Наследник проклятого трона

 

Lənətlənmiş taxtın varisi

 

Heir of the cursed throne

 

 

 

 

Возвращение Гасана

 

 

Утруджа со вздохом отложила в сторону книгу. На душе у нее было неспокойно. Читать ей больше не хотелось, как и и тешиться танцами красивых невольниц. Даже их нежное пение не доставляло никакого удовольствия.

– Повелительница, все готово для вашего купания.

Утруджа равнодушно кивнула головой. Проворные руки рабынь быстро расплели все еще по девичьи заплетенные длинные косы юной госпожи. Через некоторое время дочь Ашинаса отправилась в купальню. Небольшой, округлой формы мраморный бассейн был доверху наполнен теплой, благоуханной водой. На специальном столике стояли наготове серебрянные сосуды с ароматическими маслами и дорогими благовониями. На поверхности воды в бассейне плавали лепестки свежесорванных алых роз.

– Уйдите и оставьте меня одну, − приказала Утруджа.

Как только служанки покинули купальню, девушка изнеможенно закрыла глаза. И тут же по ее щекам потекли слезы.

– Где ты, любимый? Приди ко мне, вернись! − скорбно прошептала она. – Мне так тебя не хватает!

Пронзительное чувство безысходного одиночества охватило ее с еще большей, злой и беспощадной силой, как только девушка дала выход своим слезам.

И вдруг, словно по мановению волшебной палочки, Утруджа услышала мягкий, мужской голос, радостным тоном воскликнувший:

– Я здесь, любимая!

Широко расширенные глаза дочери Ашинаса встретились с огненным взглядом молодого юноши. Не сводя с Утруджи зачарованного взора, он одним духом погрузился в воду.

Неописуемый ужас объял девушку. Самым страшным было то, что бегство оказалось невыполнимой задачей. Расстояние между ними было слишком коротким, не больше метра. Тогда Утруджа решила пойти на хитрость.

– Гасан?! Не может быть! Что ты здесь делаешь? − громко спросила она, стараясь привлечь своим голосом внимание служанок.

– Тсс, тише, а то слуги услышат и помешают нашему чудесному свиданию!

Гасан уже стоял перед ней. Он буквально ел девушку глазами и был сильно возбужден.

«О, всевышний, спаси и защити меня!» − взмолилась мысленно Утруджа.

– Ты не ответил на мой вопрос. Как ты пробрался в купальню? − отодвигаясь от него подальше, проговорила она.

Гасан беспечно ухмыльнулся и, взяв в руки влажный локон Утруджи прикоснулся к ним губами. Девушку замутило от отвращения.

– Я пробрался на кухню под видом продавца зелени. А там обьяснил уже, кто я есть, и меня узнали и пропустили. По дороге в твои комнаты я услышал, как несколько рабынь спешили в купальню, чтобы приготовить ее к твоему приходу. Я спрятался и подождал, пока они уйдут. Потом вошел сюда и стал тебя дожидаться. Утруджа, − сказал он вдруг страстно, − как же ты прекрасна! Я не видел в своей жизни девушки, изящнее, нежнее и обольстительнее тебя!

Утруджа затрепетала, но не от радости, а от страха.

– Гасан, ты должен немедленно уйти. Возможно, кто-то из тайных шпионов халифа проследил за тобой и с минуту на минуту сюда могут нагрянуть стражники и арестовать тебя.

Юноша в ответ тихо рассмеялся и придвинулся поближе.

– Даже под страхом неминуемой смерти я не покину тебя, по крайней мере, сейчас. Мы с отцом уже достигли было Хазарии. Оттуда можно было перебраться в Уструшану, но я передумал бежать, и покинул отца, чтобы вернуться к тебе, Утруджа! Обними меня, милая моя! Назови меня еще раз любимым, − и Гасан протянул руки, чтобы обнять ее, но с неожиданной для хрупкой девушки силой, Утруджа оттолкнула юношу и, что есть силы закричала:

– Помогите! Стража!

В ту же секунду сын Афшина ладонью зажал ей рот.

– Перестань! Ты ведешь себя как взбалмошная девчонка! − рассерженно зашипел он. – Ты забыла, что я твой муж?! И что я имею все права на тебя?

Вбежавшие служанки завопили, но сын Афшина, с преспокойным видом обернулся и сказал:

– Вы что, не узнали мужа своей госпожи? Мы здесь развлекались и шутили, а вы своим визгом испортили нам все настроение. Пошли прочь, и не смейте заходить, пока я вас не позову! Ну, вы что, оглохли?

Девушки растерянно топтались на месте и переглядывались. Но на последнем окрике Гасана они послушно удалились, а Утруджа, зажатая в стальных объятиях сына Афшина, как клещами, не могла даже пошевелиться и произнести хоть слово.

– Послушай-ка меня, Утруджа. Я вернулся в Самарру за тобой и ради тебя, − крепко обняв девушку и не обращая внимания на ее исступленные попытки сопротивиться, требовательно проговорил сын Афшина. – Дочь Ашинаса, ты пойдешь со мной, куда бы я ни последовал, потому что ты моя жена перед Аллахом и всем миром. И чем быстрее ты смиришься и подчинишься воле своего мужа и господина, тем лучше будет для тебя. С тех пор, как мы соединились брачными узами, ты только тем и занята, что пытаешься разжечь во мне бурную страсть и неистовое влечение к своей особе. Я разгадал твою уловку, проказница. Но ты добилась своего! Нет больше в этой жизни для меня иного смысла, как любить лишь тебя, наслаждаться твоей красотой каждый день, каждый миг!

– Оставь меня! Не смей меня трогать, сын Афшина! Ты отвратителен мне, как мерзкая жаба! И моя любовь принадлежит не тебе! Не тебе! − с неудержимой яростью пытаясь вырваться из его рук, закричала вдруг Утруджа.

И тут же пожалела о своих словах. Гасан сначала опешил, а потом с бешенством набросился на нее и безжалостно и грубо овладел ею. Резкая, жгучая боль пронзила тело девушки, и вода в бассейне окрасилась в розовый цвет...

Час спустя сын Афшина был арестован. Юношу выследили тайные шпионы Абдуллаха ибн Тахира, днем и ночью караулившие у дворца Ашинаса. Один из подкупленных ими слуг хаджиба рассказал о его приходе. Полуголого и пьяного в стельку Гасана обнаружили в купальне, на женской половине дворца, где в полном одиночестве он сидел на краю бассейна с кушином вина в руках.

Когда Ашинас узнал о поимке сына Афшина в его собственном дворце, он очень сильно огорчился. Злые языки теперь в один голос станут утверждать, что именно он выдал беглеца полиции. А аль-Мутасим наоборот, будет весьма недоволен и заподозрит Ашинаса в соучастии и оказании помощи самому Афшину.