Форум журнала "Новая Литература"

Лачин. Повесть «Хождение к Лермонтову».

...«А Лейла лермонтистка», – сказал Лачин. Я позировала примерно десятый раз, но не окончательно привыкла простаивать голой перед одетыми людьми, порой пробирало ознобом смущение, а тут обернулась и встала прямо, ноги расставив, да спросила его, что это значит. Оглядев с головы до ног, он выдал новую речь.

Мир принадлежит пушкинистам, верящим в его разумное устройство и мудрого дедушку на небе. Верил в это и Пушкин, несмотря на возмущение отдельными явлениями жизни, и в этом год от года утверждался всё более, и с небывалой силой выразил чувства обывателей, народа, большей части человечества. Хоть заклинала Цветаева не забывать пушкинское море чувства, «о гранит бьющееся» – только в том-то и дело, что бьётся оно: о неумолимый гранит, о мирозданья непреложные законы. Потому и стал Пушкин самым народным поэтом (Лачин выговаривал так: «нар-родным») – всё у него нормально, нормативно, он сама норма. Всё как у людей. Такой же как все. Простой. Только пишет вот лучше.

Мир принадлежит пушкинистам. Это видно даже по фигурам. Они хозяева, в большинстве своём – упитанные туши, у них монументальные седалища; когда садятся, стул потрескивает. С торжествующим воплем схватил он с дивана пыльный журнал, указал на обложку: дебелая курносая деваха сидит в лодке, с какой-то туповатой мечтательностью уставившись вдаль, и надпись: «Река – Волга, поэт – Пушкин, журнал – Огонёк». Взгляните на её лошадиный круп – прочно сидит глупотелая баба, не сдвинешь её. Такие люди – соль земли. Волга впадает в одно и то же место. Пушкин всегда прав. На небе восседает мудрый дед.

Иное дело лермонтисты. Как Раскольников, как Ипполит, они чужие на празднике жизни, гости незваные, не принимают сего мира, и он не примет их. Не сидят в кресле жизни – мотыльками мечутся по ней. Демон их прожигает – как спалил он Тамару. Лермонтист не обрастает жиром, его поступь легка, подтянуты ягоди́цы, глаза велики. Взять художников – Тициана, Рубенса, Малявина хоть, с пушкинистским, гармоничным мировидением: гляньте на помпезные телеса их фигур, дородность бёдер и спин утверждает незыблемость и праведность сущего. Но немыслимы эти пропорции для Демона Врубеля. По той же причине столь вытянуты, бестелесны фигуры Эль Греко – они не от мира сего. И не зря в автопортрете наделил себя Лермонтов очами огромными – видно, знал наперёд, каковыми поклонники будут.

Но хотя не дано лермонтистам в кресле прочно усесться, но назначено им жизнь – атаковать; бунт, революция, отчаянное мужество присущи им более других. Это может быть бунт и против собственных слабостей. Удар кинжалом – вот что лермонтисту потребно. Душа и тело – один клинок. Жирное тело – ржавый клинок. Лермонтисты не ржавеют.

Потому-то с самого начала советской власти, ещё до середины тридцатых, вышло семь полных собраний сочинений Лермонтова – она, эта власть, была пинком под зад всей сытой буржуазной сволочи. И с начала Великой Отечественной был сделан упор на популяризацию именно его поэзии. И потому-то с развалом Союза в печати и по телевидению принижается – Лермонтов, не он один, но чаще и резче: именно он, и только Пушкин – никогда. Дебелый рубенсовский зад вновь примеряет под себя кресло жизни.

Мир принадлежит пушкинистам. Но в момент удара – сильней лермонтист. Вся жизнь: претворяется в удар. Ударь кинжалом!

«Идёмте чай пить», – сказал Шаин. Я стала одеваться.

Тогда же, за чаем, рассказала о своём деле. Лачин восторгался: это сюжет, назовём «Хождение к Лермонтову». Расскажи по приезде, напишу. Я обещалась. Он, конечно же, так и не понял, почему я сочла себя должной сделать это...

     "...я вспомнила Камю, рассказывавшего об антифашисте, не выдавшем никого под многодневными пытками – и сломавшегося, когда палач, ни на что уже особо не надеясь, стал выкручивать парню пальцы ног...".
     Не Камю, я читал это у другого француза. Заметил случайно по окончании повести, перечитывая того, другого. А не называю его потому, что, как ни смешно, опять забыл, у кого я это читал.
     Забыл сделать такое вот примечание к тексту. Впрочем, будем считать, что это ошибся не я, а Рыжая Лейла Ивановна.-)   

     История о банде, принуждавшей к проституции - реальная. И главаря действительно задушили сокамерники в тюрьме, когда он вздумал похваляться своими "подвигами".
    Его напарница действительно была его женой, и именно цыганкой (сам он был русским, как и у меня). И действительно обаяние её было исключительным, и ей верили все встреченные девушки, и садились в машину. 
    Только вот звали её Зоей, а не Данирой.
    Не хотел я для неё этого имени. Во-первых, 8-летняя партизанка у меня - реальная личность, и она действительно была Зоей. Во-вторых, у меня и Космодемьянская фигурирует, и выходит перебор с именем Зоя. В-третьих, мне, как леворадикалу, неприятно, что суку звали этим именем.
     А Данира - единственное цыганское женское имя, кроме Зои, кот. мне известно. Вот и назвал её так.   

Смутила меня ваша история. Так и хочется написать отзыв, озаглавив его так: "Унесенные ветром, или Ashly Resurrection".

     Очень хотелось бы ответить: "Так напишите, именно с таким названием". Но прозвучит как-то навязчиво.
     Скажу иначе. Под "унесёнными ветром" вы имеете в виду роман Митчелл?

Именно так. Да, роман Маргарет Митчелл. Ваша новелла находится с некоторыми ее частями в удивительном тактовом совпадении.

     Интересно... Нельзя сказать, что меня радует такое сравнение, поскольку её роман мне кажется коммерческой литературой. С др. стороны, заинтересован столь неожиданным для меня сравнением. Нельзя ли чуть подробнее?
     Когда вы заговорили об Унесённых, я решил, что вы имеете в виду, что Рыжая такой же осколок Союза, как эта Скарлетт - Юга. Вы это подразумевали?

"Унесенные ветром" — вовсе не коммерческая литература. Просто ей выпал на долю небывалый коммерческий успех, она стала предметом не менее коммерчески успешной киноэкранизации с незабвенной Вивиен Ли в качестве главной героини — а сама Скарлетт стала такой вот американской "народной героиней", своеобразным символом "американского духа", основанного на несгибаемом упорстве и всепобеждающем жизнелюбии. (На мой взгляд, какое-то особое американское "несгибаемое упорство" и "жизнелюбие" — миф;  но оставим это, чтобы не загромождать дискуссию.)

Между тем, "Унесенные..." — книга в достаточной степени сложная и неоднозначная. Маргарет Митчелл была убежденным консерватором, хранительницей "истинных ценностей Юга". Если бы на этом дело заканчивалось, перед нами предстал бы очередной образчик штампованного джингоисткого бреда, круто замешанного на презрении к "латинос", "индио", "ниггерам", и прочим унтерменшами. Но правда жизни оказалась сильнее писательницы — а это, между прочим, признак очень, очень большого таланта, когда писатель вне его воли показывает истинное положение вещей. Скарлетт, по выражению Митчелл: "проститутка, а я — нет!". Под понятием "проститутки" вряд ли разумеется осквернение физической чистоты, ведь как раз в этом смысле героиня осталась вполне себе сохранной — по крайней степени, исходя из правил и норм буржуазного полового кодекса. (Самого гнусного, противного, и противоестественного, на мой взгляд.) "Проституция" Скарлетт связана с ее экстраординарной приспособляемостью к новым, куда более хищным и циничным реалиям "дистиллированного янки", которые воцарились уже по всей США после победы северян. И она приспосабливается, решительно отбрасывая, как ненужную шелуху южную наталисткую сентиментальность. Впрочем, позже сама Митчелл смягчилась к своему созданию. И недаром — Скарлетт О'Хара очень противоречива, и не сводима к одной лишь хищной женщине-вамп, без зазрения совести сколачивающей миллионы на костях каторжников и бедных ирландцев, спасающихся от чудовищного мора, устроенного британским правительством.


А вот тут ассоциации выплыли самые прямые — и скажу честно, самые неприятные. Уже когда я прочел "Лачин умер от туберкулеза" — передернуло. Сразу возникла мысль: — Лачин умер от туберкулеза, или хочет умереть от туберкулеза? И чем дальше я углублялся в вашу новеллу, тем печальнее становилось. Мышление ваших героев манихейское, гностическое; для них все время делится на "до" и "после". Несомненно, присутствует мотив некоего "золотого века", утраченного Ковчега — утраченного, разумеется, по грехам людским. Ваш опус настолько прозрачно религиозная, даже гностически-религиозная вещь, что невозможно игнорировать эту его черту. А между тем, жизнь продолжается! Жизнь продолжается, Лачин — и большая ошибка полагать, что мы сейчас живем в аду, где "...входящие, оставьте упованья!". А жизнь, между прочим,  борьба. Причем, борьба позитивная, борьба за права простых людей, миротворцев — конечно, если реально считать себя бойцом, и неравнодушным к бедам мира сего человеком. А ваши герои? Они рефлексируют, проваливаются в полы, становятся жертвами траффикинга и туберкулеза, неприкаянные скитаются по просторам бывшей Совдепии, с ужасом и неприязнью разглядывая небритых люмпенов — да какие они бойцы? Единственный "выигрыш", словесная дуэль с буржуазной дамочкой из Татарстана — и он весьма сомнительный. Лачин, буржуа на такого рода эскапады никак не реагируют — многократно проверено, и выявлено. Буржуа можно только испугать угрозой неприкрытого физического насилия — например, недвусмысленно и грубо заявить ему, что если он не согласится с выдвинутыми условиями, у него сожгут дом, и повесят в его пролетах всю его семью. Или, по крайней мере, отнимут половину из его любимых миллионов. Разного рода интеллигентские антимонии на него действуют примерно так же, как роза в руках Грибуля на короля шмелей — воистину, покойная Жорж Санд создала отличную аллегорию в своей прелестной сказке.

То есть, это натуральные "эшли", только в советском исполнении. Они умны (Эшли тоже был умен), одержимы принципами чести, которые толкуют весьма странным, откровенно неприятным образом; непрерывно рефлексируют, дискутируют, и не способны даже разбить в бешенстве бутылку о голову буржуазного негодяя, заставляющего плакать в кабинете бедную труженицу. Они пребывают в мифологическом времени СССР; но должен заметить, что поздний СССР был однозначно прогнившее общество, и оно породило современное нам гнилое настоящее. Ностальгировать по нему может лишь тот, кто в нем только и выживал. (Как сказал Ретт Батлер, умница и негодяй — "они подобны кошке, которой обрубили лапы".) Лачин — левый (как вы говорите) только тогда и заслуживает названия левого, когда он прямой продолжатель дела античных и средневековых вожаков и руководителей социальных движений, знаменитых баррикадных бойцов века девятнадцатого, антифашистов века двадцатого. Он должен быть защитником миротворцев — то есть, тружеников; того, кто закованный в цепи немыслимыми злодеями, каждый день творит тело нашей цивилизации, саму историю. Иначе все это — поза,  или самообман. Вынужден со всей резкостью заявить это.

Я продолжу позже.

     Юлий, я прочёл ваш пост с большим недоумением.
     
     "Уже когда я прочел "Лачин умер от туберкулеза" — передернуло. Сразу возникла мысль: — Лачин умер от туберкулеза, или хочет умереть от туберкулеза?"
     Где здесь логика?
     (Кстати, зачин повести - вариация на тему начала Героя нашего времени (Лермонтов - любимый писатель героини повести)).

     "А жизнь, между прочим,  борьба. Причем, борьба позитивная, борьба за права простых людей, миротворцев — конечно, если реально считать себя бойцом, и неравнодушным к бедам мира сего человеком. А ваши герои? Они рефлексируют, проваливаются в полы, становятся жертвами траффикинга и туберкулеза, неприкаянные скитаются по просторам бывшей Совдепии, с ужасом и неприязнью разглядывая небритых люмпенов — да какие они бойцы? Единственный "выигрыш", словесная дуэль с буржуазной дамочкой из Татарстана — и он весьма сомнительный".
     Вы забыли, что Рыжая убила человека. Какой из неё боец? Выходит, что неплохой. То, что она стала жертвой трафикинга - так это не её вина. И в плену она тоже осталась бойцом. Не сдалась и не испугалась.
     Как я уже писал в этом обсуждении, это реальная история, про эту банду. Там среди пойманных была девушка, отказавшаяся подчиняться. Главарь её пытал, днями, или даже неделями, не помню. В конце убил. Но так и не добился подчинения. Она герой, жаль, не помню её имени. Так вот моя Рыжая фактически та погибшая и есть, она повела себя также. Разница в том, что ей случайно повезло.
   
     "...и не способны даже разбить в бешенстве бутылку о голову буржуазного негодяя, заставляющего плакать в кабинете бедную труженицу".
      Вы уверены? "Шагнув и размахнувшись одновременно, я всадила нож ей в живот, потом удержала рукой за шею и изо всех сил дважды ударила между рёбер".
      Что касается Лачина из повести, именно он и вдохновил Рыжую на поездку, да и на убийство, призывом "Ударь кинжалом". И его монолог о лермонтистах - призыв к насилию. Он фактически соучастник совершённого ею убийства. 
      Приглядитесь к иллюстрации к повести. Посмотрите, что в руке у модели. Очень точная иллюстрация, я бы сказал. 

     Рыжая, как и я, хорошо знает, что на буржуа нотации не действуют. Она просто ответила, что ей не нужно физического происхождения от Лермонтова. А заодно выложила своё к нему отношение, и к постсоветии тоже.

     "Ностальгировать по нему (по СССР - Л.) может лишь тот, кто в нем только и выживал".
     Я его распаду не рад не потому, что только там и выживал, а потому, что фашистов и скотов тогда было меньше, и они чувствовали себя не так вольно. Было меньше Лен, Димок, Данир, "Курносых" и прочих Скороходовых. И от туберкулёза умирали меньше.
     "Весёлое курносое лицо со смеющимися безреснитчатыми глазами, с выражением: «Бей, Вася, Союза больше нет»".
      Я это написал не случайно. Именно такие люди больше всего и рады развалу Союза.

     "Лачин — левый (как вы говорите) только тогда и заслуживает названия левого, когда он прямой продолжатель дела античных и средневековых вожаков и руководителей социальных движений, знаменитых баррикадных бойцов века девятнадцатого, антифашистов века двадцатого".
     Точнее, не левый, а леворадикал, есть ведь и мирные левые. Но дело не в этом. Юлий, я, мягко говоря, не пацифист. Вы вроде бы об этом знаете. Более того, именно вы обвиняли меня в жестокости и пристрастии к убийствам, а теперь обвиняете в мягкотелости. Это уже анекдот какой-то получается.

     О моих героях вы говорите: "одержимы принципами чести, которые толкуют весьма странным, откровенно неприятным образом".
     Что тут имеется в виду, я не понял. 

     Насчёт зачина повести - я ведь знал, что он такую реакцию вызовет, как у Юлия. Не у всех, но у многих. Один редактор не взял её, а через полгода признался, что прочтя первую фразу, не стал дальше читать (через полгода прочёл по собственному желанию). Один литератор, Сергей Шаулов, прочёл её (не повесть, а только первую фразу) и с неделю со мной не разговаривал. Несколько таких случаев было. Стало ясно, что перемена первой строчки заметно поможет успеху у читателей. 
     Но менять, разумеется, я ничего не стал, ибо, по собственной терминологии, отношусь к литературе творческой, а не религиозной и проституционной (см. "Четыре варианта литературы").
     Остаётся только радоваться, что Юлия всего лишь "передёрнуло". Не худший случай.   

Меня, судя по всему, передернуло по совсем другим причинам, нежели других читателей. Разумеется, у автора есть полное право "убить" себя в произведении, как и любой другой персонаж. Более того — литературный персонаж не есть сам автор, даже если носит многие его черты, он живет другой жизнью.

Мои претензии именно к литературному персонажу, как к определенному социальному типу, широко распространенному в бывшей Совдепии.  И тип этот — весьма древний, он был присущ еще литературному миру Российской империи. Судя по всему, тут речь идет об очень, очень старых алгоритмах.

А я объяснил выше. У меня сразу же сложилось впечатление, что Лачин не просто умер от туберкулеза — а хотел умереть от туберкулеза. Или провалиться в пол квартиры. В общем, умереть, дабы не созерцать гнусную реальность. И это печально. Кстати, именно в этом отношении ссылка на Лермонтова меня озадачила. Я что-то не припомню такого начала в "Герое нашего времени"; там рассказчик вспоминает, как встретил Печорина на Кавказе, рассказывает про его странности, про Казбича и Бэлу, etc.


А Марвин Химайер бульдозером пол-города снес. И пользы-то? Этим я не идентифицирую Рыжую с Химайером, как личность; но поступок весьма и весьма схож. Выражаясь политическим языком, это акционизм. То есть, Рыжая убивая эту деваху, совершила некий акт, так? И? Во-первых, она совершила его в приступе раздражения. Насколько я понял, девка просто достала ее своими глупыми разговорами, вечной истерией, и прочим бытом. Нет даже намека на суд, хотя бы — на самосуд. И кого она завалила? да это же просто люмпен; грязный, недалекий, и полу-уголовный элемент. В довершение комедии, Рыжая тихо отодвинулась в угол; насколько я понял, движимая страхом перед силами правопорядка. Буржуазного, неправедного — но какой есть.

Так что, вы уж извините меня, это не акция — а убийство. Причем, с уголовным душком. Политическая акция есть действо, совершаемое вполне открыто, и преследующее вполне определенные, и выполнимые цели. Для акции необязательно убивать по углам люмпенов, хотя и такое возможно при ликвидации провокатора. (И это уже не акция, а рутина подпольной работы.) Так что Рыжая — не боец, а просто рефлексирующий интеллигент; даже пусть и весьма радикального толка. Такое, во всяком случае, у меня сложилось впечатление.

"Мы думали, нас всех к одному знаменателю приведут — а он чижика съел!"


В этом мало бойцовского — и много от поведения жертвы. Жертва может быть очень упорной, и сильной личностью. Но все равно продолжает пребывает в статусе жертвы. Кем была добыча инквизиции? героем? нет — жертвой на заклание, даже если вела себя чрезвычайно мужественно. А вот узники Освенцима, поднявшие восстание — это уже не жертвы, а герои. Человека из пассивного состояние жертвы выводит именно действие, и осознанное. И полное смысла, это важно. И это действие я тоже не увидел.


"Снеси бульдозером!" Уж извините, не удержался. Свое отношение к такого рода странным поступкам я выразил ниже. Если открыто разбить бутылку о голову управляющего компанией, это испугает немало хозяев жизни, как минимум. В следующий раз с рабочими они будут, как минимум, осторожнее. Если зарезать в углу, и сбежать — просто спишут на ограбление. Менеджеров много, найдут другого. И все дела.


Но все они родом прямо из СССР. Не из космоса же они, в самом деле, взялись.

Впрочем, это лирика. Речь идет именно о протагонистах. Точнее, тех кто позиционируется, как протагонист. На самом деле — они, максимум, что-то вроде героев "Бегущего по лезвию бритвы"; где бы не пытались свернуть, везде упираются в тупики. Для того, чтобы знать, как разрушить систему, надо ее, как минимум, вдумчиво, и без антимоний изучить. 


Лачин, леворадикал — не просто позиция, а еще и действие. Радикал, например, субкоманданте Маркес. Радикалом был Че Гевара. Но они знали, во имя чего действовать, как действовать, когда действовать, и где действовать. А ваши герои — воплощенная рефлексия; причем, рефлексия по "золотому веку", которым они видят СССР. Вас я ни в чем не обвиняю, я вас лично не знаю. Речь идет о ваших героях. Вот они и есть "эшли". Наверное, они хорошие люди, да. Даже почти наверное, они хорошие люди. Они не воры, не убийцы, не распутники, не громилы. Кроме того, совершенно не готовы присоединиться к вышеперечисленным категориям, и даже их негласно одобрять.

Они просто жертвы изменившихся обстоятельств, которые и сломали им лапы, как батлеровской кошке.


Да как вам сказать, так просто не объяснишь, тут нужен соответствующий литературный источник. Хорошо, я в свое время почитывал азербайджанскую литературу тоже... Был у вас такой писатель — то ли Мирза Джалил-заде, то ли Джалил... точно не помню. Давно я читал одну пиеску про жителей некой деревни, жертв жулика и религиозного афериста, некоего шейха, имя которого тоже, к сожалению, запамятовал. Этот плут явился в деревню, и обещал воскресить дорогих односельчанам мертвых. Энтузиазм он этим вызвал невероятный; все бросились ублажать его, даже отдали ему в наложницы своих несовершеннолетних дочерей. Но не суть. Так вот, там был протагонист; и звали его Кефли Искандер. Это был очень честный малый, очень. Он отучился в России, где познакомился с идеями социал-демократии, даже был во Франции, что ли. Вернувшись в деревню, он обнаружил себя "лишним человеком". Точнее, так ему показалось. Но об этом ниже. Так вот, он запил. Пил этот бедняга много, и заслужил от сельчан репутацию пьяницы — ведущего безбожные речи, глупого; но в общем-то, безобидного такого. Кефли Искандер все время задирал этих болванов, обличал муллу; жаль, что он почти все время был в подпитии, в дрянном сюртуке, и имел общий вид бездельника. Когда пришел аферист шейх, он его тоже обличал. Добрые мусульмане погнались за "кафиром", и хорошенько отмутузили. Все кончилось, разумеется, самым смешным, и печальным для деревни образом. Но дело не в этом. Искандер даже не пытался понять этих людей, как-то помочь им. В отличие от Уруса (...) героя другой повести, которую я тоже давно читал (автора тоже не помню) он даже не пытался толком учить детей. Он мог бы, например, стать агрономом. Мог бы не пить, или хотя бы не пьянствовать — жители этой местности не любили пьяниц. Обязан был заслужить искреннее уважение соплеменников, при этом придерживаясь своих принципов. Это позволило бы ему в дальнейшем эффективно противостоять злодеям. А в результате — он просто шахматная фигура такая, король на своих трех с половиной клеточках; что-то вроде резонера, который все время ходит, говорит "какой ужас, как страшно жить!", поучает неграмотных крестьян пьяный, получает по шее от фанатиков, и в конце просто фиксирует сложившееся положение вещей, когда находит рыдающих девочек в брошенном "гареме" плута.

Наверное, это что-то азербайджанское, какой-то болезненный порок, присущий вашей культуре.

Так вот, ваши герои такие же шахматные фигуры. Они ходят, страдают, получают по шее, даже режут каких-то люмпенов в углу кинжалом. Результат — ноль. Никому они не способны помочь, да и не хотят этого. Им вполне комфортно в своем интеллигентском презрении к быдлу. Эх...

       Прошу прощения, я неточно выразился - я имел в виду не самое начало Героя нашего времени, а вступление к началу журнала Печорина: "Недавно я узнал, что Печорин, возвращаясь из Персии, умер. Это известие меня очень обрадовало: оно давало  мне  право  печатать  эти  записки...".

    Из моего текста никак не следует, что Лачин хотел умереть от туберкулёза, дабы не видеть окружающего. В частности, из его коронного монолога следует что угодно, но только не это.
    Кстати, я действительно сам от туберкулёза не умер  только случайно. При этом, уверяю вас, я вовсе этого не желал. Точно также меня несколько раз случайно не зарезали (а в рассказе "Трудно быть равнодушным"  http://newlit.ru/~lachin/5811.html со мной это случилось), из чего не следует, что я хочу этого.
    Вообще подозреваю, что большинство умирающих в больницах, проваливающихся в полы и становящихся жертвой бандитов вовсе этого не хотели.
    Что касается Рыжей, так она отказалась от самоубийства, и в тексте - в форме цитаты из фильма - содержится чёткий призыв не делать этого. Там два открыто озвученных призыва: убивать и не кончать с собой. Странно, что вы критикуете героев именно за обратное: желание умереть и нежелание бороться.

     Исходя из написанного текста, Рыжая убила Лену не потому, что "девка просто достала ее своими глупыми разговорами, вечной истерией, и прочим бытом". Более того - даже когда Лена чуть было не стала пособницей желавших изнасиловать Рыжую, последняя  запланировала не убить, а просто выехать от Лены. Из этого, кстати, следует, что она человек мягкий и незлобивый. Рыжая убила её за глумление над антифашистами, ветеранами Великой Отечественной. И не "в приступе раздражения", что подчёркнуто дважды: рассказ о высмеивании ветеранов уже сидел в ней "нарывом", и только после убийства "будто лопнул нарыв", и по прошествии месяцев она тоже с удовлетворением вспоминает об этом как о стоящем поступке.
     "Уголовного душка" в её поступке я лично не вижу. 

     "Если открыто разбить бутылку о голову управляющего компанией, это испугает немало хозяев жизни, как минимум. В следующий раз с рабочими они будут, как минимум, осторожнее. Если зарезать в углу, и сбежать — просто спишут на ограбление. Менеджеров много, найдут другого. И все дела".
     То есть Рыжая должна была выступить на суде с антифашистской речью - как Человек, кот. смеётся, в парламенте - и отсидеть долгий срок. Что ж, вы на её месте так и сделали бы, вероятно, но мы с ней считаем это нецелесообразным.

     "...узники Освенцима, поднявшие восстание — это уже не жертвы, а герои. Человека из пассивного состояние жертвы выводит именно действие, и осознанное. И полное смысла, это важно. И это действие я тоже не увидел".
     То есть Рыжая в сцене с бандитами должна была разметать двух мужиков с бабой, в лучших традициях каратэ и кикбоксинга, потом скрутить и отвести их в милицию. А ещё лучше - казнить на месте, а потом выступить на суде с речью о необходимости революционного насилия. После чего разметать охранников, прыгнуть в окно и побежать в штыковую атаку на Кремль. Да, это было бы красиво и эффектно, но я не писал голливудский боевик.
     Кстати, как я уже писал, в реальности одна из пленниц погибла под пытками, но проституткой не стала.  Видно, и она должна была поступить также. Увы, жизнь не боевик.

     "Для того, чтобы знать, как разрушить систему, надо ее, как минимум, вдумчиво, и без антимоний изучить". 
    Совершенно верно. А не признаваться гордо на суде, что это я убила Лену, и собираюсь положить ещё кучу ей подобных, а потом гордо топтать зону. Лучше уж вообще повременить с убийством. Хотя если есть случай безнаказанно суку убить, то грех упускать такую возможность. Рыжая не упустила.
    (Кстати, обратите внимание, как быстро она сообразила, что пора убивать. Нет, лично мне очень нравится этот человек).

     "Радикал, например, субкоманданте Маркес. Радикалом был Че Гевара. Но они знали, во имя чего действовать, как действовать, когда действовать, и где действовать".
     Но из чего же следует, что Лачин из повести и Рыжая этого не знают или хотя бы не на пути к тому, чтобы точно это выяснить?

     "...рефлексия по "золотому веку", которым они видят СССР".
    Позвольте, нигде не говорится, что СССР они считают идеальным - Рыжая и Тарик. Видно лишь, что они считают его куда лучше постсоветии. А что касается Лачина, так он даже дважды намекнул, что Союз был не идеален и постепенно ухудшался: когда говорит о нежелании художников трудиться в отличие от старых времён, добавляет: "И в Союзе пахали! Хотя бы отчасти"; во-вторых, когда говорит о Лермонтове, поднятом на знамя большевиками, он говорит только о раннем периоде Союза (подробно я писал об этом в Евангелии от Иуды, о постепенной "пушкинизации" (термидоризации) СССР).

    Вы имеете в виду пьесу ДжалИла Мамедкулизаде "Мертвецы".
    Юлий, помилуйте, герои Хождения, в отличие от КефлИ ИскандЕра, не алкоголики, а также не наркоманы или токсикоманы, или ещё чего такого.
    Лично мне кажется - хотя могу ошибаться - что на убийство Искандер тоже не способен. Разве что в приступе крайнего раздражения, что вы приписываете Рыжей. Или пьяным в стельку. 

    "Наверное, это что-то азербайджанское, какой-то болезненный порок, присущий вашей культуре".
    Любопытно...-) Хм, я в ней такого особо не приметил. Во-вторых, уж скорее мне присущи пороки русской и западной культуры, к коим я и принадлежу, чем азербайджанской. 

     "Никому они не способны помочь, да и не хотят этого. Им вполне комфортно в своем интеллигентском презрении к быдлу. Эх...".
     Неприятно и обидно такое слышать. Из чего это следует?
     Примерно с тем же успехом вы и меня можете в этом обвинить. И из чего это следует? Что они (я) сделали не так? 
     Вы закончили эту реплику, да и весь пост, горьким "Эх...", и вот честное слово, мне свой ответ тоже хочется именно этим словом закончить...

     Кстати, в более ранней повести, "Демон..." http://newlit.ru/~lachin/5965.html уже говорится, что Лачину грозит туберкулёз. Юлий, мне повезло, что вы её не читали.
     И вообще она такова, что наверняка раздражила бы вас вдвое больше этой. Представляю, какой ушат презрения и попрёков вылился бы на мою голову...

    Вы затронули важную тему, говоря о Рыжей в плену. Жаль, вы не читали моей рецензии на рассказ Дмитрия Зуева "Парк Победы" http://newlit.ru/~lachin/5821.html . Интересно, что вы сказали бы.
    А впрочем, наверняка ничего хорошего... 

Прочту.

Прочел. Описание связи спортсменов с современной буржуазией понравилось — сказано метко.

С войной — не все так просто, далеко не все. Полузаброшенные могилы ветеранов соседствуют с бурной бравадой, "едем к немкам!", "отжал (иномарку — мое примечание) у немца!", "можем повторить!", etc. Парады, аксельбанты, толстые чиновники, пробующую похлебку из полевых кухонь. В фильме "Обыкновенный фашизм" показаны партийные бонзы, пробующие пиво и суп с бюргерами, "приобщение к массам", так сказать. Более того — режим сумел коренным образом извратить положение вещей, войну оборонительную поставить на службу апологетике агрессии и провинциального империализма. (Глобальный присущ хищнику королевского типа — США, что-то вроде тираннозавра из "Парка Юрского периода".) Иными словами, в прошедшую войну самым органичным образом вплелся милитаризм. Все это удивительнейшим образом соседствует с безразличием к павшим воинам. До недавнего времени поисками останков убитых солдат занималось даже не государство — а неправительственные организации, не имевшие даже нормальной поддержки.

Более того: поганые личности, вроде Михалкова настолько извратили правду о той войне, что теперь молодое поколение даже толком разобраться не может, что же там творилось такое. Снимаются сопливо-идиотические фильмы, вроде "Сталинграда", где от правды осталось одно только название.

И еще. Все вышесказанное вполне укладывается в законное общественное негодование. Но сейчас я скажу еретическую вещь. Это единственное отличие, которое сильно выпирает в сравнении западноевропейцев с другими народами — и в пользу первых. То есть, водораздел пролегает к личному отношению к войне. Причем, пальма первенства принадлежит именно англосаксам. У французов и немцев тоже есть замечательные образчики; но они не образуют ярко выраженной традиции, которая начинается чуть ли не с Джонатана Свифта с его эпическим описанием высадки английских солдат с замашками пиратов на чужие берега — и главным героем, готовым стать чуть ли не лошадью, дабы избегнуть соприкосновения со столь отвратительными существами.

Так вот. Во-первых, описание войн у нас сильно идеологизировано, и склонно к мифотворчеству. Причем, я давно заметил, что это мифотворчество выходит далеко за рамки Великой Отечественной, и распространяется на всю военную историю. Нет у нас традиции хотя бы заставить задуматься протагониста о глубинной сути войны. Или претендующего на роль протагониста, поскольку протагонистов в войнах, по моему глубокому убеждению, не бывает. Именно поэтому наши книги и фильмы частенько получаются удивительно манихейскими, построенными на черно-белых схемах. За редким исключением ("Вор"). Как-то не могут наши книжно-кинематографические герои задуматься о том, что это, в сущности, очень несправедливо — оставить искалеченного ветерана с нищенской пенсией, и дежурным букетом гвоздик от школьников на день Победы. Причем — напряженно, на личностном уровне. Не приходит им в голову и совсем уж бестиальная мысль: "...а почему я?" ("Путешествие на края полуночи"). Против возникновения этой мысли работает все: общество, государство, даже религия.

Поэтому и нет у нас таких пронзительных фильмов, как "Тонкая красная линия". Попытки — есть. А вот вещей на уровне шедевра я что-то не припомню.

Юлий, судя по приведённым примерам, Ваша правда о войне основывается на не столько на изучении документов, сколько на знании произведений искусства на эту тему. Простите, если это не так, просто Ваши слова производят такое впечатление. А вопрос в связи с этим (думаю, он возник не только у меня) такой: в чём, по-вашему, состоит "поганость личности" Михалкова? Если сложно ответиь в общем - то хотя бы по сравнению со светлыми личностями  Терренса Малика и Джеймса Джонса, авторами фильма "Тонкая красная линия"?

"Что есть истина?" Ладно...

Есть некоторые вещи, вполне аксиоматичные. Например то, что мосье Михалков --- поганец. Он нечестив с точки зрения правого, левого, христианина, мусульманина, буддиста, атеиста --- любого, кто кроме убеждений обладает ещё и некоторыми понятиями о приличиях...

     Поганость личности Никитки Михалкова состоит в следующем:
     1) лакей, лижущий задницу любой власти
     2) желает крепостной России с собою в числе рабовладельцев
     3) в искусстве пошляк
     4) в быту хамьё

     В фильме "Вокзал на двоих" сыграл самого себя. Для ознакомления с его личностью фильм весьма познавателен.

     Для большего ознакомления: http://saint-juste.narod.ru/Besohrust.html?oprd=1
     А также посты 18-22 и 26 http://newlit.ru/forum/index.php?topic=5567.15

     Таким же поганцем был и Сергей Михалков. Помните, как Никитка про папашу рассказывал? "Я бегу к папе сообщить, что Хрущёва сняли, надо портретик его снять со стены. Влетаю в кабинет - а там уже Брежнев висит!". По своей дворянской тупости Никитка даже не понял, о чём рассказывает - об умении своего папаши быстро залезть в жопу новой власти, и заранее чуять, в какую именно жопу надо лезть в данный момент.
     Недаром "дворянин" от слова "двор". То бишь дворовой. Холуй царя-батюшки.
     Cловом, та же семейка, что и Толстых, проститутки А. Н. Толстого и дебелого хамья Толстой.

      Юноне.
     О Малике и Джонсе я лично не знаю, фильма пока не смотрел. Потому со стыдом удаляюсь. Вы оба меня заинтриговали, надо фильм посмотреть.

     Юлию.
     "Не приходит им в голову и совсем уж бестиальная мысль: "...а почему я?" ("Путешествие на края полуночи"). Против возникновения этой мысли работает все: общество, государство, даже религия".
     Признаться, я не понял вашу мысль.

Припечатал. Размазал. Обличил. Щас все сдохнут от прозрения.

Как же так? И что же, "Бесогон ТВ" по-вашему тоже враньё, холуйство?

Нет, поставил диагноз. Причем, во всех этих пассажах нет ни гран ничего нового, того что не знали бы буквально все. То, что Никита Михалков — "барин" в самом гнусном смысле этого слова так же аксиоматично, как появление солнечного диска со стороны востока.

— Я пригласил их пройти через парадный вход — они с гордостью отвернулись. Я открыл двери лакейской — все бросились толпой.

Наполеон Бонапарт о дворянских эмигрантах, и их некоторых любопытных нравах

Вообще, Лачин — Явление Хама, конечно же, состоялось. Только Хам этот оказался бывший дворянин, и прочий голубокровный элемент. Алексей Толстой, ставший верным холуем сталинского режима, и написавший во всех отношениях чудовищную книгу о Петре Первом, где выставил этого безумного маньяка и террориста таким, знаете ли, славным малым — с тех пор именно таким он и фигурирует в сознании масс. Это же самый настоящий символ, суть происходивших процессов. Недаром, усатый тиран славно его потроллил, когда мосье Толстой беспардонно выломал прекрасный паркет в одном из венгерских замков: "...я думал, что Алексей Толстой граф — а вы паркет украли". Надо сказать, что Сталин полагал свой троллинг весьма знатным; и приходится согласится, что шутка была весьма ядовитая и тонкая.

Тема советского кинематографа, и изображения войны — сложная и тяжелая тема. Дело в том, что существовала цензура, которая то и дело вмешивалась с самыми странными замечаниями. Знаменитую сцену в бане в "А зори здесь тихие..." чуть было не забраковали; как можно, голые советские девушки-комсомолки! Вообще, эта самая цензура все старательно сводила к моралину, и портила многое.

Второй грех советской кинематографии — и грех смертный состоит в эстетизации нацистов, и нацисткой "эстетики". И в этом было парадоксальное незнание сути Запада, и западных людей. Сначала немцев изображала болванами, сладко говорящими на ломаном русском: "матка яйко, кура...", "...а вот ви помнить царья батюшка". В общем то, что пара старых прибалтийских актеров, игравших нацистов (экстерьер подходил) назвали: "недалекие фрицы, и глупые блондинки".  Затем произошел перелом. Настоящий беспредел — сериал "Семнадцать мгновений весны", где эстетизация восторжествовала полностью. Нацисты изображены интеллигентными такими мужами с мудрыми глазами, чему немало способствовала харизма кинематографических Шелленберга и Мюллера. Последний в исполнении Броневого выглядит чуть ли не добрым интеллигентным дедушкой.

Действительность была иной, и она была ужасной. Стивен Спилберг, конечно, в целом буржуазный художник — но нацисты в "Списке Шиндлера" вышли куда убедительнее. Это настоящие монстры, озверевшие мещане, способные играть Моцарта среди сцен убийств и насилия над евреями, стреляющими узников концлагеря из балкона.

Получилось как-то ломано.

     Шоте Гдляну.
     Посмотрел Бесогон, после вашего поста. Холуйства именно там, может, и нет (я немного посмотрел). Но в целом деятельность НМ от этого мало меняется... 

     Степаниде.
     В том то и беда, что от презрения никто не сдохнет. Постсоветия опустилась донельзя.

      Да, фильм "17 мгновений весны" славно поработал на фашистскую пропаганду. Он не повредит тем, кто хорошо знает нацизм и неглуп. Таких и в позднем Союзе было только 5-10% населения, а сейчас - доли процента.
      Лев и Алексей Толстые оба отметились в русской литературе как авторы наиболее дикого вранья об истории. Первый граф изобразил Наполеона дураком, не воздействующим на ход событий, хотя именно Наполеон воздействовал на окружающих более любого политика 18-19 вв., второй граф - сделал хорошим парнем Петра Первого, худшего из русских монархов и всех европейских монархов 2 тысячелетия.
      Но Лев был честен, просто человек был увлекающийся. Он ведь сам хотел написать роман о Петре в том же духе, как Алексей - о славном малом на троне. Но, углубившись в тему, ужаснулся и отпрянул. Писать о Петре вообще не стал, потому как искал именно положительный образ. А Алексей не отпрянул, а как истинная шалава, написал, как требовалось Иосифу Виссарионовичу. 

         "Стивен Спилберг, конечно, в целом буржуазный художник — но нацисты в "Списке Шиндлера" вышли куда убедительнее" (Юлий).
       В сравнении с 17 мгновениями - несомненно. С другой стороны, и в совет. кино есть прекрасные образцы - напр., "Иди и смотри" Климова и Адамовича. В целом, как ни крути, на данный момент наиболее объективно в кинематографе нацизм показан советским кино 55-85 гг. Оно далеко не идеально, но остальное ещё хуже. А до тарантиновского дебилизма в Союзе и при желании опуститься было нельзя - цензура не пропустила бы.
       Либерасты - да, хорошо умеют показывать жестокость нацистов, но не из антифашизма (они сами фашисты), сколько вообще из пристрастия показывать насилие. При этом они тщательно вымывают из нашего сознания след. факты - 1) нацизм, да и любой фашизм: разновидность капитализма, 2) нацисты были антисемитами не более, а менее, чем антикоммунистами и русофобами.
       Все эти либерастские списки Шиндлера вбивают нам в головы одну мысль - гитлеровцы плохи только потому, что не любили евреев и гомосексуалистов и не ложились под дядюшку Сэма. В конечном счёте эти фильмы работают на США и Израиль - государства, наиболее близкие к Третьему рейху, на его наследников.

Не сказал бы. У Льва Толстого была идея-фикс — показать, и доказать, что в истории роль личности ничтожна по сравнению с работой громадного народного духа, тех самых "миротворцев". И эта задача по-своему благородна. Другое дело, что преследуя свою цель, он откровенно увлекся, и стал показывать Наполеона Бонапарта чуть ли клиническим дебилом, и самовлюбленным пошляком, коим он, конечно же, не был.


Петр Первый вообще был чудовище. О нем, между прочим, еще до революции сложилось вполне определенное мнение в кругах социал-демократической интеллигенции. И это мнение было обоснованным. Петр был кровожаден (лично рубил головы стрельцам), малограмотен (до конца жизни писал с чудовищными грамматическими ошибками), распутен (испортил огромное количество русских девственниц, пытаясь вылечиться от сифилиса — и, разумеется, заразил этих бедняжек). Список его зверств можно продолжать долго. Вдобавок, он открыто издевался над православной религией, о чем попы позже предпочли забыть. При нем аристократки ныряли в чан с водкой, и царский двор превратился даже не в бордель, а придорожный кабак. Я уже не говорю, что он тратил огромные средства на совершенно дикие проекты — например, построил флот на Волге, как-то не рассчитав, что он не пролезет через мели не то, что в Черное море, но даже Азовское.

Все это Алексей Толстой весьма грамотно "прикрыл".

      Ну да, про Льва Толстого я говорю то же, что и вы. Просто совпадение в том, что оба изобразили монархов настолько неверно, что поставили этим своего рода рекорды в русской литературе.
 
      "Алексей Толстой, ставший верным холуем сталинского режима, и написавший во всех отношениях чудовищную книгу о Петре Первом, где выставил этого безумного маньяка и террориста таким, знаете ли, славным малым — с тех пор именно таким он и фигурирует в сознании масс" (Юлий).
      Началось это ещё с Пушкина, с его Полтавой. Остаётся только радоваться, что Пушкин не успел завершить свою монографию о Петре.

      "Пётр I был палачом России. Народ служил ему пушечным мясом и строительным кирпичом. Превращение России в империю прибавило престижа Романовым и дворянам, но не народу, его только обложили новыми тяготами. Пётр женился на шведской проститутке, и по его вине династия Романовых обратилась в Гольштейн-Готторпов. Пётр привил России алкоголизм и курение, укрепил крепостное право, насадил на командные посты приезжих немцев, презиравших и ненавидевших русских. Построил новую столицу в, мягко говоря, не самом лучшем месте и назвал по-немецки. На немецком и голландском говорил охотнее, чем на русском. Превратил церковь в сыскной орган при правительстве. Силой насаждал в России западную культуру, не считаясь с настроением большинства. По его вине дворянство совершенно оторвалось от народа, обратившись в гибридов, химеру, не русских, но и не европейцев. Народ при нём вымирал, сокращался в количестве. Спровоцировал своего сына на бегство и после убил под пытками. Изменил закон о престолонаследии столь идиотским образом, что оставил страну без наследника, почти на столетие ввергнув Россию в пучину заговоров и дворцовых переворотов. Привил дворянству и зарождающейся интеллигенции тупую веру в умных и хороших людей с Запада, имевшую (и имеющую до сих пор) тяжелейшие последствия для России. Поставил Россию в унизительное положение страны, рвущейся в Европу, хотя Европой её никто не считает. Привёл к власти крупнейшего казнокрада в истории России. Вёл себя более хамски, чем любой монарх мира за последние лет пятьсот, убив и искалечив десятки людей издевательскими шутками. Был садистом, любившим наблюдать пытки и собственноручно пытать и казнить. Он довёл народ до того, что многие видели в нём немца, подменившего в Европе русского царя; и это его вина, что появились подобные слухи". Л., "О новой хронологии.." http://newlit.ru/~lachin/5080-5.html#content.

   "Не сказал бы. У Льва Толстого была идея-фикс — показать, и доказать, что в истории роль личности ничтожна по сравнению с работой громадного народного духа, тех самых "миротворцев"".
     Совершенно верно, но, Юлий, комизм в том, что для иллюстрирования своей идеи из всех монархов последних столетий он взял самого неподходящего. Это надо же так ошибиться!-) Это в своём роде анекдот какой-то.
     Это всё равно как, решив написать о благотворности монархической власти, в качестве примера взять Калигулу или Дракулу.-) Ну и смехота, честное слово...


    Хотел бы ещё задать вам вопрос насчёт рецензии на Зуева, раз уж вы её прочли. Задам там, чтобы не загромождать это обсуждение.  http://newlit.ru/~lachin/5821.html

"Иди и смотри" — редкое исключение. И к тому же, оно тоже не избавлено от роковой советской мифологии. Мотивы участия в расправе над жителями деревни русских коллаборационистов, и украинских националистов намеренно приглушены, на первое место выдвинуты немецкие солдаты и офицеры из отряда "Дирленвангер". Между тем, костяк карательного отряда был сформирован именно из коллаборационистов — и это одна из постыднейших страниц в новейшей истории России и Украины. О, я не спорю — фильм снят проникновенно, яростно; он полон глубоких философских смыслов. Место, где мальчик-старик расстреливает из самозарядной винтовки Вторую мировую просто гениально. Но эти недостатки имеют место быть и они важные, очень важные.

Есть такой роман Синклера Льюиса "У нас это невозможно", написанный в 1935 году. Суть в том, что в США к власти приходят натуральные фашисты. Так вот: боюсь, советские люди тоже поддались роковой иллюзии о том, что "у нас это невозможно". Посему всячески избегали мрачной темы массового коллаборационизма с нацистами в годы Второй мировой, характера и влияния нацисткой (шире — фашистой) идеологии на СССР. Ибо влияние, несомненно было, и она возрастало с каждым годом, пока не случилось вообще невообразимое — юнцы, среди  которых было немало отпрысков партноменклатуры, весьма нахально отметили день рождения Адольфа Гитлера.

Разумеется, советский кинематограф тему нацизма освещал широко. Только вот до самого дна добралось мало произведений. Зачастую, это вообще было короткометражки, вроде зарисовки о парне, который должен был играть эсэсовца в фильме. По сюжету, он бьет по щеке девушку, валит на пол старуху, вытряхивает на землю хлеб, и топчет его ногами. Парень теряется, пытается поднять актрис, играющих женщин, отказывается топтать хлеб... И в конце срывает с себя нацисткую форму, и счастливый, убегает вдаль. в золотистое от пшеницы поле. Были шедевры, вроде "Летят журавли", "Помни имя свое". Разумеется, даже при всех своих недостатках фильм "Мир входящему" в миллиард раз лучшее, гуманнее, и правильнее, чем все тошнотворные фильмы о "правде войны", снятые неолиберальной публикой.

Но эта черточка в советском кинематографе, мифологичность — она все же была.


А также расистами, социал-дарвинистами, и приверженцами иных деструктивных лжеучений, претендующих на научность. И многие из этих учений сейчас свили весьма уютное гнездо в мире.


К Третьему рейху с разных позиций близки самые разные государства и общества современного мира. И Россия, между прочим, тоже. Ибо в наших пенатах тоже вовсю процветает расизм, ксенофобия, и другие нехорошие явления. С другой стороны — не забывайте, что среди противников нацистов было немало англосаксов тоже; а благородные французы вовсю сотрудничали с германским нацизмом, во всяком случае, в первый период военных действий. Я все же исхожу из евангельской максимы о необходимости нахождения бревна в своем глазу перед тем, как отыскивать соринки у соседа. (Там тоже бревна, но не суть.)

Ну, не вполне он — но предпосылки все создал. "Указ о вольности дворянской" издал Петр Третий, потому что господа офицеры могли ненароком придушить слишком развязного монарха шарфиком. Кстати, это не спасло его от вышеупомянутой участи. Екатерина Вторая после этого прискорбного случая осознала, что провоцировать дворян не следует, и дарила им все новые и новые привилегии. Все за счет русского народа, разумеется.


Это вообще его каинов грех. Петр Первый вообще уничтожил всякое понятие о легитимности, соорудив на месте, может и жесткой, но имевшей какие-то берега исторической России какую-то ксерксову тиранию с сатрапами и сексуальными оргиями. "Император есть самодержавный монарх, отчет никому о своих решениях давать не обязанный." И это самым парадоксальным образом привело к слабости России, как социума. Еще бы, где взятся силе там, где "страна рабов, страна господ".

    "По его вине дворянство совершенно оторвалось от народа...".
    Да, точнее я должен был бы сказать - начало быстро отрываться от народа. То есть "процесс пошёл", как говорил Горбачёв. И завершился при шлюхе Екатерине.
    Ну а мечта никиток михалковых - вернуть золотой век русского дворянства, 1762-1861 гг. Особенно 1785-1861 гг., начиная с Жалованной грамоты Екатерины Второй, и исключая период Павла Первого.

     "К Третьему рейху с разных позиций близки самые разные государства и общества современного мира".
     Любая буржуазная страна частично фашистская или фашистская, несомненно. Я имел в виду именно нацизм - его политика проводится именно протестантским (германоязычным) регионом во главе с США (включая американский штат Израиль).
     Две идеи западных фильмов о 2 мировой - 1) нужно, в отличие от Гитлера, не гнать евреев и сексменьшинства, а наоборот, сажать их всем на шею, 2) в деле строительства тысячелетнего рейха нужно довериться дядюшке Сэму.
     Кстати, этот самый Шиндлер  - он же сволочь. Единственное, что ему не нравится в рейхе - бедствия евреев. Он ни разу не задумался ни о чём другом. Большинство из нас решили, что он этакий гуманист - а это просто обычный либераст. То же и в поганом фашистском романе Улицкой о переводчике еврее. Шиндлер - это ведь та же Улицкая.

     Юлию.
     Я вам тут написал http://newlit.ru/forum/index.php?topic=5026.0

          "Почему-то ад мне представлялся не яростно вопящим красным пеклом, а именно вот таким - безмолвным, судорожно холодным, залитым страшным безжизненным светом"." (Володя Шарапов из романа братьев Вайнеров.)

            "Хуже было то, что начинались холода, а я, рассчитывавшая потратить на поездку значительно меньше времени, особо тёплых вещей не имела. Ничего хуже холода я не знаю, и наверно, никогда не узнаю. Вспоминала строки Бродского, что холод – это честность, и ненавидела за эти слова; больше, чем за национализм и клевету на Союз, ненавидела его за оды холоду. Ад – это холод и ледяное безмолвие, и разве что ветер ещё. Я тогда только поняла прозрение Данте, девятый круг ада сковавшего немыслимой стужей. От жары страдаешь только физически, от холода цепенеют мысли, ноет душа. Холод – это смерть. Труп не теплеет, а холодеет" (Данная повесть, "Хождение к Лермонтову").

            Только сейчас понял, что Шарапов, как и моя героиня, был того же мнения, что и Данте. С той разницей, что Данте он наверняка не знал, и потому не упомянул. 

       "Но всё равно жара – пустяк,
       А холод – ужас. Холод – мрак."
            Мария Зубкова.