Калашникова Татьяна. Сборник стихотворений «Cоната Молчания».

                                         Брату Володе 

Пойдем со мнойк реке. Прохладной тенью
покрой мои незримые следы.
Обряд святого воссоединенья
души усталой и речной воды
я покажу. Ни звуком и ни жестом
не беспокой лазурной пустоты.
Волшебный миг великого блаженства
не хочет слов, не терпит суеты.
Коснись реки тихонечко рукою,
доверься ей, расслабившись войди
в речную воду, душу успокоив
и позабыв, что за и впереди.
Закрой глаза. Какие ароматы!
Божественно! Вдыхай, вдыхай сильней.
Дыши водой, речной травой и мятой.
Ты – дух реки, дух ветра и полей.
Закрой глаза и слушай, слушай…
Журчанье, лёгкий всплеск, сверчок…
Ты – высший слух. Забудь про уши.
Вот-вот коснётся струн смычок. 

Еще мгновенье и...
                               проникновенно,
пронзая неба облачную вату,
струится зычно музыка Вселенной.
Для нас звучит Молчания Соната.

Калашникова Татьяна. Сборник рассказов «Улица Надежд ».

Так мы и жили. Летом по воскресеньям рано утром мама ездила на местный рынок за овощами и фруктами. Мы с нетерпением её поджидали в сладком предвкушении отведать свежей клубники или земляники со сметаной. В один из таких воскресных дней мама, по своему обыкновению, отправилась на рынок. Её почему-то долго не было в тот день, и мы уже начали волноваться. Отец волновался молча. Он всегда волновался молча. Только часто смотрел на часы и сдвигал брови так, будто у него болела голова. Но вот хлопнула входная дверь, послышалась знакомая возня в прихожей, и мы поспешили навстречу. Мама казалась немного взволнованной. Она суетливо раскладывала покупки по полкам холодильника и кухонных стелажей, снова и снова ныряя руками в корзинки и пакеты. В ней чувствовалось напряжённое ожидание вопроса.

 

– Ну что наконец?, – не выдержал отец, – Ты чего так долго? Мы волновались. Санька плакал.

 

Санька – это мой младший брат. Тогда он был совсем крохой и всегда плакал, если родители где-нибудь задерживались.

 

Осчастливленная долгожданным вопросом, мама бросилась отцу на шею, – он немного даже оторопел от неожиданности.

– Сейчас мы поедем! Я покажу! Это секрет!, – тарахтела она быстро и бессвязно.

– Куда? Зачем? Лично я никуда не поеду. Я пылесосить собирался…

– А я поеду! И я! И я! Поехали, мама!, – наперебой кричали мы с Санькой.

 

Под напором нашего несного верещания и маминых уговоров отец быстро сдался, и мы, погрузишись в машину, которую отец любовно называл "невестушкой" за её белый цвет, тронулись в путь. Путь наш оказался совсем недлинным. На одной из уже знакомых нам улочек города мы припарковались и дальше двинулись пешком. Мама с важным видом знатока шла впереди, указывая нам дорогу. Мы с братом в припрыжку бежали за ней, а отец лениво плёлся следом.

 

– Мы пришли! – торжественно объявила мама, остановившись на углу заброшенного деревянного дома.

– Ну и что? Куда пришли? – оглядывался вокруг отец.

– Протри глаза. Читай.

 

У дороги стоял указатель с короткой надписью "ул. Надежд". В первый момент ни отец, ни мы с Санькой не поняли, – при чём здесь эта надпись. Потом отец сказал:

– Хм, странно. Улица Надежд. Первый раз встречаю такое название улицы.

Калашникова Татьяна. Сборник стихотворений «Зарисовки из жизни поэтов (Венок сонетов)».

Стремясь к конечной точке мастерства,
ползком, бегом, подчас ходьбой унылой,
сквозь буквы продираясь и слова,
то полон сил, а то совсем без силы; 

порой зарывшись в ворох болтовни,
как червь, через желудок пропуская
бездарные потерянные дни,
когда тоска у лени занимает; 

ширококрылой птицей воспарив,
натягивая тетиву потуже,
себя же незаметно подстрелив,
что видно изнутри, но не снаружи; 

в своих стихах земные звук и свет
соединит в одно земной поэт.

Калашникова Татьяна. Рассказ «Добрые люди ».

Часто ли вы встречали добрых людей?

Вопрос из тех, которые можно назвать привычными, тех, которые каждый человек хотя бы один раз в жизни задает кому-нибудь в мирной задушевной беседе или, совсем наоборот, в пылу разгоревшегося спора, или, на худой конец, за неимением собеседника, спрашивает себя самого: "А часто ли ты, дружище, встречал истинно добрых людей? Что это, собственно, за материя такая – добрые люди? Да, и есть ли они вообще на белом свете?"

Калашникова Татьяна. Рассказ «Запах моря».

...Время тянулось невыносимо долго. Прошло два года несносной разлуки, бесконечной переписки и неожиданных приездов Георгия. После каждой разлуки Георгий набрасывался на свою любимую с таким неистовством, словно изголодавшийся хищник на долго выслеживаемую им жертву. Поначалу это немного пугало Дину, но со временем стало нравиться, и она даже иногда подыгрывала ему, слегка сопротивляясь, тем самым еще больше его разжигая. Для Георгия его страсть стала болезнью. Каждый раз, по дороге на встречу с Диной, он чувствовал дрожь в ногах, его сердце готово было выскочить из груди от напряжения и нетерпения. В периоды вынужденных разлук он стал ловить себя на мысли, что раздражается отсутствием Дины, когда звонит ей по телефону, что стоит письму от нее задержаться хоть на один день, он не находит себе места, а в воображении возникают невнятные картины её флирта с молодыми ребятами. О своих мучениях он не рассказывал Дине, считая, что его ревность унизительна для них обоих. Постепенно все эти мысли стали навязчивым кошмаром. Георгий теперь видел картины измены Дины отчетливо не только в своем воображении, но и во сне...

Калашникова Татьяна. Интервью «Книга Книг в русских стихах».

Передо мной на столе лежит книга. Книга, которая замечательным образом сочетает в себе великолепный внешний антураж и емкое содержание. Книга досталась мне в подарок от ее редактора и составителя, прекрасного поэта и яркого литературного деятеля Юрия Григорьевича Каплана. Стоит отметить, что это не первое издание столь крупного масштаба, вышедшее «из рук» Юрия Григорьевича. Не так давно были изданы две большие антологии, посвященные русской поэзии ХХ века Украины и Киева. И вот еще одна антология – «Библейские мотивы в русской лирике ХХ века». Думаю, что вам, дорогие читатели, будет небезынтересно узнать немного подробнее об этом редком издании.

А кто может лучше представить книгу, чем сам составитель?