Форум журнала "Новая Литература"

Белисов Игорь. Эссе «Осколки. О Бытии и Ничто литературного творчества».

...Новейшее время даровало новый формат публикаций. В нашу жизнь проросли электронные технологии. Стремительно вытесняя традиционный бумажный носитель, на авансцену выдвинулся Его Могущество Интернет.

Хорошо это или плохо? Опять же, праздный вопрос. Такова данность развития человечества, и нам остается лишь по-новому приспосабливаться к изменившимся условиям среды человечьего обитания. Книга уходит. Книга как осязаемая вещественность, которую можно взять в руки, полюбоваться ее художественным оформлением, повертеть, почувствовать благородную тяжесть, понюхать запах печати, послушать шелест шершавых страниц, погрузиться в телесное с ней единение с подчеркиванием карандашом, заметками на полях и загибами уголков, подремать, накрыв лицо развернутой книгой, и, наконец, поставить на полку, пребывая в ауре писательского воплощения, его спиритического присутствия в интерьере нашего дома.

Электронный формат лишен такой вещественной магии. Книга отныне – всего лишь стандартный «файл». Библиотека – всего лишь стандартная «папка». Да и вся литература – всего лишь одна из «папок» на «рабочем столе». Удобство сжатия любой цифруемой информации низводит любое явление до равноничтожных задач для компьютера, где собрание сочинений, к примеру, великого классика соревнуется гигабайтами с весом странички общительной «одноклассницы».

Ну и ладно. Зато, каждый теперь имеет возможность явить виртуальному миру презентацию своего Я, и коль уж мы так долго мечтали о равноправии – то вот же оно, пожалуйста, ешь-не-хочу! Мы пишем стихи? Или прозу? Какие проблемы? – есть целая куча литературных порталов, от авторитетных до самых народных, демократичных. Не в одном, так в другом – пятом, десятом, – размещение состоится!

Но вот ведь, в чем фокус: привлекательность каждого, о себе заявившего, в массовом восприятии обратно пропорциональна количеству новых имен. Среди нас могут быть литераторы и талантливые, и неординарные; а по теории вероятности – даже настоящие гении, но... Коллективное МЫ сетевого пространства, равномерно растворяя в себе отдельную личность, ничтожит значимость художественного факта среди массового умения набивать на клавиатуре электронные тексты.

Есть такая популярная астрофизическая теория, будто наша вселенная произошла от Большого Взрыва. Так это или не так, во всяком случае, сегодня, на наших глазах, возникло и ширится новое, виртуальное, Бытие. Мы – современники и свидетели. Мы – предтечи и порождение. Мы – глобальное проявление Большого Виртуального Взрыва. Чтобы не обратиться в звездную пыль, мы сбиваемся в созвездия и галактики. Мы мерцаем во тьме. Мы летим в пустоту.

Мы – осколки...

Добротная работа. Чужих цитат, правда, излишне. Но и  они хороши.
Особенно впечатлил этот пассаж: "Литературное творчество – это такое заболевание, когда обычное Бытие рождает духовную неудовлетворенность, а простое отражение реалий действительности замещается в человеке образным фантазированием."
Говорю как пациент  ;)

Лучше поздно, чем никогда…

Во-первых, спасибо Иммануилу Владыко – единственному, кто не поленился откликнуться. А во-вторых, помимо отзывов в электроном формате еще осталось и непосредственно живое общение, то есть, встречи с читателями не в виртуальности, а в реальности. И вот, в этой самой реальности, я уже не раз получаю отзывы от людей, прочитавших мое эссе, в которых часто звучит примерно такая критика: слишком много цитат, хотелось бы больше собственных мыслей автора.

Разумеется, после драки кулаками не машут, и если автор вынужден объясняться, это свидетельствует о провале произведения. Раз остался не понят, значит, не сумел донести.

Тем не менее,  я объясню кое-что из моей концепции. Дело в том, что «драка» отнюдь не окончена. Я пишу непростые произведения, как по содержанию, так и по форме, во многих аспектах трансгрессивные и новаторские. Такие произведения заведомо входят в конфликт  с общепринятыми клише, и у многих вызывают критическое неприятие – если не отторжение. Это нормально. Должно пройти много лет, а имя автора – доказать состоятельность, прежде чем новаторство получит признание. Вероятно, созрела необходимость сформулировать мой художественный манифест – но не здесь, в окне отзыва, а отдельным произведением, которое я должен акцентировано опубликовать.  Здесь же я коснусь только вопроса «избытка» цитат.

Фрагменты текстов других авторов, использованные мной в «Осколках» – это не цитаты в узком смысле этого термина, а полноправные составляющие уже моего текста, который представляет собой компилятивную полифонию.

Наверное, немногие это поймут, как немногие, например, понимают симфоническую музыку или джаз-авангард, как немногие понимают, что такое эклектика, синкретизм, гипертекст или трансгрессия.
Не буду занудствовать, впадать эстетство и заумь. Скажу проще: попробуйте читать «Осколки» подряд, не зацикливаясь на том, кому принадлежит тот или иной голос, тот или иной индивидуальный осколок существования.

Ну и для самых невдумчивых, то есть, мудрых интуитивно, не легкомысленных, а легких в невыносимости Бытия, переадресовываю анекдот от одной из моих читательниц:

«Если до Вас не доходят эсэмэски, попробуйте перечитать их еще раз»  :)

От имени читателей спешу поддержать Игоря Белисова: не печальтесь о нашем молчании, мы Вас читаем, но лениво молчим. Мне нравится, как Вы пишете, и о чём. Приветствую Ваши произведения именно в этом журнале, http://newlit.ru/, потому что в других, хоть и достойных, типа "Хроноса", "Решето", "Что хочет автор" и тп., Вас не услышат. Здесь Вы на своем месте, и ждем новых публикаций от Вас.

Необычное произведение.Откликнулось трепетом перед суждением публики, думаю, подобные чувства знакомы не только авторам, а всем болезненно реагирующим на отвержение.Мне не понравился неприятный контраст между красивым, понятным,близким мне по духу текстом автора и запутанными, длинными цитатами(позволю себе все таки назвать это так).Пусть это будет рождением нового стиля, следующие поколения это безусловно оценят, но ничего нет обидного в том, что "первый блин комом".
Присутствие в тексте нескольких красивых, непонятных,"научных" слов наводит на мысль, что автор надеется придать таким образом большую научность своему произведению.Что, по моему скромному мнению совершенно излишне ибо, как было указано выше, чувства  требуют не научного объчснения, а восприятия и отклика.И простота изложения и своеобразный язык автора, знакомый мне по другим произведениям вполне достаточны для достижения этих целей.Впрочем, это все только мое личное мнение и автор может и должен слушать свое сердце для воплощения своей миссии.А я пойду еще раз перечитаю.

Ребята, спасибо за слова поддержки. Я даже слегка прослезился в сердце своём.
Только – тс-с! Никому не рассказывайте. Моя писательская сентиментальность, это – между нами…  ;)

Ну вот, опять я иронизирую, а между тем нужно ответить всерьез. Тут прозвучала критическая идея насчет «непонятных, "научных" слов», наводящих на мысль, «что автор надеется придать таким образом большую научность своему произведению».

Степень научности-ненаучности данной работы я уже обозначил в самом начале эссе («Я-СУБЪЕКТ»). Претензии на научность у меня нет, хотя бы по той причине, что в работе нет исчерпывающего обзора трудов, относящихся к теме. Тем не менее, это – аналитическое повествование, в котором акцент сделан не на чувственное восприятие, а на логическое осмысление, и, таким образом, при всей глубинной метафоричности и поэтичности, работа тяготеет к холодному полюсу философии.

Кстати говоря, философия – не наука. Это такая форма абстрагированного мышления, которая располагается на уровень выше любой конкретной науки, любого искусства, любых культурных и социальных явлений. Когда человек много лет занимается чем бы то ни было, на каком-то этапе у него возникает потребность свое дело осмыслить. Вот этому отрешенному, с приглушением чувств и с опорой на логику, осмыслению и служит практика мысли под названием «философия».

Я понимаю, о чем Вы. Специальные термины Вас раздражают. Вы не поверите, но меня – тоже. Читая известных философов, чьи имена вписаны золотом в Скрижали Истории Человеческой Мысли,  я нередко испытываю раздражение, когда вижу, что автор, вместо того, чтобы выразить мысль предельно просто и ясно, пускается в выкрутасы, виньетки и виражи, да еще подпуская туману специальной терминологии. Вместо определения у него  «дефиниция», вместо направленности – «интенция», вместо модели – «парадигма», вместо рассуждения – «дискурс» и т. д.  Да, конечно, в кругу профессионалов эти слова – знак хорошего тона, компетентности и стилистической строгости. Но в глазах человека, не обделенного, в принципе, интеллектом, однако находящегося вне круга данной профессии, увлечение профессионалов терминологией выглядит не иначе как знаком кастовости, надменного шика, снобизма, самолюбования и, в конце концов, выпендрежа.

Именно поэтому я применил в «Осколках» специальные термины. Я хочу сказать, что мое эссе относится к философии. Но я и так же хочу сказать, что освоение специальных терминов – не такая уж превеликая мудрость.  Будучи врачом по профессии, я рискну утверждать: едва ли в философии терминов больше, чем в медицине. Но как профессионализм и компетентность врача определяются вовсе не тем, что он знает тысченку-другую латинских словечек, так и мудрость философа состоит не в мудрености, а в том, действительно ли у него есть что сказать.

Между прочим, это же относится и к многим литераторам из профессионалов – будь они хоть трижды филологами и лингвистами. Игра слов – не то же самое, что игра в слова, литература – не то же самое, что литературщина.

Не думаю, что в моем случае можно говорить о «рождении нового стиля». Опыты комбинации разнородных материй известны давно. Особенно это заметно в изобразительном искусстве ХХ века, явившего нам различные направления как конструктивистского, так и деконструктивистского толка. Литература, в особенности – наша, отечественная, и в особенности – массово признанная, слегка задержалась в освоении этих тенденций. Я пытаюсь, в меру моих скромных возможностей, соответствовать духу времени.

Речь идет о трансгресси. Опять таки, специальный термин.  Но он давно существует, в том числе – и в кругу литераторов. Трансгрессия есть преодоление предела. Это можно трактовать и как расширение сознания, и как снятие условных границ. В эссе, которое мы здесь обсуждаем, я снимаю границы между моим текстом и текстами других авторов, между настоящим и прошлым, между трансцендентностью и имманентностью,  между мутью и ясностью, между сложностью и доступностью, между философией и поэзией, между рассудочностью и чувственностью, в конечном счете – между писателем и читателем. 

Нет,нет,нет) в моем восприятии работа тяготеет к поэтичности и холодные в ней токма "осколки" других авторов.

Научность-ненаучность -  это Ваша игра,следовательно,Ваши правила.
Но я почитываю один философский трактат о 485-ти страницах и не наблюдаю в нем ни одного слова,требующего моего обращения за разъяснением.http://victoria-book.ru/25782-pervyj-vtoroj-i-tretij-chelovek-armen-grigoryan.html
Потому я и полагала,что так пишут желающие быть понятыми.Но это,конечно же,только моя некомпетентность ибо и в отсутствии специальной терминологии я в вышеназванном трактате ничего не понимаю :DДумаю, от того, что это холодное,логическое осмысление ничем не задевает мои чувства.

И,ой :o,зачем это Вы сняли границы между нами без всякой договоренности?Не этому ли я так сопротивляюсь?Ладно другие авторы,прошлое и настоящее и т.д. пусть сами решают,а я свои границы намерена отстаивать.В общем,что и зачем Вы сделали с границами я не поняла.

Так,так,так... становится жарко...  ::)

Да, вот) Задевает, понимаете ли..

Ничего личного – только литература.

В моем снятии границ нет насилия над личностью. Просто-напросто потому, что границ нет изначально. Граница – всего лишь наша иллюзия.

Любая книга, любой текст – это зеркало, отрытое каждому, кто случайно в него заглянет (см. главу «ЗЕРКАЛО»). В этом зеркале, на первый взгляд, виден, прежде всего, автор. Но в какой-то момент, на какой-то отдельной фразе, мысли, ассоциации – читатель вдруг видит собственное отражение. Он чувствует мурашки по коже: да ведь это, в сущности, – обо мне. В этот момент читатель и текст – одно. Граница исчезла. Исчезла не потому, что кто-то насильственно ее снял, а потому, что была она только в иллюзии, в читательской подсознательной самозащите.

Говоря об исчезновении границ, я только констатирую их фактическое отсутствие. Я только называю вещи своими именами.

Единственный способ избежать этого дискомфорта – не читать Игоря Белисова.  :)

Ненене,отражение возникает при любом общении.Я же об этом и говорю.

Все описанные чувства автора по отношению к читателю у некоторой категории граждан(у меня,в том числе и в некоторой степени) возникают при любом контакте с мне подобными.
И границы реально существуют всегда,мамой клянусь)

Их нет только в глубокой болезни.Я же не сумасшедшая,я вижу,что вижу себя в зеркале.И понимаю,что читаю книгу.И какие чувства мои,а какие не мои,но понятны мне,когда-то пережиты мной.

Единственный способ избежать этого дискомфорта признать наличие границ.)

Наташ, да ладно тебе ,что ты уперлась.. ::)

Спокойствие,у меня есть точка зрения и я ее выскажу)))

Эк Вас, Наташ (Бурбулятор), задело. Ну ладно, ладно, не покушаюсь я на Ваши границы. Каждый человек вправе решать, насколько ему быть открытым, и насколько – закрытым для внешних влияний. В конце концов, ментальные и психологические границы – такая же реальность, как и забор между дачных участков или  контрольно-следовая полоса между сопредельными государствами, со шлагбаумами, вышками и вооруженной охраной. Ваше право.

И все же я уточню: когда Вы открываете текст, вольно или невольно Вы и сама навстречу приоткрываетесь. Вы приоткрываетесь к восприятию чьей-то чужой мысли. Приоткрываетесь тем больше, чем больше автор Вам интересен.

Справедливо и обратное: чем автор для Вас скучнее, тем глуше раздел между Вашей душой и чуждыми Вам измышлениями.

В предельных крайностях, в первом случае – полное взаимослияние, во втором – бескомпромиссное отторжение.

Однако наш разговор обретает конфликтный оттенок. Это хорошо. Конфликт – неравнодушие более высокого уровня, чем простое согласие с автором, оптом. Конфликт – начало со-творчества. Милости просим…  Взгляните-ка, сколько вызвал эмоций и размышлений один только вопрос о границах. А ведь это – только один из срезов проблематики моего эссе. Протягиваю Вам ладонь для рукопожатия над дачным забором… Если Вы, конечно, не против…  :)

А пока Вы раздумываете, жать мою руку или не жать, проиллюстрирую наш локальный конфликт несколькими цитатами. Знаю, знаю, эти цитаты у Вас уже в печенках сидят. И все же я приведу их еще раз из почтения к авторам, чей авторитет несопоставимо выше моего скромного мнения, и чьи мысли я своевольно включил, снимая границы, в мой собственный текст (см. главу «СХВАТКА НАД ПРОПАСТЬЮ»):

«Я читал ваше высказывание о том, что в истинном художественном произведении подлинный конфликт возникает не между героями, а между автором и миром. Не поясните свою мысль?
Думаю, что сказал "между автором и читателем", а не "миром", ибо тогда бы получилась бессмысленная формула, потому что творческий художник создает свой собственный мир или миры. Он вступает в конфликт с читательской аудиторией, ибо он идеальный читатель своих произведений, а другие читатели очень часто — просто двигающие беззвучно губами призраки. С другой стороны, хороший читатель должен делать яростные усилия, когда вступает в противоборство с автором, но его усилия будут вознаграждены, как только усядет пыль». Набоков

А вот еще по поводу тех самых границ:

«Другими словами, творческий процесс, по сути дела, состоит из двух: полное смещение и разъединение вещей, и соединение их в терминах новой гармонии». Набоков

И еще о границах:

«И стоит нам лично взойти к высшим ступеням ясного сознания, как мы обретаем в себе уже не порабощенную вещь, но суверена, присутствующего в мире — с ног до головы, от животного состояния до науки и от архаического орудия до поэтической зауми — как всемирное человечество.
Суверенность означает прорыв вольной и внутренне надрывной ярости, который одушевляет собой целостность, разрешается слезами, экстазом и хохотом, и в этом хохоте, экстазе или слезах раскрывается невозможное. Однако явленное таким образом невозможное уже не подменное полагание, а суверенное самосознание — именно оно уже не отворачивается от себя». Батай

И еще:

«Не свою мысль хотел я выразить, но помочь тебе вывести из неотчетливости то, что ты думаешь сам...
Ты не более отличен от меня, чем твоя правая нога от левой, но объединяет нас СОН РАЗУМА — КОТОРЫЙ РОЖДАЕТ ЧУДОВИЩ». Батай

Браво, браво! Я полностью удовлетворена:) Вот только замечу, наличие границ не мешает быть открытой, как и наличие забора не мешает, а часто помогает соседям быть в прекрасных отношениях, ходить в гости, обмениваться саженцами и граблями.

Я тоже не боюсь конфликтов, хорошо разрешенный он высвобождает энергию для развития.А мы же хорошо его разрешили? Значит, можно пойти поразвиваться:)

Ху-у, слава богу, я уж запыхался. Полностью удовлетворить такую активную женщину – то есть, конечно, читательницу, – стоило мне трудов.
Вы, пока, высвобожденную энергию пустите в мирное русло.
А я, пока, подлатаю поврежденный забор.   :)

Я уже волнуюсь.. Куда это вы собрались,оба?..   :o

Не волнуйтесь, это всего лишь Бытие и Ничто литературного творчества.  ;)

Конечно, это только общая тенденция, психологическая. Она ведет наш мир. Но это не незыбленный закон разума.
Выход за его пределы индивидуумом возможен, но обычно приводит к изгойству, отстраненности и невосприятию.

К изгойству, отстраненности и невосприятию? – конечно, приводит.
И это – не гибель писателя, а напротив – его подлинное рождение.
Знаете, Федор, я думаю, писатель начинается именно там, где индивидуум выходит за предел «общей тенденции».

Писатель, эксплуатирующий общую психологическую тенденцию, может из популярных клише состряпать бестселлер, и с большой вероятностью снискать симпатию обывателя. Такого сорта писатель – это, по сути, предприниматель, избравший для бизнеса сферу художественного сочинительства.

Однако, такой сочинитель, норовя угодить массовым вкусам, не сможет сказать по-настоящему нового слова. То, что происходит сегодня с литературой, да и с художественной культурой вообще, а именно – деградация, – прямое следствие покорности «общей тенденции».

Поэтому я вижу задачу писателя в конфликте с «общей тенденцией». Не «общая  тенденция» должна писателя в себя втягивать, а писатель должен ее вытягивать. Но чтобы было, куда вытягивать, надо самому зайти достаточно далеко.

Изгойство – первая стадия настоящей писательской миссии.

     Не могу воздержаться, чтобы сначала не отметить глубину Ваших рассуждений. Понимаю, что это может навредить общению. Постараюсь в дальнейшем от этого воздерживаться. Но Вы, как сами удачно написали, полностью отразились во мне.

     Теперь о теме. Выход за пределы массового вкуса может привести художника и к гибели в глазах массы. Если, конечно, время не расставит все на свои места, и не попытается реанимировать его посмертно. Так было со всеми, не понятыми современниками, творцами. И узнали мы о них благодаря тому, что их творчество отразилось в новом поколении.
     
     Но если человеческая жизнь имеет некую ценность и за пределами этого Света, а писательская тем более, то такой непонятый при жизни художник ничего не теряет. Ему воздастся везде. Пусть при жизни он вынужден писать "в стол". Для него даже не важно, опубликуют его произведения будущие потомки или нет, будут или не будут исполнять, например, красивые мелодии того же Петра Ильича Чайковского. (Я не помню сейчас, затронули ли Вы в своем эссе эту тему: творчество как таковое, без обязательной связи с миром?)

     Есть такая точка зрения. Она гласит: мир не ограничен биологической жизнью, обремененной человеческим разумом. Все идеи, все творчество, все достижения, наработанные Вселенной, являются общим достоянием, и никуда никогда не исчезают. Не исполненный, не признанный "Чайковский" - не потеря для общества. Его мелодии сочинит и исполнит кто-то другой, черпая их из всеобщего банка.

     Может быть для некоторых писателей, не желающих идти на поводу у толпы и, ну никак, не признаваемых при жизни, сея теория послужит утешением?

Можно ли отнести к архаичной литературе библейские книги?
Некоторые из них повествуют от первого лица.
Скажем, Неемия, Псалтирь, Иезекииль и ряд других.

Если Вы заметили, Федор, в данной работе я, в основном, опираюсь на философию экзистенциализма, а проблема того и этого света – это уже теософия.  Но раз Вы спросили, отвечу, что я об этом думаю.

Нет такого писателя (поэта, художника, музыканта, любого творческого человека), который не жаждал бы признания при жизни; и чем моложе – тем лучше.  Не так ли?..  Другое дело, что с возрастом творческий человек всё более ясно осознаёт: в чем конкретно он хочет быть признан?

Если ты хочешь славы и  денег, то, разумеется, свой потенциал следует пустить на оседлание вкусов толпы. На этом стоит вся масс-культура: от бестселлеров до блокбастеров и от конвейерного дизайна до эстрадных гала-концертов. Но если ты хочешь утвердить свою художественную индивидуальность (а этого нельзя абстрактно «хотеть»; это – не желание, а тяжкое бремя), тебе придется подчиниться своей внутренней сверхзадаче, что неизбежно тебя выталкивает за предел масс-культуры. В этом случае надо быть морально готовым к непониманию, отверженности, враждебности и прочим «прелестям» судьбы «не такого, как все». Вплоть до того, что о твоем творчестве вообще никто не узнает. Это путь не для слабонервных. И не для бездуховных. Они кончают алкоголизмом и самоубийством.

И вот здесь мы выходим на Ваш, Федор, вопрос: существует ли некое трансцендентное измерение, в котором никакая мысль не теряется, и всякое произведение будет спасено, то ли в посмертной жизни автора, то ли в его реинкарнированном   воплощении?

Это вопрос Веры. Каждый человек, тем более – творческий, отвечает на него для себя сам, в сердце своем.

Если Вам непременно хочется услышать мое частное мнение, я скажу так: подлинное призвание возлагается Свыше. Я не знаю – и никто не знает – будет ли воздаяние на том свете, но я знаю точно, что уклоняясь от призвания, будешь наказан уже на этом.   :)
________________________

А что до библейских текстов, архаичной я называю литературу, написанную в архаичные времена человечества. Я не ставлю знака равенства между архаичностю и неактуальностью. Это просто исторический термин. Библия актуальна всегда (кстати, в Вашем опроснике я так и проголосовал).

Так вот, исторически, самые ранние тексты – безличностны и безымянны. Они излагаются в третьем лице. И не только библейские. Любые мифы о сотворении мира – от индуистских до мексиканских, и от египетских до эллинских – повествуют о событиях, транцендентных по отношению к человеку, который с появлением письменности впервые их записал.

Ну а когда появились пророки, вещающие от себя, тогда литература перешла на следующую ступень. Думаю, это связано с тем, что человек начал осознавать в себе личность. Современный писатель теперь наследует дело тех древних пророков.

Игорь! Ответы Ваши, весьма удовлетворительные, прочитал, спасибо!

У меня по этой теме свой интерес. Мне тут  "посчастливилось" разузнать, что вся так называемая древняя литература (то, что мы с Вами называем - архаичная), и некоторая средневековая, писалась в Европе в 17-19 веках в кабинетах и монастырях, частично - в России, а письменных источников ранее 10 века - просто не существует.

Например, многие главы книги Бытие - оказались более позднего происхождения, чем Пророки и...  даже новозаветные события.
Вот я и подумал, если все так, то, выходит, примеры "архаичного" третьего лица мы получили совсем недавно, каких-то 200-300 лет назад.
 

Это вполне вероятно. Язык Библии – вполне современный, притом что повествуется о событиях многотысячелетней давности. Учитывая, что славянский язык времён, скажем, «Полка Игорева» читается нами с большими трудностями, или, скажем, по свидетельству англичан аутентичные тексты Шекспира для нынешнего англичанина требуют перевода, очевидно, что книга «Бытие», какой мы ее знаем сегодня, писалась, по крайней мере – редактировалась, в приближенное к нам время. Кроме того, нельзя забывать, что до секуляризации Церкви, религия была основой политики Государства, и как государственная, так и религиозная история переписывалась многократно. Так что всей правды мы никогда не узнаем.

Но это, на мой взгляд, не опровергает выявленной мною логики: литература развивалась от безличностной – к личностной. От описания бытия вообще – к душе конкретного человека. Это был великий гуманистический прогрессивный процесс.

Сегодня же мы видим обратное: душа конкретного человека вытесняется, замещается поп-культурными штампами. Глубина не приветствуется. Живая личность стирается.

Наша задача – не дать конкретному человеку исчезнуть.

Язык современной Библии, как и пьесы Шекспира, кажется много выиграли в переводе на русский. Стали лучше, "сочнее" что ли.
Однако современный перевод этих текстов  еще не делает их "не древними". Так перевели.
Но вот содержание, размышления героев, бытовая атрибутика (в Ветхом Завете, например, это топоры, ножи и т.д.) выдают их с головой. Тут ничего не поделаешь. Логика говорит в пользу гораздо более позднего их появления. Те же проколы можно поискать в названиях местностей или именах персонажей.

Скажем, не секрет, что под Гогом и Магогом сегодня историками признается более северная, скифская земля и ее обитатели. Но богословы обходят этот вопрос стороной. Отмалчиваются.

Стало быть события Ветхого Завета укладываются в период каких-то 300-350 лет. Ну, не могли 3 или 4 тысячи лет назад библейские патриархи топором рубить Ливанский кедр.
Даже тысячи рабочих не срубили бы и десятка дерев за сотню лет своими медными или бронзовыми топорами...  Что уж говорить, чтобы распустить бревна на доски и строить ладьи!
Понятно, что описанные в Писаниях события происходили позже, скорее всего после появления стали, ее выплавки. А это - не раньше 12 века, с момента добычи каменного угля.

Вот и выходит, что история человечества не такая уж и длинная.
Зачем ее так сильно удлинили и удревнили - это уже другой вопрос. Весьма интересный и поучительный.

Достоверно вычистить все подделки истории мы не сможем. Но определить главные вехи: уровень влияния в мире, мотивации наших предков, основные события и их подлинные причины, мы в силах.

Федор, Ваши работы из цикла «Сколько стоит человек?» я прочел с большим интересом. Стремление объективизировать летосчисление, историческую топонимику и биографию культовых личностей у меня, как у человека аналитического типа мышления, вызывает почтительнейшее уважение.

А как человек одновременно поэтического типа мышления  через Ваше исследование я вновь для себя убеждаюсь: литература – великая сила; именно она всем событиям и предметам в перспективе  либо  дает Бытие, либо выдворяет в Ничто.

Прекрасная иллюстрация…

Игорь, Благодарю за отзыв! То ли еще будет!
Надеюсь на дальнейшее взаимное сотрудничество в великой силе!