Сергей Ворона
РассказОпубликовано редактором: Андрей Ларин, 2.03.2013Оглавление 1. Часть 1 2. Часть 2 Часть 1
Открытые настежь форточки не спасали от вязкого июньского воздуха, и всем было невыносимо душно, а затянувшемуся обеду, казалось, не предвиделось и конца. И уже после каждой второй стопки Игорь и Олег, расслабленные этой духотой и водкой, вставали из-за стола и выходили через соседнюю комнату на балкон: покурить или просто подышать. В один из таких длительных перекуров появилась неожиданно сестра Игоря с широким деревянным блюдом в руках. – Папу и маму разморило, и они пошли отдыхать, – сказала она, наклоняясь и ставя блюдо на низенькую табуретку. – Мы с Катей уже убрали со стола: жарко, мухи – всё испортится. А вы всё равно больше тут сидите. На блюде теснились тарелки с закусками, две стопки и бутылка водки. – О! – воскликнул Игорь и принялся тут же наполнять стопки, а Олег глядел на тонкие пальцы его сестры, как заботливо и по-хозяйски они двигались, на её плавную походку, с которой она пошла назад с балкона, и удивлялся: «Или я выпил лишнего, или я Витку никогда не видел такой, домашней… Что-то в ней всё-таки есть…» – И нечего подглядывать, – усмехнулась кокетливо Витка, встретившись глазами с Олегом, и задёрнула за собой прозрачную тюлевую занавеску. – Я переодеваться буду... «Значит, это её комната, – отчего-то подумал Олег. – Сколько раз проходили через неё курить, не догадался бы, что тут живёт девушка. Кровать, старенький компьютер, на железной полке десяток тонких книжек, и всё в пыли, да альбомные листки с карандашными рисунками: сплошь слащавые юношеские лица… Словно здесь не живут, а только ночуют. Как комната для студентов-заочников, приехавших на сессию. Уюта нет…»
Когда-то очень давно Олег любил бывать в этой квартире, с неприхотливой мебелью и устоявшимися необычными запахами; любил людей, которые её населяли и представлялись ему тоже необычными. Хозяин, Сергей Викторович Храпов, некогда работал в ателье телевизионным мастером, но после начавшихся в стране реформ – благо, что у него накоплен был пенсионный стаж, – оставил угасающее ателье и развил шабашное дело на дому. Его жена, Светлана Андреевна, женщина маленького роста, с застывшим в бледно-синих глазах испуганно-удивлённым выражением, работала в аптеке фармацевтом. Так и образовался с давних пор в их квартире этот особенный воздух, настоянный на медицинских препаратах и расплавленном припое с канифолью. И, колыхая этот воздух, что запомнил Олег с детства, оказавшись здесь впервые, носилось вприпрыжку по коридору маленькое существо с измазанным зелёнкой лицом, а откуда-то из тёмных глубин квартиры раздавался твёрдый голос Сергея Викторовича: «Вита! Верни, пожалуйста, пинцет!» И ещё это одно особенное было в самих Храповых и на построенных в их семье взаимоотношениях. Если за обедом или в бытовых делах возникали мелкие проблемы, то разрешались они всё теми же ровными предупредительными голосами: «Светочка, подай, пожалуйста, солонку»; «Игорёк, будь так добр, вынеси, если тебе не трудно, ведро с мусором»; «Серёжа, премного благодарна, ты купил именно то масло, что я просила…» – они правильно называли все вещи своими именами! Родители Олега имели свой дом с огородом и большим хозяйством. Отец, после дорожной аварии, получил группу, но остался в том же автогараже сторожем, мама – большую часть года просиживала дома и на рынке, а в редкий год осенью иногда нанималась в агрофирму на уборку винограда. Пахло в их доме всегда маминой кухней, а от отца свежим перегаром, во дворе же в разные времена года – по-разному: то яблоками и персиками, то перелопаченным свиным и козьим навозом и выделанными кроличьими и нутриевыми шкурками, то размякшей по весне землёй и молодым вином осенью. В семье значение имел труд физический, до седьмого пота, и не только «пожалуйста», но и слова «если тебе не трудно» были для родственных объяснений в диковинку. Сев за стол и хлебнув первую ложку огненного борща, отец Олега всякий раз кривился: «У-у!» – «Да я же вроде бы солила!» – отзывалась мама, точно огрызалась, и вскакивала. – «А!» – дёргал головой отец, и тогда мама догадывалась, что он просит, и бросала ему под тарелку красную перчинку. Бросала с такой небрежностью, как и обглоданную кость коту под стол. Отцу же, словно в отместку за то, что он причинил ей беспокойство, говорила: «Псина скулит, поди дай ей!» – отец брал кусок хлеба и выходил покорно во двор кормить собаку, после возвращался к своему борщу. Однажды Олег слышал, как на рынке его мать, разговаривая со Светланой Андреевной, пыталась подражать её правильной речи, и как дико, с подобострастным сюсюканьем, у неё выходило: «Чтё-тё дявненькё я вясь не вьиделя», – и Олегу стало неудобно от этого и ещё более от того, что мама, когда Храпова отошла, шепнула соседкам-торговкам презрительно: «Интельигенцья…» Игорь и его отец носили меховые шапки, которые шил отец Олега, а Олег и его отец, пока мама возилась у плиты с ужином, смотрели старенький телевизор, который часто ремонтировал отец Игоря. Тогда Олег еще позавидовал втайне той жизни, которую вели Храповы, словно были они из другого мира запахов и забот, и не надо было поэтому копать им землю и заниматься картошкой и другими овощами, вычищать клетки у зверьков и резать для них траву… Окончив школу, два друга поехали в Краснодар, и судьба была к ним благосклонна. Оба поступили удачно в университеты: Олег в сельскохозяйственный, Игорь в политехнический. Новая жизнь завертела каждого в своём кругу, но если выбирался один в Малую Гавань, то обязательно навещал родителей другого и возвращался с гостинцами. На третьем курсе Игорь познакомился с Катей, ставшей вскоре его женой, и домой наведывался всё реже: экономил деньги, и выходные и каникулы проводил в городе со своей девушкой. Олег, наоборот, дома появляться стал чаще: умер отец, мама на хозяйстве осталась одна… И всё чаще заходил к старым Храповым, где встречали его всегда радушно и накрывали стол. Но и в те годы видел он Витку изредка и мельком. То она сидит взаперти в своей комнате и рисует втайне от всех картинки: готовилась поступать в университет на художника, то пробегала с шумом по коридору одна или с подружками: сегодня дискотека или кино… Светлана Андреевна не раз стучалась робко к Витке: «А у нас гости. Олег пришёл, привёз от Игоря новости…» – но та лишь отмалчивалась. Светлана Андреевна отчего-то вздыхала, а старый Храпов, как ни в чём не бывало, наливал в стопки и заканчивал свой бородатый рассказ одним и тем же: «Нет, что ни говори, а если мне принесут телевизор весь в паутине и пыли, я, извините, его не приму. Я, извините, мастер, а не уборщица. Принцип». Олег выпивал и кивал согласно головой: будто слышит всё это впервые и это доставляет ему удовольствие, как доставляет удовольствие в этой квартире запах лекарств и канифоли и вежливая ясная речь, и о Витке ничего не думал… Прошли месяцы. Игорь и Катя поженились, сняли дешёвый угол в частном секторе. После рождения дочери Катя взяла академический отпуск, но не хотела уезжать нянчить ребёнка ни к своей бабке на хутор, ни к родителям мужа. Она видела себя уже вполне самостоятельной горожанкой, и родившаяся дочь только укрепляла её в том, что жизнь среди бабушек и дедушек в сельской местности не для неё. Игорь, как голодный волк, рыскал по городу в жажде заработка, запустил занятия и был отчислен из университета. Он начал выпивать. Спустя год Катя восстановилась и продолжила учёбу, на Игоря же свалилась вся семейная обуза: добыча денег, уход за ребёнком, приготовление пищи…
Прошли годы. Олег окончил университет и уже работал механиком в пригородной агрофирме. Зайдя как-то к Храповым, навещал которых теперь изредка, и разговаривая об обычных житейских пустяках, он узнавал всё то же, что у Игоря и его семьи никаких перемен: съёмный угол, безденежье... Катя не нашла работу по специальности, пристроилась в ларёк торговать пивом и сигаретами. «Я сдохну в Краснодаре, но, извини меня, ни в свой затхлый хутор, ни в твою Малую Гавань – ни ногой», – вспоминал Олег слова Кати, когда однажды, ещё во время учёбы, был у них и застал семейную сцену. «Они даже ругаться не умеют, – усмехался тогда Олег. – Всё у них через «извини», «пожалуйста»… Игорь по себе жену выбрал». Старик Храпов, получив язву желудка, уже не пил, а Олег, пропустив вторую-третью стопку, находил теперь, что Храпов с годами заговаривается и, кроме ателье, ничего у него нет больше в памяти, а речь его невыразительна и скучна, что запах расплавленной канифоли щекочет неприятно ноздри, и хочется постоянно чихать. И что его уже не тянет давно в эту квартиру и к этим людям, но он всё приходит и сам не знает, для чего. Храповым же, которым он уже не завидовал, как некогда в детстве, без забот хорошо: у них ни двора, ни хозяйства, а ему пора кормить своих кроликов и нутрий. Светлана Андреевна, как обычно, не знала, дома дочь или нет; подходила несколько раз к её двери и стучала робко, а один раз даже сказала с неудовольствием: «Виточка, как можно!.. Олег же к тебе пришёл». От таких слов Олег растерялся, а на появившуюся в комнате Витку, чем-то оживлённую, поглядел с насмешливым недоумением: широкое бледное, как у отца, лицо, тонкие, в игривой улыбке губы и такие же тонкие выщипанные брови. «И чего бы я к тебе пришёл? – подумал он лениво, прикрывая ладонью распахнувшийся для зевка свой рот. – Плеснуть тебе зеленки на лицо, как в детстве, была бы хоть чуточку оригинальнее, художница…» Вита к тому времени окончила университет и преподавала в малогаванской школе изобразительных искусств. И когда она, смеясь, наклонялась и прикасалась к Олегу со спины, пытаясь поднять его из-за стола, от её близкого дыхания, от её рук, от всего её тела исходил знакомый Олегу запах, перебивающий все давние запахи в этой квартире, – запах созревшей молодой женщины… – Идём гулять, – говорила она, теребя его за плечи, как старого знакомого. – Что сидеть в этой конуре? Пойдём на дискотеку или в сквер… Олегу же не хотелось идти гулять, тем более, с Виткой, но явился сам собою повод выбраться из этого канифольного духа. – Погуляйте, погуляйте, – улыбалась загадочно Светлана Андреевна. – Что вам сидеть с нами, стариками… На её слова Сергей Викторович фыркнул с обидой и налил в стопку. Олег выпил, не закусив, и поднялся нехотя из-за стола.
– Я не хожу на дискотеку, – сказал он, когда они оказались на улице. – Там же одни школьники… Время с ними убивать? Не-ет… Я тебя провожу, всё равно по пути. Если не хочешь – возвращайся домой. – Тогда пойдём в сквер, – настаивала Витка, повиснув на его руке и увлекая вперёд. – А потом на дискотеку. А в сквере ты мне стихи будешь читать. Ты же пишешь стихи? – Что?! – Олег даже опешил. – Я инженер-механик, занимаюсь серьёзным делом, а… На Витке были модные розовые штаны-галифе и белая майка навыпуск, и когда она прижималась к Олегу боком и слегка упругой грудью, он чувствовал, что у неё под тонкой майкой нет никакой одежды, и трепет его охватывал при мысли, что и всё её тело под майкой и штанами такое же упругое и крепкое. Он говорил машинально одно, словами отгораживая от себя Витку, но понимал, что обманывает себя, и что идти с этой, пусть и некрасивой, девушкой, касаясь с ней бёдрами, ему необыкновенно приятно… «Можно, конечно, с Виткой гульнуть разок. В темноте её лица не видать… Вспомнить какие-нибудь стишки, если она так на них клюёт… Есть в ней что-то порывистое, самозабвенное… – шептало сладко и горячо ему сердце, но разум противился: – Нет, всё-таки она сестра Игоря. Как-то всё не так…» И в его груди все соблазны тут же остывали, а мысли перескакивали на то, что время в гостях прошло скучно и нелепо, и эта игривая Витка, навязанная Светланой Андреевной, которую у него вовсе нет желания развлекать, отнимает теперь у него весь остаток дня… – Ну, всё равно, – говорила Витка быстро и влекла-влекла его, опережая на полшага, вперёд. – Что-нибудь расскажешь. У нас, в школе искусств, много талантливых детей. Я раньше как-то не предполагала, что дети могут быть так талантливы. Бегают по улице – все вроде бы одинаковые, но приходят к нам в школу, а в душе у них, оказывается, такое… О-о-о! Чего там только нет! Это и поэты, и художники, музыканты и умельцы прикладного искусства… А взрослеют, и куда это всё они растрачивают? Но среди них есть единицы…
На высоких столбах уже зажглись фонари; впереди билась в истерике музыка, и в её сторону тянулись группами молодые люди. Витка ещё раз предложила перейти на другую сторону улицы, где была в клубе дискотека, но Олег отказался. Он думал о том, что Витка рассуждает уже как взрослая, но её непосредственные повадки остались ещё подростковыми: она словно не замечала, что вцепившись в его руку и прикасаясь случайно к нему грудью, доставляет ему волнение не из лёгких. А, может быть, и замечала? И дразнила! И хотела! Обогнав их, притормозил резко какой-то «жигулёнок», чихнувший противно в выхлопную трубу, и из распахнувшейся со скрежетом двери закричали наперебой молодые голоса: – Витка, ты почему на звонки не отвечаешь?! Мы уже и на дискотеке были. И у тебя… – Мы в сквер, – сказала Витка с усмешкой и почти прилипла к Олегу. – А телефон дома оставила, чтобы вы не надоедали. – И мы туда же. Падай к нам. У нас пива – море. И его бери с собой… Витка потянула Олега легонько за локоть, но он покорёжился от слов «его бери», будто бы он, человек с высшим образованием и приличной работой, был для этих шальных молодых ребят некоей вещью, и упёрся на месте. И что может иметь общее с ними Витка? Но она освободила вдруг его руку и в лицо ему засмеялась, произнеся быстро и неразборчиво: «Ну, ты чего, тюфя, это же бывшие мои ученики…» – и, наклонившись, почти нырнула в дверь кому-то на колени. Последнее, что Олег увидел сквозь заднее стекло тронувшегося автомобиля, – это были чьи-то руки, охватившие за шею хохочущую Витку. В душе Олега осталось нечто похожее на то, будто бы его обокрали, или он что-то потерял; но, поразмыслив, он заключил, что утрата незначительная… И кашлянул с облегчением, и пошёл дальше один, к своим нутриям и кроликам. Было это полтора месяца назад, в мае…
Сегодня утром, что выглядело совсем невероятным, Витка сама пришла к нему, запыхавшаяся. На ней раздувались те же розовые галифе и белая майка, под которой, как скифские курганы в знойном мареве, колыхались упругие груди, когда она приподнимала плечи и разводила руками: – Игорь приехал, с семьёй, – говорила прерывисто, задыхаясь. – Вот такой контейнер привёз. Разгружать надо. Надо же! Мы все думали, что так приехал, на море отдохнуть… А Катя проговорилась в первый же день, что сюда насовсем. – Кто приехал? – пробормотал Олег, не успев даже удивиться. – Игорь, что ли? Когда? – У-у-у… дней десять назад. Контейнер только запоздал... А ты не знал? Игорь говорил: он тебе звонил… В этот день Олег понял только одно: что вот так, за обычными суетными заботами, промелькнули годы беспечного детства и юности, и жизнь облачилась незаметно в лошадиную упряжь, и уже не выбрать в десять дней час-другой, чтобы зайти к старому другу просто так, в гости, или хотя бы позвонить. И даже когда в делах приспичило – не сам, сестру прислал… Обо всём этом Олег размышлял весь день, но ничего не говорил и тогда, когда вдвоём наедине они курили на балконе, и Игорь разливал в стопки принесённую Виткой водку. Пока занимались вещами и мебелью, оба заметно растратили силы, и после, за накрытым Светланой Андреевной столом, ощущали ещё большую вялость от сгустившегося к вечеру душного воздуха, от чрезмерно много съеденного и выпитого. Витки весь день не было дома, и появилась она только сейчас, с деревянным блюдом на балконе.
– Говорил, на море надо было идти, – сказал со вздохом Олег, проводя ладонью по липкому вспотевшему лбу и отводя взгляд от тюлевой занавески, за которой скрылась Витка. – Там сейчас хорошо: дышать легче, людей мало. Посидели бы. Заодно и грязь, пот смыли бы. А теперь вот голова расклеилась, тело всё от пота чешется… – Отец сразу заявил, – рассуждал Игорь, думая о своём. – Если в его квартире будут три хозяйки, то самым голодным наверняка будет он. Я понял намёк… Но сначала найду работу. У Кати бабка есть, что её воспитывала, недалеко от Краснодара, но там – хата-развалюха да огород в камышах… Да и что за жизнь в тех плавнях, на том затхлом хуторе? А в Краснодаре сил нет мыкаться: кругом нужны большие деньги, а без них никаких перспектив на жильё. Так и решили сюда перебраться. Надо же, хотел когда-то стать дизайнером, жить в большом городе… Как жизнь ко мне боком! Интересно, а вот женился бы я на коренной краснодарке, да с квартирой, да если б с богатыми родителями… Как бы моя жизнь сложилась? Да что теперь… Но Катьку я люблю. Ничего, может, обустроюсь тут. Ну, давай, за новые начинания… Они чокнулись и выпили. – А у меня всё по-старому: дом, хозяйство, работа… А чувствую, что-то всё не так. Говорят, большинство мужчин женятся от усталости. Может, и мне, что ли?.. – Олег кивнул на тюлевую занавеску, за которой извивался силуэт переодевающейся Витки. – Вот, на твоей сеструхе… – О! – воскликнул Игорь. – А чего? Давай… Дом у тебя большой. Будем родственниками. У неё характер, правда: вся в отца, упрямая с детства… Знаешь, садимся ужинать, а хлеба, оказывается, нет. Все смотрят на Витку, как на самую младшую в семье, а она: извините, кому надо, тот пусть и идёт в магазин, а я буду есть без хлеба… Я-то сам сбегаю, но она потом принципиально к хлебу не притронется. С одной стороны это, конечно, не очень… но с другой – она всегда своего добивается… Олег поглядел внимательно на друга, но так ничего и не понял, для чего он всё это сказал: Игорь сам похож на отца, но упрямая энергия к любому делу у него быстро сгорала, и к чему в жизни он ни стремился, за что ни брался – не доводил до конца. У него семья, дочь девяти лет; но даже перелётные птицы сначала кружат парами, посиживают бок о бок на веточке, а уж потом гнездо вьют – и для себя, и для своего будущего выводка…
Балкон выходил на тихую грунтовую улицу. Слышно было, как подъехал мотоцикл-скутер и, надрывая до поросячьего визга мотор, увязал колёсами в песке. Игорь и Олег приподнялись и поглядели вниз. Тут же из-за угла дома выбежала в розовом коротком платьице Витка; она широко, как гимнастка, занесла ногу, так что из-под платья плеснули синью трусики купальника, запрыгнула на сидение и прилипла к большой, как подушка, спине мотоциклиста. Тот взял с места в карьер, оставляя за собой всё тот же животный визг. – А это кто? – спросил Олег. – Да-а, так… Бывший Виткин ученик, Айсер. Ему родители большой дом построили. Громадный домина, я видел. На перспективу: подрастёт, женится… И вдруг надумали уезжать в Крым, всё начали распродавать… Витку развлекает: катает, на море возит… Она его называет Арсик-фэнтези: его послушать, так он и с мировой мафией связан, и с космическими пиратами, и вообще башка у него забита компьютерными играми… Да-а-а, пацан: ему только семнадцать… – Арсик-барсик, кот-котярчик… – проговорил Олег. – Наливай, что ли, по последней. Да я пойду. На сон что-то клонит…
Оглавление 1. Часть 1 2. Часть 2 |
Нас уже 30 тысяч. Присоединяйтесь!
Миссия журнала – распространение русского языка через развитие художественной литературы. Литературные конкурсыБиографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников:Только для статусных персонОтзывы о журнале «Новая Литература»: 24.03.2024 Журналу «Новая Литература» я признателен за то, что много лет назад ваше издание опубликовало мою повесть «Мужской процесс». С этого и началось её прочтение в широкой литературной аудитории .Очень хотелось бы, чтобы журнал «Новая Литература» помог и другим начинающим авторам поверить в себя и уверенно пойти дальше по пути профессионального литературного творчества. Виктор Егоров 24.03.2024 Мне очень понравился журнал. Я его рекомендую всем своим друзьям. Спасибо! Анна Лиске 08.03.2024 С нарастающим интересом я ознакомился с номерами журнала НЛ за январь и за февраль 2024 г. О журнале НЛ у меня сложилось исключительно благоприятное впечатление – редакторский коллектив явно талантлив. Евгений Петрович Парамонов
|
||
Copyright © 2001—2024 журнал «Новая Литература», newlit@newlit.ru 18+. Свидетельство о регистрации СМИ: Эл №ФС77-82520 от 30.12.2021 Телефон, whatsapp, telegram: +7 960 732 0000 (с 8.00 до 18.00 мск.) |
Вакансии | Отзывы | Опубликовать
|