Форум журнала "Новая Литература"

Зуев Дмитрий. Рассказ «Профессионалы».

...Так они добрели до Арбатской площади, где было привычно для всех: грязно и мерзко. В тени часовой тумбы уже стоял попрошайка, и разлёгся под стеной тёмный паренёк в сандалиях.

На минуту беседу мужчин заглушила песня английских моряков. У подземного перехода китаянка наклонялась и двигала чёрными волосами, будто по морской глади, обезглавливая скрипку, как неверную, а клубненосый москвич драл гитарную косу.

Все спустились под землю, чтобы перейти на Никитский бульвар. Героиня, как самка богомола, отставила руку вправо и подпёрла спину героя.

– Я обратил внимание, у двух худощавых всегда взаимопонимание. Толстяки же страстно скандальны и скандально влюбчивы, – сказал потный, который в темноте перестал блестеть от солнца, но начал нервно подрагивать.

Портал перехода уже разросся, чтобы открыть голубое небо. И в это мгновение стальное чрево земли породило третьего героя. Он воспарил в просвете над лестницей. Стоял на площадке, как святой: в штанах-рубище и рубахе из пакли, растрёпанные волосы из соломы, как у блаженных, для которых даже монастырские стены – излишество и темница. У грязных ног его лежал хлеб. Аккуратно, не близко и не далеко. Все понятно было без звуков. Но звуки были:

– Люди!

И все успели задуматься о том, имеют ли они право называться людьми, прожив то, что они прожили.

– Какое актёрское мастерство. Какая игра, – сказал вспотевший мужчина.

– Люди! Помогите слепому калеке перейти! – кричал старец.

Молодые остановились. Наблюдатели притаились за их спинами.

– Кричит ровно. С интервалами, – не переставал восхищаться обильно потеющий мужчина.

– Ага. Профессионализм – работа без вдохновения, – ответил армейский.

Молодые о чём-то спрашивали старика, но тот не замолкал и кричал.

– Ему стоять час-два. Он распределяет силы! Да и переиграть – хуже, чем не доиграть, – сказал влажный.

Молодые поспорили о чём-то коротко. Героиня сама наклонилась и подняла батон со ступени...

Такие «рассказы» хороши в комплекте с мылом и верёвкой в лавке для себя что-то твёрдо решивших. Ну и зачем мол жить, вот и «про заек» к тому ведёт. Пойду искать крепкую трубу в подвале. Прощевайте, братцы, весь мир говно и люди в нём вахтёры... Жаль, автор то хороший, но видать его крепко накрыло чем-то вроде чОрных снов, не отпускает, желудок шалит и зуб шатается... Выздоровления, утренней гимнастики!

Откаты возможны. Забыл вспомнить почти полгода назад... Возраст. На Новый Год приехали с подругой чуток пошоблаться по столице. В прошлый раз забавлял музу архитектурными достопримами нерезиновой - Баженов, Мазырин, Шехтель, Мельников, Руднев, Душкин, Посохин и проч. На сей раз маршруты строил по кинометкам: вот здесь Велюров пиво пил, здесь Самохвалов машину парковал, здесь Жеглов в речку чуть не угодил, здесь Мимино на задницу упал, и проч. Помнишь? Всё моя санчапанса помнит. Потом эта канитель надоела, - а в Маскве я как-то оттянул срок с год, то бишь дока - и стал кормить подругу литературными десертами. То, сё, вон там - а там сейчас ремонт - Маяковский... а там Пушкин... а там ещё много кого, включая пук персоналий. И вот неожиданно в вечерях выходим к памятнику Гоголю на Никитском. Снежок шпарит, сияние, дёрнули ликёрчика, дёрнули по цыбаре, поклонились усталому дядьке и пошли в сторону Кропоткинской... В известном переходе, без всякой надежды на сигнал, говорю музе: а вот здесь Зуев в рассказе «Профессионалы» героев батогами гнал. Помнишь? Она наморщила лобик: да, говорит, помню... про щипачей! О мля... Тут я оторопел. Какая удочка однако длинная... Кто-то помнит, и я в том числе, хотя колорит самого рассказа не принял. Откаты возможны, и слава к поэту придёт после тризны...

Атмосферно, Борода. Спасибо.