Шоумэнъ

 

 

 

  Женя Сенин был так похож на Чингисхана, что инстинктивно хотелось заплатить ему дань. Единственное, что отличало его от исторического персонажа – это темно-рыжий пышный парик с аккуратным пробором посередине.

  Женя был скульптором. В советские времена неплохо жил, отрабатывая партийные заказы: за свою жизнь он изваял множество вождей. Всех их объединяла азиатская внешность, в которой просматривались черты автора. Так, Ленин отличался от Маркса формой бороды и более скромной прической. С особой любовью Сенин лепил «железного Феликса» – вероятно, потому, что был женат на его внучке. Жена Галя – тихая спокойная женщина – в отличие от знаменитого деда, предпочитала оставаться незаметной, и даже по квартире передвигалась тихо, стараясь не вызвать реакцию взрывоопасного мужа. Муж, между тем, постоянно митинговал, ругаясь с заказчиками. Однажды секретарь райкома неосторожно заметил, что образ Брежнева в исполнении скульптора напоминает лицо сборщика податей из Золотой Орды. Женя хмыкнул:

– А кто же вы еще?

– В каком смысле? – Прищурился секретарь.

– Вот видите: теперь и вы похожи! – Констатировал Сенин.

  Революцию 91-го Женя встретил с творческим энтузиазмом, запечатлев в гипсе Ельцина на танке. Борис Николаевич получился больше самого танка, и к тому же – с хитрым, как у Батыя, взглядом. Помимо этого, художник допустил досадную оплошность, сделав правую руку президента трехпалой, в то время как в жизни объект имел три пальца на левой руке. Творение так и осталось никем не оцененным. Сенин проклял Ельцина и переключился на бизнесменов. Его мастерская была заставлена бюстами новоиспеченных олигархов, как некрополь – статуями почивших знаменитостей. Женя приглашал друзей и устраивал им навязчивые экскурсии.

– На заре буржуазного процветания, – вещал он, – важно оставить дух его зачинателей. Перед вами бюст нефтяного магната Коробейникова. Бронзовый оригинал находится в головном офисе его компании.

  Несколько лет он сладко существовал на тщеславии нуворишей. Потом их стали беспощадно убивать. Бюсты, сотворенные Сениным, переезжали из офисных помещений на кладбища, где органично вписывались в архитектурный ландшафт. Поймав «свежую струю», Женя предложил свои услуги авторитетным бандитам, не преминув намекнуть на призрачность земного существования. «Авторитеты» оценили его мастерство и несколько раз обращались с финансово-емкими проектами. Правда, их фантазия ограничивалась грустными ангелами и рыдающими девами, что навевало на исполнителя смертную скуку. Сенин же мечтал о грандиозной работе, в которой смог бы проявить весь масштаб своего дарования. А одарен он был многогранно. К примеру, писал стихи. Его любимым поэтом был… Впрочем, догадайтесь сами, поставив первую букву его имени впереди фамилии. В своих произведениях он затрагивал неожиданные темы, шокируя слушателей изощренностью сентенций:

 

  Кинжал не ложьте на могилу,

  Слезу не лейте на краю.

  Здесь прах лежит подруги милой,

  Любившей родину мою!..

 

  Имя мифической подруги, равно как и причину ее любви к своей родине, автор стыдливо оставлял в тайне.

  Озабоченный нереализованностью собственного гения, Женя беспрерывно таскался по знаменитостям и миллионерам, навязывая им свои услуги. Пришел однажды к Жириновскому. Тот, посмотрев портфолио, сообщил, что его образ уже запечатлел в бронзе другой, не менее известный скульптор, и даже сказал, кто именно.

– Халтурщик! – Воскликнул Сенин. – Я видел его работу! В ней вы похожи на бесноватого проходимца!

  Скульптора прогнали тубусом, не дав закончить мысль…

  Оскорбленный фактом вопиющего неуважения, изгнанник стал публично охаивать вышеназванного деятеля. К примеру, утверждал:

– Я видел его на пляже. Он такой жирный, что на него не хватит никакого гипса!..

Но в один прекрасный день Женя узрел по телевизору Владимира Путина, и воодушевился. Воздел руки к небу и возвестил:

– Вот мой образ! Державность и простота, скромность и величие, сортир и глянец сошлись воедино в этом человеке! Я верю ему!..

  Сенин наткнулся на меня, входя в фойе ЦДРИ, где я вел презентацию альбома начинающей «звезды». С ходу начал грубить:

– Вы заражены «попсой» как беспризорник – вшами. А об искусстве даже не чешетесь!

– Отчего же: чешусь, – возразил я. – На днях был в ЦДХ, видел вашу работу «Чубайс вкручивает лампочку».

– Ну, и как? – Заинтересовался скульптор.

– Вполне авангардно, – говорю, – если сделать его как светильник.

– Вы действительно заражены, – оскорбился Женя. – Но вам простительно: щенячий возраст…

– Не понял: вы просите прощения или продолжаете хамить? – Не выдержал я.

  Он не расслышал:

– Приглашаю вас на свой творческий вечер в мастерскую. Там будут депутаты и порядочные люди. – Иногда из него вырывалась правда. – Так что: придете?

– Постараюсь.

– Возьмите жену: ей тоже полезно прикасаться, и не только к вам! – Он протянул пригласительный и, быстрым движением поправив съехавший на бок парик, помчался через фойе в сторону лестницы.

  Я взглянул на пригласительный. На маленьком листе, сложенном вдвое, было написано: «Заслуженный деятель искусств РСФСР Е. Сенин приглашает Вас (в количестве двух лиц) на представление проекта «Русский Гамлет», которое состоится 2 сентября 2001 года в помещении мастерской по адресу…». Внутри разворота красовался черно-белый автопортрет художника; слева от него – многообещающая надпись от руки: «шампанское гарантируется!».

  Маша сказала:

– Я не пойду: он и на картинке-то противный, а уж вживую…

  Пришлось уговаривать:

– Мы и без того редко ходим в гости.

– А кто там будет?

– Гамлет, – говорю, – и куча бедных Йориков.

– Сходи с Валечкой, ему как огранщику не чужда живопись.

  Тот отнекивался:

– Дык… Я бы пошел, но там написано: «два лица», а у меня – рожа. Я же сплю на стаканах.

  Я уже смирился с тем, что Сенина придется проигнорировать, а утром второго Маша вдруг спросила:

– Так мы сегодня идем?..

  Вот и пойми после этого женщин…

  В гостях у мастера собрался разношерстный бомонд. Здесь же, стараясь оставаться незаметной, шныряла жена Сенина, Галина. При условии наличия усов и бороды она вполне могла сойти за плюшевого Дзержинского. Среди гостей я также заметил нескольких политиков, и журналистов с парой телекамер. Приглашенные неприкаянно бродили по просторному помещению, на стенах которого были вывешены картины. В основном, это были автопортреты художника. На одной из них Чингисхан задумчиво курил кальян, на другой – улыбался собственному отражению в зеркале. Неприкрытый нарциссизм, помноженный на тщеславие, красной нитью проходил через все его творчество. Загадочно выглядела лишь некая скульптурная фигура, выставленная в центре мастерской и накрытая белой простыней. Я, правда, начинал подозревать, что и под ней скрывается автор, причем – живой. Возможно, он решил выскочить из-под покрывала в самый неожиданный момент, дабы, вызвав легкий переполох, снискать лавры большого оригинала.

  Но я ошибся. Женя появился в проеме двери и торжественно возвестил:

– Дамы и господа! Я рад приветствовать вас на своей выставке. Надеюсь, вы уже оценили мой труд, продиктованный каждодневным отражением жизни.

  Присутствующие закивали головами. Кто-то даже жидко поаплодировал. Операторы включили яркие лампы. Сенин одухотворенно продолжал:

– Имею честь представить вам свою свежую работу «Русский Гамлет». Быть или не быть России? Что ждет ее, великую страну? Какой суровый рок над ней нависнет? Вот какие вопросы ребрами стоят перед нами. Но этот человек решит их, поставив окончательную точку.

  С этими словами маэстро решительным движением сорвал покрывало со скульптуры. Нашему взору предстала полутораметровая статуя, до боли напоминающая президента Путина, скрещенного с образом древнего монгола. В одной руке он держал меч, в другой – горные лыжи. Одет он был в кимоно. В лице гипсового героя грусть европейского философа удивительным образом ужилась с хитростью вороватого азиата. Он был изворотлив до прямолинейности и аскетичен до излишеств.

  Зрители собрались в кружок и молча разглядывали творение. Сенин между тем молчать не собирался. Он встал в центре, рядом с изваянием, и продекламировал:

 

  Они умудрены, они – не дети,

  Пред ними нечего махать крылом!

  Они же знают, принц, что добродетель

  Погибнет все равно в борьбе со злом!..

 

– Какой пещерный конформизм! – Пригвоздила Маша, явно собираясь уходить.

– А чего: клевый Вова, – возразил ей оператор, продолжая снимать действо на камеру. – Для новостей сойдет…

– Нам, вроде бы, обещано шампанское. – Я останавливал Машу как мог.

– Мы и сами в состоянии купить.

– Ну, уж нет! – Говорю. – Пригласил – пусть угощает!

  Маэстро, между тем, продолжал бредить:

 

  Кругом – враги, завистливы и лживы,

  Что сладким ядом выдувают медь.

  Не умирайте, принц, останьтесь живы,

  Всех обманите – пусть погибнет смерть!

 

  По словам чтеца выходило, что президент – единственно честный человек во всем российском государстве, окруженный отъявленными негодяями. Именно они мешают ему осчастливить граждан, которые, в свою очередь, также не блещут интеллектом, не говоря об элементарной благодарности.

  На словах «пусть погибнет смерть» мастер вскинул руки ввысь и запрокинул голову подобно шаману, истощенному экстазом откровения. Казалось, он вот-вот рассыплется в прах, чтобы восстать через минуту, как Феникс.

  Гости закричали «браво», и бросились поздравлять скульптора. Молодая девица с диктофоном навалилась на автора с вопросами:

– Как относится к этому президент?

– Ему должны были доложить, – многозначительно отвечал Сенин.

– Какова его реакция? – Терзала его репортерша.

– Он не может запретить выражать естественные порывы.

– То есть, он – не против?

– Главное: я – за! – Самонадеянно заключил Женя.

  Девицу оттеснили телевизионщики. Светя галогенной лампой в раскрасневшееся лицо «короля вечера», грудастая блондинка допытывалась:

– Меч, понятно, означает справедливость. А лыжи?

– Здоровье, горный воздух, высоту полета и увлеченность натуры.

  В другую камеру говорил депутат:

– Многие художники ищут, так и не находя. Здесь, как я вижу, удалось. – Он явно врал, потому что беспрестанно облизывался. – Слитый образ наследника соответствует и обещает быть…

  Маша принесла мне бокал с шампанским:

– На вот. Пей. Ты ради этого и пришел…

  Я даже не возражал: и без того стыдно.

  Зато скульптор купался в лучах славы. Ее брызги летели по сторонам, обжигая восторженными репликами:

– Потрясающий «пиар»! Как вам удалось заполучить телевидение?

  Сенин был загадочен:

– У меня имеются каналы. Включая космос…

  Заметив Машино насмешливое лицо, Сенин подвалил к нам:

– Не выдержали, значит, и пришли?..

– Да. И, как видите, выдержали, – ответил я.

– Вам не понравился образ? – Он сдвинул брови как поймавший ведьму инквизитор.

  Пришлось уточнить:

– Отчего бы не взять за эталон дядьку Черномора? Президент нередко выходит из пучины. Или, например, Покрышкина? Он часто взмывает ввысь…

– История вас осудит. Вы загнили и пьете, – разозлился Женя. – Вот и ползаете по коллектору бытия.

– А вы, значит, уже всплыли?..

– Как кто?! – Прищурился художник, провоцируя образ.

– Как пельмень, – говорю.

  На следующий день пресса и телевидение взахлеб рассказали о Сенинском Гамлете.

…На улице было еще тепло, но деревья вовсю роняли свои листья; канадские клены, уже тронутые желтизной, тревожно шумели за окнами…