Наследник проклятого трона

 

Lənətlənmiş taxtın varisi

 

Heir of the cursed throne

 

 

 

 

Праздник Святой Эшмуны

 

 

К вечеру назначенного Ашинасом дня, приготовленная для пира роскошная, огромная зала постепенно стала наполняться гостями. Вся слава и гордость халифской армии, − знаменитые тюркские военачальники, уже сидели на отведенных для них почетных местах: бывший повар Итах, бывший раб и плетельщик кольчуг Васиф, а также Буга ал-Кабир Старший и его сын, Буга Младший^[50], и многие другие. Все они занимали высокие посты при дворе халифа и обладали большой властью. Буга ал-Кабир Старший был даже женат на свояченице халифа аль Мутасима.

Ониксовые плиты, служившие столами, в буквальном смысле, ломились от дорогих яств и изысканных деликатесов, среди которых красовались лидийские оливки, «съедобная земля»^[51] из Хорасана, ядра фисташек, вымытый в розовой воде сахарный тростник, айва из Балха и сирийские яблоки. Гибкие и стройные танцовщицы под звуки прелестной музыки ублажали всеобщие взоры своими красивыми танцами. Смех и говор развеселившихся гостей возрастал с каждой минутой. А в это самое время Утруджа в своих покоях не могла найти себе места.

– Ах, Закия, клянусь всемогущим Аллахом, − не бывать тому, во что ты пытаешься меня вовлечь!

Она сердито всплеснула изящными руками, украшенными золотыми браслетами и недовольно отвернулась. Закия выслушала ее с терпеливой улыбкой и мудрым выражением на лице. В руках, невольница держала серебряный поднос со стеклянным сосудом, наполненным прохладным розовым шербетом.

– Чтобы я, дочь Ашинаса, − продолжила говорить Утруджа строгим голосом, – сама предложила встречу незнакомцу, которого видела всего лишь один раз в жизни?

Сказала и заколебалась. А может, это не такая уж и плохая идея?

– А вдруг я ему не понравилась? А если он все это время и не вспоминал обо мне? И при новой встрече воззрится на меня с недоумением или еще хуже того, с осуждением?! Ах, этого позора я не смогу тогда пережить!

Закия осторожно положила поднос на столик. Она вытащила из складок своей длинной одежды маленькое зеркальце и протянула его Утрудже.

– Всмотритесь в него повнимательнее, моя повелительница. Разве мыслимо смертному пренебречь такой красавицей?

– А если у него уже есть возлюбленная? − неуверенно прошептала дочь Ашинаса, пристально разглядывая себя в зеркале.

Закия победно взмахнула головой.

– Нет у него возлюбленной, и не было! И жены нет ни первой, ни второй, ни третьей, и ни четвертой!

– Откуда ты все это знаешь?

– От конюха. Он мой двоюродный брат и иногда я перекидываюсь с ним несколькими словечками.

Закия лгала. С конюхом ее связывали отнюдь не родственные чувства. Но чего не скажешь ради благого дела.

И все же Утруджа не согласилась на план, предложенный Закией. Тогда хитрая служанка тайком направилась в пиршественный зал, где уже полным ходом шел пир.

«Если я услужу хозяйке, то она осыпет меня подарками и возвеличит перед всеми своими другими слугами!» − возбужденно думала девушка, быстро проскользнув между рабами, сновавшими туда-сюда с полными подносами. Посмотрев по сторонам, Закия остановила маленького, вихрастого раба с подносом, уставленным роскошными закусками. Мальчуган послушно остановился. Бедняга аж покраснел от натуги, стараясь не уронить на пол тяжелые блюда.

– Эй ты, давай-ка я тебе помогу! А ты ступай в кухню за новой едой. Ну же, быстрее, медведь неповоротливый! И где тебя такого купили?

Мальчик удивленно похлопал ресницами, но долго раздумывать не стал. Раздвинул в улыбке широкий ряд белоснежных зубов и стремглав умчался прочь.

Огромный зал гудел от избытка человеческих голосов. Но Закия чувствовала себя здесь словно рыба в воде. Она смело направилась в ту сторону, где на почетных местах расположились самые важные гости. И оказалась права. Абуль Садж Дивдад сидел прямо напротив самого Афшина, князя Уструшаны.

«Посмотри же на меня», − умоляла она про себя, вперив пронзительный взгляд в юношу. Она встала перед ним и нарочито медленным движением начала расставлять на столе кясы с едой.

Словно по волшебству Дивдад поднял глаза и встретился с ней глазами. Закия застыла на месте и невольно охнула. Красавец, да и только!

Но юноша отвел взгляд и переключился на разговор с каким-то вельможей. Закии пришлось удалиться ни с чем. Она вышла из пиршественного зала с перекошенным от злости лицом. Мог бы тайно знак подать, что ли. Или записку любовную передал бы. Но возвратившись в покои хозяйки, хитрая рабыня не моргнув глазом солгала, сказав, что юноша узнал ее, и с жаром стала описывать, как он побледнел и затрепетал от волнения. Как смотрел на Закию жалостливым взглядом, словно прося о помощи. Но, видимо, не решился бедняга.

– Клянусь жизнью любимой матушки, что я говорю правду! Я точно видела в руках господина Дивдада некий маленький белый комочек, похожий на записку. И пусть разразит меня молния, если я лгу! Но, увы, надзиратель зала заметил мое присутствие, и мне пришлось тут же ретироваться.

Госпожа Утруджа удивила ее своим молчанием. Она сидела, грациозно облокотившись об атласные вышитые подушки на пышном персидском ковре, и перебирала пальчиками свою длинную косу, достигавшую ей до колен.

– Если ты еще раз произнесешь при мне имя этого человека, то я велю высечь тебя плетьми и отдать в кухню − прибирать за кухарками мусор, − очень спокойным, будничным тоном наконец произнесла она.

Закия обомлела. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы пережевать сказанные госпожою слова. Что произошло, пока Закия бегала из покой хозяйки в пиршественный зал и обратно? Кто и что могло так бесповоротно изменить ход мыслей и желаний ее повелительницы? Теряясь в догадках, служанка не смогла сдержать разочарования и, спрятавшись в одном из углов покой, даже всплакнула в сердцах. Надо же, столько мечтаний и планов, и все попусту. Она решила некоторое время переждать и побыть в роли немой рыбы, но раскрыть пошире глаза и навострить уши. А дальше, как бог покажет. Авось и прояснится, отчего хозяйка вдруг так сильно переменилась.