Николай Пантелеев
РоманОпубликовано редактором: Игорь Якушко, 22.06.2007Оглавление 6. Часть 6 7. Часть 7 8. Часть 8 Часть 7Уняв голод, Н отрешённо стал смотреть на город в долине – город действительно логичный, курортный, даже камерный, изменившийся до наоборот по сравнению с тем, что было. Казалось, рука опытного хирурга срезала гудящий гнойниковый нарост, и теперь пространство внизу напоминало тонкую, рубцующуюся здоровьем ткань, смотреть на которую было пока непривычно. – Ты где? – Л тронула его за локоть. – Рядом. Не жалеешь, что я тебя сюда притащил? – О чём ты говоришь! Здесь весело, шумно и вообще день сегодня какой-то необычный, пульсирующий… – А об этом что скажешь? – Н кивнул в сторону города. – Ты только не обижайся, творец, но я согласна с Ч – мне кажется, что мир всегда был таким – талантливым, человеческим, приятным… А та прошлая старая бездарь, хаос – лишь дурной сон, длинный кошмарный бред, от которого мы избавились раз и навсегда, очнувшись для здоровой счастливой жизни. – Вот и отлично! Чудо преображения в человеке – всегда тайна, анонимный подвиг без литавр и барабанов. Это вообще процесс инструментально не проверяемый данным мгновеньем, как любовь… Представь – вот вбегает домой твоя дочь и воспалённо стонет: люблю! – и ты ей веришь по аналогии личного опыта, без внимания на «как и кого?!» Подвергнуть эту иллюзию сомнению – значит вырвать с корнем из её души, да и тела, нерв абстрактного мышления, заведующего в человеке отделом счастья, нерв защиты от вульгарного мироощущения. Понятно, что нет как таковой железы, вырабатывающей гормон любви или иллюзий, но имеется вящая необходимость сознания накапливать в памяти всё, что служит психологическим буфером между «возможно» и «есть». Иначе говоря, состояние преображения и само по себе преображение – это одно и тоже, и чем сильнее оно укореняется в памяти, в душе, тем реальнее – ощутимее его физический, неоспоримый феномен. – Извилисто ты формулируешь. – Водка слегка зацепила… да и обморок на башне, признаюсь, вышиб немного из колеи. Надеюсь, ты не очень испугалась? – Вообще не испугалась – я что-то подобное предчувствовала, ждала и старалась быть рядом с тобой, чтобы в случае необходимости помочь, но, когда ты падал, удержать не смогла – подстраховала разве что. Смешно, конечно, но на миг ты мне напомнил роженицу, только что давшую миру новую жизнь и потерявшую сознание от непомерности счастья. – Недурная метафора. Наверное, ты близка к истине, вопрос только в том кто – кому, и какую жизнь дал… Для себя я решил, что это моё рождение – теперь как человека – третье по счёту, и от «сегодня» мне суждено прожить стандартных семьдесят лет. – Стандартных? – Количественно, а качественно, безусловно, – диких, ни на что не похожих, необыкновенных, праздничных, алых… – Ты скромен – собрался жить сто с лишним лет, не устанешь? – С тобой – никогда! Вскоре кулинарный гроссмейстер Ф представил публике свой фантастический шашлык – пирр достиг шумового апогея. Вспорхнули здравицы гармонии, несбыточные пожелания, «матерьюклятвенные» речи преданности неистовости, поиску, развитию и прочие панегирики сделать желаемое действительным. В общем гвалте Н был несказанно рад, что его «дело» фактически забылось, смешалось с чем-то более мелким, но не менее конкретному человеку важным, то есть – что его дело нашло своё место в списке. И только Б через стол иногда подмигивал ему: дескать, меня не проведёшь – я помню кто и что, и каковы истинные цели нашего появления на свет. Впрочем, верно и то, что глух к себе герой, живущий в треске гибельных оваций… После крепкого насыщения чрева, ясно, пришла очередь заскучавшего духа. Компания поднялась в мастерскую, дам рассадили, как могли, позади стали в каре демиурги с сигаретами – ни дать, ни взять – благородное семейство на именинах сердца. Насыщенный пурпуром И, что-то бубня и кряхтя, расставлял на подиуме десяток ещё более кровавых, чем сам, вроде бы абстрактных композиций, изображающих яростную схватку двух безымянных, но легко читаемых сил. А возможно, это был слепок внутренней борьбы между оздоровительным творческим посылом и плесневелой – или, как её ещё ошибочно называют – философской ленью. Сначала листы казались одинаковыми, потом разница между ними стала очевидной, а вскоре в последовательности расстановки почувствовалось явное перебегающее движение. Волна взаимообмена художника и зрителя скользила от первой работы к последней, достигая эмоционального пика в центре и намекая на возможность примирения с собой в конце… – Здорово! – невольно воскликнул Н в раздумчивой тишине, и тотчас художники загалдели о необходимости творческой драки, процессе, химерах, а музы о тактильной осязаемости глории. Окрылённый «домашним» триумфом, И предпринял было попытку «на радостях» раздарить половину работ, но мудрый К его остановил: де-это очевидная серия и рвать её нельзя, а можно только усиливать, укреплять частным, разбавлять общим и непременно выставлять! Чтобы не мешать развитию следующего творческого отчёта, И собрал свои сумасшедшие листы, спрятался за спины и вдохновенно выкурил две сигареты кряду… Теперь Ф, что называется «на руках», показал большие совершенные по технике снимки гор, приправляя их точными афористичными комментариями завсегдатая. Вершины сменяли озёра, лесные опушки – дикая по силе альпика, журчали чистые ручьи, манила полежать мягкая пихтовая перина. Да, те самые состояния практически отсутствовали, но горы… в которых бываешь редко, а с годами ещё реже – звали в себя мечтой. Так чудака – двоечника тянет в грошовую фантастику пока учитель занудно талдычит ему про какие-то полноценные образы из каких-то классических, нудных – поскольку взрослых – романов. Прибитый успехом собратьев, Г неохотно всё же представил с пяток своих спорных опусов, но взмыленные предыдущими откровениями демиурги и музы приняли эксперименты «на ура!», нашли-таки в них безусловную потенцию, похвалили автора за бесстрашие в цвете и вообще… захотели срочно выпить. Когда все спустились к столу, то естественным образом провозгласили тост за героев дня, а среди них – за успех необычного проекта Н. И тут же общение стало похожим на птичий базар обсохших после ливня ястребов. К рассказал несколько коротких историй из жизни его сельской родины – там, например, как-то весной затащили корову на соломенную крышу, что бы та, пожевав укрывного материала, не издохла с голодухи. А председатель тамошней артели крепостных актёров – комиков «оченно» любил поспать спьяну в духмяной, тёплой куче конского навоза. Впрочем ясно, что подобные истории омухоморенная человеческая сущность плодит тоннами – только успевай фасовать в мелкую упаковку, чего К по соображениям скромности как раз не хотел. Зато этим страдал Б – он прочитал назидательную сказку «Чистоплюй и засери», воспевающую посильный бытовой порядок. Сначала некий чистоплюй всё боролся с проявлениями неухоженности, а засери, считавшие его ходячим параграфом, пытались всячески гордеца опорочить. Но потом, когда тот неожиданно слинял в дальние страны, то его многочисленные оппоненты настолько увязли в бытовых отходах, мухах, червях и прочих бациллах, что стали тайком ностальгировать по прошлому и мечтать о возвращении отморозка. Дело кончилось, ко всеобщему удовольствию, утратой сторонами глупой категоричности и триумфальной встречей чистоплюя с последующей счастливой жизнью по элементарным правилам взвешенного общежития. Вдогонку автор выдал «на гора» с полсотни иронических четверостиший, коими он поносил недавно суток трое. Вот образчик: «Милый чо?.. Да я ни чо! Просто вывихнул плечо. В темноте, когда ни зги, я рукой вправлял мозги». И так далее… Ближе к шести умеренно выпившая компания приступила к написанию коллективного эпического полотна о живом шансе найти человека в себе. Г принёс извазюканный этюдник – нечто вроде наследия, загрунтованный белой фасадкой кусок оргалита, коробку красок и кисти. Возник вопрос о методе – стали взвешивать варианты… Поколебавшись, К заключил: каждому даётся тюбик «акрила» – сначала дебютируют более скромные в живописи и реализме, причём, «чайники» начинают со светлых тонов, подразумевая тем самым, что неумение позже можно будет замаскировать плотными кадмиями, ультрамаринами и окисями. Нечего скрывать – пионерами вызвались быть музы, снабжённые тут же красками пастельных тонов, соотносимыми сейчас с их постельными, стирочными и прочими кухонными аналогиями. К набросал карандашом сюжет обозначенный И: бесстрашная человеческая единица ведёт поединок с некой абстрактной силой коллективно – массового происхождения, то есть налицо бой с тенью – творец и толпа, живущая в творце, сошлись в натуре… Пока женщины поочерёдно травили довольно бестолковые сгустки краски на плоскость, стараясь хотя бы не «наследить», демиурги снисходительно прихлёбывали разнообразные зелья и давали советы – где ударить, где поднять, где опустить. Гармония результата растёт из грязи процесса, так как внутри искусства прячется раздрай творца, пытающегося преодолением трения «мысли» и «возможности», перевести допустимо большее количество этической грязи в эстетическую гармонию. Л избрала орудием самовыражения мастихин и неожиданно вывела им поверх и против рисунка жирный стронциановый иероглиф. На вопрос Н: «Чтобы это значило?» Она ответила: «Спросил бы, сокол, что-нибудь полегче… – и уже без досады на себя, – так почему-то рука пошла…» «Изрядно!» – крякнул Б, и первым среди демиургов – тоже, надо понимать, скромничая, – добавил к цветовому бардаку трио сливающихся пляшущих фигур со стороны сил «предположительно зла». Пасовавший было Ф, вдохновившись неучью предшественников, распустил справа по обрезу малость зелёных бесенят. Следом Г возвратил сюжет в изначальную канву замысла, ловко драматизируя «бордо». И то сказать, рука – не глаз – набита. Дальнейшие подходы к «станку» В и С резко усугубили сюжет лёгким смягчением цветовых пятен, что соответствовало их жизненному кредо: падать на ровном месте и плодить проблемы, играючи. Теперь И злорадно добавил противостоянию доброй агрессивности – и тоже в соответствии с природой, Н – симпатии, чёткой ясности: враги-то не чужие – свои, бишь – родные и близкие. И наконец К – доблестный идальго, дожевав длинное перо лука, объединил, то есть гармонизировал красным, всю взрыхлённую противоречивую плоскость картины неуловимыми искрами внесмертной надежды. За час без хвостика шедевр состряпали… – загудели творцы после заслуженной здравицы. Да, мастер дела не боится! Бомба – нет, боньба! Могло бы быть и хуже, хотя могло и лучше… Ты зря со «своим» цветом на меня залез! Ничего, это контрапункт… Ладно, лишь бы не контра! Кто контра, ты?.. Нет, я сто-про-центное «про»! Это он и они – аны… Одним словом, пока компания дружно обмывала свежеиспечённый артефакт, то один, то другой создатель подбегал к картине и, тайком выдавив себе остаточек из чужого тюбика, пытался всё-таки ещё что-то прояснить во взаимоотношении местоимений. Последним, кого видели у этюдника, был В – дескать, вешать «это» придётся у себя дома, потом на «это» годами смотреть, можно сказать «этим» питаться, и значит, надо добавить в пестроту конечного результата некоторой переклички с уже год как купленными обоями, что лежат в паутине на шкафу. Короче, надо добавить умиротворения – творения – варения… На какой-то момент это состояние передалось всем сидящим за столом, наступила сладостная минута нирваны, когда уже ничего не хочется… Но внезапно из-за трёхслойных туч брызнуло нестерпимым багрянцем светило и, словно ватка с нашатырным спиртом, привело сонные души богемы в состояние морозной ясности. Ап… ап… ап… – кто-то собрался чихнуть?! – нет, ап… апельсин-н-новый сок-к-к… – море апельсинового сока – оно залило дома, небо, облака, деревья, город, население, речушку, горизонты, стремительных птиц, ветер, замыслы и фантазии умеренного толка. Смотрите! Жертв нет, хотя все и всё утонуло – и здесь дело не в цвете, дохлых метафорах, просто это «всё и вся» накрыло ощущение острого сахара на языке, липкого сиропа, лёгкой кислинки, неповторимого вкуса, аромата и полупрозрачной взвеси с такими, знаете ли, похожими на личинок, витаминными капсулами… Поэзия? Да, и внутри её находится некая точка, в которой соединяются конечность видимого с домысливанием скрытого… «Рребята! – откуда-то выскочил явно одухотворённый Г, вознёсший, как крест к небу, горящую мобилу, – мне сейчас звонил друг – музыкант. Там в курортном парке и в воскресшем пансионате вовсю идёт стихийный праздник! Артисты, поэты, ппантомима, воздушные шары, шампанское отовсюду со струями набекрень – карнавал, смех, веселье… Нас приглашают, впрочем, как и всех кто не чужд жажды счастья!» Все вскочили со своих мест. «Да, посмотрите – даже отсюда видно – вон в парке фейерверк! И хотя ещё светло, всё отлично видно…» – выбросил руку вдаль Б. «Что ты там видишь?» – сощурился К. «А ты не видишь! Посмотри же – вон! У меня такое чувство, что город протрезвел, очнулся и нам пора, иначе надерёмся в этой почётной ссылке…» «Согласен, надо пить массово – так веселее, здоровее и легче…» – согласился патриарх, и все тут же бросились чистить практически опустошённый стол. Через десять минут гоп-компания уже нестройно спускалась вниз среди празднично разодетых в белое садов. Г по-хозяйски осмотрел двор без каких-либо следов насилия и, довольно крякнув: «Порядок! Никогда такого не было – вечно потом горбатишься с посудой…» – запер двери, окна, ворота, симметрично рыкнул на пса и прыжками настиг остальных.
Оглавление 6. Часть 6 7. Часть 7 8. Часть 8 |
Нас уже 30 тысяч. Присоединяйтесь!
Миссия журнала – распространение русского языка через развитие художественной литературы. Литературные конкурсыБиографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников:Только для статусных персонОтзывы о журнале «Новая Литература»: 24.03.2024 Журналу «Новая Литература» я признателен за то, что много лет назад ваше издание опубликовало мою повесть «Мужской процесс». С этого и началось её прочтение в широкой литературной аудитории .Очень хотелось бы, чтобы журнал «Новая Литература» помог и другим начинающим авторам поверить в себя и уверенно пойти дальше по пути профессионального литературного творчества. Виктор Егоров 24.03.2024 Мне очень понравился журнал. Я его рекомендую всем своим друзьям. Спасибо! Анна Лиске 08.03.2024 С нарастающим интересом я ознакомился с номерами журнала НЛ за январь и за февраль 2024 г. О журнале НЛ у меня сложилось исключительно благоприятное впечатление – редакторский коллектив явно талантлив. Евгений Петрович Парамонов
|
||
Copyright © 2001—2024 журнал «Новая Литература», newlit@newlit.ru 18+. Свидетельство о регистрации СМИ: Эл №ФС77-82520 от 30.12.2021 Телефон, whatsapp, telegram: +7 960 732 0000 (с 8.00 до 18.00 мск.) |
Вакансии | Отзывы | Опубликовать
|