Сорс Анастасия. Сборник рассказов «Однажды в Америке».

– Если верить путеводителю, то у нас есть два выбора: мы можем ехать прямо и будем на месте примерно через пару часов или… – Майк сделал паузу, словно конферансье в провинциальном клубе, перед тем как объявить местную кантри-звезду, – мы можем поехать по живописной дороге через горы. Путеводитель утверждает, с той дороги открываются такие виды, что «увидеть и умереть».

Его голос звучал притворно весело. Видно было, как он старается. Кристина тоже выдавила из себя улыбку.

– Конечно, давай поедем по этой знаменитой распрекрасной дороге. Отличная идея, – добавила она и, устало закрыв глаза, прислонилась виском к прохладному стеклу машины.

Эта поездка в небольшой романтический отель в Вермонте была последней попыткой спасти их рассыпающийся в прах брак. С самого начала они решили – никаких детей, будем жить только для себя. Да и не было в их жизни больше ни для кого места: только они и их любовь. Хотя нет, это не так. Была ещё его работа и её, были их друзья, его членство в Порше-клубе и её благотворительность, спектакли и шоу, поездки в экзотические страны, скуба и скайдайвинг. Господи, они жили такой полной жизнью, жили как хотели, так где же, где они сделали не тот поворот? Кристина почувствовала, как голову сжимает стальной обруч боли. Эта боль всегда возвращалась, как только она начинала думать о том, в какой тупик они себя загнали и, главное, как. Она тихо застонала и открыла глаза. Дорога плавно петляла среди елoвого леса, наступающего высокой мрачной стеной. Неожиданно стемнело и начал накрапывать дождь.

– Метров через двести должен быть поворот на ту самую дорогу. Ты как? – Майк вопросительно посмотрел на неё.

– Всё в порядке. Просто болит голова, – неохотно отозвалась Кристина.

«Новости какие! Её голова всё время болит, а особенно в самые неподходящие моменты. Если бы он получал доллар за каждое заявление, что у неё болит голова, то он бы уже был миллионером!»

– Вот жалость! Может, примешь таблетку?

– Я в порядке, не волнуйся, – Кристина снова изобразила улыбку.

Дорога продолжала петлять. Километр, другой. Через какое-то время дождь перешёл в липкий снег. Термометр опустился до нулевой отметки.

– Вот чёрт! Кажется, мы заблудились, – пробормотал Майкл.

«Вся эта поездка была ошибкой. Глупо было надеяться, что два дня у камина починят то, что не смогли починить три психотерапевта – между прочим, лучших на Ист-сайд».

Вдруг фары выхватили из слякотной темноты придорожный знак: «Пансион «Тёмный лес» – комнаты, завтрак и прекрасный вид! Романтика ждёт вас! Поворот через 50 метров».

– Думаю, что у нас нет выбора, – пробормотал Майк. Кристина ничего не сказала. Какая, к чёрту, разница, тут или там. И почему так болит голова?

Через пятьдесят метров действительно был поворот и дорога – не асфальтированная и уже совсем не скользкая от дождя, снега и льда – вскоре привела их к небольшому викторианскому домику, опоясанному верандой, на которой белели кресла-качалки. Майк остановил машину у самых дверей и легко вбежал по ступеням. Постучал, обернулся и улыбнулся Кристине. Она улыбнулась в ответ. «Скорее бы выпить что-нибудь от головной боли». Через пару минут Майк вернулся.

– У них есть две свободные комнаты. Обе одиночные, – он рассмеялся, – тоже мне, романтический пансион.

– Неважно. Ты же сам сказал, что у нас нет выбора. А это не самый плохой вариант, – ответила Кристина.

«Можно подумать, это такая трагедия – разные комнаты. Пусть они и спят в одной кровати, но уже давно живут в разных мирах»...

Сорс Анастасия. Рассказ «Родник».

...Она подняла корзинку и зашагала в том направлении, где, по её мнению, должна была быть станция. Шла она долго. Лес то темнел, то светлел, обманывая и даря надежду. Но вот деревья расступились, и Кузьминична вышла на прогалину. Прогалина извернулась змейкой среди разлучённых ею двух рощиц и привела Кузьминичну к тихо воркующему роднику.

Женщина опустилась на колени, держась рукой за словно мелом белённый ствол молодой берёзки, опустила ладони в ледяную воду и поднесла к губам. Вода была вкусная, живая. Совсем не та, что течёт из-под крана в городе. Последний раз она пила такую воду давным-давно, когда молодой девчонкой жила в родной деревне.

Утолив жажду, Кузьминична сомкнула веки, ощущая, как вода будто бы растекается по всему телу. Ей вдруг стало тепло. Она открыла глаза. Перед ней плавали разноцветные пятна. «Забрызгала, что ль?» – она сняла очки и протёрла их подолом юбки. Но неожиданно всё перед глазами прояснилось, принимая чёткие очертания. Она видела. Видела без очков и гораздо лучше, чем минуту назад, когда они ещё сидели у неё на носу. Взволнованная, она легко вскочила на ноги, позабыв про берёзку, и расправила затёкшую спину. В ноги словно кто-то вставил две пружины. Кузьминична взглянула на свои руки и ахнула. Это были не её руки. Не было пергаментных крючковатых пальцев, артритных узлов суставов и морщин. На этих руках, с красивыми тонкими пальцами, была белая, гладкая кожа. А подушечки пальцев были в тёмных пятнах грибного сока. Нет, это её руки. Теперь она их узнала. Просто она очень давно их не видела такими. Так давно, что и позабыла, как они выглядели. Когда? Ох, лет шестьдесят назад. А то и поболе.

Она снова опустилась на колени и заглянула туда, где скапливалась родниковая вода, образуя крошечный прудок. Отражение показало ей лицо. Лицо она узнала сразу. Это была она, Варя Мохова, молодая, красивая, сильная. Словно не было всех этих лет. «Неужели сплю? А может, я уже умерла?»...