HTM
Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 г.

Антон Золотарёв

Мерда

Обсудить

Роман

Опубликовано редактором: Елена Зайцева, 21.02.2007
Оглавление

5. Телопознание 3. Метаморфоз
6. Телопознание 4. Инициация
7. Телопознание 5. Инвольтация

Телопознание 4. Инициация


 

 

 

Время шло своим чередом, каникулы миновали, и ты перешел в седьмой класс.

Жизнь твоя, как дома, так и в школе, была такой же серой и унылой, как и прежде, однако кое-что в ней все-таки изменилось. Ты начал замечать существование девочек (как анатомически, так и психологически чрезвычайно странных, непредсказуемых и непонятных существ, радикально непохожих на тебя самого, как марсиане непохожи на человека) и пристрастился к мастурбации, как наркоман к ежедневной дозе. Тебе уже было известно мнение взрослых на этот счет: онанизм для растущего организма – занятие чрезвычайно вредное, постыдное и порочное. Несколько раз ты честно пытался отказаться от рукоблудия, но твоей решимости хватало дня на два, на три, не больше: уже на третьи сутки воздержания твои яйца начинали мучительно ныть и болеть, словно их сдавили в тисках. И только мастурбация позволяла тебе получить разрядку и на время забыть об этих действительно нестерпимых страданиях тестикул, переполненных спермой, ищущей выхода из молодого организма. Иными словами, тебе постоянно угрожали два типа страданий, одинаково невыносимых: моральные страдания, связанные с грехом рукоблудия, и страдания физические, вызываемые отказом от рукоблудия. Ты был растерян и напуган коварной ловушкой, в которую угодил, чувствуя себя навеки застрявшим между Сциллой морали и Харибдой плоти, между молотом общественных предрассудков и наковальней собственной сексуальности. Пожалуй, ты был бы рад вернуть все на круги своя и вернуться к своей привычной детской андрогинности, начисто свободной от всех этих мучительных противоречий. Но ты, конечно, понимал, что это уже невозможно.

Твои сверстники, переживавшие точь-в-точь такую же драму, были лживы точно так же, как и ты сам: любой из них скорее предпочел бы умереть, нежели признаться кому бы то ни было в своих позорных уединенных экзерсисах. Зато все они безудержно врали о своих любовных похождениях и славных победах. И ты не был исключением. Ты врал так же часто, нагло и неправдоподобно, как и твои ровесники.

И все-таки, как ты теперь понимаешь, тебе повезло больше, чем большинству из этих несчастных лгунов. Уже к весне следующего, 1983-го года, накануне твоего тринадцатилетия, совершилась долгожданная инициация. Но тебе и в страшном сне не могло бы присниться, что твоим первым наставником станет Жаба, ваша стерва-математичка.

А дело было так. Однажды после урока, когда все твои одноклассники ринулись из класса по направлению к раздевалке, Жаба остановила тебя и, свирепо глядя на тебя сверху вниз, произнесла нарочито строгим голосом, не предвещавшим ничего хорошего:

– А ты, Золотарев, останься! Мне надо с тобой серьезно поговорить.

Ты обреченно кивнул головой и вернулся в класс.

– О чем ты, вообще, думаешь, Золотарев? – начала разнос Жаба. – Тебе в третьей четверти светит твердая двойка. Ты хоть это понимаешь? Я прямо замучилась вся с тобой! Ты или дурак, Золотарев, или страшный лентяй. На последней контрольной по алгебре ты не смог решить ни одного уравнения. Ни одного! Ты меня в могилу сведешь, ей-богу!.. В общем так, Антон, слушай меня внимательно. Завтра воскресенье, выходной. Ты придешь ко мне домой ровно в десять ноль-ноль, ты понял? Будем решать все уравнения из учебника, начиная со страницы сто тридцать четыре. Возьмешь с собой учебник и чистую тетрадь. Если не явишься или опоздаешь хоть на минуту – так и знай, никакой пощады тебе больше не будет! Останешься на второй год, как миленький!.. Я уже устала от тебя, Золотарев, прямо сил моих больше нет. Можешь ты это понять?..

– Могу, Татьяна Алексеевна, – ляпнул ты.

– Да ну? Хорошо, что хоть это ты понимаешь! Ладно, иди, Золотарев. И смотри, не опаздывай!

Жаба жила одна, в однокомнатной квартире, на четвертом этаже обшарпанной кирпичной пятиэтажки с вечно обоссанными темными подъездами. Год назад ты уже бывал у нее пару раз: она подтягивала тебя по математике, как обычно, всячески запугивая возможностью остаться на второй год.

В воскресенье утром, прихватив с собой замусоленный учебник по алгебре с вложенной в него новехонькой двухкопеечной тетрадкой в клетку, ты поковылял к Жабе. Твоя походка была едва ли более жизнерадостной и бодрой, чем у идущего на эшафот.

Поднявшись на четвертый этаж, ты остановился возле двери, обреченно вздохнул и нажал на кнопку звонка. За дверью послышалось быстрое шарканье домашних тапочек. Затем дважды клацкнул замок, и Жаба открыла тебе дверь. Она была в длинном банном халате темно-зеленого цвета, с восточной чалмой, ловко свернутой из пестрого махрового полотенца, намотанного на мокрые волосы. “Видать, только что принимала душ”, – догадался ты.

– А-а, это ты, Золотарев! – сказала Жаба, впуская тебя в прихожую. – Проходи, двоечник!

Ты вежливо поздоровался со своим палачом, закрыл за собой дверь и снял обувь. Жаба кинула тебе под ноги какие-то безразмерные тапки для гостей. Ты надел их и пошаркал вслед за хозяйкой в ее единственную комнату.

– Располагайся, Антон... Я сейчас, – сказала Жаба и оставила тебя одного.

Ты присел на краешек кресла, придвинутого к громоздкому круглому столу. На столе ты приметил три бокала с незначительными остатками красного вина на донышках, хрустальную пепельницу, полную окурков со следами помады, и пустую пачку из-под болгарских сигарет “Интер”.

Этот натюрморт вызвал в тебе немалое смятение духа. Оказывается, твоя строгая, всегда подтянутая, до самого горла застегнутая на все пуговицы математичка иногда курит и даже употребляет спиртные напитки, – совсем как самый обыкновенный, живой человек!

Жаба вернулась с кухни с пластмассовым подносом, на котором стояли две чашки с чаем и коричневая коробочка с дорогими шоколадными конфетами.

– Вот что, Золотарев, – сказала Жаба, выставляя чашки на стол. – Пожалуй, зря ты сегодня пришел. Не будем мы с тобой сегодня заниматься. У меня, видишь ли, вчера были гости, засиделись допоздна, и я страшно не выспалась... И вообще, голова у меня, честно говоря, побаливает.

В момент максимального приближения ее лица, склоненного над пододвигаемой к тебе чайной чашкой, ты на мгновение ощутил легкий, но несомненный запах алкоголя.

– Так что вот, Антон, мы с тобой сейчас попьем чайку, и на этом пока что расстанемся. Одним словом, отложим наше дело до следующего воскресенья... А мне надо сегодня выспаться хорошенько. Завтра как-никак понедельник, день тяжелый... Ты, давай, угощайся! Не стесняйся! Это хорошие конфеты, мне их вчера на день рождения подарили... А я, с твоего позволения, покурю...

Ты робко потянулся к конфетам, взял одну, развернул фантик, проглотил коричневую лепешечку, не обратив никакого внимания на ее вкус, и запил проглоченное теплым, чрезмерно сладким чаем.

Жаба вскрыла новую пачку “Интер”, чиркнула спичкой и кое-как прикурила сигарету от мелко дрожащего, неуверенного в себе огонька. Какое-то время она молча созерцала тебя как будто влажными, чуть прищуренными глазами. Никогда прежде у нее не было такого странного и пугающего взгляда!

– А скажи мне, Антон, сколько лет твоей маме? – наконец нарушила молчание Жаба.

– Тридцать один, – поспешно ответил ты и зачем-то добавил: – В сентябре будет тридцать два.

– А мне вчера стукнуло двадцать шесть, – сказала Жаба и почему-то вздохнула. – Тебе почти тринадцать. Можно сказать, ровно вдвое меньше... С другой стороны, я старше тебя всего на тринадцать лет. А это значит, что я никак не могла бы быть твоей мамой. Так ведь?

– Так, – подтвердил ты, напряженно размышляя, к чему это Жаба завела с тобой столь странный разговор, весьма поверхностно относящийся к математике.

– И все-таки я, наверное, кажусь тебе глубокой старухой, – сказала Жаба и снова вздохнула.

– Нет, что вы, Татьяна Алексеевна! Совсем не кажетесь!

– Правда?

– Честное слово!

Жаба тщательно потушила сигарету и лениво придвинула к себе чашку с чаем.

– Какой мрачный и пасмурный сегодня день... Ты обратил внимание, когда шел по улице? Оттого-то и грустно на душе... И тоскливо как-то...

Жаба склонила лицо над остывающим чаем и ненадолго замерла, думая о чем-то своем.

– Послушай, Антон, а ты когда-нибудь пробовал Напиток Храбрых? – спросила вдруг Жаба, подняв на тебя глаза и снова очень странно прищурившись.

– Нет, Татьяна Алексеевна, никогда не пробовал, – ответил ты.

– А хочешь попробовать?

– Ну... Я не знаю... – пробормотал ты, уже охваченный странными бессознательными предчувствиями чего-то великого и страшного, что может с тобой сегодня произойти.

– Не ври! Знаю, что хочешь. По глазам твоим хулиганским вижу, – усмехнулась Жаба и добавила: – Только, чур, меня не выдавать! Даже под пыткой. Ты можешь мне это обещать?

– Могу, – прошептал ты чуть слышно.

– Да чего ты так испугался-то, дурачок! – Жаба рассмеялась и, протянув руку через стол, фамильярно потрепала тебя по волосам. – Так ты точно никому не разболтаешь? Клянешься, что об этом никто не узнает?

– Клянусь, Татьяна Алексеевна! – совершенно искренне воскликнул ты, по-мальчишески благодарный Жабе за оказанное доверие. – Могила!

– Смотри… Я тебе верю, – сказала Жаба. – Если сдержишь слово, то я, так и быть, поставлю тебе твердую тройку за четверть. Договорились? Подожди меня здесь, я сейчас!

Жаба вернулась с кухни, держа в руках красивую бутылку с ядовито-зеленой жидкостью внутри и две пузатеньких рюмки средней величины.

– Вот. Это и есть Напиток Храбрых, – сказала она, ставя бутылку на стол. – Шартрез, если по-французски.

Жаба наполнила рюмки и сказала:

– Ну что ж, вперед! Безумству храбрых поем мы славу! Чокаться не будем...

Тотчас вслед за этим она залпом опрокинула в себя зеленую жидкость. Ты взял свою рюмку и последовал ее примеру. Напиток Храбрых обжег тебе горло, скользнул внутрь пищевода и расточил свой сладкий яд по всему твоему естеству. Спустя еще полминуты в голове твоей что-то дрогнуло, шевельнулось, а затем блаженно расслабилось. Ты почувствовал, что твое лицо непроизвольно расплывается в беспричинной и совершенно дурацкой улыбке.

– Ну как, понравилось? Ха-ха! Какой ты смешной! – Жаба рассмеялась, откинувшись на спинку стула.

– Ага, понравилось! – признался ты и тоже засмеялся.

– Ну, тогда еще по одной, вдогонку, – сказала Жаба и поспешила вновь наполнить рюмки ликером.

Вторая порция Напитка Храбрых лишь усилила действие первой. Тебе хотелось смеяться, дурачиться и болтать с учительницей, чудесным образом превратившейся из злобной мегеры в неправдоподобно прекрасную и добрую принцессу из сказки какого-нибудь приторного, как шартрез, Ганса-Христиана Андерсена.

Жаба сняла с головы махровое полотенце, и ее густые, еще чуть влажные каштановые волосы упали ей на плечи. Она подошла к зеркалу и, стоя к тебе спиной, принялась расчесывать волосы, чему-то улыбаясь и искоса поглядывая на твое отражение в дальнем углу.

– А скажи мне, Антон, – вдруг спросила она. – У тебя когда-нибудь было что-нибудь с девуш... с девочками? Только честно!

– Что?

Ты инстинктивно предпринял жалкую попытку сделать вид, что не понял ее вопроса.

– Ну, то есть, ты уже когда-нибудь с кем-нибудь занимался этим?

Ты замотал головой и опустил глаза, с ужасом чувствуя, как позорно и необратимо краснеют твои уши.

– Понятно, – сказала Жаба и усмехнулась. – А ты хотел бы попробовать?

Ты неопределенно пожал плечами.

– Врешь! Ну вот опять ты мне врешь! Ведь по глазам вижу, что хотел бы...

Приведя в порядок волосы, Жаба еще раз пристально взглянула на себя в зеркало и, нервно улыбнувшись, подошла к тебе вплотную, коснувшись ногами твоих коленей. Ты ощутил тепло ее тела и легкий запах шампуня, исходивший от ее волос. Ты мгновенно протрезвел и весь вдавился в кресло от страха. Сердце твое бешено забилось, и ладони стали влажными в одно мгновение.

– Татьяна Алексеевна... Я, пожалуй, пойду... – пробормотал ты и обеими руками судорожно вцепился в свой учебник по алгебре.

Жаба снисходительно усмехнулась, бесцеремонно выдернула из твоих рук учебник и швырнула его на стол. Затем она неспеша развязала узел на поясе халата и, не говоря ни слова, медленно раздвинула его п?лы. Сначала ты вытаращил глаза, скользнув изумленным взглядом по ее обнаженному телу, а потом зажмурился. Никогда прежде ты не видел женского тела так близко. Полтора года назад, в пионерлагере, тебе с друзьями случалось подглядывать за голыми девочками и пионервожатыми, укрывшись в высокой крапиве, разросшейся за лагерной баней. Но видеть это на расстоянии вытянутой руки, имевшей физическую возможность прикоснуться к увиденному, тебе никогда раньше еще не доводилось.

– Я тебе нравлюсь? – спросила Жаба, сбрасывая на пол свой зеленый халат, как сказочная Царевна-Лягушка – лягушачью кожу.

– Д-да... – кое-как выдавил ты из себя.

– Ты хочешь меня потрогать? Ведь так?

Не дожидаясь ответа, она взяла твою правую ладонь в свои руки, мягко, но настойчиво разжала похолодевшие пальцы, сомкнутые в судорожный кулак, и принялась медленно водить твоей ладонью по своей груди.

Сначала ты не чувствовал ничего, кроме мелкой дрожи в своих коленях и опасения за то, что ты вот-вот умрешь от страха. Но вскоре все твое внимание переключилось на тактильные ощущения, транслируемые твоей ладонью, скользящей по женской груди (которая, кстати сказать, была довольно красивой, – как ты это понял впоследствии, став взрослее и иногда вспоминая ее форму, плотность и очертания). В какой-то момент до тебя дошло, что голая женщина уже не руководит движениями твоей ладони, и что ты касаешься ее груди совершенно самостоятельно. Ты с изумлением отмечал про себя, как ее розовые соски, сначала один, потом другой, постепенно твердеют и вытягиваются под твоими слегка дрожащими робкими пальцами. Все это очень напоминало аналогичную реакцию твоего члена на ласкающие прикосновения.

Вдруг Жаба накрыла рукой твою ладонь, решительно остановив ее где-то на полпути от левой груди к правой. Ты подумал было, что игра закончилась, и эта мысль, признаться, очень тебя огорчила. Невинный дурак! Ты все еще не понимал, что все случившееся было всего лишь увертюрой к основному произведению.

Жаба медленно, но настойчиво повела твою распластанную ладонь вниз. Ты спустился в ложбинку под грудями, плавно поднялся на теплый упругий живот, миновал впадинку пупка, спустился вниз, чуть притормозил у основания лобка, затем скользнул по его кудрявым жестким волоскам и наконец остановился на его твердой вершине. Жаба слегка раздвинула ноги, нащупала на твоей ладони указательный палец и уверенным движением погрузила его в свою жаркую влажную мякоть. Твое сердце снова забилось в бешеном темпе, и ты опять чего-то испугался.

– Тебе там... приятно? – спросила она, на мгновение прервав свое частое и поверхностное дыхание.

– Д-да... – ответил ты, хотя на самом деле тебе хотелось кричать: “Нет! Мне страшно!”

И тем не менее, несмотря на весь ужас происходящего, твой указательный перст продолжал активно исследовать таинственный неведомый мир, сокрытый в недрах женской промежности.

Жаба закрыла глаза, медленно выгнула спину и вдруг издала приглушенный стон.

– Вам больно, Татьяна Алексеевна? – испугался ты.

– Что ты, дурачок! Мне хорошо...

Это признание тебя приободрило, но ты не знал, что еще можно было бы предпринять, чтобы проникнуть в более глубокие области запретного плода и по возможности исследовать и их.

Внезапно она отскочила на полшага назад и тем самым освободила себя из-под власти твоей чрезмерно увлекшейся руки.

– Все, хватит! А то ты меня вконец раздраконишь, маленький негодяй!

Она повернулась к тебе спиной и подошла к столу. Затем налила себе рюмку ликера и перед тем, как выпить, сказала:

– А тебе, Антошка, больше не предлагаю. Хватит. Ты и так уже достаточно храбрый. А не то родители заметят, что ты пьян, как зюзя, и устроят тебе головомойку.

Между тем взгляд твой лихорадочно блуждал по голой математичке, по ее спине, бедрам и ногам, то спотыкаясь на симметрично очерченной впадинке между лопатками, то спрыгивая на плавную экспоненту талии, гармонично переходящую в безупречно исполненную синусоиду бедра, то находя себе мимолетное и мучительное успокоение в зеркально идентичных друг другу ямочках, расположенных слева и справа от копчика...

Видимо, она каким-то образом почувствовала давление твоего бесстыдного взгляда. Она поежилась, повела плечами и, повернувшись к тебе лицом, произнесла:

– Ладно уж, так и быть, я сделаю тебе хорошо... Раздевайся!

Ты поднялся с кресла, стянул через голову свитер вместе с футболкой и замер на месте, стоя на нетвердых, подкашивающихся от страха ногах.

Это тоже, – сказала она, указав взглядом на нижнюю часть твоего гардероба.

Ты стянул с себя джинсы, сначала одну штанину, потом другую, и, выпрямившись, снова впал в ступор, как последний идиот.

– Ну, дитя малое! Боже мой, с кем я связалась! – воскликнула твоя училка. Затем она приблизилась к тебе, опустилась на колени и, вцепившись в твои трусы, резким движением сдернула их вниз.

– Ой, какой хорошенький! – прошептала она, впившись взглядом в твое беззащитное хозяйство. Затем она осторожно коснулась раскрытой ладонью твоей мошонки, как бы пытаясь определить, сколько та весит, потом обхватила рукой твой член и слегка сжала его в кулачке.

Между тем, сам ты был неприятно удивлен и испуган тем обстоятельством, что член твой до сих пор не проявил никаких признаков жизни. Ведь обычно тебе достаточно было всего лишь подумать о голой женщине, раскинувшейся на кровати или стоящей на четвереньках, как он почти немедленно выходил из спячки, пробуждался, твердел и, зачастую совсем некстати, устремлялся вверх. Но вот сейчас, когда самая настоящая, а не вымышленная голая женщина ласкает его своей самой настоящей рукой, он как раз и не желает приходить в чувство!

Тем временем твоя учительница, вроде бы ничуть не смутившись отсутствием эрекции у своего во всех отношениях непутевого ученика, приподняла твой безжизненный член и, слегка приоткрыв рот, нежно-нежно, медленно-медленно обхватила его губами. Затем она вобрала его в себя, почти полностью, и принялась неспеша водить по нему предельно осторожным и ласковым язычком. Ее левая рука цепко ухватилась за твой голый зад, как будто она боялась, что ты можешь вырваться и убежать, а правая, некоторое время поблуждав по твоей тощей груди, вскоре переключилась на другой объект: ее чуткие пальцы принялись немного щекотно, но, в общем, терпимо, ласкать твою мошонку.

Вот тогда-то и вздыбился твой непредсказуемый жеребец! Он взбрыкнул так, что тебе казалось, его вот-вот разорвет от внутреннего напряжения. Заметив это, училка пришла в еще большее возбуждение и впилась в него губами так же алчно, как голодный младенец впивается жадным ртом в материнскую грудь.

– Возьми меня за волосы и трахай! – жарко прошептала она, на секунду оторвавшись от тебя, и с неописуемой жадностью вновь всосала в себя твою раскаленную плоть.

Ты робко сжал в ладонях ее голову и принялся то приближать, то удалять ее от себя. Но тебя хватило ненадолго: спустя несколько минут ты закачался, охнул и кончил...

Она повалила тебя на диван, прижалась к тебе всем своим разгоряченным телом и принялась целовать тебя везде: в губы, в лоб, в грудь, в живот, в завалившийся набок и постепенно остывающий член...

Затем, немного придя в себя, она спросила:

– Ну как, мальчик? Тебе понравилось?

– Да... – ответил ты. – Да!

– Ах ты, мой маленький шалун! – рассмеялась она и чмокнула тебя в кончик носа. – Ладно. Так и быть! Ты правда храбрый мальчишка! И поэтому ты заслужил сегодня еще одну порцию... Напитка Храбрых. Но учти, это последняя!

По-кошачьи легко и мягко она спрыгнула на пол, подскочила к столу и быстро разлила по рюмкам шартрез. Ты тоже поднялся с дивана и вы выпили, закусив ликер шоколадными конфетами. Тебе опять стало весело и легко на душе. Вы опять смеялись, как после первых двух рюмок, и болтали о каких-то пустяках. Она предложила тебе свою уже прикуренную сигарету. Ты неумело зажал ее в ладони, затянулся, закашлялся и вернул ее назад. Она рассмеялась и потрепала тебя по щеке.

Вдруг она замолчала, и улыбка в один момент слетела с ее лица.

– Ладно. Хорошо. А теперь ты... – сказала она и очень серьезно взглянула тебе в глаза.

– Что?

– Ну, вот это... То же самое, что и я... Языком...

Ты все понял и опять испугался.

– Я же не умею!

– А я тебя научу... Я твоя учительница, не так ли? А ты мой ученик. Это мой долг, учить таких, как ты, всему тому, что сама хорошо знаю. Я тебя научу, – повторила она.

– А если я не сумею?

– Сумеешь... Если постараешься... Не зли меня, двоечник! Ведь ты же хочешь получить твердую тройку за четверть? Ведь хочешь, да? Или нет?..

Последним аргументом твое сопротивление было сломлено, и ты молча кивнул головой.

– Идем сюда! – сказала она и, крепко взяв тебя за руку, повела свою безвольную жертву к дивану. Поправив простыню и запрыгнув на постель, она широко раздвинула согнутые в коленях ноги и уперлась пятками в край дивана.

– Встань здесь... На колени... Опустись пониже... Еще ниже... – повелевала она, а ты старался как можно точнее выполнить ее указания.

Наконец твое лицо оказалось прямо напротив ее широко разверстой вагины. Ты ощутил знакомый запах земляничного мыла и еще какой-то легкий запах, прежде тебе неизвестный, который нельзя назвать ни приятным, ни неприятным, – запах женщины, странный, магический запах. Неровные очертания ее малых губ походили на причудливые мясистые лепестки какого-то фантастического алого цветка, возросшего в ее чреве и стремящегося теперь выйти наружуИменно тогда ты впервые понял, почему женщинам дарят розы и другие цветы с нескромными эротическими аллюзиями в алых или розовых недрах своих лепестков. И действительно, половые органы ( = бутоны) некоторых цветковых растений и распахнутая женская вульва поразительно схожи между собой.. Дальше и глубже, за волшебными лепестками, была таинственная, пугающая, непроглядная тьма...

– Смотри, это вот здесь, – сказала учительница и вонзила свой тонкий пальчик в верхнюю часть влагалища. – Потрогай сам! – добавила она и вынула влажный палец из своих недр.

Ты повторил ее действие, просунув внутрь ее естества указательный палец и стараясь касаться им лишь верхней части входа во влагалище. Вскоре тебе удалось нащупать мягкий комочек плоти, как бы слегка оттянутый внизРедкий случай для нашей ханжеской эпохи: ты коснулся клитора задолго до того, как узнал слово, которым он называется. И едва ты коснулся его, как она застонала и откинула голову навзничь. Тебе стало ясно, что ты нашел то, что требовалось. Ты вынул из нее свой дрожащий палец, закрыл глаза и коснулся губами входа. Затем ты осторожно просунул внутрь свой язык, со священным трепетом ощущая, как уверенно он раздвигает доверчиво расступающиеся перед ним нежные цветочные лепестки. Когда же кончик твоего языка уперся в мягкий комочек плоти и – совсем чуть-чуть! – потерся об него, до тебя вдруг донеслись плачущие от наслаждения, жалобные, безнадежно печальные звуки, исполненные на самом древнем человеческом праязыке – языке поющего тела. Твои душевные переживания в тот момент были безмерно глубоки и сильны. Тебе очень хотелось заплакать, и ты едва сдерживал себя, чтобы не разреветься от избытка чувств. Ее стоны пронзали тебе душу, и в то же время ты хотел, чтобы они никогда не прекращались. Ее руки вцепились тебе в волосы и настойчиво потянули тебя еще ближе к себе, еще и еще. Временами тебе было больно, когда ее пальцы уж слишком сильно впивались в твои вихры, но ты мужественно терпел эту боль. Ты не хотел выходить из нее...

Наконец она отстранила от себя твою голову и приподнялась на диване, тяжело дыша и глядя на тебя безумными, ничего не видящими глазами.

– Иди ко мне! – быстро прошептала она, и ты послушно лег рядом с ней.

Она привстала и молча оглядела тебя, голого, с ног до головы. Затем она уселась на тебя верхом и погрузила в себя твой воскресший член. Он провалился в ее тело, как в бездну, и тебя больно кольнуло от подозрения, что он, видимо, все еще маловат для участия на равных в любовных играх со взрослой женщиной. Ты неподвижно лежал, во все глаза наблюдая за тем, как голая женщина объезжает своего нового жеребца. От быстрой скачки ее вьющиеся волосы непрерывно струились по плечам и груди, как ручейки темной влаги, как змейки Медузы-Горгоны, а соски тряслись и ходили ходуном – то вверх-вниз, то из стороны в сторону. Ее бедра ввинчивались в тебя изо всех сил, и она всякий раз вздрагивала, когда окаменевшая головка твоего члена вдруг касалась ее горячей упругой матки. Ты чуть было не рассмеялся, внезапно поняв всю бредовость выражений вроде: “он овладел ей”, “она отдалась ему”... Ты на собственном опыте убеждался в том, что это не “он” овладевает “ей”, а “она”“им”, и что не “она” отдается, но “он” отдает себя “ей”; во всяком случае, “он” отдает некоторую часть себя самого, пускай и во временное пользование...

Внезапно тебя охватило сладостное головокружение; окружающий мир разорвался на тысячи радужных осколков, а в средоточии твоего члена на мгновение сфокусировались все райские наслаждения. Ты глубоко вздохнул, закрыл лицо руками – и кончил... Почувствовав это, твоя наездница вскоре остановилась и спешилась.

– А тебе еще многому надо учиться, – спокойным голосом сказала она, встав с постели и накидывая на плечи халат.

Ты охотно кивнул и глупо улыбнулся. Каким же ты был мудаком! В тот момент ты так и не понял, что она хотела дать тебе понять, что, в общем, так и не достигла с тобой того, чего ей, как женщине, действительно было нужно.

Когда ты оделся и кое-как пригладил взъерошенные волосы, она на прощание чмокнула тебя в губы, но вдруг, принюхавшись к тебе и озабоченно наморщив лоб, заставила съесть мятный леденец, – чтобы перебить запах алкоголя перед тем, как ты вернешься домой.

Так ты и вышел на улицу – с леденцом во рту, – и, выйдя, огляделся по сторонам. Ты увидел серое пасмурное небо, грязных и мокрых голубей на тротуаре и постные лица прохожих, шедших тебе навстречу. Казалось бы, мир остался прежним, таким же, каким и был пару часов назад, и тем не менее ты чувствовал, что в нем что-то навсегда изменилось, что в нем произошли какие-то необратимые перемены, содержание которых, впрочем, тебе совершенно не было понятно. Что же касается перемен, произошедших в тебе самом, то они, будучи не менее радикальными, чем перемены во внешнем мире, по крайней мере были ясны: впервые в жизни ты почувствовал себя бесконечно одиноким, свободным и счастливым. Ты вглядывался в угрюмые или равнодушные лица прохожих и чувствовал свое безграничное превосходство перед ними. Тебе казалось странным, что никто из них, кажется, не догадывается, что ты только что был с женщиной... с красивой женщиной. Тебе хотелось подойти к кому-нибудь из них и сказать: “А вы знаете, я только что трахался с женщиной.” Увы, память дурака коротка! Ты уже успел напрочь позабыть, что это тебя самого сегодня оттрахали и отымели, как хотели...

Ты неспеша направился к дому, перебирая в памяти события сегодняшнего дня, то и дело улыбаясь про себя, вспоминая отдельные подробности. Но время от времени твое сердце болезненно сжималось и ныло от безграничной нежности и любви к Татьяне Алексеевне. И ты дошел до своего дома, так и не поняв, чего тебе сейчас хочется больше – плакать или смеяться.

Так ты расстался с невинностью, познав тело другого.


P.S. С Татьяной Алексеевной вы встречались у нее дома еще несколько раз. Ей все-таки удалось тебя “многому научить”. Едва не сходя с ума от любви к учительнице, ты зачастую опасно компрометировал ее своим поведением прямо в школе. Но вскоре она скоропостижно вышла замуж за какого-то лейтенанта, который увез ее на Дальний Восток. Когда ты получил известие об этом, ты пытался покончить с собой, укрывшись на чердаке и перерезав себе вены на запястьях отцовской бритвой. Но тебя выследили и спасли соседские мальчишки. Они вызвали “скорую” и тебя увезли в реанимацию.

Пошловатая заурядность твоего поступка открылась тебе гораздо позднее. А тогда, лежа под капельницей, ты чувствовал себя мучеником и страстотерпцем, глубоко несчастным и трагическим персонажем, безвинно гибнущим “из-за любви”. Твои глупые подростковые глаза то и дело сочились горючими слезами, а обескровленное тело невидимо и бесшумно полыхало и содрогалось от жуткой и сладкой жалости к самому себе...

Выйдя из больницы, ты узнал, что Татьяна Алексеевна все же успела сдержать свое обещание: вместо вполне заслуженной “пары” по алгебре ты получил в третьей четверти “трояк” с плюсом. Тебе хотелось бы надеяться, что по другому предмету ты заслужил от нее более высокую оценку.

 

 

 


Оглавление

5. Телопознание 3. Метаморфоз
6. Телопознание 4. Инициация
7. Телопознание 5. Инвольтация
517 читателей получили ссылку для скачивания номера журнала «Новая Литература» за 2024.02 на 29.03.2024, 12:14 мск.

 

Подписаться на журнал!
Литературно-художественный журнал "Новая Литература" - www.newlit.ru

Нас уже 30 тысяч. Присоединяйтесь!

 

Канал 'Новая Литература' на yandex.ru Канал 'Новая Литература' на telegram.org Канал 'Новая Литература 2' на telegram.org Клуб 'Новая Литература' на facebook.com Клуб 'Новая Литература' на livejournal.com Клуб 'Новая Литература' на my.mail.ru Клуб 'Новая Литература' на odnoklassniki.ru Клуб 'Новая Литература' на twitter.com Клуб 'Новая Литература' на vk.com Клуб 'Новая Литература 2' на vk.com
Миссия журнала – распространение русского языка через развитие художественной литературы.



Литературные конкурсы


15 000 ₽ за Грязный реализм



Биографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников:

Алиса Александровна Лобанова: «Мне хочется нести в этот мир только добро»

Только для статусных персон




Отзывы о журнале «Новая Литература»:

24.03.2024
Журналу «Новая Литература» я признателен за то, что много лет назад ваше издание опубликовало мою повесть «Мужской процесс». С этого и началось её прочтение в широкой литературной аудитории .Очень хотелось бы, чтобы журнал «Новая Литература» помог и другим начинающим авторам поверить в себя и уверенно пойти дальше по пути профессионального литературного творчества.
Виктор Егоров

24.03.2024
Мне очень понравился журнал. Я его рекомендую всем своим друзьям. Спасибо!
Анна Лиске

08.03.2024
С нарастающим интересом я ознакомился с номерами журнала НЛ за январь и за февраль 2024 г. О журнале НЛ у меня сложилось исключительно благоприятное впечатление – редакторский коллектив явно талантлив.
Евгений Петрович Парамонов



Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 года

 


Поддержите журнал «Новая Литература»!
Copyright © 2001—2024 журнал «Новая Литература», newlit@newlit.ru
18+. Свидетельство о регистрации СМИ: Эл №ФС77-82520 от 30.12.2021
Телефон, whatsapp, telegram: +7 960 732 0000 (с 8.00 до 18.00 мск.)
Вакансии | Отзывы | Опубликовать

Поддержите «Новую Литературу»!