Дымное царство

На чтение потребуется 1 час 12 минут | Скачать: doc, fb2, pdf, rtf, txt | Хранить свои файлы: Dropbox.com и Яндекс.Диск

 

 

 

– …Корки, туда!..

– …Эй, молодой, сюда!..

Их посылали лезть в самое тесное пространство углов и отгребать чёрный песок…

...Корки ползёт на животе, ледяной песок холодит тело через одежду, трудно дышать – так тесно, сверху давит потолок. Корки начинает работать руками и ногами, разгребая песок, пытаясь дать себе побольше места для воздуха. Вздымается пыль. Тянет кашлять (но если закашляешься, то втянешь в себя ещё больше пыли, поэтому он терпит). Ему стало совсем нечем дышать, он захотел выбраться и не смог. Паника. Он застрял. Он забился в своей ловушке, задыхаясь. Но вдруг кто-то потянул его за ноги, и он на свободе. Это сделал его товарищ Константинов, и как же Корки был ему благодарен!

Настала очередь Константинова лезть в дыру (и Корки обещает себе тоже ему помочь, вытащить его, если потребуется).

Когда рабочие отгрузили уже пропасть песка, и прошло уже много дней, то показалась вода, песок стал мокрым и тяжёлым. Под отверстием в потолке, откуда спускали короб, образовалась лужа. Их – Корки с Константиновым – загоняли в лужу, другие рабочие швыряли песок издали, с сухого места…

…Вода глубока и почти заливается за голенища сапог, но ноги и так уже промокли. Холодно. Мокрый песок, превратившийся в грязь, липнет к лопате. Тяжело. Корки устал. Болит не разгибающаяся от работы спина. Все уже сели отдыхать, а их с Константиновым не пустили, сказали, что нужно догрузить короб. Есть с ними третий. Над ним смеются ещё больше. Он работает сам, по доброй воле, так как присев, не может отдыхать и пяти минут, всё ему неймётся, вскакивает и начинает работать, и даже один совсем. Ему говорят – нужно погрузить из лужи, и он матерится, громко, грозно, но всё равно лезет в лужу и работает. Однажды у него засосало в грязь сапоги – он так увлёкся работой, что не заметил, что уже не может освободить ног, и его пришлось вытаскивать из лужи, а сапоги остались там.

Наконец-то отдых, они без сил валятся на грязные доски. Но когда они не работают и не мучаются физически, то мучаются морально. Злые шутки, словесные уколы – всё направлено в их адрес. Им ничего не остаётся делать, как терпеть. Терпеть весь день, и следующий, и другой день, до выходных – когда отдых.

 

Приходя домой, Корки долго стоит под горячим душем – тёплая вода успокаивает. Он ни о чём не думает, его сознание пусто, его душа не болит, он спит наяву. Он полюбил много спать и знал, почему, ведь сон сродни смерти, а он очень хотел умереть. Он взял себе за привычку улыбаться перед сном, просто улыбаться в подушку в темноте – одна единственная улыбка за весь день – это поддерживало его. Ещё его поддерживало принятое им решение, он знал, что может умереть в любой день, уйти из жизни по собственной воле. Корки ещё более стал читать. В выходные он читал днями напролёт, и ему даже не нужно было есть и ходить в туалет. Он прятался от мира в своих фантастических книгах, в своих мечтах.

Его мать не подозревала, что происходит с сыном. Она любила его, даже когда он ломал мебель, разбивал вещи, когда он кричал, «разрываясь», один в запертой комнате, она не видела, как он бросается на стены, ударяясь о них головой. Она не знала, что с ним происходит, считая, что это возрастное. А он бесился в ярости на себя и на весь мир. Он представлял себе, как разбивает гигантскую электролампочку Солнца, втыкает свой пенис в небо и обрызгивает весь мир своей спермой.

Он буйствовал от бессилия, он был неспокоен своей яростью; ненавистью, поедавшей его изнутри. Ненависть, как огонь в печи, жгла, а печью был он сам.

 

Стало ещё хуже с появлением ди-джея Майки. Он ночами крутил пластинки на дискотеке, а днём отсыпался на досках в подземелье. Никто не знал, почему он не бросит этой работы и не зарабатывает только ди-джейством, но, кажется, он был просто жаден. И жесток. Да, он был жестоким человеком, он более других мучил Корки, Константинова и трудоголика Джонса-Иванова. Он заставлял их работать за себя, издевался над ними словами, он даже бил худого, сутулого Константинова, но крупного Корки бить побаивался. Во всём ди-джею Майки помогал его приятель Юрец, тоже озлобленный человек.

Корки забыл о времени, моменты насилия над его личностью растянулись бесконечно. Моменты эти не кончались и не кончались, были только они, время, проводимое между сменами дома, забывалось. Было только подземелье, и злые люди в нём. Лицо ди-джея Майки, его рот, из которого вылетают чёрные вороны и лезут тараканы. Его злая воля, которая управляла Корки – полностью властвовала над его телом; и более не было ничего доброго, что отогрело бы его душу тёплыми руками. Он мёрз, здесь, в подземелье, не телом – душой. Его душа скрючилась и стала серой, теперь он был тёмен изнутри. Был тёмным и замёрзшим.

Однажды ему запретили сидеть на досках в подземелье, сказали, что, мол, мало места, но места было достаточно – просто все другие места были заняты, а ди-джей Майки не хотел, чтобы Корки сидел рядом с ним. Корки и сам не хотел этого. Плохо соображая от усталости, он сел прямо на песок и уснул.

И заболел. На следующий день не смог подняться на работу – болела спина и низ её, и он никак не мог согреться. Каково же было его облегчение и радость, когда он понял, что не сможет пойти в этот день на работу. Его мать позвонила в цех и предупредила, что он заболел. А он легко терпел эту физическую боль, что была слаба, и радовался.

Врач, пришедший на дом, выписал лекарства и приказал лежать в постели. А Корки не мог нарадоваться, он будто ожил снова, проснулся ото сна наяву, от кошмара. И опять светило Солнце, за окном по своей воле летели птицы, и это были не вороны. Он читал интересовавшую его книгу, а мать приносила ему еду в постель.

 

Болел он долго и тяжело, была нездорова спина, и он никак не мог подняться из постели. Но когда встал, то неожиданно ему захотелось выйти на улицу, и он бродил там. Тогда выздоровление пошло лучше. Он гулял по городу, где из-за каждого дома высовывались дымящие трубы (они дымили на фоне неба), здания, и металлические конструкции, и заборы. Он вспомнил, как однажды видел цех, в котором делали небо. Он шёл к подземелью какой-то другой дорогой, и тут это здание – вышиной до небес. Свод над головой ещё был утренне чёрен, а из крыши этого здания валило голубое с облаками. Это было красиво. Он любил и не любил эти железобетонные подробности. Они поражали его своим размахом, они пугали его; они были некрасивы днём, но прекрасны ночью – расцвеченные огнями с гигантскими факелами горящего газа. По утрам, ещё в темноте, идя на работу, он любовался ими. Залезая на крыши домов по ночам, он любовался ими. Проходя мимо них и мимо заборов днём, он ужасался им. И город был дымным царством, и завод властвовал над ним. Корки понял, что все они подданные. И почему-то ему вспомнились собрания перед сменой, и как начальники зачитывали бумаги о пострадавших рабочих. Но тут же забыл. Он гулял, и ветер ерошил его светлые волосы.

Вдруг из-за спины раздалось:

– …Корки? Это же Корки! А ну иди сюда!!

Корки обернулся. Это были они. Черти… То есть, его бывшие одноклассники. Они возвращались из школы. Корки знал, что они захотят помучить его. Что они испортят его успокоившуюся жизнь. Поэтому побежал.

– Сейчас разживёмся деньгами… Он убегает!.. Ничего, догоним!

Их было четверо. Разнообразного роста и комплекции парни. Корки был тяжелее их, и они догоняли. Они что-то кричали на ходу, как загонщики, что гонят зверя. Они разделились и решили окружить его. Корки задыхался, болезнь ещё не отступила, и он был слаб…

А ведь, что ему стоило остановиться и разметать этих волчат. Но он не мог. Не мог даже подумать об этом... Охваченный страхом, он бежал. Вопя, черти гнали его. На их лицах были азартные улыбки, они наслаждались погоней, как волки, тем более что добыча была слаба.