Ведомые Богом

 

Купить в журнале за ноябрь 2015 (doc, pdf):

 

На чтение краткой версии потребуется 9 часов, полной – 10 часов | Цитаты: 1, 2, 3, 4, 5 | Скачать в полном объёме: doc, fb2, rtf, txt, pdf

 

 

 

– Удивительной личностью был фараон-отец, Аменхотеп Третий, – услышал я слова Моисея и стал записывать за ним. – В молодости он взял в жёны безродную женщину, провинциалку по имени Тиа, и прожил с ней всю жизнь. Отец её был жрец из города Он, более известного, как Гелиополь, центра поклонения бога Ра, бога солнца. Она была некрасива, но глаза её излучали ум и проницательность. Он обсуждал с ней все свои дела и проблемы и никогда не поступал вопреки её совету. Иногда они ссорились и горячо возражали друг другу, но, в конце концов, всегда приходили к единому мнению. Помню, они обсуждали вопрос: идти ли ему в поход в города Двуречья. Командиры настаивали на таком походе.

– Зачем тебе эти земли? – спросила его Тиа. – Великий Тутемос завоевал земли вплоть до Евфрата, и мы с трудом удерживаем их. Так зачем идти ещё дальше?

– Фиванские жрецы требуют новых подношений. Им нужны рабы, золото.

– Кто у нас правит страной? Они или ты? Иногда мне трудно дать ответ на этот вопрос. Воевать или не воевать, должен решать только ты и никто иной.

– Я считаю, что эта война не нужна.

– Скажи им об этом.

Так и случилось. Во все царствование фараона-отца не было ни одного похода в восточные страны. Но он воевал в Нубии и Эфиопии. И когда я стал военачальником, я совершил свой первый поход в Эфиопию. Я покорил эту страну и сделал её данником Египта. Там я нашёл свою первую жену, эфиопскую царевну. Во время осады я каждый день объезжал крепость, стоя на колеснице. И как потом она мне созналась, она влюбилась, глядя на меня со стен крепости, и желала мне победы. Вот как бывает в жизни.

– У вас были дети? – спросил я.

– Да, были. Два сына. Но мне их судьба не известна. Я бежал из Египта, и Хоремхеб обещал позаботиться о них. Я надеюсь, они стали знатными вельможами. Нет, я ничего не знаю о них.

Помолчав, Моисей продолжал:

– Фараон-отец очень любил своих детей, Ану, мою приёмную маму, и своего сына, Эхнамона, что на египетском означало «Угодный Амону». Я помню, что они часто болели, и родители волновались за них. У Ану, как я уже говорил, была какая-то кожная болезнь, и вся семья верила, что она излечилась благодаря мне. Одного этого было достаточно, чтобы они полюбили меня как собственное дитя. Эхнамон тоже не отличался крепким здоровьем, даже по его внешнему виду было ясно, что он чем-то болен. У него были узкие плечи, длинная шея, большой живот и почти женские груди. Я должен сказать, что таких, как он, в Египте в те годы было довольно много, они все родились после Великой Мглы. Он любил сидеть, подставив своё лицо солнцу. Говорил, что после этого он ощущает прилив сил. Он любил поэзию старых времён и читал Нефертити, своей возлюбленной, а позже красавице-супруге наизусть стихи. Он обладал цепкой памятью и знал множество изречений древних мудрецов. «Книгу мёртвых» и другие священные книги, которые давали ему жрецы, он перечитывал много раз и мог без конца цитировать их. К поэзии я был равнодушен, но священные книги интересовали меня, и мы с Эхнамоном сблизились на этой почве. Я в тот период как раз прочёл священные рукописи, хранимые моим дедом Кегатом, и познакомил с ними Эхнамона. Когда я пересказал ему их содержание, он в волнении схватил меня за руку.

– Замечательно, что я услышал от тебя про Бога-Всесоздателя. Одного-единственного, который создал всё, что есть на свете, и который над нами всеми. В наших священных книгах есть намёки на это, но всё как-то смазано, не договорено. В каждой провинции у нас свои боги, Амон, Ра, Птах, Гор, да ещё Осирис, который умирает и возрождается. Сами жрецы иногда говорят: мол, это один бог, но под разными именами. Вот фиванцы взяли и объединили двух богов, которым они служат, в одного – Амона-Ра.

– Этим они усилили свои позиции. Нет бога превыше Амона-Ра.

– Правильно. Но сделать ещё один шаг и заявить: один бог на свете – они не хотят. И знаешь, почему? Да потому что это им не выгодно. Их устраивает вся эта путаница. Множество богов, множество храмов. И у всех – свои жрецы. А фиванские – самые главные. Отец уже стонет от них. Они высасывают все соки из страны. И всё им мало.

Он вдруг запнулся, будто понял, что сказал слишком много.

– Хочешь, я перепишу тебе на египетском то, что прочёл в рукописях? – спросил я.

– Да, да, конечно. Я буду тебе благодарен, – сказал он и ушёл в свои покои.

Когда я прочитал ему о сотворении мира, он воскликнул:

– В нашей «Истории сотворения» сказано: «Я произнёс устами моими имя своё, как слово власти, и тотчас же я появился на свет в обличье бога... Я зародился из начальной материи». И дальше: «Я положил начало вещам в своём собственном сердце, в своём разуме... Я обратился с заклинанием к сердцу своему... и я создал всё, что имеет форму... Я есть творец всего того, что появилось на свет; вещей же, что я сотворил и что вышло из моего рта после того, как я сам появился на свет, было великое множество». Вот видишь, как всё близко к тому, что ты прочёл мне. Нет, нет, я верю, что Бог-Всесоздатель един, и никакого множества богов не существует.

Между тем в стране нарастало внутреннее напряжение. Я ощущал это по сумрачным лицам фараона-отца и Тии. По отрывкам разговоров, которые они вели, я понял, что фиванские жрецы, поклоняющиеся Амону-Ра, недовольны фараоном-отцом.

– Видите ли, их не устраивает, что я назначаю на высшие должности немху (безродных). Их слишком много вокруг меня. Так и заявили мне. И что я могу сделать? Я, обожествлённый ими же фараон, бессилен против них. Они меня сделали фараоном, объявили меня богом, они же и связали по рукам и ногам.

– Надо возвеличить других священнослужителей, которые были бы преданы тебе, – в раздумье проговорила Тиа, – но я не знаю, как это сделать, на что опереться. Может быть, на жрецов Атона, бога солнечного диска? Тем более, он твой родовой бог, и ты сам являешься его жрецом. Можно было бы объединить Атона и Ра воедино. Жрецам Мемфиса и Гелиополя это понравится. Я в детстве часто слышала: Атон и Ра – единый бог.

– Жрецы Мемфиса и Гелиополя не могут соревноваться с фиванцами. Не забывай, в руках фиванцев оракул, который вещает, кто будет следующим фараоном. Это их самое главное оружие. И я боюсь, очень боюсь разгневать их. Скажем, Хоремхеб всей душой с ними. Он из высшей знати, умён, хорошо образован. Так почему бы оракулу не объявить его фараоном, когда придёт мой час? И кто поднимет голос против? Никто. Всё свято.

– Будь осторожен, не гневи их, – проговорила Тиа, – глядишь, придумаем что-нибудь. А бог Атон-Ра – хорошая идея.

 

Так мы и жили. Богатство, роскошь и страх за будущее. Заболела и умерла моя приёмная мама, Ану, и я очень горевал о ней. Она так никогда и не вышла замуж и всю свою любовь отдала мне. Я был уже на военной службе, когда фараон-отец после сорока лет царствования внезапно скончался, и оракул объявил следующим фараоном его сына, Эхнамона. Эхнамону в тот год было двадцать три, а мне – восемнадцать. Шёл 2386 год от Р. А. (1374 до Р. Х.)

Первые пару лет после его воцарения вроде бы ничего нового не происходило. Но вдруг до меня дошло известие, которое ошеломило меня. Эхнамон объявил, что отныне имя его Эхнатон – «Угодный-Атону», и что он – тайный сын бога Атона и действует по повелению своего отца небесного. Тиа в торжественной обстановке, в присутствии многочисленных жрецов подтвердила, что за девять месяцев до рождения сына она видела во сне, как, обхватив её многочисленными руками, в неё вошёл солнечный диск. При этом она ощутила невероятное блаженство и услышала голос: «То будет мой сын».

Такой шаг мог означать одно – полный разрыв со жрецами Амона и открытая вражда с ними. Вскоре я предстал перед фараоном, и он сказал, что рад видеть меня и что он надеется на меня. Я получил приказ: с верными мне войсками расположиться вблизи Фив. Нам поручалось охранять дворец фараона и следить за порядком в городе. В те годы я подружился с Рауэлем, молодым жрецом из Мемфиса, который стал ближайшим соратником фараона. Так понемногу сформировалась команда фараона. Я – по воинской части, Рауэль – по божественной и ещё Эйе – по хозяйственным и организационным вопросам. Эйе приходился дядей Нефертити и был значительно старше нас. Я не дружил с ним и недолюбливал его, но вынужден был признать: он действовал очень чётко и обладал огромными связями во всех провинциях. Мы часто собирались у фараона, и всегда на наших совещаниях присутствовала Тиа. Эхнатон, так же, как его отец, не принимал решения без обсуждения с ней.

По поручению фараона я встретился с Хоремхебом, чтобы привлечь его к нашей работе. Хоремхеб настороженно и холодно принял меня. Я сказал: нам предстоит работа, какой не было в истории Египта, и фараон надеется, что Хоремхеб будет с ним. «Я не знаю, какой бог истинный, какой – ложный, – ответил мне мой товарищ детских лет. – Но я знаю наверняка: ваша затея – не на благо страны. И если даже в стране поклоняются ложным богам, то пусть будет так. Бог истинный простит им. Никому не ведомо, какой бог – истинный, какой – ложный. Если человек обращается к ложному богу, то в мыслях-то своих он обращается всё же к богу истинному. Так зачем мешать ему делать так?». Все мои попытки убедить его не привели к успеху. Вскоре он женился на сестре Нефертити и уехал командиром в далёкую провинцию. И лишь изредка, на дни рождения семьи фараона, появлялся при дворе.

В те годы Эхнатон стремился утвердить новую религию мирным путём. Он ездил по всей стране, собирал жрецов из разных храмов и читал им проповеди. Он объяснял, что Атон не просто ещё один «главный бог», каким был Амон, а Бог единственный, Создатель самого мира, Творец всего живого, и что других богов не существует в природе. «Когда за грехи наши, – говорил он, – множество несчастий поразили Египет, закрылось око Атона, ибо не мог он смотреть, как страдает народ. Великая Мгла тогда накрыла Египет, и казалось, что пришёл конец света. Так восславим же истинного Бога Атона за то, что простил Он грехи наши, открылось Его око вновь и озарило страну и весь мир».

Рауэль со своими помощниками придумали многочисленные гимны, славящие истинного Бога, и Эхнатон со своей цепкой памятью помнил их все наизусть. У него было странное лицо: толстые губы, мясистый нос. Но он обладал проникновенным голосом, мягким и густым. И он покорял своих слушателей. Толпы людей во всех городах Египта стекались на его проповеди. Помню, он читал гимн Атону на народном собрании в Фивах. Я запомнил несколько строк: «Ты единственный, ты восходишь в образе своём, Атон живой, сияющий, далёкий и близкий! Из себя единого творишь ты миллионы образов своих. Ты далёк, но лучи твои на земле... Ты сияешь, как солнечный диск... И вот уже вся страна просыпается, ликуя... Ты разбудил её... Радуется всё живое».

Моисей помолчал, глядя куда-то вглубь себя, в своё прошлое, потом продолжил рассказ.

– Рауэль придумал эмблему Бога – солнечный диск с шестью лучами-руками, которые расходились от него в разные стороны. Ладони этих рук были открыты и, казалось, Бог раздает исходящую от Него благодать. Эхнатон постоянно повторял: Бог повсюду, у него нет формы, а солнечный диск с лучами-руками лишь знак Бога. Поэтому не может быть других изображений Бога – они все лживы – кроме знака Бога. Он говорил, что Атон велит жить по правде и справедливости, и ложь и обман – великий грех перед Богом. Говорил, что все люди перед Богом равны, от фараона до раба-иноземца. Он запретил падать ниц перед ним и отменил божественные почести в свою честь. В храмах он запретил жертвоприношения, говорил, что Богу не нужна кровь животных, что убивать их надо лишь по необходимости. Поэтому на месте прежних жертвенников стали устанавливать клумбы для цветов.

Между тем вскоре выяснилось, что для богослужений новому культу не требуется и половина тех храмов, которые были в стране. Ведь в Египте, помимо главных, ещё множество местных божков, да и всякий родовитый вельможа имеет своего бога, которому он поклоняется в родовом храме. А каждый храм – это большое хозяйство. У храма есть угодья земли, выпасы для скота. Множество людей следят за храмовым хозяйством и живут за счёт храма. Храмы не платят налогов, но в голодные годы крестьяне получают помощь не только от фараона, но и от ближайшего храма.

Родовые храмы оставили в покое, они стали храмами поминовения предков. Все остальные либо закрывались, либо становились храмами Бога истинного, Атона. Начались волнения, и пришлось задействовать армию. Жрецы Амона с тысячами своих сторонников превратили главный храм в Фивах в крепость, и мне пришлось осаждать их. Только после длительной осады мы ворвались во внутренние помещения и усмирили восставших. Жрецы Амона были изгнаны в дальние поселения на краю с пустыней, а их место заняли жрецы Атона. По приказу фараона рабы стирали с плит имя Амона и заменяли его на Атона. Открытое сопротивление было подавлено, и всё же Фивы оставались враждебны фараону, и он понимал это.

Поэтому на седьмом году его правления началось строительство новой столицы, города Ахет-Атон («Горизонт Атона»), на половине пути между Фивами и Мемфисом. Фараон собрал лучших архитекторов Египта и приказал им создать прекраснейший на земле город, в центре которого будет громадный и величественный храм Атона-Ра, а невдалеке от него – дворец фараона. Фараон самолично рассматривал чертежи и утверждал или отклонял их. По его приказу со всего Египта согнали сотни тысяч рабов, и как только архитекторы выполнили свою работу, немедленно началось строительство. Эхнатон будто знал, какой малый срок ему отпущен пребывать на этой земле и постоянно торопил своих подданных.

В этот момент началось восстание в Эфиопии, и мне пришлось срочно идти туда с большим войском. Я прошёл сквозь всю страну, разрушил десять городов и главную их крепость осаждал больше года. Когда я возвратился в Египет через три года, фараон уже перебрался в новую столицу. Это был великолепный город. Он вытянулся вдоль Нила, и храм Атона в центре города поражал великолепием. Дворец фараона был значительно меньше и скромнее храма. Эхнатон как бы подчёркивал: превыше всего Бог, а фараон лишь слуга Бога, пусть даже он и сын Божий.

Я нашёл фараона постаревшим и усталым. Его выпуклый живот ещё более увеличился в размерах, а щёки обвисли и налились жиром. Он оживился, когда расспрашивал меня об Эфиопии, о темнокожих жителях этой страны, об их обычаях и верованиях. Затем опустил голову и пробормотал:

– Боже Милостивый, я в какой-то западне. Всюду кровь, страдания, насилие. Но ведь они противны Ему. Так почему же так получается, что нельзя обойтись без них?

Возвратившись, я много разговаривал с Рауэлем о положении в стране. Он выглядел обеспокоенным. Множество храмов, где, вопреки закону, тайно служили иным богам, пришлось закрыть и разрушить. Стены их разбирали, и камни использовали при строительстве столицы. Народ замкнулся, прямых выступлений против фараона и новой религии не было, но страна будто затаилась.

– Я всё более и более прохожу к выводу, что народ не нуждается в истине, – сказал Рауэль. – Мы навязываем новую религию, и её принимают. Мы не оставляем людям иного выхода. Раз фараон настаивает, они молятся Атону, но сердца их остались со старыми божествами.

– Я видел храм Осириса, – сказал я, – там много людей, и никто не разгоняет их.

– Осириса мы решили не трогать. В народе его любят, верят, что пока Осирис умирает и вновь возрождается, они тоже после смерти не исчезнут бесследно, а когда-нибудь возродятся. Конечно, это язычество, отклонение от истины, но пусть так думают.

– Но ведь получается двоебожие.

– Ты знаешь, – он понизил голос, – фараон не любит говорить о смерти, он боится умереть. И я подозреваю, он сам в тайне надеется: Осирис поможет ему возродиться после смерти.

– Тиа всё ещё влияет на него?

– Много меньше. Она живёт с Нефертити в загородной резиденции, занята воспитанием шестерых дочерей фараона. Двух уже отдали замуж. Фараон редко посещает их, у него теперь новая возлюбленная, недавно он провозгласил её своей супругой.

– Бог мой, он так любил Нефертити.

– А теперь он дня прожить не может без Мери-Атон, так зовут её. Раньше её звали Мери-Куе, но из любви к фараону она сменила имя. Кстати, она тоже провинциалка, как и его мать, – Рауэль сокрушённо покачал головой. – Она отрывает его от дел. Мне кажется, он теряет интерес к великому делу. Он оживает только в её присутствии.

Через несколько дней на официальном приёме у фараона я увидел его новую супругу. Я понимаю фараона, она была очень красива. Пожалуй, не столь красива, как Нефертити, но более страстна, прямо наполнена каким-то внутренним чувством. Когда она смотрела на фараона, её глаза искрились любовью, казалось, она наслаждается каждым мгновением своего счастья, которое вот-вот окончится.

Вскоре я возвратился к своим армейским обязанностям и стал меньше бывать при дворе. Мне стало известно, что в военной среде фараон не пользуется популярностью. Армией он действительно почти не занимался, предоставляя мне решать все вопросы самостоятельно. В эти годы я впервые услышал о хабирах, которые проникают из пустыни в Ханаан и занимаются там грабежом. Царьки Ханаана постоянно умоляли нас вмешаться и наказать их. Я представил фараону план по усмирению этих бандитов, но он не заинтересовался им. Занимаясь этой проблемой, я узнал, что хабиры – мои соплеменники, ивры, предки которых бежали из Египта. Они так и называют себя – «вольными иврами». Мне тогда и в голову не пришло, что всего через несколько лет я сам стану беглецом, примкну к хабирам и возглавлю их.

Фараон процарствовал семнадцать лет и умер, когда ему было около сорока. Последние три года его здоровье ухудшилось настолько, что он не мог уже вставать с постели и принимал нас в своих покоях, посиневший и отёчный. Ко всему прочему он почти ослеп. Когда поднималось солнце, его подносили к окну, и он принимал «солнечные ванны, дарованные Атоном», как он сам выражался. «Атон перестал помогать мне, – говорил он. – Наверное, он нашёл себе другого сына». В последние месяцы рядом с ним постоянно находилась его мать, Тиа, и супруга, Мари-Атон. Он умер в мучениях, задыхаясь, раздирая на себе одежду и хватая ртом воздух».

Моисей отпил из чаши апельсиновый сок и продолжал:

«Новым фараоном стал его зять, Семнех, женатый на его старшей дочери. Так пожелала Тиа. После смерти сына она развила бурную деятельность и, несмотря на возражения Рауэля, который не доверял Семнеху, настояла на своём. Наверное, она полагала, что возьмёт всё в свои руки и продолжит дело сына. Но она просчиталась. Возможно, первый раз в жизни.

Очень скоро Тиа оказалась в опале и отправилась в свою загородную усадьбу, подальше от двора. Главным советником фараона стал Эйе, а вскоре ко двору возвратился и Хоремхеб, женатый на младшей сестре Нефертити, а потому – родственник Эйе. Меня более не приглашали к фараону, и я уехал в Гелиополь, в расположение моего полка. Вскоре туда же прибыл и Рауэль, который был полон мрачных предчувствий. Его, как и меня, отстранили от фараона, и он стал главным жрецом храма Атона-Ра в Гелиополе. Прошло некоторое время, и мы узнали, что указом фараона в стране восстановлен культ Амона-Ра, и фиванские жрецы возвращаются в свой храм. Одновременно множество немху удалялись со своих постов, и их место занимала родовая знать. «Мы потеряли культ и потеряли власть, – произнёс Рауэль. – Осталось лишь потерять личную свободу и жизнь».

Однако неожиданно, всего после двух лет царствования, молодой фараон скончался, и у нас появился проблеск надежды, хотя оснований для этого было мало. Вся власть к тому времени сосредоточилась в руках небольшой кучки людей – Эйе, Хоремхеба и фиванских жрецов. Они решали, кто станет следующим фараоном. И мы не сомневались, что они не упустят власть из своих рук.

Тревожное было время. Однажды поздно вечером ко мне пришел слуга и доложил, что какие-то люди хотят встретиться со мной.

– Проверьте, есть ли у них оружие, – сказал я. – Если найдёте, всех арестуйте, если нет, пусть заходят.

Вскоре несколько человек предстали передо мной. Я всех их хорошо знал. Это были жрецы Атона, отстранённые от своих обязанностей в Фивах, двое моих соратников по походу в Эфиопию и кое-кто из немху, занимавших высокие посты при Эхнатоне.

– Бог покарал Семнеха и дал нам шанс, – сказал один из жрецов. – И с нашей стороны грешно перед Богом не воспользоваться им.

– Что вы предлагаете?

– Надо опередить нечестивых и самим провозгласить нового фараона, такого, который продолжит дело Эхнатона и будет чтить истинного Бога. Мы долго думали, кто бы это мог быть, и решили: нет другой кандидатуры, кроме тебя. Ты можешь стать таким фараоном и должен им стать.

– У меня для этого нет ни желания, ни законных оснований.

– Ты сын, пусть и приёмный, Ану, дочери фараона-отца. Незабвенный Аменхотеп Третий часто говорил, что ты – его законный внук. Многие слышали это и подтвердят эти слова. Таким образом, законное основание стать фараоном у тебя есть. Жрецы Атона-Ра встревожены по всей стране. Они поддержат тебя и обеспечат законность твоего выдвижения. И, наконец, в армии ты пользуешься авторитетом и уважением.

– Ветераны похода в Эфиопию готовы выполнить любой твой приказ, – сказал мой соратник по Эфиопии.

– Нет, то, о чём вы говорите, немыслимо. Я – ивр по происхождению, и никогда ивр не станет египетским фараоном. Даже несравненный Иосиф был визирем фараона и никогда не мыслил стать фараоном. Меня признает лишь малая часть страны, начнётся междоусобица, которая страну разорит и всех нас погубит.

– Подумай о Боге. Без борьбы отдать власть в руки язычников? Чтобы они надругались над именем Бога, над знаком Бога? Ты знаешь их планы? Ты знаешь, что они хотят сравнять с землёй детище Эхнатона, его столицу Ахет-Атон? Позволить им так сделать?

– Если так случится, их покарает сам Бог. Давайте прекратим этот разговор. Я не даю вам своего согласия.

 Они покинули меня, а вскоре стало известно имя нового фараона. Им стал десятилетний Тутанхамон, единственный сын Эхнатона и Нефертити. Всесильным правителем Египта при малолетнем фараоне стал Эйе, а Хоремхеб стал руководить армией. Таким образом, я отныне непосредственно подчинялся ему. Вскоре я получил его приказ: арестовать главного жреца храма Атона-Ра, Рауэля, как бунтовщика и заговорщика, и препроводить его к Хоремхебу. В своих записках я уже упоминал об этом эпизоде. Я сумел предупредить Рауэля, и он бежал из Египта. Я попал под подозрение, меня арестовали, но вскоре выпустили и возвратили к прежним обязанностям.

Между тем по всей стране начались гонения на сторонников истинного Бога Атона-Ра. Храмы Его закрывали, а тех, кто оставался верен Его имени, хватали и били плетьми. Город Ахет-Атон обезлюдел, и войска окружили его. Вскоре десятки тысяч рабов, согнанных со всего Египта, приступили к ликвидации прекрасного города. Он превратился в громадную каменоломню. Сбывалось то худшее, о чём говорили мои друзья, когда предлагали мне стать фараоном.

Видимо, Эйе и Хоремхеб не доверяли мне полностью, потому что понемногу меня оттесняли от армейских дел. Мне подчинили вспомогательные войска, которые следили за порядком в каменоломнях и других местах, где использовался рабский труд. Я стал совершать инспекционные поездки, ставил задачи надсмотрщикам и следил за их выполнением. Я тяготился своей работой и пребывал в угнетённом состоянии духа.

И вот однажды я прибыл в отдалённую каменоломню и, оставив в конторе свой отряд сопровождения, направился к месту работы. Вопли человека, доносившиеся из-за скалы, остановили меня. Я направился по тропинке в ту сторону, откуда доносились крики. Вскоре место экзекуции предстало передо мной. Раб-ивр лежал, привязанный к бревну, и египтянин-надсмотрщик нещадно бил его плетью. Ещё два ивра, помощники надсмотрщика, стояли поодаль, дожидаясь его приказа.

– За что ты наказываешь его? – спросил я египтянина.

– Он не выполняет дневного задания, господин, – сказал надсмотрщик, поклонившись мне.

– Развяжите его, я поговорю с ним, – распорядился я.

– Почему ты плохо работаешь? – спросил я ивра, все тело которого было иссечено плетью.

– Нас забрали на шесть месяцев из деревни, но я уже скоро год, как здесь. У меня нет больше сил. Мои припасы давно кончились, а кормят нас гнилью. Многие умерли, и я еле держусь на ногах. Я говорю правду, господин, – он бросился передо мной на колени, – мне нечего терять, все равно я умру здесь.

– Уходите, – сказал я иврам, – и его заберите с собой, – кивнул я в сторону их соплеменника.

– Почему задержал рабов сверх положенного? – закричал я на египтянина, когда ивры скрылись с глаз. – Почему не кормишь их?

– Да чтоб они все сдохли, – сказал он с усмешкой, – других пришлют. Они же как мухи плодятся, разве не так? Они ж не люди. – Он взглянул на меня, и в его кривой ухмылке я прочитал: «Я же знаю, сам ты из них».

– Да как ты со мной разговариваешь, мразь, – крикнул я и ударил его кулаком. Он отшатнулся, но устоял на ногах.

– Господин, – сказал он, сплюнув кровью. – Ты же знаешь приказ фараона: ивр, который ударит египтянина, карается смертью. Или к тебе это не относится?

И здесь у меня помутилось перед глазами. Не помня себя, я выхватил короткий меч и пронзил его. Он захрипел и повалился наземь. Я оглянулся, никого вокруг не было. Некоторое время я стоял в оцепенении. Потом взял себя в руки и стал действовать. Я подтащил труп к песчаной горке, вырыл мечом ямку и закопал его. Подсыпал сверху камней и разровнял землю. Мне казалось, что никто не видит меня. Я стряхнул с себя грязь, оттёр меч и ушёл прочь.

Через пару дней я решил съездить в ту злосчастную каменоломню. «Ведь там идёт расследование, – думал я. – Надо быть в курсе дела». Я оставил отряд и отправился на место работ. Двое ивров-надсмотрщиков со знакомыми мне лицами сидели на камне у тропинки. Я сделал вид, что не замечаю их. Такие низовые надсмотрщики из рабов всегда есть при каждом отряде. Египтяне презирают их, а рабы боятся как огня. Отвратительные создания.

Когда я прошел мимо них, я услышал их разговор.

– Смотри, он опять явился. Тот самый, который убил Крега. Интересно, кого он опять убьёт?

– Я бегу, скажу старшему, пока он здесь.

Я отошёл от них и по пустынному бездорожью бросился обратно. В отряде удивились, что я вернулся столь быстро, они только что расположились на отдых. Но я приказал им седлать коней, и мы помчались к Мемфису.

 

Жена моя, темнокожая Нимза, сразу поняла по моему лицу, что случилось что-то ужасное. Я сказал ей, что мне придётся покинуть их и бежать за пределы Египта. Наша усадьба стояла на берегу Нила. Сразу за домом был сад, а за ним – пристань, где всегда стояло небольшое судно. Темнело, и решили, что я уеду с рассветом. Мне страшно хотелось провести с ней последнюю ночь, и ей тоже. Ближе к утру я проснулся, оделся и пошел будить слуг. И в этот момент раздались выкрики, и солдаты ворвались в дом. «По приказу Хоремхеба ты арестован», – заявил мне их командир. Выбежала Нимза, мы успели лишь расцеловаться с ней. Стражники схватили меня и бросили в какой-то возок. Меня отвезли в Фивы, и я предстал перед Хоремхебом.

– Что, друг, доигрался? – спросил он меня с усмешкой. – Я давно уже слежу за тобой. Я знаю, что с тобой вели переговоры насчёт фараона, знаю, что ты помог исчезнуть Рауэлю, и вот теперь ты убил египтянина. Ты знаешь, что тебя ожидает мучительная казнь?

– Знаю. Я не мог поступить иначе. Он оскорбил меня. Я ведь внук фараона, разве я мог стерпеть хамство какого-то надсмотрщика?

– Я верю тебе. Ты человек рассудительный, и, скорее всего, так и было.

Он походил передо мной, потом сказал:

– Моса, мы с тобой друзья детства, ты когда-то спас меня от пасти крокодила, и теперь я хочу спасти тебе жизнь. Эйе давно уже решил покончить с тобой, но я удерживал его. Но теперь я не смогу ничего сделать. Эйе в инспекционной поездке. Гонец уже отправлен к нему с известием о тебе. Когда он вернётся, ты погиб. Тебе надо бежать из страны, бежать как можно скорее.

– Что будет с моей семьёй?

– Не волнуйся за них. Я позабочусь о Нимзе и твоих детях. Они останутся среди знати. Я уже выписал тебе пропуск, судно с гребцами ждёт тебя. Там же мешок с вещами и мешок с серебром. Ты доберёшься до устья, купишь верблюда и присоединишься к каравану. По моему пропуску у тебя нигде не будет проблем.

Он подошел и обнял меня. Мне показалось, что на его глазах блеснули слёзы.

– Я ведь знаю, что истинный Бог с вами, – шепнул он, – но для страны Он не нужен. Я верю: Он поймёт меня. И вот ещё что. Пока я жив и у власти, в Египет не возвращайся.

 

Так я оказался в Ханаане. После длительных блужданий я случайно сошёлся с небольшой кучкой хабиров. Они хотели ограбить меня, но когда я поднапряг память и заговорил на иврском, они в изумлении уставились на меня. «Спасибо тебе, старый Кегат, что научил меня языку», – сказал я тогда сам себе. Я присоединился к ним, и вскоре выяснилось, что я самый сведущий в военном деле, да и в поединках никто из них не мог сравниться со мной. Мы ушли из Ханаана в становище ивров, и через некоторое время я стал их вождём. Мы много раз вторгались в Ханаан. Иногда мы отвоёвывали значительные территории и по нескольку лет проживали на них. Но всякий раз приходили египтяне и оттесняли нас в пустыню. Как-то мы даже взяли Иерихон и предали его огню. Мы хотели отстроить город и сделать его своей твердыней, но египтяне опередили наши намерения. Они появились с большими силами, мы потерпели поражение и с трудом смогли уйти от них. После этого случая мы уже никогда не собирали большое войско, а действовали небольшими группами. Я постарел и устал от такой жизни, да и мои соратники тоже. Постепенно мы разошлись кто куда. И вот, после нескольких лет блужданий, я случайно наткнулся на племя медиатян, где проживал мой друг Рауэль и кое-кто из моих друзей, хабиров. Дальнейшее я уже рассказывал тебе.

– Да, я всё записал, что ты говорил мне, – заверил я его.

– Я всегда следил за событиями в Египте, – заговорил он опять. – Как я узнал много позднее, Тутанхамон умер в девятнадцать лет. Он повредил себе ногу во время охоты и умер от горячки. Следующим фараоном стал Эйе, который фактически правил все эти годы, пока царствовал Тутанхамон. Но фараоном ему суждено было быть всего пару лет. В стране начался мор, и он скончался одним из первых. Вот тогда настала пора Хоремхеба. Он стал следующим фараоном, правил долго и, по всеобщему мнению, мудро и справедливо. А это означает, что для мудрого правления не всегда следует придерживаться истины. Ведь Хоремхеб отверг истинного Бога и сделал всё, чтобы простые египтяне забыли имя Его, знак Его и божественного сына Его, Эхнатона. И Бог простил ему это.

 

Он опять помолчал, а потом сказал:

– Я как-то спросил у Габра: почему единобожие в Египте потерпело поражение, по какой причине народ египетский, хотя и был он более развит, чем мой, иврский, не воспринял веру во Всевышнего? Вот что анхел ответил мне:

– На то есть много причин. Но главное – в сознании египтян фараон – один из богов. Они воздают фараону божеские почести и готовы подчиниться любому его приказу. Он – их кумир, их идол. Появление Единого Бога, Творца всего сущего, ставит фараона на одну ступень со всеми людьми. Оказывается, в каждом человеке есть частица духа Божьего, и все люди равны перед Богом, от фараона до нищего. Значит, каждый человек может иметь своё мнение и даже оспорить мнение фараона. Поэтому, если уверовать во Всевышнего, то вся структура власти должна быть иной. Первыми поняли угрозу своим привилегиям верховная знать и фиванские жрецы, они и стали главными врагами истинной веры. Да и простые египтяне не могли свыкнуться с мыслью, что их правитель – всего лишь человек, а не абсолют власти. Истинная вера требует перестройки мышления, и далеко не всякий народ способен на это. Тем более, народ, покоривший множество других народов. Мышление такого народа особенно косно. Людям льстит, что их правитель – земное божество, а сами они – выше всех остальных народов.

Господь, конечно, с интересом наблюдал за попытками Эхнатона вселить египтянам веру во что-то близкое Ему, но не вмешивался в этот процесс. Все мы, Господь и Его анхелы, сходились в едином мнении: он обречён на поражение. Видишь, какое значение имеет Господня заповедь – не сотвори кумира. Кумир – не только каменный или медный истукан, он многолик и изворотлив. Он так и ищет любую лазейку, чтобы вновь завоевать сознание людей и властвовать над ними.

 

 

 

---

Купить доступ ко всем публикациям журнала «Новая Литература» за ноябрь 2015 года в полном объёме за 197 руб.:

Банковская карта:	Яндекс.деньги:	Другие способы:
		Наличные, баланс мобильного, Webmoney, QIWI, PayPal, Western Union, Карта Сбербанка РФ, безналичный платёж
После оплаты кнопкой кликните по ссылке: «Вернуться на сайт продавца»		После оплаты другими способами сообщите нам реквизиты платежа и адрес этой страницы по e-mail: newlit@newlit.ru

Вы получите каждое произведение ноября 2015 г. отдельным файлом в пяти вариантах: doc, fb2, pdf, rtf, txt.