HTM
Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 г.

Роман Соляник

Рустаториум

Обсудить

Повесть


Сказка об одиночестве.

Опубликовано редактором: Игорь Якушко, 1.11.2007
Оглавление

4. 4.
5. 5.
6. 6.

5.


 

 

Первым делом я направился в госпиталь – нужно было завершить начатое. Любопытно, что месторасположение таблички поменяли – её передвинули на полметра влево. В конце концов, я толкнул калитку огромных размеров, и она отворилась, противно скрипя открывая проход.

Формально, зелени на территории было много, маленький цветущий сквер, но радости от этого было немного – мрачные листы тёмных оттенков и колючие длинные иголки по всему периметру костлявых крепких веток отбивали всяческое желание проходить неспешным шагом по мягкой траве среди деревьев. По дорожке я буквально проплыл, оглядываясь и вертя головой по сторонам – как бы там не было, но всё происходящее внушало мне в потёмки души необычайный согревающий домашний уют. Потом я очутился в достаточно большом холле, являющимся приёмной. Тут почти не было ничего из мебели, стоял красивый тёмно – коричневый стол, на нём телефон, на который изредка поглядывала женщина, восседавшая на стуле. На ней был белый, грязный безобразный халат, порванный в нескольких местах, да и к тому же ей он был слишком короток. Женщина сбросила туфли на землю, проводя по воздуху босыми ногами, и даже не смотря в мою сторону. Я же подошёл к ней.

– Прошу прощения, Доктор сегодня принимает?

– Вы читать умеете?

– Что?

– Читать умеете? На улице весит табличка, там написано...

– Я видел, что там написано. Там написано прийти завтра.

– Ну так?!

– Что?

– Почему вы решили зайти именно сейчас, когда там написано, что стоит прийти завтра?

– Ну, завтра тут нет, насколько я знаю.

– Откуда?!

– Мне сказали, что есть только сегодня, – я настаивал на своём.

На этот раз, к слову, когда я очнулся, не было никакой остановки, я был уже в городе. Этому я был несказанно рад, так как мне очень сильно не хотелось тратить впустую время, этот час на достижение цели, к ому же ещё и с таким некомфортным передвижением я потрачу на осмотр своей руки, которого уже может и не быть, а затем отправлюсь к Ане, как и сказал ей в кафе. Я знаю, что она совершенно не понимала, о чём я ей тогда рассказывал, но я видел, что она осталась довольно заинтересованной. Всё время, до моего ухода домой, она сидела со мной, а потом помогла закрыть салон. Я проводил Аню до машины, отказался от её предложения подвезти меня, и легко поцеловал её в щёчку. Мне до сих пор запомнилась её улыбка, и я был рад тому, что рассказал об этом месте только ей. Я вообще рад, что рассказал кому-нибудь, чего я несказанно желал сразу после моего первого появления в реальности после посещения этого города. Ещё я рад тому, что нарисовал Аню, иначе она не смогла бы оказаться здесь.

– Ну, чего вы от меня хотите, молодой человек? Кто вам такое сказал?

– Мне это сказал Смотритель парка.

– Да? – вид моей собеседницы был более, чем усталый и раздражительный, неприятный голос звенел от злости, но пока ей удачно удавалось сдерживать себя в руках.

– Он сказал мне ещё кое-что неприятное.

– И вы ему поверили?

– Я не знаю.

– Вы не умеете читать, да и глупый к тому же!

– Почему это?

– Вы нормально объяснить можете? Что он вам сказал?

– Он поведал мне о фонтане Разочарований, и сказал, что мой прадед сопровождал Люцифера, который приказал ему заняться строительством этого сооружения.

– И вы ему поверили?

– Ну, наверное...

– Вы поверили, что ваши родственники, ваша семья – вороны?

Я остолбенел, а на лице женщины читалось удовлетворение своей сообразительностью, она сложила руки на стол и улыбалась, наконец оторвав гипнотизирующий взгляд от неподвижной и спокойной телефонной трубки.

– Я не знаю. Кажется, это маловероятно. А откуда вы узнали, про птиц? Я же, кажется, вам ничего не рассказывал про это...

– Ну, просто та тварь так уставилась на вас! – она кивнула на самое ближнее к нам окно, настежь распахнутое.

Стёкла там побитые, некоторых кусков средних размеров не хватало, на раме висели погрызенные, приклеенные когда-то ленточки пожелтевшего от грязи цвета. Камни, упавшие с подоконника, в недавнем времени им и бывшими, так и лежали нетронутыми на заезженном кафеле с многочисленными царапинами. На этом самом подоконнике, из целой массы которого сохранилась где-то половина, сидела чёрная как смоль ворона, и не моргая глядела на меня. Она ничем не отличалась от тех, которые стоят в музеях, в отделах "Флора и Фауна". Я даже не мог с точностью заявить, что передо мной – настоящее животное, или чучело такового.

– Вы заметили, как она на вас смотрит?

– Гораздо сложнее не заметить этого. Я не знал, что в городе есть птицы.

– Молодой человек, вы вообще что-нибудь знаете?

– Не скажете, где Доктор?

– Нет, не скажу.

– Почему?

– Что вы всё время спрашиваете?! Не знаю я, где он. Я же не жена его!

– У Доктора есть жена?

– Да, есть. И дочь была, – женщина тяжело вздохнула, и я впервые увидел что ей не чужды самое элементарное человеческое.

– Что случилось с ней?

– Они потеряли её.

– Как потеряли?

– Девочка заблудилась в больнице, и её не смогли найти.

– Как такое могло произойти? У меня есть карта города, и там в больница не такая уж большая, чтобы в ней не найти человека, и когда он ещё пытается найти выход.

– Доктор не знает, где она – в самом госпитале, или в морге. А может быть на территории?..

– Вы не помогали ему найти девочку?

– Нет, что вы, молодой человек, я не могу! Я всего лишь Секретарь.

– Жаль, интересно, где же он может быть...

– Как где?! Он ищет свою дочь!

– Что?! Вы же сказали мне, что не знаете где он!

– Я и не знаю! Может быть у морозильных камер, может, в травмпункте или на улице бродит...

– А где жена его?

– Она бедняжка, потеряла рассудок!

У меня пробежала мысль, что и мне до этого не так уж и далеко.

– Доктору пришлось положить её в госпиталь, – продолжала Секретарь.

– Значит, она в этом здании?

– Нет.

– Но больше в этом городе нет медицинских учреждений!

– Я знаю. Она в морге, возле нас, вон там, посмотрите, за окном, здание невысокое, всего четыре этажа...

– Она что, умерла?

– Нет, почему же, молодой человек, я этого не говорила...

– Почему же она лежит в морге?!

– Я же говорила, что она потеряла рассудок!

У меня пересохло горло, я не знал, что сказать.

– О, смотрите! Ваша надоедливость и приставучесть спугнула даже родных!

Действительно, за окном, приближаясь всё ближе к такому же серому небу, стремительно летела по прохладному воздуху ворона, каркая на ходу. Эти противные звуки разносились эхом по мёртвым улицам города, которых я не видел из-за деревьев и кустов. Я спросил:

– Что значит, быть секретарём?

– Я Секретарь, я отвечаю на звонки – она кивнула на телефон, вновь впившись в него взглядом.

– Вам звонят больные?

– Нет, что вы, молодой человек! Я не работаю в этом госпитале!

– Почему же тогда вы здесь сидите?

– Почему да почему! Те, кто создавал этот город, просто забыли выделить место для Секретаря.

– Может это всё потому, что вас вообще не задумывали.

– Что?! Что за наглость?! Как это без Секретаря?!

– А что вы делаете?

– Я отвечаю на звонки.

– Я понял, кто же тогда вам звонит, и по каким причинам?

Женщина подняла на меня свой взгляд. Кажется, настал мой черёд улыбаться, но этого я делать на стал, чувство уважения взяло вверх над золотой возможностью обсмеять Секретаря за ей излишнюю придирчивость и сарказм. Короче, "не стал опускаться до её уровня, поступив мудрее". Это я где-то слышал.

– Вы что, не можете ответить?

– Не могу?... могу... я просто... просто я не помню...

– Вам кто-то хоть раз звонил?

– Да... кажется... я не помню...

– И вы поняли это только сейчас? Поняли, что не знаете своего назначения?

– Тогда всё казалось таким простым... я просто следила за телефоном, зная то, что мне нужно отвечать на звонки...

– Которых нет.

– Это всё странно...

Мне искренне стало её жаль.

– У вас уже бывало такое? – её глаза выражали детское наивное разочарование и непонимание, смешанное с испугом и удивлением. Секретарь казалась безобидной и требующей помощи. Или хотя бы простого общения.

– Может быть... Как со Смотрителем парка... и с этими ужасными воронами. Я не могу понять, правда ли всё вокруг...

– А вы как считаете?

– Знаете, мне бы очень хотелось в это верить.

– Значит, так оно и есть. И давайте перейдём на "ты". Хорошо?

Я улыбнулся.

– Куда ты сейчас направишься? – спросил Секретарь.

Её глаза стали мокрыми от слёз, она постоянно всхлипывала, тяжело вздыхая и то и дело с надеждой смотрела на меня. Странно, но вначале она показалась мне совсем другой, а оказалась она намного лучше, мне очень хотелось бы называть её другом. Как Смотрителя парка. Я очень рад что встретил его, несмотря на то, что наша встреча закончилась насколько напряжённо; и он сказал мне приходить к нему ещё. Возможно, мне стоит придти именно с ней – вот она, сидит передо мной, смазливое заплаканное личико улыбается. Улыбка эта сразу превращала до этого безобразное лицо в самое прекрасное зрелище. Но поход в парк пока что нужно отложить – мне так и не удалось найти Доктора, и мне нужно найти Аню, как я ей пообещал. А через два дня, хотя всё тут продолжается в одни и те же бесконечные двадцать четыре часа, у меня опять планы – я не смог вежливо сказать тому наглому старику "нет", придется идти на обед; да он уже, кажется, со всей своей многочисленной семьёй женил меня на своей дочурке, которая старше меня лет так на тридцать. То есть, скоро ей будет пятьдесят. Сомневаюсь, что с ней я сходил бы посмотреть на фонтан Разочарований, покорно выкинутый из моей пострадавшей от происходящего памяти.

– Я обещал забрать одну свою знакомую, она в этом городе первый раз, и у неё, в отличие от меня, совсем нет карты, и она не знает точно, где она находится, и происходит ли всё это на самом деле.

– И что?

– Я бы очень хотел вас познакомить.

– Ооо! Это было бы отлично! А как её зовут?

Мне припомнился вкус Аниных губок, очень мягких и хрупких. Это какие-то ягоды, я не знаю, как я смог оторваться от них, да и сама она была не против.

– Её зовут Аня, и там, в другой жизни, она работает со мной в видео салоне.

– А что это такое, "видео салон"?

– Это такое место, куда приходят люди, чтобы взять напрокат кино, музыку. Всё это на дисках, или на кассетах – так у нас принято отдыхать.

– Тебе нравится это?

– Знаешь, это составляет часть общества и людей. И меня. Но, это пустяк...

– Нет, тебе нравится работать?

Я задумался.

– В институте меня не взяли на практику, и лето у меня свободное...

– Ты хотел поехать на практику?

– Да, там и деньги платят хоть какие-то, и пообщаться можно.

– А почему без него нельзя?

– У меня нет друзей, а моя мама, судя по всему, вечерами кружит у меня под окном, восседая на ветках и каркая.

– И ты хотел бы, чтобы я пошла с тобой?

Я положительно закивал. Секретарь хотела было встать, но посмотрела на телефон.

– А что, если кто-то позвонит?

– Но до этого никто ведь не звонил на этот номер!

– А вдруг, нужно просто подождать, и всё будет?

– Ну, тогда я не знаю...

– И знаешь, я же никогда не вставала с этого места...

– Что?! Ты не поднималась со стула?!

– Нет, никогда в жизни... Я даже не знаю, сколько она длилась, и длиться... и сколько будет ещё. Хорошо, если долго... но только не сидеть всё время! Тогда я бы выбрала лучше закончить всё прямо сейчас!

– Да, ты права...

– Знаю!... И, к тому же, я никогда не «не сидела».

– Что?...

– Я не умею ходить. Я всегда сидела, я не знаю, как это – ходить...

– Я помогу...

– Серьёзно, может, не стоит... вдруг, позвонят?!

Я глубоко вздохнул.

– Хорошо, но я это так не оставлю. Я же теперь твой друг...

Секретарь улыбнулся.

– Поэтому я это просто так не могу оставить! – продолжал я, – Я схожу за Аней, потом ещё схожу на обед к одному знакомому, с которым я познакомился, когда впервые приехал сюда, в этот город...

– А какой он?

– Довольно неприятный, и очень самоуверенный и наглый. Высокомерный... Так вот, я пообещал сходить к нему на обед, а потом я сразу же вернусь за тобой. И заберу тебя отсюда, научу ходить.

Секретарь начала плакать, закрыв лицо руками и вздрагивая при рыданиях. Я подошёл к ней, пододвинул её на стуле, присел к ней и крепко обнял, прислонив головой к своему телу.

– Я даю слово, и приду к тебе, и заберу тебя! Что бы ни случилось, во что бы это ни стало и чего бы мне это ни стоило, я вернусь за тобой. Ты только жди, и я приду...

– Спасибо, спасибо... – всхлипывала она, что я почти не разбирал пожёванных слов, глотаемых внутрь женщиной, и они слышались как бы из-за двери.

– Я приду, – я чмокнул её в лоб, и выскочил на улицу. Не стану скрывать, на сердце сразу стало тепло и легко, существенное облегчение прибавило рейтинг уровня счастья к неописуемому восторгу от всего происходящего и окружающего меня. Потом достал из книги листики, и нашёл свой путь до видео салона, куда и немедленно поспешил.

По мере того, как я приближался к нему, места почему-то становились всё мрачнее и пустынней, везде валялись горстки мусора и всякой дряни, витающей по дуновению ветра над дорогами. Наконец показалось само здание, бывшее предметом моего интереса. Меня сразу же охватил ужас – салон был полностью и неизлечимо разгромлен, от него остались жалкие руины. Везде разруха, непонятные запахи смешались в один; от такого места стоит бежать, как можно дальше. Кровь моя застыла, когда из этого негативно впечатляющего зрелища донеслись Анины крики и вопли. Она звала на помощь, и кричала от боли, голова от её надрывающегося голоса начинала кружиться, казалось, что я сейчас оглохну. Я напрямик помчался на все эти столбы, горы кирпичей, скопища поломанных дисков и наваленных друг на друга полок. Вокруг меня перевёрнутая и разломанная мебель, крыша скрипит, грозя в любую минуту обвалиться. Минуту тщательных поисков, и я нашёл источник криков.

Первое, что я сделал, это упал на колени, пополз под какую-то стенку и меня вырвало. Такое ощущение, что через меня прошли пару литров собственной крови и все без исключения мои внутренности. Удивительно, как от увиденного я ещё не потерял сознание; я более чем уверен, что всё это будет ещё очень долго сниться и приходить ко мне в ночных кошмарах.

Аня лежала, распластавшись на большом письменном столе, наклонённом почти вертикально, так, что она почти стояла. Она всё время истошно вопила, все её испуганное лицо было в крови и в слезах. Меня как громом поразило – она была слишком худой и очень уродливой – такой же, какой я её шутя нарисовал! Детский костюмчик на ней, тоже придуманный мною, весь был багровый и мокрый, тоненькие ручки и ножки в царапинах и многочисленных ранах, похожие, только больше и шире, находятся и у неё в области тряпочной шеи и животика. Вся она была как бы игрушечной и ненастоящей, кожа, порезанная и спаленная, походила на тщательно обмазанные воском и гелем части какой-то гладкой поверхности. Передо мной находился манекен, юбка её осталась лишь частично, горячие рванные куски болезненно прилипли к телу. Конечно, в таком положении она непременно скатилась бы на пол, но её привязали какими-то нитями к просверленным отверстиям в деревянном столе. Приглядевшись, я заметил, что вместо нитей были Анины вены, вырванные с её обмякшего тела. По поверхности мебели водопадом стекали потоки крови, и это выглядело более чем странно – она тут пролежала не меньше часа, истекая, но кровь всё прибывала, затопив почти всё помещение. Но и это было ещё не всё, и для уверенности, что она не убежит, Ане отрезали кончики рук и ног, присверлив жалкие обрубки к тому же столу. Из разрозненных кусков мяса торчали шляпки гвоздей, а на полу, утопая в багровой жидкости, лежал электрический гвоздемёт.

– Аня, – только и мог произнести я.

Она же мне ничего не отвечала, продолжая истошно вопить.

– Почему ты не пришёл за мной? – произнесла она, по-видимому, совсем потеряв голос, шершавый и хриплый.

Я начал плакать, кровь обмывала меня, я был весь мокрый.

– Смотри, что они со мной сделали!.. Я так испугалась, я же ждала тебя, а ты не пришёл за мной! Почему?! Где же ты был?! Почему ты не пришёл и не забрал меня?! Я ждала тебя!

Осторожно отодвигая плавающие предметы, я пролезал по жидкости к Ане, утопая в противной гуще.

– Почему же ты пришёл только сейчас?! Ну почему?! Посмотри же, что они со мной сделали! Видишь?!

– Аня, Анечка, прости меня...

– Я так ждала тебя, так ждала! А что сделал ты?! Почему ты не пришёл, не забрал меня?! Я же так ждала тебя...

– Анечка, прости меня...

– Мне очень больно!.. Я ждала тебя... Скажи мне, почему ты не забрал меня, почему ты не пришёл за мной?!

– Аня, Анечка, скажи, кто это сделал?!

– Ну почему ты не пришёл раньше, почему ты не спас меня и не забрал? Ты хоть понимаешь, как же я тебя ждала?!! Почему ты не забрал меня?!

– Анюта, ты должна сказать мне...

– Ты видишь, что они со мной сделали?! Посмотри, что они со мной сделали!

– Аня, Анечка, кто это сделал?!

– Они искали не меня, а тебя! Они знали, что ты придёшь за мной, и искали тебя здесь! Но тебя же не было! И посмотри, что они потом со мной сделали!! Видишь?! Почему ты не забрал меня?! Почему им оставил?! Я так ждала тебя, так ждала! Ты знаешь это, или нет?! Посмотри теперь, что они со мной сделали!

Я аккуратно начал стаскивать стол горизонтально, чтобы потом снять Аню.

– Скажи мне, кто это сделал?! Кто это были?! Кто они?! Это они тебе сказали, что искали меня?! Да, они тебе это сказали? Сказали, зачем? Анечка, кто это сделал?

– Они сделали это со мной...

– Кто они?!

Я опустил стол, и мне пришлось на него залезть, чтобы он не уплывал по воде по всей комнате. Под новым местом он осел, до того времени, пока кровь снова не поднимет его и не понесёт.

– Не трогай меня! Если ты разрубишь эти нити, я умру!

И действительно – вены не были отрезаны полностью, концы их уходили в разбитые конечности девушки.

– У меня поломаны руки и ноги... Я не могу повернуть голову...

Значит, узлы придется развязывать, что я и принялся делать. Особого успеха это не принесло – при малейшем грубом соприкосновении, без которого не обойтись, Аня кричала и просила меня остановиться.

– Аня, Анечка, потерпи ещё чуть-чуть, умоляю тебя... Потерпи, ради меня, ещё совсем немного осталось... Потерпи, умоляю, мне нужно развязать их...

– Ааа! Отпусти меня, не трогай их, мне больно!

– Анечка, мне нужно их развязать! Потерпи, Анюта, Анечка, потерпи ещё немного, я умоляю тебя...

Всё оказалось не так просто. Узлы, которых я насчитал одиннадцать, были собраны в один пучок, и скреплены небольшим металлическим кольцом, к которому, по видимому, были намертво припаяны. Я развязал пять, осталось ещё шесть, но они слились поджаренной коркой кольца.

– Анечка, потерпи ещё, умоляю... Слышишь, мне нужно разбить кольцо! Слышишь, потерпи ещё, умоляю! Анечка, Аня... Аня, ты слышишь меня?!

Я спрыгнул в кровь, прибывающую невероятными количествами, уровень которой приходился мне теперь по пояс. Затем я нырнул, и нашёл на самом дне гвоздемёт, с ним поднялся назад и снова выдрался на стол.

– Анюта, тебе стоит потерпеть немного, умоляю, ты слышишь меня? Стоит потерпеть, Анечка, ты слышишь?

– Отпусти меня!

Я аккуратно отодвинул кольцо в сторону, но с моей изувеченной ожогами рукой ничего толкового у меня так и не получилось. Нужно, чтобы кто-то подержал его, мне совсем не хотелось попадать в вены, не хотелось убивать Аню. Поэтому только она могла отодвинуть собственный вены, но как? У неё нет пальцев, обрубки присверлены к столу, если я начну вытаскивать гвозди, то кровотечение лишь усилится. Я сказал:

– Анечка, умоляю, потерпи! Мне нужна ещё твоя помощь, слышишь ты меня? Умоляю, помоги мне! Я сейчас заверну пару узлов за твою руку, а ты придави их, и тогда я смогу разбить кольцо! Анечка, Аня, слышишь меня, мне нужно разбить это кольцо!

Аня кивнула, издавая еле слышные крики. Я взял узлы, протянул его за обрубок, немного высунув кольцо, и девушка придавила свои вены. Нашарил свой гвоздемёт, отодвинулся, и прицелился. Аня закрыла глаза, а я задержал дыхание.

– Анечка, умоляю, не шевелись, пожалуйста, и всё будет хорошо...

И я выстрелил. И что самое худшее, я промазал. Гвоздь вылетел и с огромной скоростью и силой пробил и Анину руку, и пучок узлов с вен. Кровь с её рта фонтаном хлынула мне лицо, грудь и ноги, я перевернул насколько мог девушку на бок, чтобы она не захлебнулась.

– Аня!

Она забилась в судорогах, багровая жидкость продолжала молниеносно покрывать нас обоих волнами, стол бился об стены, я всё ещё держал в руках своё оружие. Нескончаемые потоки затапливали нас, Аня полностью погрузилась под уровень крови. Чтобы поднять её, мне нужно было отодрать гвозди, чего я сделать не мог, и девушка топилась в густой багровой жидкости, Последнее, что я увидел, прежде чем она ушла вместе с мебелью на дно, это то, что ей содрали губы. Их вначале разрезали вдоль по горизонтали, и потянули в разные стороны образованные щели.

Двумя ногами я откинулся назад, и вместе с гвоздемётом поплыл к выходу. Потом я догрёб и до улицы, открыл дверь и меня вместе с кровью вынесло на всё такую же серую дорогу. Асфальт покрылся багровым цветом, а я минут десять лежал на земле не шевелясь. Вверху проплывали стальные серые тучи, я бесчувственно глядел на них, не отрывая взгляда. Иногда по небу пролетали вороны, отдалённо каркая в скучных недосягаемых далях непреклонного тумана вокруг меня. В одной руку я держал гвоздемёт, а в другой – промокшую, но целую книгу.

Я услышал мокрое и мягкое шлёпанье по земле, злобное непрерывное поскуливание возле себя. Вскоре эти звуки многократно увеличивались в своём количестве, меня обступила целая стая собак или волков. Запах псины смешался со зловонием уличной грязи, животных могло привлечь то, что я был весь в крови. Отовсюду на меня глядели скалящиеся зубастые морды с дикими глазами. Все собаки либо тёмного, либо серого цвета, мусор запутался в их немытой шерсти, они перешагивали с лапы на лапу, недружелюбно вращая головой. В образовавшемся строе не было видно ни единой щели или промежутка. Только небосвод и собаки. Горячее дыхание резко впивалось в моё тело, десятки мокрых носов сопели воздухом на меня. Одина из них, самая худая и пошарпанная, подошла поближе ко мне, и принялась обнюхивать. Всё это время я продолжал лежать неподвижно, а за стенами зверей слышалось, что псы ещё прибывают, и достаточно много – вдалеке доносились обрывки лая и рычания около сотни пастей.

До моих ушей донеслось ехидное разглагольствование:

– Лежитнеподнимаетсялежитнеподнимаетсялежитнеподнимаетсялежитнеподнимается!

Ему вторили разные голоса, злобные и неприветливые.

– Лежитнеподнимаетсялежитнеподнимаетсялежитнеподнимаетсялежитнеподнимается!

Эхо огромными волнами разлеталось от однотипных домов и зданий, кое-где даже побились окна, но я даже не пошевелился. Мало помалу голоса один за другим все собаки стихли и замолчали, воцарилась полнейшая тишина, лишь где-то в других кварталах всё ещё звучала повторяемая несколько раз фраза.

Я сильно сомневаюсь, что этот худой пёс является вожаком. Его тут нет, кажется, так как больше никто не выходит. Если бы здесь был главарь, то он первым и впереди всех настиг моё валяющиеся на земле тело. И, тем более, вожака с таким голосом вряд ли бы выбирали. Предводитель, по идее, должен быть сильным, смелым и храбрым, уверенно внушить остальным, что именно он поведёт стадо. Этот же зверь был ехидным и тощим, по природе своей более смахивал на шакала.

Он изрёк, приоткрывая улыбающиеся челюсти своей пасти:

– Слабакслабакслабакслабак!

За ним сотни повторяли:

– Слабакслабакслабакслабак!

– Тыслабактыслабактыслабактыслабак!

– Тыслабактыслабактыслабактыслабак!

– Лежишьничегонеможешьсделатьслабаклежишьничегонеможешьсделатьслабак!

– Лежишьничегонеможешьсделатьслабаклежишьничегонеможешьсделатьслабак!

– Потомучтотыслабакпотомучтотыслабакпотомучтотыслабакпотомучтотыслабак!

– Потомучтотыслабакпотомучтотыслабакпотомучтотыслабакпотомучтотыслабак!

– Тыничегонеможешьсделатьтыничегонеможешьсделатьтыничегонеможешьсделать!

– Тыничегонеможешьсделатьтыничегонеможешьсделатьтыничегонеможешьсделать!

– Тывэтоммиреслабактывэтоммиреслабак!

– Тывэтоммиреслабактывэтоммиреслабак!

– Иничегонесделаешьиничегонесделаешь!

– Иничегонесделаешьиничегонесделаешь!

– Тыникогонесможешьспаститыникогонесможешьспасти!

– Тыникогонесможешьспаститыникогонесможешьспасти!

– Тыникогонеспастыникогонеспас!

– Тыникогонеспастыникогонеспас!

– Слабакслабак!

– Слабакслабак!

– Тынесмогспастиеёслабактынесмогспастиеёслабак!

– Тынесмогспастиеёслабактынесмогспастиеёслабак!

– Онапогиблаиз-затебя!

– Онапогиблаиз-затебя!

– Тыжалоктынесмогспастиеётыжалоктынесмогспастиеё!

– Тыжалоктынесмогспастиеётыжалоктынесмогспастиеё!

– Ониубилиеёитыеёнеспас!

– Ониубилиеёитыеёнеспас!

Это было уже слишком, я начал подавать первые признаки жизни, начал двигаться и делать попытки подняться, но это никого не спугнуло, даже наоборот – один из псов, самый смелый, запрыгнул с разбегу на меня, снова прибив к земле. Я ударился головой, а собака схватила в зубы мой гвоздемёт и скрылась в толпе диких животных.

– Отдай! – прошептал я. Боль в голове была просто невыносимой, я перевернулся на бок, поджал под себя ноги, схватившись руками за лицо и сдавливая его из-за всех сил. Свою книгу с картами я спрятал под изрядно подранной рубашкой.

– Тыдаженеможешьподнятьсятыдаженеможешьподняться!

– Тыдаженеможешьподнятьсятыдаженеможешьподняться!

– Тыслабактыслабакинесмогспастиеё!

– Тыслабактыслабакинесмогспастиеё!

Вдруг собаки начали резко разбегаться в разные стороны, но помчались они потом всё равно в одном и том же направлении. Тот самый шакал подбежал ко мне, и прошептал на ухо:

– Она погиблаиз-затебянезнакомециз-затебяонапогибла!

И поспешил за всеми. На этот раз собаки кричали совсем другое, и каждая в разном ритме:

– АкбатАммтЖив!

Все повторяли это по-своему, разными рифмами и в разное время, гул смешался в одно целое. Собаки неровным строем мчались по дорогам и бульварам, исчезая в дебрях белого непроходимого тумана, стеной перегородившего дальнейший путь зверей, и никого не попадалось им на безлюдных улицах, которые, несмотря на отсутствие живых существ, никак нельзя было назвать мёртвыми. Тем более, никто не давал гарантии, что там никого нет; людей, может быть там и нет, но в остальных вариантах лучше просто промолчать.

Когда последний пёс скрылся в серой пелене, когда из неизвестного и непроходимого пространства послышалось последнее "АкбатАммтЖив!", я вытащил карты, стряхнул с них мокрую грязь, и, не вставая, принялся разматывать изоленту на моей правой руке, отшвырнув её от себя на несколько метров. Кучка мусора пролетела по настораживающему и опасному воздуху, и упала на всё ещё багровый от крови асфальт. Я немного понаблюдал за ней, пока ветер не погнал ленту дальше по одиноким проспектам.

Ещё я увидел светофор – странно, раньше я его не видел. Машин, естественно, не было, но он всё равно работал как ни в чём не бывало, переливаясь зелёным и красным цветами – оранжевого там не было, и я нашёл это достаточно символичным, и отвернулся на другой бок. Теперь я не видел светофор, но слышал, как он тихо гудит. Конечно, в реальном городе я бы никогда не смог расслышать этого, из-за автомобилей, разных звуков и посторонних шумов, голосов; но сейчас я слышал ритмичные повторяющиеся постукивания, как у часов, прерывающиеся с интервалом где-то в секунд тридцать – сорок. В сознании я продолжал смотреть на светофор, но в реальности мои глаза впились в тележку на колёсах, которая невесть как оказалась передо мной. Возле тележки стоял какой-то мужчина в лакированных но пыльных туфлях с содранным носком тёмно – коричневого. Каблуки выстукивали незнакомую мне мелодию. Я лёг на спину, пару шагов вокруг меня, и я увидел сияющее улыбающееся лицо надо мной.

– Вам помощь нужна? – и протягивает мне руку, так и не дождавшись моего окончательного ответа и проигнорировав что-то невразумительное, сказанное мною, с трудом раскрывая рот и произнося пожеванные слова.

В голове у меня до сих пор эхом проносилось собачье "АкбатАмматЖив!".

– Вот так вот, поднимайтесь, незнакомец, поднимайтесь. Нечего на земле лежать... Бог ты мой, да это кровь!

Я кивнул.

– Надеюсь, не ваша?!

– Нет, нет, не моя, никак не моя... Простите, а вы кто?

Мужчина хлопнул по розовой тележке:

– Я?! Я – Продавец мороженого! Хотите?

– Что?

– Мороженое!

– Нет, спасибо, я воздержусь...

– Почему же?

– Я не любитель сладкого, тем более холодного.

– Так тут нет ничего холодного... только мороженое...

– А, да, точно...

– Как это так можно?

– Что?

– Не любить сладкое? Вас, наверняка, не воспитали, незнакомец...

– Последний раз мороженое я ел в детстве.

– У! Давно, это, судя по всему, было...

– Да, достаточно давно.

– Ну и как?

– Что как?

– Как вам то мороженое, которое вы ели последним?

– Ну, вкусное, сладкое... Я уже и не помню.

– Это хорошо.

– Что хорошо? Что я не помню?

– Да нет же, что отличное мороженое это было.

– Ах, да, конечно...

– Хотите?

– Нет, я же сказал, я не ем мороженое.

– Это не является убедительной причиной, по которой вы не можете купить у меня мороженное.

– Хорошо, а отсутствие денег таковой является?

На самом деле деньги в кармане у меня были – я не успел вытащить зарплату, когда пришёл домой.

– А вы поищите! – настаивал Продавец мороженного.

Я нехотя достал из кармана купюры.

– Видите?! Я чуть было не утонул в крови, они порванные и пожеванные, размякшие, разваливаются и рассыпаются прямо в руках!

– Бог ты мой, да это кровь!

Мой новый собеседник пробежал глазами по багровому асфальту и небольших густых лужицах не нём.

– Да, вообще-то...

– Чья же она?

– Ну...

– Ваша?

– Нет, не моя...

– Вам срочно нужно в больницу!

– Да это не моя кровь!

– А чья?

– Не моя.

– Вам нужно в больницу! Срочно...

– Да это не моя кровь!

– У вас на руке порезы и ожоги, – он кивнул на мою правую ладонь.

– А, да, нужно!

– А где не ваша кровь?

– Что?

– Вы сказали, что это не ваша кровь... где?

Я чувствовал себя безумно глупым, кроме того, я начинал злиться. Я оглянулся, разводя вокруг себя руками.

– Вот, на земле...

– Бог ты мой, да это кровь!

Мне нечего было добавить.

– Ваша?

– Нет, не наша...

– А чья? Тут ваша кровь, незнакомец, вам нужно в больницу.

– Эта кровь не моя.

– Вам нужно в больницу...

– Потому что у меня рука в царапинах и ожогах, я знаю!

– Бог ты мой! У вас ещё и рука в царапинах и ожогах, а я не заметил. Тут везде ваша кровь, и ещё рука изувечена.

– Эта кровь – не моя.

– А чья? А вам точно нужно в больницу.

– Кровь не моя.

– Хорошо, незнакомец, я понял. Бог ты мой, у вас рука в ожогах и царапинах! Вам срочно нужно в больницу, незнакомец, срочно!

– Я знаю, я потом схожу, Доктора сейчас нет. Ну, есть, но он не может принимать кого-либо.

– Почему?

– Потому что его нет на месте работы. Он есть, но не как Доктор, а как отец, ищущий свою дочь.

– Почему?

– Потому что он её потерял и ...

– Мороженого хотите?

– Нет.

– Почему?

– Я не ем сладкое и ...

– Вы весь в крови.

– Она не моя.

– Кажется, что вы в ней чуть было не утонули.

– Да, я же говорил вам уже...

– Что говорили, незнакомец?

Продавец мороженого поглаживал края своего жёлтого дождевого плаща, измазанного в разноцветных пятнах. Странно, он что, в этом работает?

– Я говорил, что я чуть было не утонул в крови.

– Да, вы чуть было не утонули в крови? Знаете, оно и видно – ваша одежда мокрая и красная.

– Как и земля вокруг.

– Бог ты мой! Да это...

– Кровь, не моя. Я уже знаю.

– Мороженого хотите?

– Нет, спасибо, я не ем мороженое.

– Почему?

– В последний раз я ел его в детстве.

– Хорошее оно было?

– Да, вкусное и сладкое...

– Нет, детство? А кровь на земле ваша?

– Нет, не моя.

– Мороженного не желаете?

– Мне нечем расплатиться.

– Да вот же у вас в руках деньги! Вы обмануть меня хотели?!

– Что?!

– Я бесплатно вам ничего не дам. Либо платите, либо я пошёл.

– Да вы не поняли, я не хотел вас обмануть. Я не собираюсь ничего у вас покупать. Я не ем мороженого, – попытался объяснить я.

– Почему?

– Потому что я не люблю его.

– Почему?

– Не знаю, просто мне нравится есть мороженое.

– Откуда вы знаете?

Я опять не нашёлся что ответить, а Продавец мороженого продолжал:

– Откуда вы знаете? Почём вам знать? Вы же не едите его! И, стало быть, не знаете, какой у него вкус!

– Но я ел его в детстве!

– О, незнакомец! Это слишком далеко, чтобы возвращаться и вспоминать. Не улетайте от этого, – он кивнул на тележку.

– Но я его ел! Пусть даже так давно.

– А вы можете знать, что было давно. Уж кто – кто, но не вы, так точно. Простите за лишнюю откровенность, но вы слабак. И запомнить прошлое вам не под силу. Живите сейчас...

– Я помню своё детство. Иначе откуда я бы знал, что я ел мороженое?!

– Может быть, может быть вы просто хотите поскорее от меня избавиться! И говорите чепуху... Не отвечайте за ваше детство.

– Я ел мороженное! И я это знаю точно!

– А вот и нет. Вы даже родителей своих отличить от обычных воронов не сможете!

– Бред. У меня нормальные родители.

– Нормальные птицы. А этот ваш прадед, говорят, в родстве с гиенами...

– Прекратите!

– Ну, вы представляете ваше истинное обличье?! Показать?! Купите мороженое!

– Да эти деньги – мусор! Что я на них куплю?!

– Бог ты мой, они все в крови! Вы что, купались в ней?

– Да.

– Она не ваша?

– Нет, кровь не моя.

– Тогда обменяйте ваши карты на мороженое!

Я крепче сжал книгу.

– Я не отдам мои чертежи. Тут карты всего города, и мне без неё не обойтись. В отличие от вас. Вы то город знаете получше моего.

– Да? Вы так считаете? Да, город знаю как свои пять пальцев.

– Зачем же вам тогда мои карты?

– Ну не бесплатно же мороженое мне вам отдавать, в самом деле...

– Но я не собираюсь покупать у вас ничего!

– Как не собираетесь?! Почему?!

– Я же сказал, я не ем мороженое!

– Почему?!

– Потому что в последний раз я ел его в детстве.

– Вы сами себе противоречите.

– Это почему же?

– Вы только что назвали убедительный повод вам купить у меня его.

– Кого?

– Не кого, а что. Мороженое.

– Но у меня нет денег и ...

– Продайте мне ваши карты, если у вас нет денег!

– ... и самое главное – у меня нет желания есть что – либо сейчас...

– Почему?

– ... а тем более, мороженое.

– Почему?

– Потому что я не хочу...

– Почём вам знать? Вы попробуйте, и узнаете, хотите ли вы того, или нет.

– Не хочу, простите.

– Напрасно, незнакомец.

– Я знаю, простите меня ещё раз, но я не хочу.

– Напрасно вы. Ей Богу, напрасно, незнакомец! Скоро они придут, карты вам не понадобятся, уж точно!

– Кто придёт?

– Они, – Продавец мороженого кивнул на горизонт, где ряды домов и зданий, верхушки одиноких деревьев потеснились, освобождая место для стальных туч и мрачного неба. Но там я первый раз увидел, что небо приняло другой оттенок. Если полностью чёрными были только границы тяжёлых свинцовых облаков, то там, вдалеке всё небо заливало туман непроглядным мраком, распространяясь как паразит.

– А что там с небом?

– Оно потемнело. Значит, они идут.

– Кто они?

– Те, кто изуродовал ту девушку в видеосалоне.

Я обомлел.

– Кто это?!

– Они.

– А имя у них есть?!

– Ей Богу, не знаю. Но когда они придут, то разрушат всё, и карты вам уже не будут нужны, этот точно...

– Почему?!

– Все взорванные дома одинаковые. А эта девушка была вашим другом?

– Да, была.

– Мне очень жаль её. Примите мои искрение соболезнования. Но вас убьют тоже.

– Почему?

– Она разве вам не сказала?

– Что не сказала?

– Они вас искали, а не её.

– Зачем?

– Из-за ваших карт.

– Зачем им понадобились мои карты?

– Они смогут дорисовать в этом городе всё, что хотят.

– Как?!

– Как нарисовали вы, незнакомец.

– Вы знаете, что город нарисовал я?!

– Да, этот город нарисовали вы. И они смогут нарисовать, когда убьют вас.

– А если рисовать могу только я?

– Рисовать могут все. Даже я.

– А вам это зачем?!

– Ну, я бы нарисовал город из мороженого. Там бы было везде мороженое.

– И зачем это вам?!

– Ну, тогда бы вам пришлось его съесть.

– Кого?

– Не кого, а что. Мороженое!

– Кто они такие?

– Они? Они это они.

– Это люди.

– Нет.

– Животные?

– Ну, с биологической точки зрения – да, но...

– Это собаки?

– Какие собаки?

– Это уличные псы, которые бегают по этому городу?

– Нет, нет.

– А на что они хотя бы похожи?

– На самих себя. Они ужасны и великие одновременно. Понимаешь меня?

– Мне нужно их найти!

– Зачем?!

– Они убили моего друга!

– Убьют и тебя, если найдут.

Настала пауза. Мой собеседник вкрадчиво спросил меня, не чувствую ли я себя виноватым.

– Да, – ответил я, не задумываясь.

– Почему же?

– Я не пришёл за ней.

– Как же так?! Пришили.

– Мне следовало прийти раньше.

– Почему это?

– Я должен был прийти раньше.

– Откуда вы знали, что случится такое? Вы не могли этого знать!

– Я должен был быть здесь раньше.

– Ну, тогда бы они убили и тебя. Ты сделал её уродливой.

– Что?

– Посмотри на карту, ты же нарисовал эту девушку?

– Да, но...

– На рисунке она некрасивая.

– Но это просто рисунок. Просто линии...

– Ты сделал её такой. Она же любила тебя, потому что ты пообещал прийти. Ну, любила это сильно сказано... но она ждала тебя.

Я проглотил язык, губы онемели.

Земля под ногами начала дрожать, и Продавец мороженого сказал:

– Я, пожалуй, пойду... они уже в городе! Жди, придут за тобой.

Я моргнул, и тележки уже не было.

 

 

 

 

 


Оглавление

4. 4.
5. 5.
6. 6.
508 читателей получили ссылку для скачивания номера журнала «Новая Литература» за 2024.02 на 28.03.2024, 19:50 мск.

 

Подписаться на журнал!
Литературно-художественный журнал "Новая Литература" - www.newlit.ru

Нас уже 30 тысяч. Присоединяйтесь!

 

Канал 'Новая Литература' на yandex.ru Канал 'Новая Литература' на telegram.org Канал 'Новая Литература 2' на telegram.org Клуб 'Новая Литература' на facebook.com Клуб 'Новая Литература' на livejournal.com Клуб 'Новая Литература' на my.mail.ru Клуб 'Новая Литература' на odnoklassniki.ru Клуб 'Новая Литература' на twitter.com Клуб 'Новая Литература' на vk.com Клуб 'Новая Литература 2' на vk.com
Миссия журнала – распространение русского языка через развитие художественной литературы.



Литературные конкурсы


15 000 ₽ за Грязный реализм



Биографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников:

Алиса Александровна Лобанова: «Мне хочется нести в этот мир только добро»

Только для статусных персон




Отзывы о журнале «Новая Литература»:

24.03.2024
Журналу «Новая Литература» я признателен за то, что много лет назад ваше издание опубликовало мою повесть «Мужской процесс». С этого и началось её прочтение в широкой литературной аудитории .Очень хотелось бы, чтобы журнал «Новая Литература» помог и другим начинающим авторам поверить в себя и уверенно пойти дальше по пути профессионального литературного творчества.
Виктор Егоров

24.03.2024
Мне очень понравился журнал. Я его рекомендую всем своим друзьям. Спасибо!
Анна Лиске

08.03.2024
С нарастающим интересом я ознакомился с номерами журнала НЛ за январь и за февраль 2024 г. О журнале НЛ у меня сложилось исключительно благоприятное впечатление – редакторский коллектив явно талантлив.
Евгений Петрович Парамонов



Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 года

 


Поддержите журнал «Новая Литература»!
Copyright © 2001—2024 журнал «Новая Литература», newlit@newlit.ru
18+. Свидетельство о регистрации СМИ: Эл №ФС77-82520 от 30.12.2021
Телефон, whatsapp, telegram: +7 960 732 0000 (с 8.00 до 18.00 мск.)
Вакансии | Отзывы | Опубликовать

Поддержите «Новую Литературу»!