Прекрасно исполняет «Полонез Огинского» гитарист-виртуоз Виктор Зинчук: https://www.youtube.com/watch?v=XPVpvfHKI08
У него звук электрогитары врывается в мелодию старого клавесина. Создается впечатление, как будто бы непреодолимая сила разрушает все самое любимое, что было ранее.
Мужчина и женщина, их вечное противоборство. И мир, которому они в силу своей природы по-разному противостоят. Ничего нового. Краски времени своеобразны. Человеческая история типична.

Брит Александр. Пьеса «Прощальный полонез».

Александр I (Сквозь силу улыбается.) А вы, однако, ревнивец, граф… Достаточно хорошо зная вас, я более чем уверен, что вам не дают покоя мысли о создании Царства Польского…

 

Михал Огинский (с достоинством кланяется). Ваше Величество, я с должным вниманием воспринял весть о возложении на вас короны польского короля. О подписании вами новой Конституции Царства Польского… Но я бы солгал, государь, если бы сказал, что во всём вижу вашу правоту… Тоска и горечь гнетут моё сердце… Глаза литвинов были прикованы к вам в надежде, что ваши идеи и помыслы распространятся на ещё один народ, который живёт на землях Великого княжества Литовского… Однако в Литве, Ваше Величество, было запрещено даже упоминать о создании Царства Польского и принятии конституции… (Обескураженно.) Да, государь, в этом смысле я ревнивец. Ибо если жители Царства Польского получили конституцию, средства на развитие промышленности, торговли и многие другие привилегии, то мой народ – литвины – не разделили ни одного блага, дарованного моим прежним соотечественникам… Литвины гнутся под тяжестью послевоенной нищеты и бедствий, государь…

 

Александр I (качая головой, с сожалением). Огинский… вы такой же, как и прежде… Вас ничто не меняет, граф… Ни годы, ни события, ни люди… (На секунду замолкает, словно о чём-то вспоминая.) А ведь я предлагал вашему Тадеушу Костюшко возглавить администрацию Царства Польского… (Задумчиво.) Но он отказался… И написал мне тогда: «Я родился литвином…». Что это значит, граф?

 

Михал Огинский. Полагаю, Ваше императорское Величество, это значит только одно: между Россией и Польшей есть ещё один народ… И судьба этого народа нам небезразлична…

Брит Александр. Рассказ «Последний джеб».

...В Германию она приехала в августе. Большую часть денег, которые ей удалось скопить, она потратила на билет в одну сторону. На ней была джинсовка, приталенная блузка без рукавов, джинсы и бейсболка. В кармане лежали 75 марок⁶. В руках был целлофановый пакет с предметами первой необходимости.

До Штутгарта она добиралась автостопом.

Немецкие автобаны – лёгкие и быстрые. И пять водителей, которые её подвозили, попались доброжелательные. Шестой согласился подвести бесплатно, но потом потребовал оплаты.

– Entschuldigеn Sie bitte, aber ich habe kein Geld, – извинилась она. – Das habe ich Ihnen doch schon gesagt⁷.

– Ich brauche Geld! Bezahle!⁸ – потребовал он и приблизил к ней своё потное, с воспалёнными глазами лицо.

– Nein, – резко сказала она, вылезла из машины и быстро пошла по обочине. Он догнал её и больно схватил за руку, потянул назад к автомобилю.

– Kom mit! Bezahle!⁹

– Gut, natürlich¹⁰, – согласилась она и покорно пошла вслед за ним, пока хватка его руки не ослабла. Затем, резко вскинув вверх согнутую в локтевом суставе руку, она ударила его со всей силы локтем под подбородок. Видимо, он прикусил язык, потому что закричал, присел и схватился обеими руками за челюсть.

Она бросилась с обочины и все время от испуга оборачивалась: не бежит ли он за ней?..

 

6 Немецкая марка (нем. Deutsche Mark, сокр. DM, в разговорной речи также D-Mark) – денежная единица Федеративной Республики Германии, вышедшая из обращения после перехода на евро в 2002 году.

 

7 Извините, пожалуйста, но у меня нет денег. Я же предупреждала (нем.).

 

8 Мне нужны деньги. Заплати мне! (нем.).

 

9 Иди за мной! Плати! (нем.).

 

10 Хорошо, конечно (нем.).

Да, команда помощников должна оплачиваться. Мотивированный труд всегда успешнее. Что же касается того, что все упирается в финансы, то и здесь могут быть решения. Вспомните, пожалуйста, сколько авторов у "Новой литературы". Даже если только половина из них отправит на счет "НЛ" по пять долларов, и эту сумму положить в банк - уже будет инструментарий. Другое дело, деньги - вещь коварная: с ними надо вести себя очень аккуратно и регламентированно. Прописать  правила, перспективы. Ну, и потом можно было бы ввести такую идею: продает "Новая литература", например, права на экранизацию - автор вносит в уставной фонд "НЛ", допустим, 20 процентов. Это я пишу навскидку, быстро, чтобы идея была понятна.

Несколько слов о практической стороне дела - о развитии журнала "Новая литература". Я пишу "о развитии" только потому, что ни один проект не может существовать исходя только  из финансовой поддержки без развития и перспективы.  Буду говорить как менеджер:  Игорь имеет полное и абсолютное право в качестве редактора и прислушаться ко мне, и забыть о том, что я сказал.
На месте Игоря я бы постарался вывести "Новую литературу" на новый уровень. В принципе идея простая и совсем не оригинальная. Я вижу следующие подходы в решениии этой задачи:

1. Установить деловую связь с теле- и радиоканалами, кинокомпаниями, заинтересованными в обновлении сценарного портфеля. Вывести все это на уровень договорной базы. Предложить заключить с данными компаниями право на экранизацию наиболее актуальных текстов. Здесь требуется огромная контактная работа, тяжелая, выверенная переписка с директоратом, точная оценка обстоятельств, людей, интересов.
2. По такой же схеме поработать со структурами Союзного государства Беларуси и России.

Не думаю, что "вновь наступают "тёмные века" раннего средневековья". Полагаю, что средневековье всегда с человеком где-то рядом, как и свет. Во все времена  . Очень хорошо это понимали Варлам Шаламов, Василь Быков и Примо Леви. И, кажется, довольно упрощенно понимал математик Солженицын

Интервью Игоря тактичное, современное, вернее - созвучное времени.
Мысль, которую он сформулировал по поводу состояния нынешней литературы, стремительно приближается к аксиоме:
"Так что вопрос тут, уважаемый Лачин, гораздо шире. Не в том, какая литература останется – бумажная или электронная, а в том, что, боюсь, вообще никакой литературы не останется. Не распознать человеку вкуса свежей вишни, если его пичкать только вишнёвым сиропом, вишнёвым вареньем, вишнёвым ликёром, мороженым, соком. Ему будет просто уже не понять, в чём тут фишка. Я буквально именно эту потерю вкуса наблюдал у некоторых современных детей: если яблоко с ветки сорвано в дедушкином саду, то это уже не еда, это типа букета цветов, скорее, украшение. А еда – она в коробках в магазине продаётся в виде сока или джема. В крайнем случае, в глянцевой обёртке с наклейкой из жарких стран. Но не с ветки в саду, так не бывает.

Поэтому говорить приходится о судьбе литературы как об искусстве. По большому счёту, не важно, на чём оно реализовано – на бумаге или на экране, а может быть, на папирусе или на пергаменте, на бересте или на глиняной табличке. Речь идёт о способности современного человека не просто складывать из букв слова, вникая в их логику, а вычленять из связанных между собою слов и предложений художественное целое, которое управляет воображением и проясняет секреты бытия".

После Каина и Хиросимы как-то неудобно говорить о нравственности. Я просто рассказываю истории. Самые разные. И не ставлю абсолютно никаких целей кого-то менять. Даже если бы это и было бы возможным.

Ок. Георгий Данелия, вспоминая съемки фильма "Афоня", в одной из своих книг писал: Евгений Леонов был очень недоволен одной из сцен. Помните, когда герой Леонова уходит домой от Афони? Леонов просил переснять эту сцену несколько раз. Все вроде бы было правильно, но что-то его не устраивало в типаже. И вот в одном из дублей герой Леонова достает из кармана бумажку с адресом и случайно (это не было предусмотрено в сценарии) рассыпает на столе мелочь. Скрупулёзно собирает ее со стола, кладет в карман и только тогда прощается. Леонов попросил оставить именно этот дубль. "Я всегда ищу даже в самом хорошем персонаже какие-то характерные детали. Смотрите, какой этот Коля скупердяй. Жил у Афони в свое удовольствие, а со стола мелочь собирает".
Я хочу сказать, что все мои рассказы разные. И все мои герои тоже разные. И у всех у них есть свои характерные детали. Поэтому все мои рассказы могут восприниматься по-разному. Я не ставлю перед собой никаких глобальных целей. Если бы литература, искусство могли бы менять человека, мы бы все давно были ангелами. Но, на мой взгляд, искусство может в лучшем случае только что-то пробудить в человеке, откликнуться в его душе воспоминанием, болью, радостью, печалью.

Федор, спасибо. Слишком что-то я получаюсь положительным.  Есть ли что-нибудь в текстах, что Вам не понравилось? Я не особо глобализирую, но мне просто любопытно: как могут воспринять  подобные рассказы в России? 

Благодарю, Федор.

Самая, спасибо за добрые слова. И Вам всяческих успехов.

Брит Александр. Рассказ «Hotel California».

...Он рассчитался с таксистом, поднялся в лифте на свой этаж и открыл дверь квартиры. Его встретила темнота коридора: Песня спала.

Ванькович постарался бесшумно снять куртку, туфли; надел тапочки, прошёл в ванную, вымыл лицо и руки, почистил зубы. На мгновение двойник из зеркала взглянул на него устало, но глаза его лихорадочно блестели, как у старателя, наткнувшегося на золотую жилу. «Беда, беда! – подумал Ванькович. – Нет, я на это кино не куплюсь…»

Он прошёл в комнату, разделся и, приподняв простыню, осторожно лёг рядом с Песней. Она повернулась к нему грудью, поцеловала в плечо, прижалась, её маленькие теплые соски коснулись его спины.

– Я так ждала тебя, – сонно пробормотала она. – Так соскучилась… Где же ты ходишь?

Он взял её руку в свою, поцеловал в тыльную сторону ладони.

– Спи, колыбельная, спи. С этими деловыми встречами… одни проблемы…

Ванькович закрыл глаза, минутой позже его веки восприняли внешний свет, и он понял, что спальню на мгновенье осветили фары проезжавшей по кольцу двора машины.

«Песня, – подумал он. – Песня… Как-то она сказала… Про любовь… Да… В любви, сказала она, в итоге главное – не страсть, а нежность и преданность. Что-то в этом роде…». Он ей тогда бросил: «Ты рассуждаешь, как старуха!» Она виновато улыбнулась: «Старики, как правило, мудрые…»

Ванькович снова поцеловал её. Песня всегда несла ему такую безграничную преданность, тепло, нежность, доверие, что ему стало не по себе…

– Спи, колыбельная. Завтра – рано вставать. Новый день…

– Уже сегодня, – шёпотом медленно поправила Песня.

– Да, – согласился он. – Уже сегодня…

В груди, ближе к сердцу, медленно разливалось сладкое тепло, словно в трёхлитровую банку под самый верх заливали только что выкачанный из ульев густой мёд.

В его памяти вспыхивали разгромленные сервированные столы, курящий сигарету двойник в зеркале, огни цветомузыки, изломанные движения рук, спин, ног. Он высматривал в этом бушующем рок-н-ролле белый пиджак, стриженую блондинку с искристыми зелёными глазами. Потом обнимал её упругое, слегка полноватое в талии тело. Аромат её духов дурманил его, окутывал туманной дымкой ночного шоссе. В перебор гитарного соло тихо закрадывался предупреждающий треск гремучей змеи, и будто бы уже не герой сингла «Hotel California», а он мчался по шоссе и видел огни загадочной гостиницы и нечёткий силуэт незнакомки. «Это место может оказаться раем или адом, – сквозь наступающую дрёму вспомнил Ванькович. – Все мы пленники своих страстей…»

Сон окутывал его туманами, морил, уводил в иные миры, и он уже, будто наяву, видел, как в чёрных плащах, подбитых красным бархатом, летели по грозовому небу несчастные всадники на гнедых поджарых конях с намертво привязанными к удилам руками… Эх-ххэ-хэ-хээ! Ух-ух-ух-ууу!!! Пленники, пленники, пленники своих страстей!..

Самая, спасибо. Вы, безусловно, имеете право на свою трактовку. "Нам не дано предугадать, как наше слово отзовется" 
И Вам успехов во всем.

Самая, здравствуйте! Простите, что задержался с ответом: только сегодня смог войти на форум.
Благодарю Вас за добрые слова. Мне вдвойне приятно, что Вы живете в Баку. Я служил в Афганистане с Исаевым Оруджем Баладжаном оглы, этой мой друг, родом он из городка Шемаха, под Баку. Несколько лет назад он работал в Министерстве сельского хозяйства Азербайджана.
По рассказу.
Самая, может быть, Вам покажется странным, но Ваше чувство неудовлетворенности по поводу судеб персонажей «Ты только чирикни» я сознательно запланировал.
Главная история рассказана. Акценты расставлены. Косвенные детали, на мой взгляд, и должны заставлять читателя «думать дальше» и о рассказе в целом, и о продолжении судеб героев. В этом и состоит подсознательный драйв: даже после того как история рассказана, Вы о ней думаете и сопереживаете. Знаете, что такое воспоминание? Это переживание после переживания. И потом, как сказал довольно точно один писатель, «ни одна история не имеет конца, ибо история, которая нам кажется оконченной, -- лишь глава истории, не имеющей конца».
Я не хочу Вам объяснять, почему дочь Глебова уехала из страны. (Хотя у меня и есть формальные ответы.) Я могу Вам только сказать, что, по моим наблюдениям, человеческое сердце не измеряется логикой. А женское сердце – тем более. Вы, думаю, знаете это лучше меня.
Если отвечать на Ваши вопросы буквально, то я могу сказать так. В том-то и дело, что маленькая дочь Володи может выбрать любую дорогу. В том числе и ту, которую выбрала героиня моего рассказа «Последний джеб» (см. мой блог).
Благодарю Вас еще раз за внимание, Самая. Постарайтесь быть счастливы.