HTM
Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 г.

Саша Сотник

Рекламist

Обсудить

Роман

Опубликовано редактором: , 30.05.2008
Оглавление

12. По ту сторону кайфа
13. Возвращение Де Сада
14. Осторожно, офис закрывается!

Возвращение Де Сада


 

 

 

Агнесса Бердникова когда-то была эстрадной «звездой». Ну, не так чтобы очень яркой, но все-таки… Ее мама Тамара Петровна долгое время работала выпускающим редактором на телевидении, знала всех и вся, и хлопотала о дочери, как могла. Устраивала эфиры, платила деньги за запись песен в студиях, спонсировала выпуск новых альбомов. Тамара Петровна любила свою дочь, будучи уверенной в перспективе ее таланта. Агнесса писала стихи. Сначала у нее не получалось, и тогда мама познакомила ее с видным эстрадным поэтом Поздняковым. Последний, взяв деньги за обучение, признался ученице:

– Если вы будете продолжать писать эту сопливую гадость, вас никто не заметит. Пишите хуже. «Кровь» и «любовь» бесперспективны. «Носки» – «мозги» – вот будущее! Ищите свои темы…

И Агнесса углубилась в поиск. Героями ее песен стали слепошарые художники, покалеченные акробаты и парализованные бегуны. Инвалидность ее персонажей шокировала и взывала к жалости. Цинизм поэтессы крепчал, а в музыке появились интонации истерического отчаяния. Альбом «Убей меня, мой талисман», разошелся многотысячным тиражом, а клип о погибающем гуттаперчевом мальчике до сих пор нельзя вспомнить без содрогания. Короче, певица нашла себя. На концертах Агнесса Бердникова пленяла слушателей бесконечными рассказами об уродах и ужасах Петровской кунсткамеры. Больше всего ее любили бандиты и медицинские работники. Однажды ей пришло письмо из исправительной колонии строгого режима. Пылкий поклонник писал: «Будучи на воле, я услышал ваши песни, но не понял их смыслообразующей глубины. Случайно убив двух человек, я в тюрьме вновь столкнулся с вашим творчеством и осознал глубинно-образующий смысл этих песен. Теперь, когда я выйду на свободу, никого не стану убивать. Разве что только жене нанесу тяжкие телесные повреждения…»

Завистливые коллеги называли ее за глаза «мадам де Сад». Певица же, напротив, воодушевилась и замахнулась на новый альбом, главной темой которого стал суицид. Однако российский слушатель не разделил мрачных настроений певческой натуры, и полностью проигнорировал новое творение Бердниковой. Мама певицы понесла тяжелые убытки и на какое-то время отказалась от масштабных проектов в шоу-бизнесе. Агнесса на несколько лет исчезла с экранов телевизоров и из радиоэфиров. Она вышла замуж, развелась, после чего полностью сменила имидж, превратившись в блондинку «под Бритни», и затаилась, ожидая подходящего случая.

Шанс представился довольно скоро в образе пятидесятилетнего владельца средней нефтяной компании. Очарованный блондинкой нефтяник живо распахнул свой кошелек, изъявив жгучее желание спонсировать долгожданное возвращение своей пассии на вершину эстрадного Олимпа. К этому времени Агнессе уже исполнилось двадцать шесть лет, и ее талант, некоторое время прозябающий в бездне небытия, словно джинн в закупоренном сосуде, был готов вырваться наружу, дабы разорвать в клочья слушателей своими последними откровениями.

Новоиспеченный спонсор Агнессы явился к Шефу с видом нефтяного магната. Его замашки выдавали в нем босяка, внезапно превратившегося в босса. Утонув в большом кожаном кресле и распустив объемный живот, он оттопырил нижнюю губу – так, чтобы все оценили его усталую снисходительность, и заговорил, вальяжно растягивая окончания слов:

– Я – Станислав Андреевич Горбатов. Владелец нефтяной компании и Агнессы Бердниковой. У нас с ней…

– Творческий тандем? – подсказал Шеф.

– Именно что. Духовно-финансовые отношения, – уточнил Станислав Андреевич. – Я ее… как это теперь модно говорить?

– Продюсируете, – с готовностью помог ему Шеф.

– Именно так. Я слышал о вас много лестного. Не в человеческом, а профессиональном смысле. Планирую снять Агнессе клип. Что вы предлагаете?

Присутствующий на переговорах Бекетов, так же оттопырил нижнюю губу, словно на нее капнула птичка, и не менее пренебрежительно произнес:

– В нашем деле все решает бюджет.

– А как же замысел?

– Видите ли, – оттопыривая губу еще больше, снизошел Бекетов, – в вашем случае замысел – это незначительная деталь проекта. Желая снять полет на Луну, но, имея в кармане жалкие двадцать тысяч долларов, мы сможем осуществить лишь прыжок в канаву.

– Допустим, – согласился нефтяник, отчасти теряя вальяжность. – И какой бюджет вас устроит?

Бекетов нехотя постучал пальцами по калькулятору, приговаривая вполголоса:

– Сценарий… угу… реквизит… тэк-с… павильон… ага… гримеры, осветители, кран, операторы, свет… десять часов… типа того… постпродакшн, монтаж, компоузинг, обработочка… «Под кино» обрабатывать будем?

– В смысле? – растерялся продюсер.

– Эффект кинопленки будем делать, или голышом видео в эфир пустим?

– Голышом? – ужаснулся Станислав Андреевич. – Нет, голышом нельзя!

– Тэк-с, ясненько, – заключил Бекетов, принимая образ доктора, беседующего с умственно отсталым. – Значит, обработочка «под кино»… Упс! Вот и выплывает у нас суммочка. Пятьдесят три тысячи, плюс – минус там… пара тысяч.

Нефтяной босс вспотел и, ища спасения у Шефа, спросил:

– А как же телевидение, эфиры?

– Это другая статья расходов, – сообщил ему Шеф. – Я понимаю: вы – человек новый в этом бизнесе, многого не знаете. Но ротация на радио и ТВ – это отдельные деньги. Мы – всего лишь производители видеопродукции. Хотя, конечно, можем кое в чем помочь. В смысле, поговорить, составить медиа-план.

– Поговорите, поговорите, – поспешно согласился босс. – Я готов подписать.

Так циничными стараниями Бекетова я получил задание написать сценарий для видеоклипа Агнессы Бердниковой и пятьсот долларов аванса. Еще тысячу мне должны были заплатить по факту сдачи материала. Согласитесь: столь щедрый аванс должен был вызвать во мне прилив вдохновения и бурю фантазии. Однако, послушав запись песни, я ощутил уныние, переходящее в безнадегу.

Вероятно, вспомнив давнее письмо от узника исправительного учреждения, Агнесса явила миру песню, насыщенную бредом чувственного горемыки. Попса в стиле «шансон», приправленная нагловатым рэпом и цитатами из классики – в частности, там звучали отрывки ремиксов из «Лебединого озера» – с корнем вырывала всякое желание прикасаться к данному творению. А сценарий надо было написать за три дня. Меня жалели все. Гудман советовал напиться, и в бреду создать что-нибудь столь же несуразное. Гельфанд ставил диагноз: «дура она», от которого становилось еще тяжелее. Карпина просто ржала. Бекетов восхищался: «горбатого могила исправит или я!..» и призывал «напрячься, но не пукать». Деревьев, как всегда, сочувствовал исключительно себе: «ты непременно ахинею напишешь, а мне потом раскадровки рисовать». Короче, ситуация была еще та…

Я уединился дома и часами вслушивался в композицию. Чем больше я в нее вникал, тем меньше мыслей рождалось в моей голове. Казалось, сам голос Бердниковой умерщвлял вокруг себя все живое. Я купил водки и три банки маринованных огурцов. Напился практически без закуски. Уснул под ненавистную композицию. Ночью мне приснился уголовник, танцующий рэп и невзначай соблазняющий Бердникову прямо на лесоповале; конвоиры, отплясывающие с автоматами наперевес и собачья свадьба.

Утром я позвонил Шефу. Взмолился:

– Ничего не получается! Хотите – верну аванс?

– Значит, вот как вы относитесь к работе?! – зарычал Шеф. – Аванс плюс неустойка за потерянное время, итого – семьсот пятьдесят долларов! Так вы будете работать или нет?!

– Буду! – рявкнул я и повесил трубку.

Выпил еще водки. Запил маринадом. Сел за компьютер. Включил Бердникову. Вслушался в текст и ошалел. Исполнительница выла белугой:

 

 

Мой падший ангел в замшевом бушлате -
Ты снишься мне уже вторую ночь;
Лежу одна, больная, на кровати,
А ведь у нас с тобой большая дочь!

 

Слова припева убивали с беспощадностью дихлофоса:

 

Трави меня, любовь,
Ведь я уже готовая;
Меня не греет кровь –
Ни старая, ни новая!..

 

 

Текст навевал невеселые мысли о суровых буднях «Склифа» и института переливания крови. За последнюю тему я и зацепился. Мой сценарий был насыщен трагическими событиями. Объект любви главной героини попадал в тюрьму, в то время как его любимая заболевала неизлечимой болезнью. Оба они маялись среди тюремных ограждений, решеток и больничных коек с капельницами. Врачи превращались в вертухаев и наоборот. Злобные овчарки повсюду преследовали героев, в принципе, давно уже готовых испустить дух. Апофеозом всего этого кошмара становился расстрел заключенного за попытку к бегству и смерть его любимой в результате эвтаназии.

Поставив точку в сценарии, я понял, что это – лучшее из того, что могу предложить. И именно за это меня попрут с работы. Тем не менее, я отправил свой вариант Шефу по электронной почте. Через полчаса услышал его бодрый голос по телефону:

– Обоснуйте расстрел. Заказчику непонятно. В принципе, ему нравится, но финал должен быть более жизнеутверждающим. Подумайте, у вас еще есть время. Включите тему семейных ценностей. Как там у нее поется?..

– У них, – говорю, – большая дочь.

– Насколько большая?

– Как наш долг Парижскому клубу.

– Вот и разработайте эту тему, введите в сценарий.

– Тему долга?

– Тему дочери, – раздраженно уточнил Шеф.

– Ладно. Оставлю ее в живых…

– И завтра со сценарием приезжайте в офис. Заказчик хочет вас видеть.

Я облегченно выдохнул. Песню Бердниковой решил больше не слушать: она разрушала всякую фантазию. Мифическая дочь певицы предстала в моем воображении в виде полуобнаженной девицы – уж куда без них! Девка-переросток в коротком школьном платье с белым фартуком шлялась по коридорам больницы развязной походкой, приставая к докторам с глупым вопросом «как там мама?». Тот же вопрос она задавала, обивая пороги следственных изоляторов, в тщетной попытке отыскать своего непутевого отца. А родителям тем временем наступал полный каюк. Финальный кадр воспевал отражение бурной жизни в голубых глазах несчастной сироты, истощенной бесполезными поисками.

– Это пронзительно, – резюмировал Шеф, честно глядя в глаза Станиславу Андреевичу. – Не находите?

– Да, печально, – согласился он, отчего-то улыбаясь.

– Я строго соблюдал текст, – поддакнул я.

Заказчик нахмурил лоб:

– А какой там текст?

– Трави меня, любовь, – напомнил я.

– Трави? Любовь? Ах, да, трави… Но ведь в России эвтаназия запрещена? – растерялся он.

– Это веяние времени, – уламывал его Шеф. – Надо опережать, чтоб, так сказать, соответствовать.

– Пожалуй, да, – устало согласился нефтяник, втягивая живот и вздыхая. – Будем работать. Когда съемки?..

Деревьев меня проклял. Прочитав сценарий, схватился за голову:

– Я так и знал! – А потом за сердце: – Ты меня убиваешь. Я – больной человек.

– А ты рисуй, Моцарт, – хихикнул Гельфанд.

– Договорились, – обиделся Деревьев. – Я так нарисую, что ты умрешь в монтажной!

– Добавь туда авангардной эстетики, – посоветовал Гудман. – чтобы мне было легче снимать.

– Я Бердслея туда добавлю, – озлобился Деревьев, – и ни один канал не примет!

…С клипом мучились все. Шеф лично взял на себя кастинг актеров. В назначенный час в офис явилась дюжина ярко раскрашенных девиц и невзрачных мужиков. Кастинг проходил в дальней пустой комнате на первом этаже. Мы расселись полукругом на стульях, Гудман стоял чуть справа со включенной камерой, Шеф подавал команду «следующий!».

Первой в комнату вошла голубоглазая блондинка, дышащая собственной неотразимостью. Представилась:

– Натэлла, студентка.

– Сколько вам лет? – спросил Шеф.

– Восемнадцать. Но уже большой опыт.

Гельфанд хихикнул, Бекетов с ненавистью зашипел, Деревьев невозмутимо блистал медальным профилем.

– Подвигайтесь, – попросил Шеф.

Блондинка завиляла бедрами, проводя руками по выпуклостям своего тела. Шеф прервал ее:

– Не так! Станцуйте что-нибудь без музыки. Создайте настроение.

– Какое? – Натэлла распахнула глупые глазки.

– Не б…дское, – злобно ответил Бекетов.

– Что-нибудь из жизни одуванчиков, – с издевкой поддержал его Деревьев.

– Именно, – согласился Шеф. – Побольше невинности. – И обратился к Бекетову: – А вас я сейчас выгоню. Помолчите!

Слово «невинность» ввело блондинку в ступор. Пришлось звать следующую. Ею оказалась длинноногая красотка в черном парике. Шеф скомандовал:

– Снимите парик. – Посмотрев, сказал: – Нет, лучше наденьте. Следующий!

Из мужчин ему больше других приглянулся высоченный хмырь атлетического телосложения с орлиным носом. Соискатель был настолько похож на злодея, что органика фактуры позволяла ему вообще ничего не играть. Правда, он ужасно шепелявил, но бессловесная роль оставляла за ним право быть немым и глухим одновременно. Остальных мужиков Шеф принял на роли охранников, врачей и санитаров. Девушек беспощадно забраковал. Бекетов аплодировал:

– У вас безупречный вкус.

– Ко мне завтра племянница из Электростали приезжает, – сообщил Шеф. – Сыграет что угодно. Хоть любимый вами одуванчик!

Бекетов тут же заочно влюбился и стал ждать. Спустя пару дней в офисе нарисовалась юная куколка лет девятнадцати: рыженькое кудрявое существо с кругленькой мордашкой, ямочками на щечках, глупыми зелеными глазками и маленьким ротиком, каждую секунду исторгающим глупость. Толик принял ее за ангела, и его светлое чувство выросло до размеров Кафедрального собора.

– Здравствуйте, цветок жизни! – молвил Бекетов, нелепо расшаркиваясь.

– Приветики! – зашелестел лепестками цветок. – Это не вы – Гоблин? Я именно таким вас и представляла.

Бекетов оскорбился:

– Я – гоблин? Во, блин!

– Ну да. Тот, который прикольно переводит. Кино и прочие фильмы.

– Я не перевожу. Я вообще английского не знаю, – еще больше обиделся Бекетов, но на всякий случай спросил: – Вы к Шефу?

– Да. Я Ирочка. Племянница…

– Из Электростали? – пробубнил Толик.

– Да! – отчего-то захихикала Ирочка. – У вас так прикольно! И вы такой прикольный! Где мой дядя?

– Прикалывается, – буркнул Бекетов. – На втором этаже.

Их беседу прервал Деревьев. Подвалил, представился:

– Художник. Портретист.

– Он больной, – добавил Бекетов. – Вручаю вас ему и тихо удаляюсь!

Неизвестно, что Деревьев наплел Ирочке, пока они поднимались на второй этаж, но назад он вернулся с видом победителя.

– Охмурил, кобелина? – мрачно спросил его Бекетов.

– О, эти кудри – кудри вдохновенья! – протянул Деревьев, инстинктивно отстраняясь от Толика. – Меня убьет по юности тоска!..

– Я помню это чудное мгновенье, когда в твоих зубах была доска! – закончил Бекетов, внезапно обнаружив в себе поэтический дар.

Минут через десять явился Шеф, держа Ирочку под ручку:

– Вот наша актриса. Прошу любить.

– А я влюблен, как сорок тысяч братьев, – начал Деревьев, но Шеф его прервал:

– Только этого не надо. И смотрите у меня…

Рот у Ирочки не закрывался – она постоянно несла несусветную чушь:

– У вас в Москве так прикольно! Вот у нас в Электростали не так.

– Ну да, у вас все электрическое и стальное, – злился Бекетов, ибо уже разлюбил.

– Нет, что вы! Здесь столько магазинчиков, клубов, дискотек! Я, правда, еще не была, но хочу. Кто хочет со мной?

– Поедемте, мой ангел, в ресторан, – охаживал ее Деревьев.

– Он там закажет комплексный обед, где в комплекс входят два его инфаркта, – язвил Бекетов.

Карпина покатывалась со смеху. Наконец, сжалилась над Ирочкой:

– Не слушайте ни одного, ни другого. Они издеваются. Вообще, в нашем коллективе нет ни одного нормального мужика: сплошные гении, черт бы их побрал!

Съемки назначили на утро понедельника в одном из павильонов «Мосфильма». На площадке было жарко от софитов. Шеф выступал в роли режиссера-постановщика. Постоянно орал:

– Куда кран поехал?! Где контровой свет, твою мать?!.. Дайте мне голубого! Голубого хочу!..

Со стороны это могло показаться сумасшествием, но ничего не поделаешь: творческий процесс…

И тут явилась Агнесса Бердникова. Раньше я пару раз видел ее по телевизору. В принципе, известно, что телевизионный образ зачастую не совпадает с реальным обликом, но чтоб настолько! Коротенькие кривые ножки на высоких каблуках, переходящие в бесформенный торс, обтянутый платьем «стрейч», две худых ручонки и тонкая шейка с маленькой головкой. Выдающейся деталью ее несуразного облика являлся длинный горбатый нос. Именно такой предстала перед нами «звезда» шоу-бизнеса. Не успев предстать, начала ругаться:

– Где, бля, моя гримерка? Минералку принесли? С газом? Я же говорила, бля, без газа, тупицы! Где, бля, актеры? Это что, бля, актеры? Кто, бля, сказал, что это – актеры? Это уроды, Кинг-Конги, на х..! Кто проводил кастинг?

Шеф ее успокаивал:

– Они профессионалы, у них громадный опыт…

– Где мой костюм? А второй где? Кто писал сценарий?

Шеф подтолкнул меня к «звезде». Агнесса окинула меня презрительным взглядом и вынесла вердикт:

– Это ты написал всю эту…?

– Х…ню? – закончил я за нее фразу. – Да, и горжусь, ибо для большей х…ни нужен меньший талант.

– Хамло, – обиделась Бердникова. – Где мой гример? Я мужика просила, а не бабу.

Шеф, протянув мне букет цветов, шепнул:

– Вручите ей, она цветы любит. Успокоится.

– Почему я?

– Очень вас прошу…

Я взял букет, преподнес их Бердниковой:

– Это вам. Поскольку вазы нет, куда прикажете вставить?

– Я же говорю: хамло! – Повторила она. – Положи на стол, дурила!

Со мной еще никто так не разговаривал, и я решил рвануть со съемок. Гудман пытался меня тормознуть:

– Не обижайся ты. Она же – дура, ты что, не видишь?

– Вы куда? – Включился Шеф. – Сценарист обязан следить!

– Это шпион, – говорю, – обязан следить. А я уже все написал. Теперь реализуйте.

Короче, меня не отпустили. Я сидел в углу павильона и маялся. Бердникова на площадке выглядела ужасно. Гудман мучительно искал выгодные ракурсы, чтобы скрыть недостатки ее внешности, а недостатков было много. К концу съемочного дня вся группа была близка к истерике. Хмырь, играющий возлюбленного зэка, наотрез отказался целоваться со «звездой»:

– Я, – говорит, – скорее жабу поцелую и женюсь.

– Перерыв! – Хрипло заорал Шеф. Вывел актера в коридор и произнес речь: – Поцелуй ее как покойника. Каждый из нас хоть раз в жизни обязан это сделать. Поцелуй от всей съемочной группы, от имени коллектива, от имени своего кошелька! Ты понял?!

– Вот сдохнет, тогда и поцелую! – Сопротивлялся «хмырь».

– А ты представь, что уже! Скоропостижно! – Напирал Шеф. – В конце концов, тебе заплатили!

Сей аргумент подействовал безотказно. Актер сдался. Поцелуй, правда, получился кислым и неубедительным.

– Смикшируем при монтаже, – махнул рукой Шеф.

Процесс расстрела заключенного и смерти героини Бердниковой вверг меня в дикий хохот. Певица, изображая кончину, строила страдальческие гримасы, напоминающие внезапные корчи эпилептика; «хмырь» все никак не мог красиво упасть. Шеф бесился:

– Не падай на спину, бля! Извините… У тебя рожа зверская. Падай на морду. Разобьешь – вытрем. Не жалей себя!..

Актер уродовался как мог. После каждого дубля вся съемочная группа, хохоча до изнеможения, приседала на корточки. Шеф, вытирая платком слезы, продолжал вопить:

– У нас тут, бля, не Чаплин! Простите за идиомы… Трагедия убийства и органический суицид – вот что у нас! Так: ржем еще минуту, после чего – работаем!..

Материал с горем пополам отсняли. Гельфанд, посмотрев на результат, превзошел сам себя:

– Что вы сняли? Это же – Скрягин! «Поем я из таза»! Я вам что: даун? Женька, ты – поднебесный гаденыш! Всех подставил!

Но тут явился Шеф и прекратил истерику:

– Я критиков не заказывал. Ваше дело – склеить картинку. Вот и собирайте свой паззл.

И Гельфанд отомстил. Такой черной комедии нашему зрителю еще не предлагали. По экрану нелепо металась обреченная на смерть Бердникова, время от времени вскидывая руки и выкрикивая бредовый текст песни; иногда из ее уст вырывались истошные крики тяжелобольной, достигающие высоты, вывернутой наизнанку. Возлюбленный зэк был похож на быка перед схваткой с матадором. В роли матадора выступила расстрельная бригада. Палачи сурово прищуривались и с безразличием стреляли, точно из рогатки по голубям. Падение жертвы мордой в крошки пенопласта, выполняющего роль снега, получилось исключительно веселым и жизнеутверждающим. Ирочка, по настоянию Шефа сыгравшая взрослую дочь Бердниковой и «хмыря», косо посмотрела на зрителя в финале клипа и, нарочито шмыгнув носом, ушла в темноту…

После просмотра шедевра Станислав Андреевич многозначительно произнес:

– Да, подняли мы проблемку…

– Исключительно подняли, – согласился Шеф.

– Авангардно, – добавил нефтяник.

– Высоко, и уж не Мадонна, – сравнил Шеф.

– Вот уж поистине «даешь русское»!

– Мы и даем, и берем, мы все делаем! – возгордился Шеф.

В тот же день все получили свой гонорар. Меня он порадовал, Гудмана взбодрил, Бекетова расслабил: «долги раздам». Гельфанд презрительно плюнул, Деревьев ответил полной невозмутимостью. Карпина фыркнула:

– Мне-то что? Я вообще на окладе сижу. Может, хоть премию дадут…

Хозяин квартиры Петр словно почувствовал мое богатство: приперся тем же вечером. Я дал ему триста долларов.

– А в долг? – спросил он. – Хотя бы еще полтинник…

Как же он мне надоел!

Премьеры клипа я ждал с ужасом и тайным торжеством, наивно полагая, что зло непременно будет наказано. Однако, на музыкальном канале его оценили как прорыв в новые выси искусства и глубины философии. Позже Гудман объяснил:

– Реплики телеведущих тоже продаются. Что ты прямо как маленький?..

А вы говорите: «Талант, талант»…

 

 

 


Оглавление

12. По ту сторону кайфа
13. Возвращение Де Сада
14. Осторожно, офис закрывается!
518 читателей получили ссылку для скачивания номера журнала «Новая Литература» за 2024.02 на 29.03.2024, 18:28 мск.

 

Подписаться на журнал!
Литературно-художественный журнал "Новая Литература" - www.newlit.ru

Нас уже 30 тысяч. Присоединяйтесь!

 

Канал 'Новая Литература' на yandex.ru Канал 'Новая Литература' на telegram.org Канал 'Новая Литература 2' на telegram.org Клуб 'Новая Литература' на facebook.com Клуб 'Новая Литература' на livejournal.com Клуб 'Новая Литература' на my.mail.ru Клуб 'Новая Литература' на odnoklassniki.ru Клуб 'Новая Литература' на twitter.com Клуб 'Новая Литература' на vk.com Клуб 'Новая Литература 2' на vk.com
Миссия журнала – распространение русского языка через развитие художественной литературы.



Литературные конкурсы


15 000 ₽ за Грязный реализм



Биографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников:

Алиса Александровна Лобанова: «Мне хочется нести в этот мир только добро»

Только для статусных персон




Отзывы о журнале «Новая Литература»:

24.03.2024
Журналу «Новая Литература» я признателен за то, что много лет назад ваше издание опубликовало мою повесть «Мужской процесс». С этого и началось её прочтение в широкой литературной аудитории .Очень хотелось бы, чтобы журнал «Новая Литература» помог и другим начинающим авторам поверить в себя и уверенно пойти дальше по пути профессионального литературного творчества.
Виктор Егоров

24.03.2024
Мне очень понравился журнал. Я его рекомендую всем своим друзьям. Спасибо!
Анна Лиске

08.03.2024
С нарастающим интересом я ознакомился с номерами журнала НЛ за январь и за февраль 2024 г. О журнале НЛ у меня сложилось исключительно благоприятное впечатление – редакторский коллектив явно талантлив.
Евгений Петрович Парамонов



Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 года

 


Поддержите журнал «Новая Литература»!
Copyright © 2001—2024 журнал «Новая Литература», newlit@newlit.ru
18+. Свидетельство о регистрации СМИ: Эл №ФС77-82520 от 30.12.2021
Телефон, whatsapp, telegram: +7 960 732 0000 (с 8.00 до 18.00 мск.)
Вакансии | Отзывы | Опубликовать

Поддержите «Новую Литературу»!