Третий ряд, семнадцатое место

16+

 

Купить в журнале за март 2020 (doc, pdf):

 

На чтение потребуется 1 час | Цитата | Скачать в полном объёме: doc, fb2, rtf, txt, pdf

 

 

 

 

И вот едем мы на верблюдах. У мужа верблюд большой и старый, у меня среднего возраста и размера, а у дочки Насти – верблюжонок, которому ещё жизнь интересна, и потому пытается он всё время с маршрута свернуть. У пустыни, оказывается, есть начало и конец – как у моря. В самом её начале на нас надели льняные балахоны типа элегантных картофельных мешков, на головы намотали клетчатые платки, лицо обмазали кремом от загара, плюс очки на нос нацепили. Муж прям на свои близорукие очки надел солнечные, которые всё время кривились на сторону, и казалось, что у этого большого человека на самом большом верблюде сразу четыре глаза.

Небо светлое, любое облачко величиной с пёрышко мгновенно тает под горяченными лучами солнца, песок будто дышит жаром, верблюды важные, гордые, идут степенно, как годовой отчёт по бюджету зачитывают. Только Настькин подпрыгивает и в сторону заворачивает. Поэтому сзади к верблюжонку пристроили мою верблюдицу, которая время от времени грозно на него шипит, чтоб тот возвратился в строй.

И вот выезжаем мы уже далеко в пески, останавливаемся, верблюды разбредаются, а мы, на них сидя, наслаждаемся пустыней, пытаясь изо всех сил увидеть вдали миражи с оазисами.

Смотрю, где-то на горизонте точка чёрная показалась, и вот она всё увеличивается и вскоре превращается во всадника. И прям кино такое перед нами разворачивается. Белый песок и белое солнце, синее небо, вороной конь и чёрный всадник, с замотанным красным платком лицом, только угольки-глаза блестят. На полном ходу подскакивает он к нашей группе, резко тормозит коня, вокруг поднимается столп песчаной пыли, и он быстро осматривает всех нас. Народ в восторге, думает – сейчас будет представление: может, этот экзотический мужчина по пескам на передних лошадиных ногах пойдёт или задом наперёд поскачет, или под лошадиным пузом несколько раз провернётся на ходу. Все улыбаются широко, предвосхищая зрелище, и мы тоже предвкушаем. Всадник же, недолго думая, подскакивает к моей верблюдице, цепляет меня за талию сильной рукой, лихо пересаживает на коня впереди себя, издаёт победный клич, и мы уносимся с ним вперёд, к горизонту, в горячие пески, где нет ничего и никого, и только небольшие волны перекатываются – дюны, дюны, дюны… А у меня перед глазами всё ещё лицо мужа, которое я увидела в последний момент перед похищением – довольное, с четырьмя глазами, и машет он мне рукой вслед: «пока-пока».

И скачем мы так по слегка волнистой однообразной пустыне. Говорить невозможно ничего, поскольку огромная скорость, раскалённый воздух и песок в лицо покалывает. Мне ещё страшно, потому что вот как он меня усадил не очень ровно без всякого седла, так я и еду, и мне всё время кажется, что я сейчас свалюсь на ходу. Хотя, конечно, всадник меня держит крепко. Более того, он даже меня, кажется, ощупывает. Но то есть я не могу сказать наверняка, так как мы вместе все жутко трясёмся и подпрыгиваем, а он меня обнимает, но руки его всё ж как-то гуляют по мне, и время от времени будто придерживают за всякие мягкие места. Я гоню от себя эти догадки, но, впрочем, и сказать-то толком ничего не могу, так как скорость большая, и страшно, что после моих слов он меня выпустит, и я улечу как пустынный перекати-поле.

Ну и потом в какой-то момент я начинаю всё больше опасаться, что это вообще никакая не шутка. А вдруг этому бравому дядечке в чёрном как раз меня, например, в гареме не хватает. Чтоб красные платки его стирать и за конём убирать. Или он любит борщ, допустим. И место есть вакантное. Или он, скажем, из секты «Сексуальные рабыни свободного Туниса», или вообще вдруг людоед, а мясо русских женщин нравится ему больше всего. Это у меня мысли такие быстро в голове одна за другой проскакивают, и я даже не знаю, какую выбрать, какая больше нравится.

Тут всадник внезапно натягивает удила, лошадь встаёт как вкопанная, он спрыгивает, отходит на довольно приличное расстояние, садится на корточки и замирает, глядя вдаль. А я продолжаю сидеть на лошади, которая время от времени переминается с ноги на ногу, подёргивая ушами и помахивая хвостом. Сначала я думаю, что, видимо, надо задать ему какой-то вопрос. И пока размышляю, что именно спросить, решила познакомиться поближе с конём, поговорить. Однако в пустыне, оказывается, звук совершенно другой. Голоса не слышно, будто ты говоришь туманом, и он тут же испаряется из-за жары. Да и потом я не могу придумать нормального вопроса. Если всадник меня собирается вернуть, то и так возвратит, а если не собирается, то тут уж вряд ли его можно уговорить. Поэтому я уселась поудобнее, стала поглаживать гриву и тоже смотреть вдаль, только в противоположную сторону – куда конь мой смотрит.

В пустыне, если нет больших песчаных гор, то видно, что земля круглая. То есть вот так осматриваешься кругом и кажется, будто находишься на самой верхней точке земли, а пески волнами отходят от тебя и стекают за горизонт. И ещё кажется, словно ты в море. Только здесь не вода, а сухое топлёное молоко, но тоже живое, вздыхает и шевелится. И берегов нет, как циркулем провели вокруг тонкую полосочку горизонта, и почти не видно, как топлёный песок соединяется с прозрачным небом.

Со стороны, наверное, мы выглядели как поставленный на паузу кинокадр. Белый песок, неподвижно сидящий на нём чёрный всадник, закутанная с ног до головы в светлые ткани женщина на вороном коне. Минута, пять, десять…

Я смотрела в пустыню, а пустыня разговаривала. Если закрыть глаза, можно было услышать много звуков – перемещающийся по песку ветер создавал эффект волн, нежно накатывающих на берег из мелкой гальки. Можно было услышать шелестящие золотой осенью листья, шум мелкого дождя и даже будто рой пчёл восторженно разговаривает над яркими цветами где-то поодаль. Вдруг из ниоткуда раздался протяжный звук, будто невидимый музыкант робко попробовал играть на трубе. Но вокруг нас никого не было: только песок, солнце и небо. Я слушала все эти звуки, словно оказавшись на концерте марсианской филармонии. Пустыня жила, дышала и разговаривала. Труба чуть пела и тут же замолкала.

Всадник резко поднялся, подошёл и легко запрыгнул на лошадь. Крепко обхватил меня и сказал:

– Слышала, пустыня поёт?

Я кивнула.

– Солнце тоже поёт. Ты слышала раньше, как солнце поёт?

– Нет.

– Теперь вот слышала.

И он сам протяжно напел «у-у-у-у…»

Мы помчали. Горячий воздух разряжался вокруг нас. Пронизывая собой зазеркалье, мы неслись сквозь, к новым пескам, горизонту и выше-выше, к небу. Вскоре показались фигуры, мы быстро приближались к ним, они росли в размерах, и вот уже знакомые верблюды, знакомые люди, некоторые из них фотографировались, кто-то сидел на песке, кто-то так и остался верхом.

Муж радовался нам и широко улыбался всеми очками, будто встречал после удачного полета в космос. Всадник, продолжая меня ощупывать, сказал:

– Это – твоё?

– Моё, – отвечает муж. – Моя.

– Будешь брать обратно?

– Буду, – опять обрадовался муж.

– Плати! – категорично заявил всадник и неявно для окружающих, но довольно очевидно помял мою попу. В обычной жизни я бы непременно возражала как благородная аристократка, тем более я ещё не поняла для себя, как относиться к тому факту, что меня можно продать и купить. Этим можно гордиться или, ровно наоборот, унизительно? Но я также понимала, что вот прям сейчас моё мнение никому не интересно, ибо только что меня сначала как вьюк стащили с верблюда и увезли, а потом, так же не спрашивая, вернули, и при этом всё время держали, иначе в любой момент я могла упасть в песок головой вниз.

– Платить? – удивился муж. – Да за что?

Много лет назад я досталась ему совершенно бесплатно, и тем более спустя годы он, видимо, не понимал, зачем за меня платить.

Одногруппники по верблюжьему стаду быстро нас обступили и с любопытством наблюдали за происходящим.

– Плати, – подтвердил всадник. – Иначе мы опять уедем.

Муж снял тёмные очки, которые мешали ему адекватно воспринимать реальность и вопрошающе посмотрел на меня. Я пожала плечами – так как особо настаивать ведь не могла. Это было бы странно. То есть я могу уговорить мужа на покупку шубы, допустим, или сумки, тем более, здесь понятно, на что идут деньги, но настаивать на покупке себя я не могла. К тому же я даже примерно не знала, сколько может стоить вот этот вояж и возвращение в семью. Тут надо оговориться, что когда мужу надо вдруг за что-то платить, и это не входит заранее в его планы, то обычно он очень сильно сомневается в целесообразности. Это я и увидела на его лице. Видимо, он считал, что все это представление уже подразумевается оплаченной нами программой путешествия на верблюдах. Ну и вообще как бы был против покупки собственной жены, которая и так обходится ему немало. И не только финансово.

– Заплатите или они уедут, – грустно подтвердил наш гид. – Такие у них обычаи. Ничего не поделаешь – дикие люди.

Он пожал с сожалением плечами и махнул рукой, хотя мне показалось, что при этом подмигнул всаднику. Всадник в подтверждение сжал меня покрепче и громко прохрипел в ухо:

– Тебе же понравилось? Поедем?

– Пап, – сказала тоненьким голоском дочка, всё это время наблюдающая странную сцену молча. – Почему этот дядя держит нашу маму и не отпускает? Пусть он её вернёт, наконец, обратно на верблюда.

Муж как-то сразу сник, задрал платье и полез в карманы штанов.

– Бакшиш? – уточнил он сделку.

– Бакшиш, бакшиш давай, – обрадовался всадник и ослабил хватку. – Ты мне доллары, я тебе жена.

Муж, продолжая нащупывать банкноты в кармане, с сомнением посмотрел на нас с всадником.

– Твой жена – хороший, белый, надо брать! – на всякий случай, рекламировал меня всадник. – Денег не жалей, жена твой молодец! Добрый женщина!

Он смачно поцеловал кончики своих трех пальцев. Тут, конечно, всем стало интересно, сколько же стоит такая жена. С одной стороны, хорошая и белая, но с другой, ведь уже бывшая в употреблении, с дефектами и сколами, и всяческими компромиссами.

Муж наконец достал доллары. Сначала он отсчитал три и, посмотрев на меня, скрепя сердце, добавил два. Взглянул на всадника:

– Пять?

Мужчина недовольно захрипел.

– Мало? – искренне удивился муж.

Всадник издал нечленораздельный звук и демонстративно положил руку мне на грудь. А меня тем временем сковал синдром восточной женщины. Я сидела тихо и безропотно следила за своей судьбой.

– Убери руку, – сердито сказал муж.

Всадник убрал.

– Сколько ему дать? – спросил тогда меня супруг.

– Не знаю, – сказала я. – Сколько считаешь нужным!

И гордо посмотрела в пустыню, откуда мы только что приехали.

Муж еще больше расстроился и протянул десятку.

– Хватит?

Мы с всадником вместе недовольно хмыкнули. Мало же, очевидно!

– Я вообще не понял, ты на чьей стороне? – спросил меня удивлённый муж.

– Вот прям сейчас мне сложно определиться, – говорю.

– Папа, – опять вступилась за меня дочка. – Ты ведь покупаешь маму? Ну дай побольше, ты же видишь, он не отдаёт.

Муж добавил к десятке прежние пять долларов и посмотрел на нашу реакцию. Зная супруга, я уже начала ликовать. Ого! Пятнадцать долларов почти ни за что! Всё-таки он меня любит, что ни говори.

Всадник продолжал свирепо молчать. Видимо, на их рынке за такой товар давали обычно больше. Муж... [...]

 

 

 

Внимание! Перед вами сокращённая версия текста. Чтобы прочитать в полном объёме этот и все остальные тексты, опубликованные в журнале «Новая Литература» в марте 2020 года, предлагаем вам поддержать наш проект:

 

 

 

Купить доступ ко всем публикациям журнала «Новая Литература» за март 2020 года в полном объёме за 197 руб.:

Банковская карта:	Яндекс.деньги:	Другие способы:
		Наличные, баланс мобильного, Webmoney, QIWI, PayPal, Western Union, Карта Сбербанка РФ, безналичный платёж
После оплаты кнопкой кликните по ссылке: «Вернуться на сайт магазина»		После оплаты другими способами сообщите нам реквизиты платежа и адрес этой страницы по e-mail: newlit@newlit.ru

Вы получите доступ к каждому произведению марта 2020 г. в отдельном файле в пяти вариантах: doc, fb2, pdf, rtf, txt.