Три незатейливых рассказа

 

 

 

Ей только исполнилось три годика, и она напоминала травинку с крохотным цветком, проросшую у ног его. Он же был стар, если брать во внимание продолжительность жизни в наших краях. С печалью и нежностью наблюдал он за Флор, возившейся с куклой рядом. «Деда, Кате надо платье. Катя замёрзла», – сообщила она. Он поднялся с кресла, взял детскую руку в свою, затем потрогал носик. Убедившись в том, что внучке тепло, принялся мастерить заказ из цветной бумаги. Смастерив одёжку, он надел её на куклу. Платьице получилось мешковатое, но яркое и в блёстках фольги. Флор была в восторге. Но, тут же приступив к многократному раздеванию и одеванию куклы, она быстро изорвала немудрёный наряд.

– Деда, смотри, – обратилась она к нему со слезами на глазах.

– Стоит ли расстраиваться из-за пустяка? Мы сделаем ей платьице новое, тряпочное, и оно не будет рваться. А сейчас давай-ка мыть руки и обедать.

Овощной суп, приготовленный им, она глотала неохотно, поминутно отвлекаясь.

– Деда, мы пойдём на море кормить лебедей?

– Василёк мой, погляди за окно. Там моросит холодный дождь, и лебеди все спрятались.

– А куда спрятались лебеди?

– Кто куда. Одни – в камыши, другие забились под причалы в порту.

– Кто такие камыши?

– Камыши неодушевлённые, поэтому надо говорить «что», – начал он и задумался.

Разве знает он, есть ли душа у камыша? И разве может он быть уверен в том, что шелест камыша под напором ветра не есть стон души?

– Что такое «неодушевлённые»? – вывела его из раздумий Флор.

– Это те предметы, у которых нет души, – ответил он машинально.

– Что такое «нет души»? – продолжала она.

– Это когда предмет не может чувствовать и мыслить. Например, твоя кукла Катя, – объяснил он, как мог.

Флор задумалась на минуту, затем опять принялась за своё, раскачивая под столом ногой:

– Когда мы пойдём на море?

– Когда выйдет солнышко.

– А когда солнышко выйдет? Когда кончится дождь, да?

Он наклонился к ней, поцеловал ушко и, прежде чем ответить, глубоко вдохнул запах детского тела:

– Да, ландыш мой, незабудка моя.

Она потянулась к нему и ухватилась за шею своими маленькими и цепкими руками.

– Деда, я уже наелась.

– Ну и хитрунья же ты, – засмеялся он, взяв её на руки.

 

Забравшись на руки к деду, она тут же стала использовать его как транспортное средство в своём путешествии по верхам квартиры. Требовала, чтобы он подносил её ко всем недоступным для неё обычно местам: верхним ящикам шкафа, вешалке, антресоли. Добившись того, чтобы он поднёс её к люстре, она трогала своими пальчиками подвески из ложного хрусталя и с восторгом наблюдала за переливами света в стекляшках.

– Деда, я не хочу спать после обеда.

– Но ты же знаешь, детям надо спать, чтобы быстрее вырасти. Ты же хочешь стать большой?

– Не знаю. – Она посмотрела на него вопросительно: – У взрослых ведь нелёгкая жизнь, правда?

– Откуда ты всё это берешь?

– Ты сам мне говорил.

– Что-то не припомню.

– Ты уже старенький и стал немного забывать.

Она погладила его по голове.

– Может, и забываю. Но то, что тебе надо спать после обеда, я ещё помню.

Он уложил её в кроватку и прикрыл одеяльцем.

– Деда, расскажи мне сказку.

– Сказку рассказывают на ночь, а сейчас дневной сон.

– Тогда расскажи про жизнь.

– Что же тебе рассказать? Жизнь ведь такая большая и путаная штука.

– Тогда расскажи про любовь.

– Боже, да что же это такое! – воскликнул он.

– Да, расскажи Флор, что такое любовь.

Старик задумался, затем произнёс:

– В любви одна душа не может жить без другой души. В любви одно сердце чувствует боль другого сердца.

– Это как у нас с тобой? – засыпая, прошептала Флор.

– Да, как у нас с тобой, – прошептал старик и отправился на кухню искать валидол.

 

Флор проснулась часа через два. Она сползла с кроватки и подошла к дивану, на котором лежал он. Взяла его за руку и стала тормошить:

– Эй, вставай! Я уже проснулась.

Рука была холодной. Флор взяла изношенный пуховой платок, которым он не раз укутывал её, и прикрыла им деда. Затем направилась к окну, влезла на стул, стоявший рядом, и стала вглядываться в надвигающиеся сумерки. За окном валил снег. Падая на теплую ещё землю, он таял.