Рябоченко Марина.
Рассказ «На рассвете».
...И вот, в субботу, после обеда явился Славик. Тёмка, с утра поев гречки, подогретой на подсолнечном масле – за молоком выходить не хотелось – сидел за столом, перед учебником истории. Тётка Валя про школу не зря спросила – ходить-то Тёмка ходил, да уроки уже неделю как не учил, с того дня, как мамка, собрав в сумку халат, тапочки и ещё какие-то мелочи, уехала в клинику. Тёмка краем уха слышал разговоры, понимал, что дело со здоровьем у матери плохо, что случилась страшная беда. Страх за её жизнь вышибал все мысли из головы, и на уроках он сидел, словно замороженный, ничего не воспринимая из услышанного. Вчерашний день словно сдвинул камень с его души, и тётка Валя очень вовремя вспомнила о школе. Он оканчивал восьмой класс, в мае предстояли экзамены. Учился хорошо, чем очень радовал мать, и теперь решил два дня посвятить пропущенным темам.
Но страх, опять страх, теперь за ту плотную пачку, которая лежала в его кармане, не давал сосредоточиться. Тёмка с дрожью ожидал приезда отца, а больше – прихода брата. От этих денег зависела жизнь матери, и его, Тёмкина, жизнь тоже. Он ничуть не боялся, что эти деньги у него кто-то сможет отнять. Боялся другого, того, что если придётся защищать их, он будет драться без пощады.
И всё же он очень ждал их. Он не остался у тётки Вали не только из-за тесноты в её доме, не только из-за неудобства, хотя с такими деньгами там ему было бы спокойнее, чем дома. Чувство, которое руководило им, казалось ему неуместным для этих тяжёлых дней, и Тёмка даже стыдился его, но поделать ничего с собой не мог – им двигало чистое, голое любопытство. Так, наверное, проводят опыты над разными мышами и тараканами: вводят какие-то препараты, подсыпают в кормушки и наблюдают – что происходит, есть ли перемены в поведении?
Болезнь матери пронзила Тёмку в самое сердце. Он очень любил её, всегда старался помочь – и в доме, и в небольшом саду-огороде. Узнав об опасности, которая угрожала её жизни, он стал любить, казалось ему, ещё крепче. Каждой клеточкой своей, каждую минуты желал ей выздоровления и даже несколько раз пытался, как умел, а вернее – совсем не умел – молиться кому-то о мамином здоровье. О том, что мать больна, о том, что она в больнице, знали и брат, и отец. История эта длилась уже недели три, но ни тот, ни другой никак не изменили своей жизни, своих привычек, своего отношения к матери. Эти два дня перед понедельником казались Тёмке очень важными. Они были испытанием для него, так как нужно было сохранить и вовремя отвезти собранные деньги. И, по Тёмкиному понятию, должны были стать каким-то экзаменом, самым главным экзаменом в жизни брата и отца. Протрезвеют ли они, в конце концов, соберутся ли к матери, побеспокоятся ли о деньгах, жалеют ли её и желают ли выздоровления всей душой, как он? Где-то глубоко в душе он очень хотел, чтобы родные ему по крови люди разделили с ним это горе, поддержали его, он желал, чтобы они, наконец, были вместе, как настоящая семья...