твоих благих делах, – так начал разговор Алексий после того как Ксюша удалилась. И благословил, перекрестив, чай, печенье и конфеты. – И вельми тобою заинтересовался, – закончил он, вкусно захрустев печенькой.

Аркадий удивлённо поднял брови.

– Это торгашество – благое дело?

– Да нет же, – досадливо поморщился батюшка, разворачивая конфету. – Одна наша престарелая прихожанка поведала о том, как ты, сын мой, сделал ей, бедной пенсионерке, ремонт и ни грошика с неё не взял…

Аркадий напряг память.

– Наша фирма, было дело, помогла нескольким малоимущим с материалами и инструментами для ремонта. Но самим ремонтом мы не занимались никогда. Нет у нас такой опции. Всё думаю открыть это направление, но никак руки не доходят.

– А вы займитесь, – разрешил батюшка, и засунул в рот очередную конфету. – Церковь и я лично вас на это благословляю.

– И вы за этим приехали утром на промзону, чтобы благословить меня? – Аркадий никак не мог сообразить, что хочет от него святой отец.

– Не только и не столько за этим. Мы проводим работу с населением. Привлекаем в ряды истинной веры тех, кто невольно отдалился от церкви. Вот ты, сын мой, веруешь ли ты в господа нашего?

Тон у священнослужителя оставался таким же благодушным, игривым даже. Однако появилась в нём некая вкрадчивость, скрытая угроза даже. Как у кагэбэшника или милиционера в фильме (в жизни Аркадий с ними не пересекался ни разу и не жалел нисколько).

– Ну, я крещён, если вы об этом, но…

– В церковь ходишь? Молишься? – продолжал допрос Алексий.

– Нет, – честно признался Аркадий. – Не хожу и молюсь редко. – Про себя же подумал, как оправдываться за такое невнимание к церкви.

– Это плохо, – огорчился батюшка.

«Неисправим. Расстрелять. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит…» – так это увиделось Аркадию. Его вообще сбивала с толку манера общения его собеседника. Он спокойно переходил с «вы» на «ты», то представая просителем, то обвинителем, то добрым другом. Многообразная личность, думал про себя Аркадий. Сто личин, и ни одной настоящей.

 

– Впрочем, для тебя, заблудший сын мой, и для таких как ты, я провожу семинары. Специальные. Чтобы спасти души, погрязшие во грехе от геенны огненной. Согласись, мирское останется на земле; богатство не то, что шелестит в кошельке, а то, что в душе носишь. Дела благие, что свершил во славу церкви и братьев и сестер во Христе. – Тут батюшка снова истово перекрестился. Он вообще, судя по всему, любил это дело – креститься.

Аркадий потихоньку начал приближаться к пониманию интереса со стороны церковной администрации. Но всё же решил подстраховаться и переспросить, уточнить для себя, верно ли он понимает ход мысли батюшки.

– Ну а вам-то какой резон от этих семинаров?

– Ну как же!!! – Отец Алексий всплеснул руками и поглядел на Аркадия, как на скорбного разумом. – Мы оказываемся полезными друг друга. Церковь и я в её лице спасаем твою бессмертную душу. Открываем тебе путь к спасению. Совершаем полезное дело. Ну а ты, соответственно, можешь помочь как-нибудь церкви, совершить богоугодный поступок.

– Стройматериалов подбросить для ремонта? Инструментов? Рабочих? – прикинулся дурачком Аркадий.

– Нет, с ремонтом, пока, слава Богу, – тут батюшка в очередной раз перекрестился, – всё в порядке. Хотя и это бывает нелишне. Но у церкви и много других нужд. Просветительская деятельность у нас хромает. Недостаточно бывает средств для правильной работы с населением. Нужды обители монастырской также, хоть и скромны, но, тем не менее, есть. И сколько разных мелочей, незаметных глазу, но таких нужных, мы не можем себе позволить из-за недостатка финансирования. Вот и приходится напрямую обращаться к прихожанам с просьбами о посильной помощи. Дабы не прозябать в сирости и убогости.

– Даже ваша помощь малоимущим, – продолжил батюшка, справляясь с волнением с помощью ещё одной конфеты, – она, конечно благо, но… Но кто, скажите мне, знает нужды прихожан лучше, чем их духовный наставник? Кто может рассудить, кому помощь нужнее в данный конкретный момент? Как пример, могу привести вам вышеупомянутую мной Прасковью Фёдоровну, которой вы столь любезно помогли. Знаете, что эта милая старушка сделала с избытком материалов? Я скажу. Она продала их по дешёвке нехристям-соседям, а вырученные деньги принесла, опять же, в храм. У нас есть фонд помощи остро нуждающимся, так что, спешу вас успокоить, средства эти даром не пропали. Но всё же надо отдать Богу – Богово, а кесарю – кесарево, если вы понимаете, о чём я. Мы можем и просто обязаны быть друг другу полезными.

 

От такой долгой речи у батюшки на лице выступила испарина. А может, от чая горячего, кто его знает. Отец Алексий промокнул пот рукавом сутаны.

Аркадий сидел молча. Внимал усердно. Молчание его батюшкой было воспринято как положительная реакция. Поп внедрился почти по локоть в барсетку и положил на стол перед Аркадием визитку. Герасимов придвинул её по столу к себе поближе ногтем. На визитке изображён был стилизованный храм, напечатаны несколько телефонов, адрес электронной почты и номер банковского счёта. Счетов, вернее. И, собственно, название организации: «храм им. пр. Серафима Саровского, РПЦ». И адрес. Скромно и со вкусом. Ничего лишнего.

Как-то сразу священнослужитель засуетился, вспомнил о пастве и неотложных делах высочайшей важности. На прощание опять развесисто перекрестил Аркадия.

– Жду тебя, сын мой, на семинаре. Мы собираемся по вторникам и пятницам в семнадцать часов в центральной городской библиотеке, – многозначительно и строго глядя в глаза новообретенного прихожанина, напомнил батюшка. Подавать руку при прощании не стал; дождался герасимовского вежливого: «До свидания, святой отец Алексий», и удалился, не менее помпезно, чем прибыл.

 

Аркадий закурил и повернулся в кресле к открытому окну. Задумчиво выпускал дым, наблюдая, как батюшка усаживается в джип Grand Cherokee. Сколько он, интересно, топлива ест? – вот что думал Герасимов. Красивая машина, вместительная и смотрится хорошо, думал Аркадий. А за его спиной Ксюша убирала следы чаепития и вопросительно сверлила взглядом затылочную кость начальника. Наконец не выдержала и спросила:

– Что он хотел, Аркадий Владимирович?

– Приезжал благословить моё начинание. Будем новый вид деятельности осваивать. Наберём бригаду мастеров и ремонтами будем заниматься. И, возможно, строительством. Бухгалтерия разрастется. Деньги лопатой будем загребать…

– Серьёзно? – спросила Ксюша и тут же сама себе ответила, – ну, конечно, нет. Откуда ему знать о ваших планах? Тогда зачем он приезжал на самом деле?

– Спонсорской помощи он хотел. Добровольных, так сказать, пожертвований.

– Не слабо, – протянула Ксения. – А вы что? Послали?

– Где бы я был, если б всех подряд посылал? Подумай сама. Сколько их таких ходило разных из всех государственно-криминальных контор, вспомни.

– Тогда что? Будете кормить ещё и этих? – Ксюша показала весьма презрительной гримаской, каких именно «этих».

– Где б я был, если бы всем без разбора отстёгивал? Нет уж, бросьте. Наша благотворительность – наше личное дело, так? Однако насчет нового вида деятельности – я не шутил. И он, надеюсь, тоже не шутил, когда благословлял. Так что поеду я в администрацию и в налоговую скатаюсь, поузнаю, что и как. Крутитесь тут без меня, как умеете. Заодно конфет вам и печеньев с пирожными куплю к чаю, а то мы все сожрали.

 

 

*   *   *

 

В налоговой ничего толком узнать не получилось. Все знающие сотрудники были в отпусках. С населением работала молоденькая задерганная девчушка, видимо, недавняя выпускница вуза. Неопытная и некомпетентная, она постоянно кому-то звонила и что-то спрашивала и уточняла. Герасимову она тоже ничего по существу сообщить не смогла. Посоветовала изложить его вопросы на бумаге и обещала перезвонить, когда она разберётся в данном предмете. Аркадий немножко позлился на девочку, немного пожалел её, описал интересующий его момент.

И побрёл себе долой, но на лестничной клетке столкнулся со старым – студенческим ещё – приятелем, с Валькой Маковецким. Валентин учился на юриста и, защитившись, отправился покорять Москву. Неожиданно было встретить его здесь – потолстевшего, повзрослевшего, дорого и стильно одетого.

– Аркадий, чертяка! Сколько лет, а ты ничуть не изменился! – Валька мял и крутил товарища в объятиях. С нынешними его габаритами вполне можно было себе такое позволить. – Нет, ну надо же, как здорово мы встретились! Это надо срочно отметить. Пойдём ко мне. – И потянул Герасимова вверх по лестнице.

– А ты как здесь оказался – ты же вроде в столице должен быть? И куда ты меня, собственно, тащишь?

– Сбежал я из столицы, Аркашка. Злой и нервный город. А теперь тут работаю. В этом самом здании. Сейчас покажу тебе.

И показал-таки после очередного поворота дверь со скромной табличкой «Нотариус». За дверью простирался отнюдь не скромный кабинет. Огромный стол, дорогие диваны и кресла, дипломы, свидетельства, награды на стенах. Кондиционированный и увлажнённый воздух с ароматами дорогого парфюма, кофе и многозвёздного коньяка. Кабинет настраивал на серьёзные деловые беседы облечённых властью и влиянием людей. Никакого сравнения с офисом Герасимова. На несколько порядков солиднее.

– По коньячку, а, Аркаш? За встречу?

– Разве что в кофе, Валь, – вежливо отказался Аркадий.

– Легко! – Валентин щёлкнул кнопкой кофеварки. – А я выпью пару капель.

Мужчины расположились с напитками за столом. Несколько минут оглядывали друг друга, сверяя нынешний облик с тем, более чем десятилетней давности.

– Слушай, как же это тебя занесло сюда?

– Да вот, пришёл выяснять, как из ИП ООО сделать. Я же в коммерцию подался, представляешь? А ты что же? Вижу – важная птица. А вообще, в быту, в личной жизни как дела?

– Да всё ровно. Женат, детки растут – мальчишки, два и четыре годиков. Тружусь потихоньку, обеспечиваю им счастливое детство, понимаешь. А ты молодец. Рад за тебя. Сам-то нормально? Женился, нет?

– Не, пока не нашёл ещё никого.

– Не беда, подыщем. А что с бизнесом? Помощь, может, какая нужна по моей части? Я для тебя могу быть полезным как-нибудь?

Аркадий воспользовался поводом, чтобы перенести разговор о личном в отдалённое будущее, до лучших времён. И начал вдохновенно выдумывать, чем может оказаться полезным Валька.

– А вот что, например… Вот смотри: у меня хозяйство, значит. Пара магазинов, склад, машина, товар, активы. Дом. Личные сбережения. Можешь ты завещание помочь составить, чтобы, в случае чего, это в указанных долях моим родственникам досталось? К примеру: родителям – дом, брату – бизнес, сестре – денежные накопления?

Валька озадаченно воззрился на Герасимова.

– Да не проблема, конечно, составим, если хочешь. Только чего это ты вдруг? У тебя правда всё нормально? Не болеешь, случаем? Или враги, вдруг, досаждают?

– Да что ты, всё здорово! Ни врагов, ни болезней. Просто внезапно в голову взбрело. Вот я задумался нечаянно: человек смертен! Но это еще полбеды. Плохо то, что он иногда внезапно смертен, вот в чём фокус! Вдруг мне на Бронной свалится на голову кирпич…

– Тьфу ты… Напугал меня. – Валя расслабился и тоже припомнил Булгакова. – «Кирпич ни с того ни с сего никому и никогда на голову не свалится. В частности же, уверяю вас, вам он ни в коем случае не угрожает». Но завещание, если ты так хочешь, оформим тебе. Если тебе так спокойнее. Копии документов скинешь мне и всех делов…

– Да ладно, просто у тебя кабинет и профессия твоя к таким вещам располагают. Трудно о чём-то постороннем общаться. А давай в выходные у меня соберёмся?!! Хватай своих – и ко мне в гости. Я дом купил за городом, на «Дачах». Шашлык пожарим на свежем воздухе, выпьем, отдохнём, поговорим, вспомним молодость. Как ты?

– Отличная мысль! Давай контакты, цифры, созвонимся, спишемся, договоримся. Я тебя хотел сауну предложить, но твоя идея интереснее. Сто лет не был в деревне на пикнике!

Мужчины обменялись визитками и расстались довольные нечаянной встречей и строя планы совместного отдыха. Валька остался в прохладе пить коньяк, а Аркадий, выходя на улицу, улыбался пришедшей в голову мысли. «Вот забавно всё же: написать такое завещание и сдохнуть. Как, интересно, поведёт себя Младший, если он невзначай станет хозяином моего дела? Дела, которое он искренне считает недостойным и позорным… Отличный способ подшутить над братиком!».

 

 

*   *   *

 

Солнечное тепло обволокло, словно навязчивая ласка бесцеремонной подружки. Сразу же заслезились и заболели глаза. Аркадий повертел головой в поисках машины и заметил её в тени, метрах в десяти от крыльца. В знойном воздухе казалось, что не идёшь, а проплываешь по улице сквозь лучистый, бледно-жёлтый туман. Саша безмятежно дремал в прохладном салоне.

– Вези-ка меня, братец, домой, вот что… А лучше – нет, подожди. Поехали, очки мне купим солнцезащитные. Буду их носить постоянно теперь, а то из глаз течёт, а это несолидно – плачущий начальник. И конфет в контору надо взять, я Ксюше обещал…

Александр покатал начальника по магазинам, а потом отвёз домой. Впереди у Герасимова был вялотекущий мелкий ремонт, одинокий холостяцкий вечер, скромный ужин и отдых с книжкой в любимом кресле-качалке. И очередной сеанс борьбы с бессонницей.

 

 

*   *   *

 

Ночь овладевает городом, растворяет в себе звуки и наполняет воздух свежестью и прохладой.

Ночь застаёт Аркадия, лежащего в темноте на кровати, с сигаретой во рту, с глазами, устремлёнными на световое табло электронных часов. Для мужчины это привычный ритуал – подсчитывать часы и минуты до того времени, когда придётся подниматься. Он тушит докуренную сигарету. Закрывает глаза. Максимально расслабляется. Усталостью наполнено тело, мысли беспорядочны и обрывочны. Сна – ни в одном глазу.

Через некоторое время Аркадию начинает казаться, что он не накурился. Сигареты и пепельницу приходится искать на ощупь, но руки прекрасно выучили этот маршрут. Зажигалка разбрасывает чересчур яркие искры. Машинально брошен взгляд на часы. Времени на сон остается на полчаса меньше.

Неспособность уснуть вызывает чувство досады и тоскливой обречённости. Аркадий проговаривает в пустоту комнаты, непонятно для кого, усталым, хриплым шёпотом:

– Не могу спать. Не могу спать. Не могу спать, Боже, не могу спать, не могу, боже, не могу так больше, не могу… Ну за что мне такое?..

 

 

 


Оглавление

1. Пролог
2. Часть 1. Глава 1
3. Глава 2
517 читателей получили ссылку для скачивания номера журнала «Новая Литература» за 2024.02 на 29.03.2024, 12:14 мск.

 

Подписаться на журнал!
Литературно-художественный журнал "Новая Литература" - www.newlit.ru

Нас уже 30 тысяч. Присоединяйтесь!

 

Канал 'Новая Литература' на yandex.ru Канал 'Новая Литература' на telegram.org Канал 'Новая Литература 2' на telegram.org Клуб 'Новая Литература' на facebook.com Клуб 'Новая Литература' на livejournal.com Клуб 'Новая Литература' на my.mail.ru Клуб 'Новая Литература' на odnoklassniki.ru Клуб 'Новая Литература' на twitter.com Клуб 'Новая Литература' на vk.com Клуб 'Новая Литература 2' на vk.com
Миссия журнала – распространение русского языка через развитие художественной литературы.



Литературные конкурсы


15 000 ₽ за Грязный реализм



Биографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников:

Алиса Александровна Лобанова: «Мне хочется нести в этот мир только добро»

Только для статусных персон




Отзывы о журнале «Новая Литература»:

24.03.2024
Журналу «Новая Литература» я признателен за то, что много лет назад ваше издание опубликовало мою повесть «Мужской процесс». С этого и началось её прочтение в широкой литературной аудитории .Очень хотелось бы, чтобы журнал «Новая Литература» помог и другим начинающим авторам поверить в себя и уверенно пойти дальше по пути профессионального литературного творчества.
Виктор Егоров

24.03.2024
Мне очень понравился журнал. Я его рекомендую всем своим друзьям. Спасибо!
Анна Лиске

08.03.2024
С нарастающим интересом я ознакомился с номерами журнала НЛ за январь и за февраль 2024 г. О журнале НЛ у меня сложилось исключительно благоприятное впечатление – редакторский коллектив явно талантлив.
Евгений Петрович Парамонов



Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 года

 


Поддержите журнал «Новая Литература»!
Copyright © 2001—2024 журнал «Новая Литература», newlit@newlit.ru
18+. Свидетельство о регистрации СМИ: Эл №ФС77-82520 от 30.12.2021
Телефон, whatsapp, telegram: +7 960 732 0000 (с 8.00 до 18.00 мск.)
Вакансии | Отзывы | Опубликовать

Поддержите «Новую Литературу»!