смысл Художественный. Критическая статья «Господи! Помоги.».

Дмитрий Мельников

 

Напиши мне потом

 

Напиши мне потом, как живому, письмо,

но про счастье пиши, не про горе.

Напиши мне о том, что ты видишь в окно

бесконечное синее море,

 

что по морю по синему лодка плывет

серебристым уловом богата,

что над ним распростёрся космический флот –

снежно-белая русская вата.

 

Я ломал это время руками, как сталь,

целовал его в чёрные губы,

напиши про любовь, не пиши про печаль,

напиши, что я взял Мариуполь.

 

Напиши – я тебя никому не отдам,

милый мой, мы увидимся вскоре.

Я не умер, я сплю, и к моим сапогам

подступает Азовское море.

 

            2022

 

Казалось бы, слова лирического «я» – слова  мужчины, раз есть в стихотворении такое: «напиши про любовь». Раз  начинается: «Напиши мне потом, как живому»,  –  с прилагательным в мужском роде. Ну точно ж, вроде, к женщине обращается «я». Тем паче борьба – с поцелуем: «Я ломал это время руками, как сталь, / целовал его в чёрные губы». Женщина, мол, лучше поймёт диалектику, если соединить «Я ломал» и «целовал в губы».

А оказывается что?..

Соломон Воложин

смысл Художественный. Критическая статья «Разгадка двух загадок Альфонса Мухи».

...Его засосал молох капиталистической гонки, реклама, конкуренция. В ненависти к капитализму, может, и родился его ницшеанский подсознательный идеал. А сознание его отквиталось прикладным творением, циклом «Славянская эпопея», выражавшим в обиде на притеснение чехов в Австро-Венгрии патриотическую идею панславизма, способного противостоять Западу, раз чехи сами не могут. – Для этого нужен был другой антикапиталистический бунт, чем стиль модерн...

Соломон Воложин

смысл Художественный. Критическая статья «Ещё одно объективное проявление подсознательного идеала художника».

...«Прежде», в XIX веке, было засилье прикладного искусства. Академизм усиливал переживание класса-победителя (дворяне поражением декабристов удержались на вершине социальной пирамиды). Неверно называемый реализм обслуживал плач разночинцев по несчастному народу, освобождённому от крепостничества без земли. Натурализм усиливал ненависть к безыдеалью. Из тоски натурализма были выходы тоже в прикладное искусство. Один: замысел сознания, что можно успокоиться, если признать Зло нормой – декадентство. Другой: осознаваемое крайнее отчаяние из-за, кажется, всесилья Зла – экспрессионизм. Третий: безумный рывок из отчаяния в какое-то заоблачье – символизм. Последние два из-за крайности чувств уже здорово заигрывались с корёжением натуроподобия. И всё это – прикладное искусство, порождение замысла сознания. Это не такие глубокие переживания, как от подсознательного идеала. А подсознательным идеал стал тогда же, в конце XIX века, от крайнего же разочарования не коллективистов, в общем-то, а индивидуалистов. Те, ницшеанцы, в глубине души побежали вообще в немыслимое для большинства принципиально недостижимое метафизическое иномирие. Выражается корёжением натуроподобия. Это – глубоко. Из-за такого возможны более глубокие ссоры. Другая глубина предстала и перед коллективистами – перед футуристами. У каждого было своё понимание о прогрессе, и они его славили. Но. У каждого прогресса есть свой непереносимый, но сознанию не данный изъян. И, чтоб прогресс всё же славить, приходилось как бы до боли закусывать губу – корёжение натуроподобия. Вот ницшеанцы и футуристы и дрались с повышенной силой...

Соломон Воложин

смысл Художественный. Критическая статья «Подозрение».

Все знают, что заоблачный символизм явился реакцией на трезвый, мол, натурализм в 19 веке. А всё периодично. Мечтательная заоблачность надоела. Улетать из окружающей действительности в негативную несусветность стали экспрессионисты и ницшеанцы разного рода: постимпрессионисты, фовисты, кубисты… И всюду была некая жёсткость в их живописи. Даже у позитивных (они воспевали прогресс) футуристов сохранялась эта некая жёсткость (прогресс же – с изъянами, вот и приходилось, как бы закусив губу до боли, прогресс воспевать). Футуристы разные научные достижения брали себе для оптимизма. Например, Хлебников был одним из считанных нескольких человек во всей России, кто ознакомился и понял специальную теорию относительности. А в ней нет направленности времени. Всё! Он ухватился… Его мучило поражение русских в Цусимском сражении. И… (Безумие!) Он – и глагола такого не подобрать – прицепил к этому своему знанию теории без стрелы времени мечту о каком-то воскресении погибших моряков...

Соломон Воложин

смысл Художественный. Критическая статья «Чуть не сплоховал».

Случилось мне смотреть сайт с репродукциями о выставке «Гении и шедевры» 2011 года. Там много безобразного показывают. И мелькнула у меня мысль, что на выставку собрались постмодернисты. Первых из них по времени их появления я считал движимыми подсознательным идеалом, что ничто не достойно быть в ранге идеала. Всё осмеивают. На данной выставке – корёжа натуру, мол. И уже явно не под влиянием подсознания, а по замыслу сознания. И начал разбираться с последнего хулителя, передвигаясь к началу. И до начал не дошёл. А там – такое безобразие...

Соломон Воложин

смысл Художественный. Критическая статья «Не любой прогресс – прогресс».

В 1912 году Александр Бенуа писал, что так много появилось знаменитостей, непосредственному чувству довольно широкой публики ничего не говорящих, что она часто готова к самому неискреннему восхищению, чтобы не попасть в разряд отсталых провинциалов. Явление это распространилось на искусствоведов, и теперь у них, приверженных формализму как признаку хорошего тона, можно прочесть похвалу вещи, являющейся «результатом сознательной установки на формотворчество» (Г. А. Соколов).

А мне в последнее время удалось сделать прямо теоретическое открытие (если не стесняться), что корёжение натуры, начавшееся со стыка 19 и 20 веков, имеет основой совершенно исключительные негативные переживания от действительности, которая в Европе материально, наоборот, становилась для масс всё лучше, что особенно контрастно проявилось в футуризме. Он был за прогресс. Но тот имел изъяны. Так футуристу пришлось как бы закусить язык до боли, чтоб всё же славить этот прогресс...

Соломон Воложин

смысл Художественный. Критическая статья «Всё плохо, и это есть обычность».

Непризнанность в мире учёных позволяет мне не бояться за свой авторитет и делать рискованные суждения (а кто не рискует, тот не пьёт шампанское). Одно из таких рискованных следующее: людям пишущим художественные произведения легко нравится у других то, что написано в таком же духе.

А бывают тонкие отличия одного духа от другого даже при одинаковом крайне плохом отношении к действительности. Революционер и ницшеанец, маньерист и обычный (консервативный) романтик очень плохо к действительности относятся. Революционер – наивный оптимист, думает, что можно эту плохую действительность завтра исправить силой или убеждением. Ницшеанец – сверхпессимист, личным «выходом» считающий бегство в принципиально недостижимое метафизическое иномирие. Маньерист – сверхисторический оптимист, верящий в благое сверхбудущее. Обычный романтик простой пессимист, бегущий в прекрасный свой внутренний мир.

Так вот мне кажется, что художнику, вдохновляемому одним из перечисленных типов идеалов, естественно нравится другой художник тогда, когда тот выражает такой же тип идеала, что и у него самого.

У меня получилось, что Дмитирй Зуев маньерист. А ему нравится рассказ Дениса Антимонова «Ретроспектива» (2017). Это заставило меня рассказ прочесть и прикинуть, что и он маньеристский...

смысл Художественный. Критическая статья «Обнаглел».

...С какой стати Алису Иоффе считают представителем современного искусства? – Наверно, не помести она свои холсты на гибких подрамниках, повесь их обычно: на стену, слева направо последовательно – как обычно делают с живописной серией, назови она серию не так вычурно, а, скажем «Общность», – её б не считали новатором. А так… Она и училась в соответствующем месте. И вообще своя…

И всем плевать, что у неё, в сущности, произведения прикладного искусства, призванного усиливать, в общем, знаемое чувство (здесь – раздрая {в первом произведении}, душевного родства {во втором}). Всем плевать, что ничего у неё нет от подсознательного идеала, что и определяет художественность, то есть принадлежность к высшему разряду – к неприкладному искусству.

Оно-то, да, наглость предлагать публике критерии, которые ею ещё не приняты. Но кто-то когда-то должен же их предложить.

Соломон Воложин

смысл Художественный. Критическая статья «Вот что это такое?».

Я должен повиниться: всё чаще начинаю писать, не зная, что писать. Расчёт не на авось, а на то, что повторится чудо прошлых подобных случаев: раз имя художника известно – что-то его вещи да шепнут. В этот раз я в телевизоре услышал фамилию Шакенов. Некоторые картины его словно примагничивают глаз.

 

Ясно, что художник выразил своё настроение, а не изобразил действительность. Что это за настроение? Счастья? Весны?..

Соломон Воложин

смысл Художественный. Критическая статья «Художественный смысл. Ну как не тосковать?! (критическая статья)».

Я не знаю, как доказать, что художник творит нехудожественное. Наверно, я б смог это сделать, если б родился и воспитывался в какой-нибудь семье художника или аристократа с отменным вкусом. А может, как раз наоборот: мне энергии самопросвещения придало ощущение моего ничтожества, чтоб ощутить со временем, как я самовоспитался.

Но вот не хватает чего-то, чтоб толково разоблачить живописную графоманию. Я просто смотрю, и почему-то не волнует...

Соломон Воложин

смысл Художественный. Критическая статья «Попробую».

Попробую проверить безумную мысль: что в «Портрете М. Н. Ермоловой» (1905) Серов не зря дал столько чёрного цвета.

А ведь бо́льших прореволюционеров, чем Серов и Ермолова, найти невозможно.

Писал этот портрет Серов в марте 1905 года, писал два месяца. Значит, по апрель включительно. – Посмотрим, сколько было убито с обеих сторон в начавшейся революции...

Соломон Воложин

смысл Художественный. Критическая статья «Что-то вроде исповеди?».

Вот эти слова Серова:

«Много позже, в ноябре 1911 года, прямо перед своей смертью, Серов вместе с Игорем Грабарём смотрел на это полотно [“Девушка, освещённая солнцем”] в Третьяковской галерее. “Он долго стоял перед ней, – вспоминает Грабарь, – пристально её рассматривая и не говоря ни слова. Потом махнул рукой и сказал, не столько мне, сколько в пространство: “Написал вот эту вещь, а потом всю жизнь, как ни пыжился, ничего уже не вышло, тут весь выдохся”», –

можно ли понимать либеральнее, что характерно-то Серову воспевание абы какой жизни? Но. Он срывался. Вот – иллюстрации, мол, на исторические темы:

«В 1899-м он был привлечён к изданию Н. И. Кутепова «Царская и императорская охота на Руси. Конец XVII и XVIII век». Заказ послужил поводом для создания не только иллюстраций, но и выдающихся станковых произведений: «Пётр II и цесаревна Елизавета Петровна на псовой охоте» (1900), «Екатерина II на соколиной охоте» (1902), «Пётр I на псовой охоте» (1902, все три – ГРМ). Обращение к новой теме, как и всегда у Серова, стало поводом к эксперименту над формой и техникой исполнения. Как писал А. Эфрос: “Надо просто перейти на какой-то другой материк, погрузиться в другую действительность, чтобы отсюда добраться до его исторических картин <...> Серов выколдовал некое «модерн-барокко»”» (Кривенко).

Это в ницшеанство он, что ли, ввергся?

Или слова Бенуа о тех же картинах:

«…ещё чисто русском, по-европейски замаскированном складе жизни», –

точнее, и могут быть сведены всё же к хвале абы какой жизни? Мол, настроение сердца, субъективная штука, рассмотренное со стороны, это настроение сердца может быть оценено как несчастье (несчастье, что с таким темпераментом и ментальностью эти безбашенные русские {см. тут}), но, мол, с третьей стороны – ничего: и так можно жить. И европейская нота – лишь для остранения.

Третья сторона тогда – этот всетерпеливый крестьянин, что ли? – Как в картине «Пётр II и цесаревна Елизавета на псовой охоте» (1900). – Столкновение русских всетерпеливости и безбашенности не дают ли катарсис, понимаемый как «хороша любая жизнь, и безбашенная»?..

И что получилось? Не срыв Серова от себя. Не «другой материк», как написал Эфрос.

Или рано итожить? И надо и оставшиеся две вещи разобрать?

Соломон Воложин

смысл Художественный. Критическая статья «Зачем такая загадочность?».

Мой лучший товарищ, боюсь, был прав: я талмудист. Не знаю, что именно он имел в виду. Наверно, копание, копошение. Но я сейчас заподозрил нечто похуже. Я, боюсь, притягиваю для объяснения то, что меня устраивает. Я читал: у талмудистов большая честь – что-то объяснить в Торе, но объяснение принимается только такое, которое не противоречит вероисповеданию.

Вот, например, я только что узнал, что у Серова в его «Портрете Г. Л. Гиршман» (1907) есть его автопортрет:

«…в углу, внизу, едва заметное сквозь муть стекла, нам навстречу встаёт чьё-то напряжённое, рассёченное на лбу мучительной складкой мужское лицо. Узнаем: Серов!».

Вероисповеданием в данном случае выступает то, что я много-много его картин истолковал как импрессионизм, понимаемый мною, может, для кого-то слишком заострённо: хвала абы какой жизни. Я очень много картин импрессионистов, признаваемых другими в таком качестве и вообще-то не признаваемых, истолковал именно так. И довольно непротиворечиво.

Трудность заключается в том, как быть с картиной – того же Серова – не поддающейся такой интерпретации. И портрет Гиршман как раз такой. Я признался, правда, в своём пролёте с ним.

Но, чувствую, что с обнаружением для меня этого вот автопортрета, талмудическая моя сущность станет натягивать хвалу абы какой жизни и на эту вот, у Гиршман, жизнь в роскоши.

И первая мысль – тайная несчастливость этой Гиршман в браке, выраженная Серовым просто множественной чернотой...

Соломон Воложин

смысл Художественный. Критическая статья «Крах всех догм?».

...Честил отступившую революцию он вместе с Малевичем… А тот сознательно стал анархистом. А анархизм давно скатывался в силовой путь к коммунизму.

Что если Матюшин агрессивно поругать отступившую революцию вместе с Малевичем согласился, но почувствовал, что ему с силовиками не уютно?

Ему роднее не разрушение, а созидание. Впереди брезжило его «Расширенное смотрение».

Увидеть то, что никто не видит – вот интерес! А все перестали видеть мирную анархию. (Вы уж, читатель, простите мне итоговое сведение истории духа к социальному. В этом я – марксист. Не во всём же Марксу быть не правым, как нынешняя либеральная мода требует.) Социальное, которое никто, кроме одного художника, ещё не видит, в случае скорого будущего усиления пока невидимого называть принято реализмом. (Реализм иначе можно назвать мудростью {а натуроподобное рисования под реализм подделывающееся – глупо и есть околоискусство}.) Но что если скорого будущего усиления социального явления как раз не предвидится? А видится только не скорое, очень не скорое...

Тогда и получается Матюшин! Похожий на теософа. Но не теософ...

Соломон Воложин

смысл Художественный. Критическая статья «Человеконенавистничество».

...Ну как я смел видеть человеконенавистничество, когда такая яркость и цветность у Гончаровой?

Тем не менее, какая-то неведомая сила заставила автора сайта, на котором я рассматривал картину поместить все уменьшенные репродукции, как и сама Гончарова своего павлина, в черноту. Сколько оптимизма ни излил автор сайта насчёт того, что символизирует павлин у разных народов ("триумф дочерей императора", "душ[у], которая из принципов единства черпала свою силу", "вер[у] в бессмертие и воскресение", "всеведение", "красоту мира", "акт творения"), – будто мыслимо, чтоб Гончарова занялась такой литературщиной и библиоизысками, – как он ни намекал на "выделяясь" как причину появления в этой картине "тёмного фона"… Я вправе предполагать другую причину: видение Гончаровой чёрного солнца, раз то попало в название картины.

Я видел чёрное солнце.

От ревности. У меня была любовь с одной. Несчастная. Из-за неё и из-за себя. Себя я считал не нагулявшимся, почему не хотел жениться, и страдал от своей подлости. А она мне иногда внушала подозрение, что она шлюха, и я не смел это проверить, так как само подозрение уже есть оскорбление любви. И вот раз я удрал с работы. А она тоже недалеко работала. И пошёл проследить, как она проведёт обеденный перерыв. И она вышла с парнем, и пошли они в ресторан, что напротив. И я увидел чёрное солнце...

Соломон Воложин