HTM
Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 г.

Умит Салиев

Архипелаг Гулаг по-азиатски

Обсудить

Повесть

Опубликовано редактором: Игорь Якушко, 21.04.2008
Оглавление

9. Глава 9
10. Глава 10
11. Глава 11

Глава 10


 

 

 

Одиннадцатый отряд насчитывал более трехсот человек. И если учесть, что отрядов было пятнадцать, то на зоне содержалось минимум четыре тысячи человек. Толпа приличная!

Все отряды изолировались друг от друга локалками – ограждениями с входными воротами. Находиться в чужом отряде строго воспрещалось, за это полагались дубинки и водворение в штрафной изолятор. У ворот локалок круглосуточно дежурили “воротчики” – активисты-зеки из секции профилактики правонарушений /СПП/. Администрация зоны всячески поощряла активистов, используя старый испытанный принцип: разделяй и властвуй. Активистам-зекам были отданы все лидирующие посты и “хлебные” места на зоне, и они служили администрации верой и правдой.

По доносу СППэшника любой зек мог подвергнуться расправе. И активисты беззастенчиво пользовались этим, вымогая у заключенных сигареты, деньги, продукты, сводили счеты со своими врагами. А врагов было предостаточно – вся зона. Зеки люто ненавидели СППэшников, но не могли противостоять им.

Один из таких активистов, открыв калитку в воротах локалки, впустил нас на территорию II-го отряда.

 

Первое, что мы увидели – было 2-х этажное здание жилого барака, с белеными стенами и распахнутыми настежь всеми окнами. У стены барака, прямо на земле, сидело человек сорок зеков, с сонными вялыми лицами, которые вязали короткими деревянными спицами какие-то длинные белые сетки. Напротив барака тянулся длинный узкий зеленый газон с кустами чайных роз; за газоном высилась глухая стена локалки.

Вязальщики сеток подняли головы, с любопытством уставились на нас, но работу свою не бросили.

Вслед за завхозом мы проследовали в жилой барак и поднялись на второй этаж в его комнату-кабинет. Он уселся за стол, накрытый белой чистой скатертью, отставил в сторону вазу со свежесрезанными розами и, достав журнал с книжной полки над кроватью, записал в него все наши данные. Потом, коротко разъяснив правила жизни на зоне и в отряде, позвал двух «шнырей»-прислужников и велев отыскать свободные койки для нас, выставил всех вон из комнаты.

Завхозов в отряды назначал сам начальник зоны. На эту должность подбирали самых рьяных активистов СПП, от которых требовалось не только быть крутыми на расправу с зеками, но и уметь управляться со всеми делами в отряде. Начальник отряда лишь осуществлял контроль. И завхоз – фактический хозяин отряда, жил припеваючи: сытно ел – заботами «шнырей»; сладко спал – отдельно от всех; расслаблялся – с «голубыми» из «петушиного» отряда; уходил на волю – условно-досрочно.

«Шныри» – бойкие молодые зеки, с плутовскими рожами, провели по этажам, сплошь набитым одинаково застеленными двухъярусными железными койками.

 

Мне досталась верхняя койка на втором этаже, возле окна. Я обрадовался. В окно виден был, поверх стены с часовыми вышками, небольшой кишлак, и можно было наблюдать за его жизнью. Кроме того, со своей койки я мог смотреть передачи по телевизору, который стоял на высокой тумбочке у стены между кабинетом начальника отряда и кладовой каптерщика.

Но один из «шнырей», конопатый, с выбитыми передними зубами, несколько охладил мою радость.

– Телек включают на один час вечером, – только послушать новости, – сообщил он.

– А где все? – полюбопытствовал кто-то из наших, показывая на пустые койки. Барак был совершенно безлюден.

– Как где? – удивился второй «шнырь», стрельнувший только что у спросившего сигарету. – На кирпичном заводе вкалывают. К вечеру появятся.

– А у нас и не положено до отбоя в бараке быть, – ухмыльнулся конопатый «шнырь». – Все на улице сидят. И вас будем выгонять.

Мы вышли на улицу, в самое пекло, и устремились сразу же к умывальнику утолить наконец-то многодневную жажду. Умывальник и туалет находились в дальнем конце территории отряда, как объяснили «шныри».

Вода была ледяная и мы не могли от нее оторваться.

– Эй, ребята, осторожней с водой, – сказал мывший руки после туалета пожилой зек из русских. – Ее кипяченую надо пить. Холера в ней. В прошлое лето много померло от этой воды.

– Поздно, дядька, предупредил, – сказал кто-то из этапников, прикладываясь снова к воде.

– А мне плевать на холеру, – махнул рукой другой. – У меня 17 лет сроку. Все равно не доживу. Забьют тут у вас дубинками.

– Это верно, – вздохнул пожилой зек. – Жизнь здесь злая!...

Подошло еще несколько вязальщиков сеток. Обмывшись по пояс, закурили, стали спрашивать откуда мы, давно ли с воли.

Когда мы рассказали о мытарствах на карантине, вязальщики усмехнулись.

– Это цветочки, ягодки – впереди. Как начнете работать, так и начнутся ягодки!

Они рассказали, какая работа нас ожидает.

 

Большинство зеков обслуживало кирпичный завод. Он находился неподалеку от зоны, работал безостановочно, в три смены. На территории зоны зеки были заняты в цехах по производству мебели, ковров, сувениров и другого ширпотреба.

Недавно начальник зоны заключил договор с колхозами и фермерскими хозяйствами на поставку сеток для упаковки овощей осеннего урожая. Заказанное количество сеток было невозможно выполнить к сроку. Но начальника зоны это не волновало. Он обязал каждого начальника отряда ежедневно сдавать по пять тысяч сеток. Те, в свою очередь, препоручили это своим завхозам. Завхозы прикинули-посчитали и, матеря начальство за заведомо невыполнимую задачу, приказали каждому зеку под угрозой физической расправы ежедневно сдавать по 10 сеток.

Злополучные сетки стали кошмаром для зеков. Сетки вязали в свободное время от основной работы время, от которой никто не освобождал. После дня непосильной каторжной работы на кирпичном заводе их вязали ночами; вернувшиеся с ночной смены вязали сетки днем.

План по сдаче готовых сеток катастрофически не выполнялся. Завхозы свирепствовали. Обеспокоенные начальники каждое утро разбирались дубинками в своих кабинетах с теми, кто не сдал накануне положенное количество сеток – такие отправлялись на 15 суток в штрафной изолятор. А что означало попасть на 15 суток в штрафной изолятор, где избивали дубинками, как нас в карантине, по два раза на дню во время утренней и вечерней проверок? Это означало потерять окончательно здоровье, стать инвалидом...

 

В динамиках лагерного радиовещания, развешанных по всей территории зоны, несколько раз громко щелкнуло и приятного тембра голос объявил: «Всем осужденным второй и третей смены объявляется обед. Отрядам в сопровождении завхозов явиться в помещение столовой. Приятного аппетита!»

При слове «обед» меня аж замутило от голода. Придерживая спадавшие с отощавшего тела штаны, я поспешил за другими к воротам локалки.

Завхоз построил нас в колонну по пять человек, и мы двинулись к столовой. К длинному одноэтажному белоснежному зданию столовой стягивались отряды со всей зоны. Регулируемые дежурными прапорщиками, колонны зеков втягивались в чрево просторного здания. С нетерпеливыми стремившимися прошмыгнуть внутрь поскорей, прапорщики тут же расправлялись дубинками.

Если на входе соблюдался какой-то порядок, то в столовой, где уже было не протолкнуться, творилось невообразимое. Словами передать невозможно. Содом и Гоморра! – по-другому не назовешь. Столов не хватало и за места шла ожесточенная драка. Мордобой шел по всей столовой. Особенно у окон раздачи хлеба и горячей пищи. Кишащее людское месиво суетилось, орало, материлось. У зазевавшихся воровали хлебную пайку и даже миски с баландой.

На обед отводилось мало времени. Получив свою порцию, зеки наспех глотали баланду, обжигаясь и давясь, поминутно оглядываясь на дежурных по столовой прапорщиков, которые, молотя дубинками направо и налево, уже выгоняли обедающих, запуская новую партию зеков.

Меню обеда почти не отличалось от обедов в андижанской городской тюрьме: тот же черпак супа на воде с несколькими ломтиками картошки, перловки и несъедобной репы; на второе – черпак водянистой перловой каши. Ни грамма жира.

 

Такая пища в сочетании с тяжелым физическим трудом доводила за месяц-два любого человека до полного истощения. Сначала человек значительно терял в весе и заболевал «куриной слепотой», затем наступала дистрофия. Человек превращался в доходягу, совершенно утрачивая человеческий облик. Я заметил сегодня таких в нашем отряде. И видел сейчас в столовой. Не обращая внимания на прапорщиков, они ходили между столов стаями и, точно голодные собаки, злобно рыча друг на друга, набрасывались на гнилую картошку и репу, оставленные на столах, вылизывали чужие миски и лужицы пролитого супа.

Организм и разум человека может выдержать все. Но наступает предел выносливости и терпению. На зоне это происходит значительно быстрей.

Страх может убить человека. И нервное напряжение может убить любого – когда человек постоянно находится в напряженном нервном состоянии, ежедневно видя изуродованных морально и физически товарищей, беспредел вокруг, и знает, что это может случиться с ним. Но если к этому добавить недосыпание и истощение – тогда каждый нерв, каждая клеточка мозга перенапряжены до крайности и человек оказывается у черты, за которой – безумие.

Страх, нервное напряжение, постоянный голод – самые изуверские пытки на свете. Все это сознавали наши тюремщики, и все эти методы применялись на зоне, чтобы сломить заключенных, уничтожить духовно, превратив в бессловесное покорное стадо.

На выходе из столовой дежурные прапорщики внимательно ощупывали каждого выходившего. И горе было тому, кто пытался вынести под одеждой запрятанную пайку хлеба или перелитые в баночку баланду, кашу – таких прапорщики оттаскивали в сторону и били дубинками смертным боем. А выносили еду – на вечер, чтобы перед отбоем заморить червячка. Голодному трудно уснуть, потому и урезали себя зеки за обедом.

 

Когда мы вернулись в отряд, нам, этапникам, велели подняться на второй этаж к начальнику отряда. Мы выстроились у его кабинета и стали заходить к нему по очереди.

Грузный багроволицый майор, с большой залысиной, в золоченых очках, сидел за столом, поминутно вытирая платком потное лицо.

Перед ним стояла расписная пиала с зеленым чаем и фарфоровый чайничек, с правой стороны стола на папке с бумагами покоилась тяжелая резиновая дубинка. Китель майора висел сзади на стуле, ворот защитного цвета рубашки расстегнут на несколько пуговиц, рукава рубашки высоко закатаны на больших волосатых руках. Два окна кабинета, выходившие на опутанный колючей проволокой забор предзонника, были полузадернуты светлыми шторами.

– Ну что, израильтянин, – спросил начальник отряда, записав меня в отрядный журнал, – как собираешься жить в отряде?

Я пожал плечами.

Начальник отряда отпил несколько глотков из пиалы.

– Срок у тебя небольшой. В сентябре по амнистии уйти можешь, если будешь жить, не выпендриваясь. У нас тут порядки строгие, – он кивнул на дубинку, – мне плевать кто ты – иностранец или еще кто. Для меня ты – зек. Уяснил?

Через каждое слово начальник отряда сыпал матюгами, что совершенно не вязалось с его интеллигентской внешностью. Прежде он работал бухгалтером на каком-то предприятии и на зону пришел год назад. Быстро освоился и скоро не уступал уже в свирепости другим начальникам отрядов – старожилам. Вязальщики сеток, проинформировавшие нас о жизни зоны, характеризовали начальника отряда, как «мразь, каких мало».

 

В российской пенитенциарной системе должность начальника отряда не котировалась, и на нее назначались, в большинстве случаев, проштрафившиеся офицеры МВД. На узбекских зонах напротив, должность начальника отряда покупалась за хорошую взятку. И потраченные деньги возвращались с лихвой: начальники отрядов обретали постоянный неплохой бизнес, взимая взятки с родственников своих подопечных, которые готовы были продать последнюю корову, чтобы облегчить участь своих близких на зоне.

Не отставали от начальников отрядов и другие сотрудники администрации зоны, беря взятки: за лишнее свидание, за продление свидания, за лекарства в лагерной санчасти, за отправку на лечение в ташкентскую тюремную больницу, за получение диетпитания в столовой зоны; за получение со склада одеяла, ватников, рабочих ботинок и т.п.

Но самый крутой бизнес проворачивало на кирпичном заводе высшее начальство зоны. По самым скромным подсчетам зеков ежемесячно продавалось «налево» кирпича и облицовочных плит на два миллиона сумов. Кроме того, начальство зоны присваивало себе заработанные заключенными деньги. Почти поголовно работа зеков не оплачивалась. По словам администрации заработки откладывались в Фонд зоны, из которого якобы оплачивались судебные иски заключенных, приобретение железнодорожных билетов для освобождающихся, содержание зоны и т.п. Но зеки не верили, твердо зная, что им обязаны по закону платить «положняк» из заработка. Видимо, начальство зоны прокручивало деньги в банке в своих интересах, как это делалось по всей стране.

 

В этот же день я познакомился с зеками-иностранцами нашего отряда. Их оказалось пять человек. Самый общительный из них пакистанец Садокат-Али, молодой, высокий, смуглолицый, подошел ко мне, когда я вышел на улицу от начальника отряда, и протянул руку.

– Здравствуйте, – белозубо, радушно улыбнулся он. – Слава Аллаху, еще один иностранец в отряде! Чем больше нас, – тем лучше!

Он подвел меня к своим товарищам. Они сидели обособленной кучкой на поребрике газона в стороне от вязальщиков сеток. Пока я знакомился со всеми, самый старший из них, Камол Хусейн, тоже пакистанец, лет тридцати пяти, осужденный за шпионаж, изучающе посмотрел на меня.

Все иностранцы сносно говорили по-русски и по-узбекски. Они засыпали меня вопросами. Когда я удовлетворил их любопытство, Камол Хусейн, затянувшись несколько раз сигаретой и передав ее дальше по кругу товарищам, взглянул ан меня.

– Мы сейчас говорили, что нам, иностранцам, надо отстаивать свои права, дружно держаться всем вместе. Завтра нас заставляют выходить на работу. До сих пор нас не трогали.

– Мы отказались выходить на работу! – запальчиво воскликнул совсем юный афганец Асеф.

– Тем более бесплатно!

– Заставят дубинками, – мрачно произнес Насиб, другой афганец с угрюмым лицом. – Ничего у нас не получится...

– Если будем держаться все, как один, – получится! – убежденно сказал Камол Хусейн и посмотрел на меня. – Вы как?

– Как и вы. С вами заодно, – сказал я.

Все, кроме Hасиба, одобрительно заулыбались. Тщедушный, маленький, словно подросток, вьетнамец Hгуен Лиеу вскочил с поpебpика газона, затряс мою руку.

– Холосо! Очень холосо! – приговаривал он, заглядывая в мои глаза.

 

 

 


Оглавление

9. Глава 9
10. Глава 10
11. Глава 11
507 читателей получили ссылку для скачивания номера журнала «Новая Литература» за 2024.02 на 28.03.2024, 12:03 мск.

 

Подписаться на журнал!
Литературно-художественный журнал "Новая Литература" - www.newlit.ru

Нас уже 30 тысяч. Присоединяйтесь!

 

Канал 'Новая Литература' на yandex.ru Канал 'Новая Литература' на telegram.org Канал 'Новая Литература 2' на telegram.org Клуб 'Новая Литература' на facebook.com Клуб 'Новая Литература' на livejournal.com Клуб 'Новая Литература' на my.mail.ru Клуб 'Новая Литература' на odnoklassniki.ru Клуб 'Новая Литература' на twitter.com Клуб 'Новая Литература' на vk.com Клуб 'Новая Литература 2' на vk.com
Миссия журнала – распространение русского языка через развитие художественной литературы.



Литературные конкурсы


15 000 ₽ за Грязный реализм



Биографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников:

Алиса Александровна Лобанова: «Мне хочется нести в этот мир только добро»

Только для статусных персон




Отзывы о журнале «Новая Литература»:

24.03.2024
Журналу «Новая Литература» я признателен за то, что много лет назад ваше издание опубликовало мою повесть «Мужской процесс». С этого и началось её прочтение в широкой литературной аудитории .Очень хотелось бы, чтобы журнал «Новая Литература» помог и другим начинающим авторам поверить в себя и уверенно пойти дальше по пути профессионального литературного творчества.
Виктор Егоров

24.03.2024
Мне очень понравился журнал. Я его рекомендую всем своим друзьям. Спасибо!
Анна Лиске

08.03.2024
С нарастающим интересом я ознакомился с номерами журнала НЛ за январь и за февраль 2024 г. О журнале НЛ у меня сложилось исключительно благоприятное впечатление – редакторский коллектив явно талантлив.
Евгений Петрович Парамонов



Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 года

 


Поддержите журнал «Новая Литература»!
Copyright © 2001—2024 журнал «Новая Литература», newlit@newlit.ru
18+. Свидетельство о регистрации СМИ: Эл №ФС77-82520 от 30.12.2021
Телефон, whatsapp, telegram: +7 960 732 0000 (с 8.00 до 18.00 мск.)
Вакансии | Отзывы | Опубликовать

Поддержите «Новую Литературу»!