Форум журнала "Новая Литература"

Волженко Вячеслав. Рассказ «Мы и они».

...Он увидел лимонадный вечер с табачно-сиреневым душком, точечно припаркованными кушетками и блёстками скользящих автомобилей. В левой руке его зажата кукла для чревовещания (это мальчик с ржавыми извилистыми прядями, длиннющими ресницами и нездоровым цветом лица), в правой – мыльный пузырь бокала бургундского. Сын примостился на окраине его лежака, подсматривает за недоспелой красавицей Стэйси. Мать Стэйси Вирджиния тоже надзирает за дочерью своим разъеденным лейкомой глазом. Это создание Одилона Редона, обильная шея которой продолжалась исключительно авокадовыми и кипарисовыми платьями, усыпанными смоляным горохом, до сорока трёх лет по преимуществу занималось тереблением тефлонового передника да поисками мужа Альфреда. Теперь, когда Альфред уже как два года предаётся гниению, Вирджиния неизменно осведомлена о местонахождении мужа...

И не то чтоб меня сильно тяготила нездоровая привязанность к слову, мысли, но не раз я, признаюсь, пытался со словом порвать. Жизнь слишком коротка и разнообразна, чтобы тратить её на что-то одно. Список долгов перед собой огромен... И вот только решишь сделать решительный шаг - на! тебе в душу нечто, что тебе очень нужно, но чего ты бы никогда не узнал, если б не Слово. Вот очередной пример. Да, с перехлёстами, да ближе к формотворчеству, но тут целые миры, или их пахнущие хвоей предбанники. Сильно, без особого правда толка и смысла, но это удар под дых. Никому не стал бы советовать напрямую брать «Мы и они» за образчик вкуса или мастерства, но в список моих литературных предпочтений данный текст безусловно попадает. Гравирую табличку...

Вячеслав Волженко «Мы и они»
Олег Золотарь «Можно жить!»
Светлана Чуфистова «Начало»
Владимир Захаров «Пандемия мифа»
Галка Курочкина «Первая после»
Владимир Положенцев «Трудный день»
Мария Купчинова «Аромат «Memoir Woman»
Ыман Тву «Монстр»
Ыман Тву «Карета подана!»
Александр Бакаянов «Двадцатый»

Скажу ещё крамолу: дряхлеющая «Новая Литература» выживает именно благодаря вот таким сносящим крышу текстам и авторам. На сколько их ещё хватит? Посмотрим...

"Да здравствует мыло душистое,
И полотенце пушистое,
И зубной порошок,
И густой гребешок".
Корней наш Иваныч Чуковский.
Вы меня, извините, все,
Ну прям, все.
Но я ни хрена не понял. Кто там - мы? Кто - они? Кому башню снесло? И под каким соусом?  Но вот после таких текстов так  хоца припасть к корням, к нашим иванычам.
Не хочу судить, не хочу зудить, делайте что хотите. Но мне как-то приятней с покойниками, нежли с живыми людьми, считающими себя хорошими писателями.
Как-то так, спокойненько, как-то. И ЧСВище в глаза не бросается, не кидается. И природа при родах. Постоянно что-то рождает. Но там внятней всё. Если зуб на зуб не попадает, значит холодно, если жопа в мыле, значит, жарко. А жить какой-то бородой, растущей прямо из мозгов, увольте, по собственному желанию. Не желаю, не буду, не надо.
Ау!