HTM
Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 г.

Николай Пантелеев

Азбука Сотворения. Глава 5.

Обсудить

Роман

Опубликовано редактором: Игорь Якушко, 22.06.2007
Оглавление

6. Часть 6
7. Часть 7
8. Часть 8

Часть 7


В, едва удерживая в орбитах глаза, сорил слюной:

– Как это, ничего нет?! Можешь хоть сейчас пойти посмотреть – театр от-рес-тав-ри-ро-ва-ли! Скоро и пансионат оживёт…

К, демонически сложив руки на груди, язвительно морщился:

– На что смотреть – на пустое место?! И вообще, что ты плетёшь, В! Я два дня назад гулял у моря и не видел там никакого театра – одни обглоданные руины. Ты хочешь сказать, что пришёл добрый дядя, махнул рукой – и получите возрождённый памятник архитектуры?

Н пришлось вступиться за начинающего буреть коллегу:

– Ты знаешь, К, он верно говорит – театр есть, вернее был… Я сегодня ненароком тоже забрёл на территорию пансионата, а там целая свора столичных творческих прохвостов орудует: какой-то очередной сериал стряпают. Так вот, у них имеется в наличии продвинутая аппаратура, и они с её помощью создали подобие трёхмерного изображения, то есть модель театра. Ты, В, и увидел, скорее всего, это лазерное надувательство. Техника проста: они напустили какой-то стоячий газ, а потом стали поливать его из специальных пушек – это, кстати, гораздо дешевле, чем оцифровка. – Смело и гладко врал Н. – Тут же вылезла массовка с главным героем посередине, телодвижения, мизансцены – мотор! стоп! эпизод снят! всем спасибо!.. Короче, минута – другая, и все эти шустрые ребята растворились в пространстве, как и театр. Впрочем, ещё некоторое время пара окурков продолжала дымиться на земле…

Н умолк. На В стало больно смотреть – он сморщился, будто ребёнок, у которого отняли любимую игрушку, либо как юный поэт, которому ушлый ровесник ляпнул: «А бабы-то сыкают!» Он глубоко, от позвоночника, вздохнул – вот в чём дело… С – известный адвокат всех униженных и оскорблённых, по воспоминанию Н, – тотчас подхватил лапшу: я, дескать, что-то такое давно слышал, прогресс стремителен, уже и фильмы делают полностью виртуальные, бу-бу-бу… Но театр всё равно отстроят заново, потому что победа разума не за горами – бу-бу-бу! Соответственно разговор зигзагом перешёл на перспективы – с точки зрения утрат, и непонятным образом упёрся в возраст.

К известил публику, что ему в этом году стукнет семьдесят – ого! – и что он собирается приурочить к юбилею выставку. Одним словом, в августе все приглашаются хорошенько бухнуть, но не так как в прошлый раз, когда перепутали туфли и подруг… Следом демиурги зашумели, воодушевлённо чокнулись, выпили за вечно молодое искусство и за К, а он – за всех. Далее «по теме» И рассказал сон: он смотрит в зеркало и вроде видит в нём не себя нынешнего, а какого-то сморщенного, дряхлого старикана, которому – страшно подумать! – стукнуло пятьдесят лет… В недоумённо стукнул по столу карликовой воблой: дескать, тебе же и так пятьдесят, как и мне – в чём прикол, поясни?! Тут И многозначительно икнул: вроде, чего ж непонятного! Ведь он увидел себя в зеркале таким, каким стал бы, проживи сдуру обычную шкурную жизнь с кошельком под матрацем! А не ту – едрёна! – сумасшедшую, наполненную тайным смыслом, бессонницами, гиперболами, видениями, что он имеет сейчас! То есть, если бы он не был «пришибленным», как говорит его жена, то стал бы воплощённым уродом, потому что омолаживает только бескорыстный поиск недостижимой мечты. Ах, вот в чём дело! браво, маэстро! молодец!.. Красивая мысль – это предчувствие истины.

– Дай я тебя поцелую! – воскликнул К, – за сказанное!..

Тонкий смысл открытой, словно море, гиперболы дошёл наконец до коллективного бессознательного творцов. Они вновь сбивчиво загомонили, а Н, раскурив сигарету, подумал: «О чём они говорят, какой возраст?! У художника вообще нет возраста. Или даже так: его жизнь делится на два неравных периода – короткий и длинный. В первом он – «молодой художник», участник акций – провокаций, полный эгоизма и честолюбия неуч, жизнь не знающий, да и не желающий «такую её» знать! – оттого постоянно голодный и ранимый. И второй, где он – «вечно молодой художник», человек всё-таки нашедший компромисс с окружением, но понимающий мир оригинально, и живущий по-своему. Он кайфовщик, мот, работяга, лентяй, не дурак выпить, деятельный виртуоз – бездельник, добровольный раб идей, химер, одиночества, книг, женщин, осеннего леса и вообще всего прекрасного. Из первого периода во второй попадают не все, а только самые ужаленные. Судьба мелким гребнем вычёсывает держателей тайных пороков, малодушия, адептов бабок, откатов, бытовой глупости – тормозя, тем самым, натуры слабые, неустойчивые, безвольные, замкнутые на корысти и крайностях. И оставляет в «вечно молодых» истинных эпикурейцев, любителей жить смачно, оригинально, талантливо, размашисто, знающих себе цену, так сказать – по прейскуранту, но ставящих проголодавшуюся свободу самовыражения выше сытого бюргерства. Эти гады и в гробу будут улыбаться! Их накроют холстами, кистями, тюбиками краски, любимыми мастихинами – не этим жлобским саваном! – и этюдник, потрох, с «поллитрой» засунут под башку! Но они и тут найдутся – проорут сомкнутыми губами: ну что же вы медлите, суки! Скорее забивайте гвозди! Надоел «этот» мир – мне в нём уже нечего «делать» – хочу посмотреть, что «там»… Хочу там пописать с натуры и вылезти обратно выставкой весенних нарциссов на могиле! Знать бы еще, за какие добродетельные грехи, то есть «за что?!» дарована им вечная молодость и почему у других «так» не получается?..»

Между тем, К, заядлым рыбаком разводя руки, восклицая и захлёбываясь, живописал своё последнее амурное похождение – секс на троих в каком-то тёмном сарае: он, она – развратная деревенская тётка, и его друг – детский врач… В середине рассказа они с другом сошлись потными лбами, она между ними… – стонет, ахает, верещит, приговаривая: «ох, и порка! ох, и порка!» И следом цветастый платок деталей с бахромой из восклицательных знаков на любую испорченную фантазию… В и И катались по столу, причём В явно в истерике, а С, как оказалось, давно уже стоял неподалёку и говорил по мобиле, тряся ухоженной шевелюрой.

Через мгновения он, имитируя абсолютную трезвость, вернулся и, не вдаваясь в детали, скомандовал:

– По коням, хорош ржать! Баня п-почти готова, харчи и наживка уже на даче! Старик, – обратился он к Н, – если хочешь, то есть – можешь, поехали с нами, т-там подробнее поговорим. Понимаешь, у нас сегодня небольшой сходняк – так сказать, производственное совещание, посвящён-ное предстоящей встрече нового года…

– Какого «нового года»?! – Н скроил недоумённую гримасу. – Он же, «вроде был» три месяца назад?

– Ну да, был… всеобщий, а у нас с-свой новый год по творческому календарю, и встречаем мы его, само собой, первого апреля – когда же ещё! Всегда так.

– Действительно, когда как… – ободряюще подтвердил мудрый К.

– Да я, в общем-то, не против, тем более, что всегда дрожу при слове «баня». А тут вы меня, вдобавок, заинтриговали перспективой праздника…

– Ты не сомневайся, брат, – хлопнул его ладонью по плечу К, – поехали, будет весело.

– Нисколько не сомневаюсь, только вот мне бы не мешало насчёт взноса подсуетиться.

– Ерунда, потом сочтёмся, – разулыбался С, – впрочем, вон лабаз – возьми пивка, того – сего п-по мелочи.

– Я мигом!

Н вернулся через минуту с ёмким пакетом в руках и отрапортовал:

– Литруха, сыр, пиво, сок, ветчина, оливки, сухарики, сигареты!

– Молодец! – К выставил вверх большой иссечённый творческими муками палец. – Принимаем тебя в закрытое акционерное общество первоапрельских алкого… тьфу! помазанников. Айда!

Квинтет, почти басенный, выдвинулся из пивнухи в направлении морвокзала. Открывал шествие махоньким брюшком естественно К, за ним, будто в садике, шли парами В и И, замыкали группу Н и С, обнимавший гостя за плечо.

– Ты даже не представляешь, старик, как я рад тебя видеть! Слушай, сколько разного б-было за эти годы – смешно и больно вспоминать. А ты, я смотрю, держишься молодцом: подтянут и трезв.

– Стараюсь не терять лицо, по крайней мере.

На транспортном разъезде К притормозил группу:

– Мужики, давайте до района доедем на маршрутке, а там поднимемся почти даром. Здесь брать тачку – слишком дорого, да и не поместимся теперь в одну…

– А куда надо ехать? – спросил Н. – Давайте я оплачу проезд, как билет в баню.

– Ещё чего! – возмутился К. – Стоп!.. Смотрите, вон автобус пригородный стоит, если на нём ехать, то вообще почти даром выходит. А там от поворота на бетонку – пять минут лёгкой ходьбы, – развивал мысль эконом, – короче, едем! Нечего деньгами сорить, если время почти тоже, тем более, что «лавэ» надо сберечь на опохмелку…

Последний аргумент показался убийственным: предусмотрительность взяла верх над куражом, и весёлая компания, похожая на шубу из котят и лисят, рванула в распахнутую дверь общественного транспорта… Пока автобус стоял в тихой задумчивости, демиурги сумели устроиться с комфортом – то есть сели на свободные места. В результате телодвижений, Н и С разорвали дистанцию и, похоже, восприняли это за благо отсутствия принуждения к общению. С переключился на обмен ничего не значащей информацией с К, неожиданно осовевший В, вывернув шею, слушал заклинания И. Соответственно, у Н появилась счастливая возможность, кивая для протокола С, гуще окунуться в особенности местного существования.

Пустой салон автобуса вдруг ожил: в хвост ввалилась нехилая компания «рэпперов», середину занял хор гулких женщин с клетчатыми сумками, рядом с водителем выросла бригада дачников в рюкзаках. Откуда-то из под земли образовался сильно пожилой кондуктор с хитрованским прищуром, он отдал команду – мотор чихнул, взревел, впереди заголосили, сзади ответили, и через секунду большой жёлтый чемодан уносил Н в сущую неизвестность…

Первые минуты движения иносказательно напоминали бурную перистальтику кишечника, принявшего в себя нечто несовместимое и неудобоваримое. По салону плавали пузыри кислотных перемещений, мыльные сгустки объяснений, попыток спрятаться то от солнца, то от сквозняка, то от докучливого соседа. На двух следующих остановках автобус основательно подзабился, но уступать место рядом было идеологически некому. Как только хаос оркестровой увертюры достиг апогея, стало наконец понятно кредо и социальная температура дирижёра, то есть кондуктора, голос которого слышался теперь в самых неожиданных местах салона.

Он, словно солёный огурец, выныривал из парного молока пассажиров и всюду устраивал мини – представления: «…Кто кричит? Я кричу? Ну, может быть… Это потому что я не люблю, когда меня ругают! Мне лучше, если меня одиннадцать! раз похвалят, чем один раз поругают! Видите, женщина, у меня от вас руки затряслись – это верная примета, что моя первая жена умрёт! или заболеет… Проездной? Что проездной?! А я – генерал! Почему? Потому что показывать нужно, а не говорить! Сказать можно, что у меня дома генеральский китель на гвозде висит – так ведь нет его там! Вот теперь вижу ваш проездной. Не забудьте на декабрь купить… Я с бодуна?! Конечно, я же вчера вечером сдуру выпил семь стаканов кизилового компота – вот и колотит! Ой, какая ты фартовая в этой кофточке! Такую продать – так три дня пьянствовать можно…»

Тут где-то за спиной великовозрастный жук, не забывая «обилечиврать», переключился на популярные раньше в народе напитки: коньяк «три косточки», то есть денатурат – если кто не знает – там, на этикетке был когда-то нарисован череп с костями. Потом помянул коктейль «пружинная рессора» – водка с хреном на спирту, не забыл «три топорика», а проще – портвейн «семьсот семьдесят семь» и что-то ещё, чего Н, в силу неискушённости, не смог запомнить.

На какой-то момент его голос потух, потом возник рядом с водителем и вдруг прорезался сквозь гомон в самом хвосте: «…Ах, как вы запыхались! Бежали?.. Понятно, но я откуда знаю чего вы бежите – может украли чего! Ах вы махали… Напротив, не махать надо было, а кричать! Она махала… Поднимайтесь, чего вы валитесь! Семьдесят лет скоро? У-у-у… Почти дочка мне… Так, молодой человек, а это место дороже стоит. Почему? А потому что оно рядом с красивой девушкой… Что, ты тоже красивый? Наверное, но это здесь мне решать, кто красивый, а кто нет! Что вы мне важную книжечку под нос суёте! Я читать не умею, зато считаю хорошо – доказать?! А вот вы вместо корочки дайте мне денег, и увидите, как хорошо я умею считать до ста…»

Со слезой умиления, внимая этому нестареющему балагуру, рассматривая густую внутреннюю жизнь автобуса, Н подумал: «Этот старик – вершина мухоморской эволюции, практически экспериментальная модель «человека будущего», почти творца – то есть того, кто до конца бодр и весел, кто создаёт добро из воздуха, из нежелания быть жадным. Вот бородатая матрона, повизгивая, внушает своему ушастому спутнику: почему я сделала тебе плохо? – думала, что так лучше будет… Вот типчик зорко досматривающий окружающих сквозь щёлку «вроде бы» закрытых глаз: я всех вас насквозь вижу! Вот молодая тускловолосая деваха слюнявит палец и вытирает им грязный каблук «чтоб красиво было»… Все они, явно сквалыги, генетическая отработка без исторической перспективы. А дед таков, каким в идеале должен быть человек – ему не жалко сдать смерти прожитые годы и поэтому его не надо «жалеть», как этих калек. Это он, скорее, должен жалеть всех нас – тех, кому столько предстоит пройти ещё… И предстоит ли! Он, наверняка, жалеет тётю, соглядатая, прыщавую девицу – жалеет как неосуществлённую мечту о человеке. И меня жалеет, по аналогии с тётей… за бороду. Нет, дед чудо! А не попади я в этот гремящий дилижанс, и одним замечательным экземпляром в моей коллекции было бы меньше… Подчас читаешь книгу – другую, двадцатую, и недоумеваешь: откуда автор набрал столь позорных типов, сидящих по уши в дерьме?! И на кой хер о них вообще повествовать – разве что «зло бессилия» на ком-то сорвать, унизить всех наслоением дурного? Вчера, сегодня, я понятно, кого и чего только не видел, но ведь душа-то выбирает «своих» – оптимистичных, звонких. С художниками вот свела. Впрочем, эта публика предсказуемо непредсказуема – что ж, не привыкать… Жизнь валит тебе в тарелку, не разбирая, куски торта с горчицей и ты, обжигаясь, молишь: ещё! Несовершенство – по сути – лишь радиоактивный фон, сопровождающий любого требовательного к себе человека. Поэтому, будь добр, неси сквозь «это всё» свою неозлоблённую душу к цели, которую ты себе предначертал…»

Кондуктор, тем временем, уже вертел пуговицу на груди у зеленоватого гражданина с портфелем. Показывая носом на безликие развалины у дороги, он мудрствовал: «…Вот это наше – ломать! Это понятное, родное, вековечное – ломать… Зачем строить не ясно, а ломать-то мы знаем зачем – чтобы строить для стройки. Ну, разве – не дураки?»

Н огляделся – народ занимался собой, то есть ничем не занимался, и казалось, что кроме него, никто не видит феерического блеска этого тонкой огранки куска антрацита… Дорога, несущаяся навстречу, делила жизнь на две половины: правую и левую, но ни в одной из них Н не видел прямого отрицания другой, а видел лишь повод бесконечно делить всё в судьбе на «своё» – правое, и «чужое» – левое. Автобус миновал невзрачную промзону, спальный район и в окне замелькали сельские мотивы: поля, частные домики, теплицы. Выше, у зернистой ткани леса виднелись крапинки дач – туда, по-видимому, они и направлялись. Ещё выше над горами плотно вздыбились облака с голубыми заплатками неба. Н стал подыскивать в голове к чему «это» можно прилепить… но машина вдруг резко затормозила – стадо тучных коров пересекало трассу.

Между животными шустро просачивались легковушки, баба с торбой потешно прыгала через дымящиеся кляксы, пастух в обхвативших брючины носках шпынял отставшую особь, добавляя к палке проклятия. И в этот исторический момент крупный молодой бык взвился на дыбы, пытаясь оседлать упёршуюся в соседок тёлку. Глаза его горели страстью, желанием… Он нервно дёрнул своей красной указкой – вот здесь прямо на дороге, «в тревоге мирской суеты»! – и ловко воткнул её в сочное раздувшееся местечко… Ещё миг, и сотворение новой жизни состоялось! Пассажиры, из тех, кто стыдливо и заинтересованно наблюдали за зрелищем, только неслышно выдохнули: ах-х-х!.. Балагур же потёр свой нос, похожий фактурой на лимон, пальцем, пробурчав: «Как всё естественно, можно сказать, по-человечески…»

Пастух ударом палки разогнал наглых страстолюбцев, и через секунду стадо нырнуло в лесок у обочины. Вскоре автобус торжественно въехал в пыльный рабочий микрорайон. Большая площадь напротив остановки была порядочно забита людьми, транспортом, торговцами, мусором и окурками. Десяток человек покинуло салон – их место заняла горластая, черноголовая шайка школьников – тире – разбойников. Когда автобус тронулся, Н спросил у И:

– Скоро доберёмся?

– Скоро. Вон подъём – дорога резко уходит вверх, там ещё пара поворотов, а как выйдем – останется метров четыреста пешком.

– Этот кондуктор просто клад.

– А… наша местная достопримечательность. Раньше работал водителем, потом возраст – перешёл в профсоюзные деятели, на пенсию едва вытолкали, но видишь – дома не сидится. Конечно, что там делать, – мозоли ниже спины под телевизором насиживать?! А здесь он других развлекает и сам, кроме приработка, развлекается.

– Вот как…

И как бы подтверждая сказанное, дед осыпал детвору огнём коротких реплик, и после каждой в салоне вспыхивали новые снопы смеха. Для Н спектакль завершился философским обращением «народного» мудреца к какому-то распоясавшемуся карапузу: «Какой я тебе «деда»! Мы ведь с тобой одного возраста – только ты маленький, а я большой…»

– Собираемся! – скомандовал К, и демиурги построились у выхода.

С, будто только сейчас вспомнив о госте, снова обнял его:

– Я рад, старик, что ты с нами…

Зефир в горячем шоколаде, мёд стекающий по долькам ананаса.

– Я тоже очень рад… – Н последний раз бросил обожающий взгляд на необыкновенного дедка: попить бы с этим хулиганом винца!

Компания на остановке вышла, и автобус, густо поперхнувшись соляркой, попёр серпантином дальше вверх. Демиурги, предчувственно гомоня, поднялись круто в гору, вышли на широкий симпатичный обзор, миновали колдобистую дорожку из разряда тех, что ремонтируют раз в столетие, по ходу были нещадно обрёханы смелыми «зазаборными» псами и наконец уткнулись в выцветшие металлические ворота. За ними тоже заголосила собака, откуда-то сверху рявкнули: «Да заткнись ты! Ребята, я сейчас!» Вскоре одна из половинок ворот распахнулась, явив публике взлохмаченного, чуть трясущегося типа с жёлтыми бегающими глазками, одетого, надо сказать, по-домашнему: рваная майка и местами пятнистые штаны на верёвке. Обут он был, во вполне соответствующие имиджу опытного дачника, бывалые – если не сказать больше – пляжные шлёпанцы. Н сразу заметил, что носки у него, хотя и тёмные, но разные, впрочем, одинаково дырявые – можно сказать, строго симметрично. В широко расставленные ноги хозяина высунулась добродушная морда собаки без уха. Эта деталь, масть и разрез ясных глаз делали её отдалённо похожей на автопортрет скандально известного художника…


Оглавление

6. Часть 6
7. Часть 7
8. Часть 8
514 читателей получили ссылку для скачивания номера журнала «Новая Литература» за 2024.02 на 29.03.2024, 12:03 мск.

 

Подписаться на журнал!
Литературно-художественный журнал "Новая Литература" - www.newlit.ru

Нас уже 30 тысяч. Присоединяйтесь!

 

Канал 'Новая Литература' на yandex.ru Канал 'Новая Литература' на telegram.org Канал 'Новая Литература 2' на telegram.org Клуб 'Новая Литература' на facebook.com Клуб 'Новая Литература' на livejournal.com Клуб 'Новая Литература' на my.mail.ru Клуб 'Новая Литература' на odnoklassniki.ru Клуб 'Новая Литература' на twitter.com Клуб 'Новая Литература' на vk.com Клуб 'Новая Литература 2' на vk.com
Миссия журнала – распространение русского языка через развитие художественной литературы.



Литературные конкурсы


15 000 ₽ за Грязный реализм



Биографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников:

Алиса Александровна Лобанова: «Мне хочется нести в этот мир только добро»

Только для статусных персон




Отзывы о журнале «Новая Литература»:

24.03.2024
Журналу «Новая Литература» я признателен за то, что много лет назад ваше издание опубликовало мою повесть «Мужской процесс». С этого и началось её прочтение в широкой литературной аудитории .Очень хотелось бы, чтобы журнал «Новая Литература» помог и другим начинающим авторам поверить в себя и уверенно пойти дальше по пути профессионального литературного творчества.
Виктор Егоров

24.03.2024
Мне очень понравился журнал. Я его рекомендую всем своим друзьям. Спасибо!
Анна Лиске

08.03.2024
С нарастающим интересом я ознакомился с номерами журнала НЛ за январь и за февраль 2024 г. О журнале НЛ у меня сложилось исключительно благоприятное впечатление – редакторский коллектив явно талантлив.
Евгений Петрович Парамонов



Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 года

 


Поддержите журнал «Новая Литература»!
Copyright © 2001—2024 журнал «Новая Литература», newlit@newlit.ru
18+. Свидетельство о регистрации СМИ: Эл №ФС77-82520 от 30.12.2021
Телефон, whatsapp, telegram: +7 960 732 0000 (с 8.00 до 18.00 мск.)
Вакансии | Отзывы | Опубликовать

Поддержите «Новую Литературу»!