Идиот

 

 

 

Вы знаете, какие в деревнях грозы?

 

Полное ощущение, что от следующего раската грома дом раскатится по брёвнышкам. Может быть – отсюда и само слово «раскат»?

 

 

Мы втроём – я, Илюха и Светка Огибенина, наша соседка, сидим в уютных сенках светкиного дома и листаем журналы «Нива» и «Русскiй паломникъ», обнаруженные нами в кладовке огибенинского дома. Журналов много. Целая стопка.

 

Мы читаем вслух самые смешные на наш взгляд фразы из этих старинных журналов и хихикаем.

 

– «Роскошный каталогъ семян семеннаго депо Ю.К.Роте въ Одессе. Магазинъ по Преображенской улице. Угол Дерибасовской, в доме Менделевича».

– «Врачъ желаетъ купить хуторъ или усадьбу въ деревне. Условiя: южная полоса Россiи; почта не далее 5 вёрстъ, врач не ближе 15. За указанiе такого места при покупке 200 рублей».

 

 

За окнами бушует отчаянная летняя гроза. Всё сверкает, гремит, гнётся от шальных порывов дикого ветра и вообще выглядит сюрреалистично. А нам хорошо. Мы сидим втроём на старинной кровати и хихикаем.

 

 

– «Капсюли дезодоратъ. Для уничтоженiя зловонiя въ комнатахъ, детскихъ, спальняхъ и т.п.»

– «Если вы играете на рояле или поёте и желаете получить безплатно декабрьскiй номеръ, то подпишитесь ещё до Новаго года на «Нувеллистъ» – нотный журналъ для фортепiано и пенiя».

– «Ювелиръ К.И.Бокъ, бывшiй бюлеръ. Изготовляетъ ордена, знаки учреждений всех ведомствъ и жетоны».

– «Урбана – безвредная краска для волос и бороды! Безъ ляписа!»

 

Что такое «бюлеръ» или «ляписъ» мы, конечно, не знали. Но нам всё равно было весело. Мы сидели, соприкасаясь руками и бёдрами, ощущая тепло друг друга. Никаких дурных мыслей в голове не было. Это просто было так приятно и волнительно!

 

 

Бабах!

 

 

Нет, это слабо сказано.

 

 

БАААААААААБААААААААААХ!

 

 

 

Нам показалось, что дом подпрыгнул. А может – так оно и было. Запахло чем-то невкусным и угрожающим. Мы переглянулись, уронили журналы на пол и бросились в дом.

 

На пороге горницы мы ошарашенно остановились. Дядя Коля, Николай Огибенин, светкин отец, сидел на диване, тупо глядя куда-то вдаль, а в руках его горела (!) развёрнутая газета.

 

Дело в том (как мне объяснил потом папа), что провод для заземления телевизионной антенны обладал огромным сопротивлением… Не поняли?

 

Смотрите. Антенный толстый кабель заходит в дом с крыши. От антенны. И приходит к телевизору. А поскольку грозы в деревне не редкость, в каждом доме есть заземление антенного кабеля. Это такое же гнездо, как в телевизоре, только на стене. И провод от этого гнезда уходит в землю. А по этому проводу туда же уходит ток. Так вот, у дяди Коли это провод был тоню-ю-ю-сенький...

 

Когда началась гроза, дядя Коля выключил телевизор, выдернул антенный кабель и вставил его в гнездо на стене. Всё по правилам. Потом он взял газету и уселся на диван как раз напротив телевизора почитать.

 

И в этот момент в антенну жахнула молния!

 

Молния – это… Ну, я точно не знаю, но думаю – это тыщи вольт. А может – миллионы. Или ещё больше... И вот эти самые миллионы не смогли протиснуться в землю по тонюсенькому дядиколиному проводу, начали глупо толкаться и расплавили заземление вообще. И из гнезда на стене обиженно жахнула вторая молния. Прямо в электросчётчик, который у Огибениных находился над диваном.

 

От счётчика осталось только основание, прикреплённое к стене. А газета загорелась оттого, что, наверное, молния её слегка задела. Краешком.

 

 

Светка опомнилась первой. Она вырвала из рук дяди Коли газету и бросила её на пол. Под подошвами светкиных тапок противно хрустели какие-то колёсики и пружинки из разлетевшегося по всему дому счётчика.

 

Николай Огибенин начал что-либо соображать и разговаривать где-то часа через два. А слух к нему вернулся вообще только через неделю.