Юродивый Эрос

– Ну, что я вам говорил? Вон он!

Палермо пальцем показал на кучу-малу, в которой стражи порядка злобно тужились огреть кого-то дубинками.

…Друзья долго блуждали по ночному городу в поисках сбежавшего Эроса. По Соборной вышли к Красной площади, внезапно наткнулись на огромадную даже для дневного, а тем более для ночного часа толпу. Немалая часть людей перегородила проезжую часть. Друзья обошли бы странное сборище, не имея ни малейшего желания нарываться на чужие разборки, кабы не странные крики, пробивавшиеся сквозь дружный, монотонный рев:

– Ха-ха-ха, этот придурок дал сержанту пинка! Силен чувак!

– Сам ты придурок! Это клоун! Я видел его вчера в цирке "Кобзов"!

– Да ты што?! Какой еще клоун?! Шут!! Черт бы меня побрал – настоящий шут!! Как в "Короле Лире"!

– Ну-ка, что еще за шут? – Гапон с интересом и даже с некоторой угрозой уставился на Палермо, будто тот и вправду знал ответ. Палермо, точно проштрафившийся школьник, невольно потупился. Любопытство заставило-таки друзей внедриться в толпу. Минуты полторы усердно поработав локтями и корпусом, подгоняемая, выпихиваемая, отторгаемая ревущей толпой упрямая троица прорвалась к центру круга. Такая картина предстала перед ними, до крайности возбужденными, запыхавшимися, жаждущими безумных впечатлений: они увидели, как четыре крутых милиционера крепко схватили друг друга, будто пытаясь продемонстрировать игру в регби или американский футбол, а между их ногами вылазит чумазый оборвыш и хохочет, хохочет безудержно. Веселится-то как!

– Мамочка родная, это ж Эрос!! – Ален как закричит – да тут же закрыла ладошкой рот, словно выдала страшную военную тайну. Потом давай трясти за плечи Кондрата, мычать непереводимое в лицо Палермо… Наконец Ален прорвало – она заговорила быстро-быстро, глотая окончания слов:

– Кондра… Палер… Ну, сделай… хоть что-ни…

Переглянувшись, парни бросились к милиционерам, те в свою очередь кинулись за ускользающим Эросом. Но безумец и в этот раз оказался ловчей и проворней: прыгнул в открытую дверь "УАЗика" – менты за ним, Эрос выскочил из второй дверцы, нырнул под колеса, ефрейтор попытался угнаться за ним, упал, неуклюже растянулся возле колес… Толпа зареготала с новой силой!

– Шут! Шут! – вновь послышались крики, пугая и радуя, как выстрелы пробок из-под шампанского. Словно ободренный ими, Эрос стрелой вылетел из-под брюха машины, метнулся в толпу – ахнув, она невольно подалась назад и в стороны. Люди охотно расступались, пропуская героя сегодняшней ночи, провожая его восхищенными взорами. За ним ринулся было ефрейтор. Уронив возле машины фуражку, расхристанный, с невероятно красной, прямо бордовой рожей мент завяз в первых же рядах зевак.

– Стійте!.. Вже марно, – вконец запыхавшись, старший сержант с трудом отдал приказ. Услышав голос начальника, ефрейтор стал как вкопанный, будто только сейчас до него дошла бессмысленность погони.

– Бесполезно, теперь его не догнать, – словно вторя менту, отказался от погони и Кондрат.

– Да вы что, ребята, он же пропадет! – стиснув кулачки, Ален яростно наскочила на Кондрата – тот лишь криво усмехнулся.

– Не пропадет, – не согласился Палермо. – Он должен вернуться домой.

– Откуда ты знаешь?! Тебе лишь бы…

– Ален, прекрати истерику, – схватив девушку за плечи, Кондрат безжалостно встряхнул ее. Затем уставился на Палермо – казалось, еще миг и он пробуравит его взглядом насквозь.

– Палермо, в самом деле, откуда такая уверенность?

– Не уверенность. Всего лишь догадка. Понимаешь… Короче, все дело в сайте. Ты ж ему оставил компьютер, вот он и набрел…

– Хм, еще один "сайт мертвых"? – стараясь не выдать внезапного волнения, хмыкнул Кондрат.

– Нет, другой. Самое интересное, я не могу его опознать…

– Ты так странно говоришь, будто речь идет не о вебе, а покойнике.

– Нет, правда, он – другой, написан и сформатирован не в "аш-тэ-эм-эль". Чужой совершенно язык!

– Хватит, не грузи. Я все равно не пойму. Поехали к нему домой.

Ребята поймали тачку. Каково же было удивление Ален, когда она увидела таксиста… Нет, в ту минуту она была абсолютно не в состоянии удивляться – ничему и никому. Скорее, молодой водитель приятно был поражен, узнав красивую девушку… Но больше всех испытала радость, похоже, пассажирка, сидевшая на заднем сиденье.

– О мой мальчик, прикоснись ко мне! – воскликнула дебелая, не первой свежести сердцеедка – та самая, что в рюмочной пожирала очами Кондрата.

– С каких пор, тетя, я стал вашим? – устояв перед отчаянным напором, Кондрат решил сурово пресечь посягательство на свою свободу… и, возможно, на молодое тело. Он вдруг выхватил у разомлевшей дамочки сумочку и вышвырнул в открытое окно. – Фас!

– Какой нахал! Какой неотразимый нахал! Ах, мой мальчик!..

– Давай, давай вали, тетя!

Женщине не повезло – ей отказали в любви и месте в уютном такси. Троица рассмеялась ей вслед – беззлобно, просто потому что было смешно. Ехидно смеялся лишь таксист. Еще бы: он умудрился взять с пассажирки плату наперед…

Когда подъехали к дому Эроса, таксист выбил счет. На нем вместо чисел были стихи.

– Ну как? – робко спросил он.

– Уже лучше. Гораздо лучше, – Ален кивнула, даже не коснувшись взглядом стихов. И вдруг едва не взмолилась. – Но ради Бога, нам сейчас не до них!

Застали Эроса дома. Свернувшись калачиком, прижавшись спиной к машине-аквариуму, он спал, безмятежно посапывая, как ребенок. Правда, все в том же жутком, вонючем рубище.

– О Господи, Эрос! – у Ален вновь случилась истерика, но девушка быстро взяла себя в руки. На удивление, быстро. Зато растерялся Кондрат.

– Может, это не он… – неуверенно пробормотал он.

– Как не он?.. Он! – не понял Палермо.

– Может, это не он был там… у "Каравая"? – медленно закончил мысль Кондрат.

– Вот что я вам скажу: идите! Я сама им займусь! – решительно заявила Ален. И поспешила выпроводить ребят. В ответ парни недоуменно пожали плечами, пропустили ее вперед, вовремя поддержанную, укрепленную новой верой – в свои силы и звезду Эроса.

Затворив за ними дверь, девушка вернулась в комнатку Эроса. Ножницами разрезала лохмотья, осторожно сняла их со спящего любимого. Набрав в таз теплой воды, принялась губкой обмывать истерзанное тело. Где же он успел так исцарапать, изодрать его?.. Неожиданно врезала кулаком ему по спине:

– Кретин, что ж ты наделал?!

Рыдая в голос, по-бабьи голося, прижалась разгоряченным лбом к плечу Эроса. Тот даже не шелохнулся – ни от удара, ни от прикосновения. Продолжал посапывать, как ребенок. Закрыв руками лицо, Ален выскочила из комнаты.

– …Вредный сайт. Я чувствую его силу. Надо держаться от него подальше, – заключил Гапон, встав в метре от включенного монитора. Угрожающе-черный, он едва заметно искрился, подобно глыбе угля, вынутой на белый свет… Незамеченными хлопцы тихонько вернулись. Теперь Кондрат с безопасного расстояния наблюдал монитор, не решаясь подойти ближе. Тяжко, как старичок, вздохнул:

– Это ловушка для духа.

– Почему ловушка? – Палермо с некоторым испугом глядел на приятеля.

– Не знаю. Думаю, даже хуже: черная дыра, через которую Сеть поглощает наше эго.

– Что ж тут такого? – Палермо бессознательно тронул левый висок. – Ты ж сам призывал избавляться от эго.

– Не от эго, а от рефлексов и скороспелых желаний. Они – мусор нашего сознания. А мое эго, хм, мне еще пригодится.

– А Эросу? – вдруг спросил Палермо, не отводя глаз от спящего, словно боясь, что иначе тот исчезнет, растворится в собственном сне.

– Эросу?.. – Кондрат с едва скрываемой неприязнью посмотрел на неподвижного товарища. – О сонных, как и о мертвых, плохо не говорят… Пожалуй, ему уже ничем не поможешь. Вишь, как спит… блаженный шут.

– Юродивый, – машинально поправил Палермо.

– А ты откуда знаешь? – удивился Кондрат.

– Знаю. Пойдем отсюда. Оставим их вдвоем. Ален, ты останешься с Эросом?

Ален встала за его спиной. Никто не слышал, как она вошла.

– Да, – девушка кивнула и отчего-то покраснела. В тот же миг Кондрат резко обернулся, никак не предполагая, что Ален слышит их разговор. С неведомым доселе ужасом, благоговейным, проникнутым робким восхищением, он уставился на ее заметно поалевшее лицо. "Ради Бога, прости", – прошептал. В душе одной прошептал…

– …А вечером я сменю тебя, – шепотом предложил Палермо.

– Не надо, – Ален улыбнулась. Она снова была бледна. Бесподобно бледна! – Не стоит, Палермо. Я буду с ним.

– Сколько – вечность? – криво усмехнулся Кондрат. Ему было не по себе. Теперь он горел одним-единственным желанием – поскорее уйти.

– Вечность… А может, до самой смерти, – эхом доносится голос Ален.

Ни разу не обернувшись, ребята ушли. Закрыв за ними, Ален тихонько легла рядом с Эросом, незаметно для себя задремала. Во сне она увидела свет…

Он не знал, как долго проспал. Когда очнулся, не посмотрел на часы, а когда заснул – так тем более… Единственное, что его привлекло в момент пробуждения, заставило инстинктивно замедлить неукротимый бег к намеченной цели, была она – единственная. Пробудившись, он не узнал ее. Сон застиг ее в соблазнительной позе: своевольно уложил на мягком паласе, раскинул в стороны ее обнаженные руки, небрежно рассыпал волосы цвета пшеницы, залитой лунным светом, лег безответным поцелуем на спящих губах, фривольно задрал тесный топик, оголив плоский девичий живот и краешек юной груди…

– Какая красивая девушка!.. Спит… Но мне не до сна.

Вскочив бодро на ноги, устремился к компьютеру. Словно узнав старого товарища, черный экран замерцал ярче… Вдруг, подобно рубцу или морщине, ослепительная полоса пересекла его по диагонали сверху вниз!