Владимир Юрлов
Повесть
Жизнь Вуду, изданная мною достоверно на основе рукописей, найденных монахом Евлампием и переданных мне собственноручно в дар на вечную память о его святом бытие.
Оглавление 5. Часть 5 6. Часть 6 7. Часть 7 Часть 6
И далее мы снова читаем строки из его дневника, рождённые, очевидно, под влиянием последних переживаний: “Я хотел сказать, что мысль – Везувий, великолепная сила извержения которого может своим пеплом покрыть все достижения и писания, созданные ранее или, по крайней мере, стереть их великую значимость. Нет, я несомненно ошибаюсь, потому что мысль – это вулкан и лава, но обязательно мелодичная; в ней должен быть и строй, и мажор, и минор, если потребуется. Это извержение на грани обморочного состояния, экстаз летящих в воздухе камней, каждый из которых кусочек пылающего сердца, падающего вниз, в долину, где живут люди. Я всегда мечтал рассказать о вселенской катастрофе, ибо по сердцу мне борьба гигантов с непредсказуемыми явлениями природы. Я хотел описывать сильных и смелых людей, но рука моя ослабевала всякий раз, когда я думал о бушующих небесах и страдающих и умирающих телах, однако смутный образ, созданный моим воображением, всё-таки продолжал витать где-то рядом, такой осязаемый, как гармония и красота, и вместе с тем такой же неописуемый. Гораздо легче общаться с вещами, в которых или совсем нет души, или она спрятана так глубоко, что почти незаметна и неощутима, может быть, дремлет тихо в недрах, ожидая часа своего пробуждения. Я смотрю на мертвые скалы сначала безучастно, воспринимая их, словно данный образ, но стоит лишь чуть-чуть уловить в стоящем перед тобой предмете хотя бы крупицу красоты, как сердце тут же в смятении, душа плещется, как волна в смутном и бурном море грёз, и взор затмевает тайное очарование; и тогда ты уже не в силах сойти с места, не способен вымолвить ни звука и не можешь описать простым человеческим языком, свидетелем какого чуда ты стал. Так часто происходит со мной в те странные и головокружительные моменты транса, в который я попадаю вопреки своей воле. Я смотрю на мир, изучаю его, исследую его законы, но остаюсь обманутым, ибо нет у меня критериев, по которым можно оценить его красоту. Мир бесценен, а я всего лишь жалкий инструмент, снабжённый утончёнными чувствами. Миросозерцание душит меня своим восторгом, а я, переваривая увиденное, протягиваю руки к вещам и прошу о том, что хочу стать как они, выйти из человеческой сущности, которая кажется мне чудовищно убогой. Я говорю, что желаю претерпеть изменения, способные стать для меня роковыми, я готов к этим изменениям. Я попросту хочу их, но вещи остаются немыми. Они молчат в своей священной неприкосновенности и, несмотря на моё желание, продолжают жить своей тайной жизнью, ежесекундно поражая меня. В этом положении мне ничего не остается, как смириться со своим существованием и воспринимать события и явления, как данное, иными словами, вернуться к себе, как возвращаются домой. Общение и исследование мира теряют своё значение и имеют истинную ценность только в отношении ко мне. То, как вещи влияют на меня, и я влияю на них, составляет поле моего исследования, кстати сказать, узкий и ограниченный участок, которого могло бы не существовать вовсе, если бы по своему желанию или капризу я закрыл бы двери и окна, ведущие в мир. И таким же недоступным остался бы для меня этот мир, если бы мой дом сгорел дотла, и не осталось бы в нём ни крупицы ни от моей плоти, ни от чувств. Но кто знает, может быть, это и было бы то великое единение, которого я так страстно добиваюсь. Возможно, после смерти мой дух выйдет из пепелища здания, некогда воздвигнутого моей волей, выйдет, окрепнет в своем полёте, и тогда в тот же миг исчезнет моё эго, мешающее мне себя реализовать, и уже чистый дух станет тем, что и составляет поле моего жизненного исследования. Он станет гармонией. Но всё же, вынужденно вернувшись к себе домой, я хочу обрести гармонию ещё при жизни, а обрести её для меня – это значит, в той мере, в которой мне может препятствовать тело, почувствовать красоту, стать самим комфортом, стать безучастным созерцателем, а в идеале создателем. Но что на самом деле я способен создать? Уже описанный комфорт своего тела или существует что-то, что может быть выше этого?! Ответ на этот вопрос снова приводит меня на путь соприкосновения с миром, на путь взаимного влияния вещей, а это значит, что, опять испытав горечь неописуемого разочарования, мне снова предстоит вернуться к самому себе, чтобы по возможности культивировать свой дух, а вместе с ним, вероятно, и своё эго”. Может быть, слишком затянулась, о нетерпеливый читатель, наша история о пребывании Вуду в монастыре, но обосновано это было в первую очередь, тем, что этот период его жизни стал самым плодотворным в принятии решений, повлиявших на всё его дальнейшее существование. Часто заставляют нас удивляться прихоти, уготованные судьбой человеку. Ему также были уготованы неожиданные перемены, ибо предстояло ему вскоре покинуть божественную обитель, хоть и не подозревал он об этом. Вуду жил, как и раньше, проводя время своё в размышлениях об уделе человеческом, а тем временем разнеслась по окрестностям молва о том, что обитает в стенах монастыря человек, который занимается служению Господу уже много лет, и возвысился он духом необыкновенно, и превосходит любого смертного в послушании и мудрости своей, и, кроме того, обладает некой божественной силой, что может избавлять людей от страданий и наставлять заблудших грешников на путь истинный. Так люди говорили о заслугах Вуду, и поэтому приходили они к нему из всех мест за советом и помощью, как к лицу посвящённому и всезнающему. Однажды под вечер пришёл к Вуду человек и спросил его о том, как может кто-нибудь управлять судьбой своей, если с самого начала всё, что происходило в его жизни, было решено не по его воле и против его желания, и не в силах он владеть ситуацией, ибо сковывают его всяческие неблагоприятные обстоятельства. Вуду попросил того человека рассказать немного о себе, и тот поведал ему такую историю, которая была поистине чудовищна и из-за этого потрясала воображение. Родился этот человек в семье невольников, с самого рождения был собственностью князя и был у него в услужении. Отца он совсем не знал, и никто о нём никогда не упоминал в беседе. Мать его выполняла всякую работу, выгодную хозяину. Мальчик же, когда подрос, стал пастушком и пас добросовестно стадо князя на пышных угодьях. Всегда служил он богатому человеку прилежно и с усердием, поил хозяйское стадо в проточных реках и даже в один день спас князю жизнь, когда погнался за ним дикий вепрь. Потом служилось так, что не досчитался хозяин одного быка, который, скорее всего, был украден, и князь бил мальчика собственноручно палкой и оставил его без еды и питья на три дня. Потом обрушилось на голову пастуха новое несчастье – безрассудная любовь. И не стали бы мы называть такой случай несчастьем, если бы мы не знали, что влюбился он не в простую девушку, а в дочку князя, и это означало огромные страдания не только для него самого, но и для девушки, ибо любила она его не меньше, чем он ее. Итак, сгорая от страсти, вынуждены они были утаивать свои чувства и встречались тайком в роще, что тянулась вдоль реки, и сливались их губы, скрытые листвой в долгом поцелуе. Любовь их продолжалась так некоторое время и оставалась незамеченной, но однажды любопытный старый конюх проследил за ними и выведал тайну, о которой сразу же рассказал князю. И не было конца и края гневу хозяина, когда он узнал об этом позоре, и прискакал он в ту рощу на резвом скакуне, и исхлестал пастуха до полусмерти, а дочь свою схватил и силой увёз в дом. Через несколько дней, так рассказывал тот человек Вуду, князь продал его за ничтожные деньги одному купцу, возившему дорогой товар по морю из одного города в другой. И служба на судне том была тяжелей, чем на галерах. Моряки умирали от лихорадки и других опасных болезней, и пробыл он на судне том более двадцати лет до тех пор, пока морские разбойники не напали на них. Битва та завершилась страшным исходом. Самого купца привязали к мачте и бросили на волю волн, почти всех гребцов зверски убили, а нескольких, самых крепких, в числе которых оказался и он сам, доставили на берег и продали на невольничьем рынке разным людям. – Моя жизнь – товар, и какая ей цена, если я всегда был чьей-то собственностью? – воскликнул человек в отчаянье, но Вуду сказал, чтобы тот продолжал свою историю, и человек незамедлительно принялся рассказывать дольше. Он рассказал, что потом купил его один толстый бородатый человек, оказавшийся чревоугодником и сластолюбцем, и кроме слуг было у него множество жён и любовниц. Хотя многожёнство считалось в этой стране великим беззаконием, хозяин не обращал внимания на это, и, желая содержать своих женщин в довольстве и порядке, он приставил к ним евнухов, чтобы те ухаживали за ними, купали их и натирали благовониями, умащивая их члены крепкими руками и услаждая при этом слух приятными речами. – Он оскопил меня, – далее продолжал человек свой рассказ, – и отдал меня в услужение своим жёнам. Один только Бог знал, какое испытание и какую жестокую муку готовило мне провидение! Когда оказался я среди жён сластолюбивого того человека, то увидел среди них любовь юных дней своих, дочь князя, и она занимала самое почётное положение среди всех женщин – была его первой женой. Не могу передать я, какое волненье охватило тогда сердце моё при виде её, и любовь моя вспыхнула с прежней силой. Но из-за того, что прошло уже столько лет, и лицо моё покрыли морщины и шрамы, она не узнала меня. Не зная, как поступить, открыться ей или тайно страдать нелепой и безрассудной страстью, я не выдержал и, рискуя смертным наказаньем, убежал из того дома и теперь скрываюсь в этих местах. Но напали преследователи на мой след и теперь ищут они меня по всем окрестностям, и если найдут, то не избежать мне смерти. И попросил тот человек Вуду сжалиться над ним и позволить ему оставаться в келье до тех пор, пока не утихнет пыл преследователей, ибо в святую обитель, сказал он, вряд ли они рискнут ступить своей ногой, чтобы разыскать преступника. И поразил Вуду рассказ того человека, и ещё раз убедился он в том, насколько судьба может быть неблагосклонна к людям и, более того, она может быть к ним слишком жестока. И позволил Вуду тому человеку оставаться в келье, а сам тем временем отправился в город, ибо посещал он школу для малограмотных, где учил людей наукам и закону Божьему. По дороге размышлял Вуду о том, как помочь тому человеку, что попросил у него убежища, но напрасно ломал он голову над этим, ибо невольник попал в такую беду, из которой, казалось, не было выхода. Путь Вуду вёл через узкую улицу, ведущую под гору и лежащую на окраине. Когда проходил он в том месте, то услышал громкие голоса и дикий хохот, которые вырывались из дверей дома, стоящего на одной стороне улицы. И стало Вуду любопытно, почему так громко смеются люди, если вокруг столько страданий и бед человеческих. И вошёл Вуду в тот дом, и увидел людей, сидящих за столами, разливающих зелье в стаканы и хохочущих без особой на то причины. И расплылись их елейные лица в хищной усмешке, когда увидели они трезвого Вуду, вошедшего в их притон, и стали они предлагать ему сесть и выпить вместе с ними; и обещали они ему полное забвенье и спасение от скорбей и много ещё всяких сладких слов шептали они ему на ухо, но Вуду сказал им в ответ, что никогда не пил спиртного в жизни и пить не собирается, и тогда стали они насмехаться над ним и хохотать пуще прежнего; и весьма удивился Вуду, когда узнал среди народа того разгульного переодетых священников, сидящих с раскрасневшимися лицами. В присутствии других людей они говорили всякие мерзости, не стыдясь слов своих. А ведь многие из них считались святыми, и проповедовали о душе человеческой и говорили о том, как грешно опускаться до животного образа. Значит, все их слова и увещевания оказались водою проточною, что струёю журчит и, звеня, утекает. И тогда сказал Вуду тем людям в притоне, что если они не прекратят подобный разгул, то Бог от них отвернётся, и упадёт колокол с позолоченной колокольни монастыря. Но те люди, будучи хмельными, восприняли его слова как шутку, и стали ещё пуще издеваться над Вуду, а ещё сказали, что они всегда вели себя так, и Бог не отворачивался от них, а, наоборот, всячески им помогал и сопутствовал. Ничего не ответил Вуду на такие слова, да и что он мог ответить, если люди, забыв о стыде, хотели делать то, что делали, и никто, кроме самого Господа, не мог их отвратить от этого. Итак, вышел Вуду из дома того и отправился в город. В голове у него сильно шумело, как будто он сам пил и гулял с хмельной компанией, а когда вышел он на одну из центральных улиц, то увидел поистине странную вещь: весь народ бежал в панике от одного дома к другому, передавая из уст в уста страшное известие. Оказывается, пока Вуду шёл к этому месту, с монастырской колокольни, которая стояла на горе, так что её было видно отовсюду, сорвался и упал вниз самый большой колокол, и, как рассказывали очевидцы, грохнулся оземь с такой силой, что раскололся надвое, и ужасный звук того разлома разнёсся на многие вёрсты по всей округе. Вуду слушал такие слова и не мог поверить ушам своим, ибо сбылось его пророчество, хоть в него никто не верил. Тогда не пошел Вуду в школу, потому что там тоже все люди метались в панике, а вместо этого решил вернуться в монастырь, чтобы увидеть своими собственными глазами, что же произошло на самом деле. И вскоре пришёл он на то место, где лежал расколотый колокол, который своим падением взрыл землю и разбросал траву и камни по окружности, и там вокруг поверженного металлического гиганта попадали на землю люди и громко рыдали, ломая в отчаянье руки. И остановился Вуду неподалёку от того места, и людской плач проник ему в сердце, и он рыдал вместе с ними. А потом медленно побрёл он в свою келью, не зная, что и думать о случившемся. Келья была пуста, а человек, которого Вуду там оставил, куда-то исчез. Тогда Вуду сел на ложе своё и принялся раздумывать о том, что делать дальше, но неожиданно дверь распахнулась, и на пороге появился невольник. Не успев отдышаться, он сразу произнес новость: – Вам нужно бежать! – воскликнул он – И чем быстрее, тем лучше. Собирайтесь и бегите из монастыря, ибо священники объявили народу, что вы занимаетесь чёрным колдовством и связаны с чертовщиной. Теперь все в городе говорят, что это из-за вас упал колокол, ведь вы предрекали это, и есть тому свидетели и очевидцы. Сюда торопятся те, кто желают расправиться с нами! Вот так, вполне неожиданно, пришёл конец долгому пребыванию Вуду в стенах монастыря, ибо пришлось бежать ему, чтобы спастись от нечестивой расправы и не быть растерзанным бешенной толпой. Сначала Вуду вместе с невольником побежали вверх по ступенькам, так что оказались почти под самой крышей, потом Вуду повёл своего спутника тайными переходами до тех пор, пока они, минуя аркады и закрытые кельи, не спустились чуть ниже и не оказались перед боковой дверью, ведущей в сад. – Сюда! – сказал Вуду и вывел несчастного евнуха из мрачных стен, и пошли они вдвоём мимо фруктовых деревьев, а потом перелезли через каменную ограду, и, наконец, выбрались на какую-то пустынную улицу, выложенную брусчаткой. Здесь пути их расходились, ибо не могли они идти дальше вместе, и невольник поблагодарил Вуду за то, что тот вывел его на волю, и они, попрощавшись, пошли в разные стороны. И пошёл Вуду дальше сам, и, чтобы остаться незамеченным, смешался он с толпой, ибо знал он, что лучшее средство скрыться от людей – это ходить среди них. И вынесла его толпа на центральную площадь, где творилось что-то невообразимое. Там на эшафоте люди строили две виселицы и один крест для распятия, и толпа зевак наблюдала за этим жутким зрелищем в ожидании казни. Преступники стояли под конвоем и покорно ждали своего часа. И среди них стоял человек, который отличался от всех остальных. И посмотрел Вуду прямо ему в лицо, и сразу узнал он в тех простых чертах и ярком блеске очей Высшего человека, которого встречал много лет тому назад у берега озера. И узнал Вуду, что именно для этого человека воздвигался крест, а не для других двух разбойников, стоящих рядом. Последних ждала виселица, и они стояли, уставившись в землю, отсчитывая минуты, оставшиеся до смерти. Но для Высшего человека всё было по-другому. Его конец должен был стать новым началом, и так как знал он это заранее, красиво сияли его бесстрашные очи. И вступились тогда некоторые люди за Высшего человека, говоря, что невиновен он, и что следует отпустить его, но мер города сказал, что не может сделать этого, ибо большинство судей было против. И тогда произошло событие, которого никак не ожидал Вуду. Неожиданно из глубины толпы вывели под конвоем того самого невольника, с которым он вместе бежал (очевидно, не удалось ему спастись от стражи). Хотя так желал помочь ему Вуду, ничего из этого не вышло, и судья решил освободить одного из разбойников, а вместо него повесить бедного евнуха. Так он распорядился, и это было исполнено. Но перед этим насмехался народ над тем, кого собирались распять, и один из повешенных злодеев злословил его тоже; другой же, наш пойманный невольник, унимал его и говорил: или ты не боишься Бога, когда и сам осуждён на то же? Было около шестого часа дня, и сделалась тьма по всей земле до часа девятого: и померкло солнце, и завеса в храме распалась по середине. Воины же, когда распяли Высшего человека, взяли одежды его и разделили на четыре части, каждому воину по части, и хитон; хитон же был не сшитый, а весь тканый сверху. После того высший человек, зная, что уже всё совершилось, сказал: жажду. Там стоял сосуд, полный уксуса, и воины, наполнили уксусом губку и, наложивши на иссоп, поднесли к устам его. Когда же он вкусил уксуса, сказал: совершилось! И, преклонив голову, предал дух. И плакали некоторые из людей, стоявшие там, и вместе с ними плакал Вуду, ибо не хотел он этого, но всё-таки никак не мог изменить того, что случилось. После этого, словно поражённый громом, начал Вуду понемногу выбираться из толпы, чтобы совсем уйти с той площади, но внезапно увидел он среди людей человека, стоящего неподалёку вполоборота к нему, и показалось Вуду, что узнал он того человека; и двинулся Вуду к нему, чтобы снова встретиться с учителем своим (ему показалось, что это был он), но сложно было пробираться сквозь толпу, которая стояла стеной, и потерял Вуду учителя из виду; потом стал искать его, расталкивая люд локтями, а сам подумал: “Может быть, мне почудилось, и человек этот не мой учитель”. И тогда остановился он и крикнул что было сил: “Учитель, подождите!” И озирались люди на него, как на сумасшедшего, но Вуду не обращал на это ни малейшего внимания, а всё искал и искал исчезнувший образ, но не появлялся он. И тогда подумал Вуду, что найти учителя в огромной людской толпе сложнее, чем иголку в стогу сена. В конце концов, потеряв надежду, он остановился в отчаянье и тогда неожиданно увидел знакомую фигуру, стоящую к нему спиной. И потянул он учителя за рукав, и, когда тот обернулся, заглянул ему в лицо и увидел, что это был не учитель, а какой-то паломник, очень схожий на учителя, если смотреть со спины. И сказал Вуду тому страннику: “Ты есть везде, и в этом твоя сущность”, но ничего не понял странник из этих слов, только покачал головой, и Вуду пошёл прочь. Что он обрёл в этой жизни, стал ли тем, кем ещё не был, что потерял, и что нашел, кем или чем был ведом в своих странствиях – один лишь Бог ведает, но приснилось ему, что жизнь – это испытание, и имеет она светлую точку, до которой нужно добраться. Это место, пресыщенное музыкой души и надеждой на скорое воспоминание летнего вечера, смутного блика, что остался в памяти, как отражение чего-то желанного, будь это запоминающееся прикосновение чье-то руки к твоему плечу или нежная листва. И понял Вуду, что каждая вещь обладает своей изначальной истиной, и познать её можно только с помощью глубокого погружения и слияния с миром. Как хотелось ему прыгнуть до самых небес и стать облаком или сделать что-нибудь такое, чего ещё никогда никто не делал (сокровенное желание, посещавшее его с самого детства), но он всё-таки оставался человеком, ни более, ни менее, так ему казалось.
Оглавление 5. Часть 5 6. Часть 6 7. Часть 7 |
Нас уже 30 тысяч. Присоединяйтесь!
Миссия журнала – распространение русского языка через развитие художественной литературы. Литературные конкурсыБиографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников:Только для статусных персонОтзывы о журнале «Новая Литература»: 24.03.2024 Журналу «Новая Литература» я признателен за то, что много лет назад ваше издание опубликовало мою повесть «Мужской процесс». С этого и началось её прочтение в широкой литературной аудитории .Очень хотелось бы, чтобы журнал «Новая Литература» помог и другим начинающим авторам поверить в себя и уверенно пойти дальше по пути профессионального литературного творчества. Виктор Егоров 24.03.2024 Мне очень понравился журнал. Я его рекомендую всем своим друзьям. Спасибо! Анна Лиске 08.03.2024 С нарастающим интересом я ознакомился с номерами журнала НЛ за январь и за февраль 2024 г. О журнале НЛ у меня сложилось исключительно благоприятное впечатление – редакторский коллектив явно талантлив. Евгений Петрович Парамонов
|
||
Copyright © 2001—2024 журнал «Новая Литература», newlit@newlit.ru 18+. Свидетельство о регистрации СМИ: Эл №ФС77-82520 от 30.12.2021 Телефон, whatsapp, telegram: +7 960 732 0000 (с 8.00 до 18.00 мск.) |
Вакансии | Отзывы | Опубликовать
|