Нерублевские судьбы

Наша история началась в тот прекрасный сентябрьский день, когда в одном из роддомов небольшого областного центра родился семимесячный мальчик. Оказался он на удивление здоровеньким. Рос сообразительным и подвижным. Папа его работал инженером на местной ТЭЦ, мама – а именно она была главной в семье – трудилась мастером на конфетной фабрике и по совместительству была народным судьей. Семья считалась русской, и фамилия у нее была соответствующая, хотя все родственники у нее были почему-то евреями. Вольдемар (так назвали нашего героя) рос вместе с сестрой, которая была старше его года на полтора. По странной ли воле природы или еще по какой причине, но были они разительно непохожи друг на друга: ее волосы были рыжими, как у древних скифов, его же – черными, как у наших любимых азиатских братьев. Ее кожа была бела, его – смугла. Единственное, что было у них общим – это бурный темперамент и стремление к лидерству. Проще говоря, она была по своей натуре стервой, а он – стервятником.

Поскольку в те далекие пятидесятые существовал большой дефицит на места в детских садах, что, впрочем, свойственно и более поздним временам, Вольдемар опекался нянькой. Была эта особа закалена жизненными невзгодами и возмещала нынешний их недостаток каждодневными легкими возлияниями. Поэтому, выходя на прогулку с малышом, она непременно заглядывала в один или два пивных ларька, коих было немало в том небольшом городке. Прикладываясь к кружке, она делилась глотком-другим с Вольдемаром. В конечном итоге он привык получать свою ежедневную порцию, о чем и дал знать своим родителям во время гуляния в городском парке. Когда семейство проходило мимо пивного ларька, малыш, еще не умевший артикулировано оформить свои мысли и желания, издал звук, напоминающий далекий паровозный гудок, и требовательно вытянул руку в сторону толстой тетки, приветливо смотревшей из ларька бесцветными заплывшими глазками. После чего нянька была немедленно уволена, а Вольдемару через знакомых в срочном порядке было найдено место в детском саду. Там Вольдемар получил первые уроки общественного воспитания и, надо думать, был не на последних ролях.

Когда подошел срок, Вольдемар был отправлен в школу. Маленький, похожий на цыганенка, с живыми глазками, мальчуган влился в разношерстный коллектив класса. Характерной особенностью ареала его школы было то, что как минимум половину ее учащихся составляли дети из бараков. Бараки эти были компактно построены еще немецкими военнопленными и являли собой как бы небольшой отдельный мирок, напоминавший тюремную зону в мирном городе. Отличие ее от настоящей состояло в том, что жили здесь семьями. Поэтому, подобно любовному взращиванию династий потомственных шахтеров, академиков или генералов, здесь в изобилии производились на свет будущие профессионалы-рецидивисты.

В классе Вольдемара было некое подобие детской мини-зоны. Поэтому ему с первых дней пришлось отвоевывать свое место под солнцем при помощи самого примитивного оружия – кулаков. Этого ему в определенной степени удалось добиться, хотя, конечно, в паханы он не годился. Учился он неплохо, все схватывал на лету, но уроки делал минут за пятнадцать и больше внимания уделял играм на свежем воздухе.

До пятого класса он учился на одни пятерки. Однако затем начались трудности: его усидчивость явно оставляла желать лучшего. К тому же в это время лидерами в классе продолжали оставаться потомственные рецидивисты. Однако со временем они как-то рассосались, и классу к восьмому почти все переселились кто в интернаты, а кто и повыше – в колонии. Вольдемар увлекался многим: от спорта до музыки, но чтение не было среди его любимых увлечений. Однако язык его был неплохо подвешен, и к классу к седьмому он уже мог спорить с учителями, был в курсе всех сплетен.

В параллельном классе учился Антон Козлов. Это был умный мальчик, настоящий лидер, первый во всем: учебе, спорте, общественной жизни. Он-то и увлек Вольдемара журналистикой, приведя его в редакцию местной молодежной газеты. В восьмом Вольдемар впервые увидел в газете свою статью. В ней разбирались какие-то очень важные проблемы социалистической школы. Потом пошли другие статьи на не менее важные темы. Но именно в этом возрасте появились и проблемы со здоровьем. У него стало развиваться некое подобие болезни Паркинсона. Надо заметить, что Вольдемар посещал музыкальную школу по классу баяна и еще после седьмого класса начал ездить в пионерские лагеря в качестве баяниста. Но эти поездки не способствовали улучшению его здоровья. Скорее, наоборот. Подчас его бурная энергия и не всем приятный характер порождали врагов, которыми он не раз бывал нещадно бит. Поэтому изредка он мог теперь ни с того ни сего начать сучить ногами или даже упасть и дергаться.

Однако все это были мелочи по сравнению с тем, что он классу к девятому определился с жизненной целью. Теперь он все больше времени проводил в редакции, писал статьи по ее заданиям. Получив удостоверение внештатного корреспондента, он бесплатно проходил на футбол. А надо сказать, что в то время в городе царил настоящий футбольный бум: местная команда «Марс» стояла на пороге класса А. Правда, к сожалению, она туда не попала. Видимо, не хватило административного, а главное финансового ресурса у «марсиан»: за счет сомнительного пенальти ее обошла команда из более богатого южного угольного региона. Был подан протест, но его отклонили, как безосновательный.

Излюбленной темой для него были евреи. Он ненавидел их со всем пылом юношеской души, считал виновниками всех бед русского народа. Впрочем, это не мешало ему поддерживать теплые отношения с некоторыми представителями этого народа, особенно с теми, кто мог быть ему полезен.

К концу школы перед Вольдемаром встала дилемма: ехать покорять Москву или оставаться у себя в провинции. Трезво оценив свои возможности, он решил остаться и поступил на филологический в местный пед. Но ниву журналистики продолжал вспахивать столь же тщательно: писал заметки, постоянно был на виду.