Всё очень хорошо

	Поделиться:

 

 

 

Этот текст в полном объёме в журнале за ноябрь 2023:

 

На чтение потребуется 5 минут | Цитата | Скачать файл | Подписаться на журнал

 

 

 

 

Врачи так и не решили, что с дедом. Первый говорил, что рак желудка, второй обвинял первого в слепоте и непрофессионализме и провозглашал рак кишечника, указывая то ли ушами, то ли щекой на стену с дипломами, грамотами и прочими бумажками в застеклённых рамках, тщательно протёртых полиролью. Третий, судя по фамилии и разрезу глаз, имел корейские корни и, вероятно, был даосистом, из-за чего с невозмутимым спокойствием опровергал заключения своих коллег, в качестве альтернативы предлагая сочувственные кивки и заверения, что «всё очень плохо». «Всё очень плохо» вкупе с «умирать он будет тяжело» и стало вердиктом врачебного консилиума.

Напоследок онкологи посовещались и, уверенно улыбаясь, постановили, что осталось деду недели две, максимум – три.

Разумеется, полтора года спустя дед был ещё жив. Хотя умирал действительно тяжело, особенно в последний месяц. Он перестал ходить, почти отказался от еды, его всё чаще рвало после питья, он похудел до сорока килограммов, лежал на кровати бледный, синюшный, кутался в одеяло, жалуясь, что ему холодно, «везде всё болит», ежедневно еле слышно интересовался, когда должна прийти на карту пенсия, после которой «можно уж и умереть», и с утра до вечера чередовал сон с просмотром телевизора.

Я его ненавидел. Ненавидел за то, что он бил маму, дядю Лёшу, бабушку, за то, что пытался убить бабушку, за то, что прогуливал в ресторанах и кабаках все деньги, пока семья голодала, за то, что делал со мной девятнадцать лет назад, когда мама, стремясь наладить с ним отношения, отправила меня к нему на летние каникулы. И себя я ненавидел. За патологическое неумение прощать и отпускать. За вечную неспособность соответствовать тем нравственным идеалам, которые себе придумал. И всё-таки его я ненавидел сильнее. Не в тысячу, но в пару раз – точно.

Мама поехала за трамадолом: онколог обещал выписать, когда станет «совсем плохо». Зазвонил телефон:

– Привет, – раздался в трубке мамин голос, уже уставший, – угадай.

– Не хотят выписывать?

– Нет, хотят, бланков нет. Там нужны специальные бланки, а они закончились. Привезут только в четверг.

– Три дня?

– Ага. Вот я им говорю: какой четверг? Он бы эту ночь пережил, а вы – четверг. Короче, врач договорился с кем-то в другой поликлинике, у них есть бланки. Поеду туда. Сходи, пожалуйста, проверь деда – дышит ли?

– Да какая разница?

– Если не дышит, то ехать мне уже незачем.

Я спустился в комнату деда. Запахи мочи и 2-ноненаля въелись в обои, напитали морщины постельного белья, просочились сквозь гардеробные швы и сверхтонкой плёнкой осели на телевизионный экран. Дед лежал с закрытыми глазами. Присмотрелся. Одеяло на груди слегка поднималось и тут же опускалось. Точно не умер. Оглушительно работал телевизор, застрявший на каком-то общественно-пропагандистском ток-шоу. Ведущие вопили, что «всё очень хорошо», и вновь рассказывали, что в стране собрали рекордный урожай зерновых, запланировали постройку какого-то завода в Волгограде или Владимире, а восемьдесят три процента россиян, по данным социологических исследований, полностью удовлетворены качеством медицинских услуг, пока «к примеру, в Швеции нужно месяц ждать, чтобы попасть к обычному терапевту».

Я написал маме, что дед дышит. Она прислала в ответ «спасибо». Спустя пару часов набрала вновь. В голосе шелестели слёзы:

– Ну и что ты думаешь? – произнесла она сквозь помехи. – Отсидела я час с лишним в этой поликлинике, пришёл наконец-то врач, да, выписал рецепт, поехала с ним в город. Захожу в аптеку при больнице, а они мне протягивают его обратно. Неправильный рецепт.

– И что с ним не так?

– Там, где указывается дозировка, он миллиграммы и миллилитры написал по-русски, а требуется по-английски... или на латыни, чёрт его знает. А, и «трамадол» написал через «о» – «трамодол». Я на них уже орать начала. Они удивляются: «А что вы на нас кричите? Это же вы рецепт с ошибкой принесли». Я? Да? Кричу: «А почему у вас врачи не знают, как заполнять эти долбаные рецепты? Я что, сама его составляла?» Ты же меня знаешь – я к заведующей пошла. Говорю, он же здесь, в этой самой больнице, лежал, здесь на учёте стоит как онкологический больной. Начали искать карту. Нет. Потеряли. У них очередной переезд был – часть карт посеяли неизвестно где. Побежала в кабинет к онкологу, а его нет. Не сегодня нет, а вообще. Уволился. Плюнула на всё, возвращаюсь в поликлинику, пусть отменяют этот рецепт и выдают новый. Словом, у меня к тебе та же просьба: проведай его. Вдруг мне нет смысла жопу рвать?

Спустился, перебарывая желание крикнуть в трубку: «Да пошёл в задницу, этот старый хрыч! Он заслужил страдать. Заслужил, понимаешь ты? Всю жизнь был мразью и жил для себя, издеваясь над окружающими, а на старости лет заботы требует. Придушить бы своими руками...» Сдержался. Скорее всего, потому что трус. Заглянул в комнату. Переворачивается под одеялом. В телевизоре отрапортовали о чьих-то потерях на фронте.

– Дышит, – ответил в трубку.

Мама приехала минут через сорок, измотанная, раздражённая и продрогшая. Разогрел суп, поставил чайник, достал пряники, мармелад и козинак.

– Не поверишь, – заговорила мама, вычерпывая из супа микроостровки тушёнки. – Этот бланк, с моим рецептом, был последним. И новая партия, как и в нашу, приедет в четверг. Мне медсестра начала предлагать деда в какой-то реестр внести: дня три-четыре – он там появится, сможете трамадол бесплатно получить – через неделю-две. Я смотрю на неё и меня трясёт: «Какие две недели? Какие три дня? Он ничего не ест, не пьёт, мучается от болей. Ему бы до завтра дожить, а вы про недели!» Зря по итогу моталась. Завтра к восьми утра поеду.

– Зачем? Бланков же всё равно нет.

– Наш участковый терапевт... позвонили ему, объяснили ситуацию, он ещё в какой-то поликлинике ведёт приём, так вот – оттуда захватит. Я им сказала: если дед ночь переживёт – приеду.

Дед умер в 20:59. За минуту до громогласного въезда на экран заставки программы «Время». Андреева анонсировала взрывы под Киевом, аресты изменников в Севастополе, развитие медицины, строительства, промышленности и транспорта на Сахалине, а мама держала зеркальце перед иссохшим дедовым лицом.  

До пенсии оставалось пять дней.

 

 

 

Конец

 

 

 

Чтобы прочитать в полном объёме все тексты,
опубликованные в журнале «Новая Литература» в ноябре 2023 года,
оформите подписку или купите номер:

 

 

 

 

	Поделиться: