Пушкин и программирование будущего

От редактора. К Виктору Ефимову приходит много вопросов, связанных с творчеством Пушкина, и Виктор Алексеевич предлагает обратиться к концептуально значимым выдержкам из творчества Александра Сергеевича Пушкина.

Автор: Виктор Ефимов

Анализ современных политических заключений свидетельствует об их сиюминутности, они не ориентированы на вековые процессы, устаревают буквально за неделю. А меткие политические заметки Пушкина, как в стихах, так и в письмах, поражают своим выходом на концептуально значимую, с веками не устаревающую сущность. В подтверждение этого приведём его политические заметки о США, о Европе, Турции. Многие мысли Пушкина звучат так, будто бы они написаны сегодня утром. Приведём в качестве иллюстрации выдержки из статьи Пушкина Джон Тенер, которая была опубликована в Современнике в 1836-м году.

С некоторого времени Северо-Американские Штаты обращают на себя в Европе внимание людей наиболее мыслящих. /…/ Уважение к сему новому народу и к его уложению, плоду новейшего просвещения, сильно поколебалось. С изумлением увидели демократию в ее отвратительном цинизме, в ее жестоких предрассудках, в ее нестерпимом тиранстве. Все благородное, бескорыстное, все возвышающее душу человеческую – подавленное неумолимым эгоизмом и страстию к довольству; меньшинство, нагло притесняющее общество; рабство негров посреди образованности и свободы; родословные гонения в народе, не имеющем дворянства; со стороны избирателей алчность и зависть; со стороны управляющих робость и подобострастие; /…/ богач, надевающий оборванный кафтан, дабы на улице не оскорбить надменной нищеты, им втайне презираемой: такова картина Американских Штатов, недавно выставленная перед нами.

Гоголь приводит следующие слова Пушкина:
„А что такое Соединённые Штаты? Да это мертвечина, человек в них выветрился до того, что и выеденного яйца не стоит.“

Или мемуары Аненковой о встрече с Пушкиным у великой княгини Елены Павловны, там она приводит такой эпизод. Разговор был всеобщий, говорили об Америке. И Пушкин сказал: мне мешает восхищаться этой страной, которой нынче принято очаровываться, то, что там слишком забывают, что человек жив не единым хлебом.

А в письме к Бенкендорфу в 1831 году Пушкин, как сказали бы сегодня, нетолерантно написал, —
„Озлобленная Европа нападает покамест на Россию не оружием, но ежедневной, бешеной клеветою. Пускай позволят нам, русским писателям, отражать эти бесстыдные, невежественные нападки иностранных газет.“ — как актуально сегодня. Бездумная вседозволенность прессы всегда раздражала поэта. Отсюда его постоянные мысли о том, что информационное поле должно быть ориентировано на добро и благо народа: „И чувства добрые яя лирой пробуждал“. В этом он близок со Львом Толстым, который в отличие от нынешней элиты понимал, что истинное искусство должно отражать не столько несовершенство дня сегодняшнего, сколько то светлое дня завтрашнего, к которому нужно стремиться. Поражаешься на этом фоне, например, примитивной логике Шахназарова, который отстаивает сцены курения в фильмах, поскольку они де представлены в жизни. А теперь процитируем Пушкина: „Разве речь и рукопись не подлежат закону? — удивлялся Пушкин, — всякое правительство вправе не позволять проповедовать на площадях что кому в голову придёт, и может остановить раздачу рукописи, хотя строки эти начертаны пером, а не тиснуты станком типографским. Закон не только наказывает, но и предупреждает, это даже его благодетельная сторона.“

А вот ещё одно интереснейшее высказывание: „Я убеждён в необходимости цензуры в образованном нравственном и христианском обществе. Что составляет величие Человека ежели не мысль? Да будет же мысль свободна, как должен быть свободен человек в пределах закона при полном соблюдении условий, налагаемых обществом.“

Грозное пушкинское предупреждение клеветникам России — это может быть тот тон, которого так недостаёт иногда нашей нынешней государственности. Вслушаемся ещё раз повнимательнее в слова Пушкина.

О чем шумите вы, народные витии?
Зачем анафемой грозите вы России?
Что возмутило вас? волнения Литвы?
Оставьте: это спор славян между собою,
Домашний, старый спор, уж взвешенный судьбою,
Вопрос, которого не разрешите вы.

Уже давно между собою
Враждуют эти племена;
Не раз клонилась под грозою
То их, то наша сторона.
Кто устоит в неравном споре:
Кичливый лях, иль верный росс?
Славянские ль ручьи сольются в русском море?
Оно ль иссякнет? вот вопрос.

Оставьте нас: вы не читали
Сии кровавые скрижали;
Вам непонятна, вам чужда
Сия семейная вражда;
Для вас безмолвны Кремль и Прага;
Бессмысленно прельщает вас
Борьбы отчаянной отвага —
И ненавидите вы нас...

За что ж? ответствуйте: за то ли,
Что на развалинах пылающей Москвы
Мы не признали наглой воли
Того, под кем дрожали вы?
За то ль, что в бездну повалили
Мы тяготеющий над царствами кумир
И нашей кровью искупили
Европы вольность, честь и мир?..

Вы грозны на словах — попробуйте на деле!
Иль старый богатырь, покойный на постеле,
Не в силах завинтить свой измаильский штык?
Иль русского царя уже бессильно слово?
Иль нам с Европой спорить ново?
Иль русский от побед отвык?
Иль мало нас? Или от Перми до Тавриды,
От финских хладных скал до пламенной Колхиды,
От потрясенного Кремля
До стен недвижного Китая,
Стальной щетиною сверкая,
Не встанет русская земля?..
Так высылайте ж к нам, витии,
Своих озлобленных сынов:
Есть место им в полях России,
Среди нечуждых им гробов.

Пушкин уважительно относился к Корану и в своём произведении «Подражание Корану» писал…

Он милосерд: он Магомету
Открыл сияющий Коран,
Да притечем и мы ко свету,
И да падет с очей туман.

Позиция Пушкина по Турции в полной мере отражает суть её сегодняшних проблем, — отход исторического ислама от коранических истин. Неверных, отвернувшихся от Корана в сторону Запада он именовал Гяурами. Проблему Стамбула, стремящегося сидеть на двух стульях, и Запада и Востока, он отразил в следующих выдержках из его стихотворения…

Стамбул гяуры нынче славят,
А завтра кованой пятой,
Как змия спящего, раздавят
И прочь пойдут и так оставят.
Стамбул заснул перед бедой.

Стамбул отрекся от пророка;
В нем правду древнего Востока
Лукавый Запад омрачил -
Стамбул для сладостей порока
Мольбе и сабле изменил.
Стамбул отвык от поту битвы
И пьет вино в часы молитвы.

Там веры чистый луч потух…

Пушкин точно, в четырёх строчках отобразил концептуальную сущность истинного учёного-экономиста, истинной экономики, как науки о благоденствии народа и её отличие от хрематистики, как навыка обогащаться, извлекать прибыль из карманов народа. Если учесть, что функции золота сейчас играет доллар, то слегка перефразируя Пушкина, в назидание нашему финансовому экономическому блоку, подчеркнём, что значит быть экономистом по-пушкински…

…И был глубокой эконом,
То есть умел судить о том,
Как государство богатеет,
И чем живет, и почему
Не нужно доллара ему,
Когда простой продукт имеет.

А теперь попробуем найти хотя бы один ВУЗ, или хотя бы один учебник, который учит не тому, как разбогатеть отдельной корпорации за счет других, а как разбогатеть государству и народу в целом.

Вслед за Кораном Пушкин жёстко осуждает ростовщичество, предоставление денег под процент, неважно какой по величине, как самый тяжкий грех на Земле…

И дале мы пошли — и страх обнял меня.
Бесенок, под себя поджав свое копыто,
Крутил ростовщика у адского огня.

Горячий капал жир в копченое корыто,
И лопал на огне печеный ростовщик.
А я: «Поведай мне: в сей казни что сокрыто?»

Виргилий мне: «Мой сын, сей казни смысл велик:
Одно стяжание имев всегда в предмете,
Жир должников своих сосал сей злой старик

И их безжалостно крутил на вашем свете».
Тут грешник жареный протяжно возопил:
«О, если б я теперь тонул в холодной Лете!

О, если б зимний дождь мне кожу остудил!
Сто на сто я терплю: процент неимоверный!» —
Тут звучно лопнул он — я взоры потупил…

Вот завершающие строчки, это если угодно матричное программирование Пушкиным того будущего, которое рано или поздно постигнет институт глобального управления Человечеством на базе ссудного процента и ростовщичества.

Пушкин отдавал себе отчет, что в 21 веке в соответствии с Законом Времени наступит период Звезды, период смены логики социального поведения, когда Глобальный Предиктор утратит свою более чем трёхтысячелетнюю власть над человечеством. Он родился более чем за 200 лет до этого периода, отсюда его пронзительный стих…

Свободы сеятель пустынный,
Я вышел рано, до звезды;
Рукою чистой и безвинной
В порабощенные бразды
Бросал живительное семя -
Но потерял я только время,
Благие мысли и труды…

Паситесь, мирные народы!
Вас не разбудит чести клич.
К чему стадам дары свободы?
Их должно резать или стричь.
Наследство их из рода в роды
Ярмо с гремушками да бич.

Пушкин унаследовал знания свято-русского жречества по линии отца, и древне-египетского по линии матери. Это позволило ему вывести своё творчество на уровень понимания феномена концептуальной власти. Именно поэтому он недорого ценит вести власти официально заявленной…

Не дорого ценю я громкие права,
От коих не одна кружится голова.
Я не ропщу о том, что отказали боги
Мне в сладкой участи оспоривать налоги
Или мешать царям друг с другом воевать;
И мало горя мне, свободно ли печать
Морочит олухов, иль чуткая цензура
В журнальных замыслах стесняет балагура.
Все это, видите ль, слова, слова, слова
Иные, лучшие, мне дороги права;
Иная, лучшая, потребна мне свобода:
Зависеть от царя, зависеть от народа —
Не все ли нам равно? Бог с ними.
Никому
Отчета не давать, себе лишь самому
Служить и угождать; для власти, для ливреи
Не гнуть ни совести, ни помыслов, ни шеи;
По прихоти своей скитаться здесь и там,
Дивясь божественным природы красотам,
И пред созданьями искусств и вдохновенья
Трепеща радостно в восторгах умиленья.
Вот счастье! вот права...

А теперь посмотрим как Пушкин сравнивает наш богоносный народ, ЛюдМилу в его образах, с другими народами мира, и как он призывает нас к формированию новых представлений о богословии Русской цивилизации в третьем тысячелетии, новом богословии.

…Людмила светлый взор возводит,
Дивясь и радуясь душой,
И ничего перед собой
Себя прекрасней не находит.
Стоит ли с важностью очей
Пред флорентинскою Кипридой,
Их две... и мрамор перед ней
Страдает, кажется, обидой.
Мечты возвышенной полна,
В молчанье смотрит ли она
На образ нежный Форнарины
Или Мадоны молодой,
Она задумчивой красой
Очаровательней картины...
Скажите мне: какой певец,
Горя восторгом умиленным,
Чья кисть, чей пламенный резец
Предаст потомкам изумленным
Ее небесные черты?
Где ты, ваятель безымянный
Богини вечной красоты?
И ты, харитою венчанный,
Ты, вдохновенный Рафаэль?
Забудь еврейку молодую,
Младенца-бога колыбель,
Постигни прелесть неземную,
Постигни радость в небесах,
Пиши Марию нам другую,
С другим младенцем на руках.

И особой мистикой наполнен визит нашего Президента Владимира Владимировича Путина в Русский культурный центр в Париже во время недавнего визита во Францию. Так работают матрицы, независимо от того, понимали ли это организаторы этой встречи или нет.

Дети читали Путину «Посвящение» к поэме Пушкина «Руслан и Людмила». На уровне второго смыслового ряда эта поэма является вершиной представлений о феномене концептуальной власти, о всех шести приоритетах обобщённых средств управления общественными системами, о пленении ЛюдМилы, народа нашего, Люда Милого, ростовщической бородой, и о технологиях будущего высвобождения.

Надеемся, что этот визит будет иметь для России те последствия, которые заложены матрицей первого поэта России, пророка Русской цивилизации, Александра Сергеевича Пушкина.

Руслан и Людмила. Посвящение

Для вас, души моей царицы,
Красавицы, для вас одних
Времен минувших небылицы,
В часы досугов золотых,
Под шепот старины болтливой,
Рукою верной я писал;
Примите ж вы мой труд игривый!
Ничьих не требуя похвал,
Счастлив уж я надеждой сладкой,
Что дева с трепетом любви
Посмотрит, может быть украдкой,
На песни грешные мои.

У лукоморья дуб зеленый;
Златая цепь на дубе том:
И днем и ночью кот ученый
Всё ходит по цепи кругом;
Идет направо — песнь заводит,
Налево — сказку говорит.

Там чудеса: там леший бродит,
Русалка на ветвях сидит;
Там на неведомых дорожках
Следы невиданных зверей;
Избушка там на курьих ножках
Стоит без окон, без дверей;
Там лес и дол видений полны;
Там о заре прихлынут волны
На брег песчаный и пустой,
И тридцать витязей прекрасных
Чредой из вод выходят ясных,
И с ними дядька их морской;
Там королевич мимоходом
Пленяет грозного царя;
Там в облаках перед народом
Через леса, через моря
Колдун несет богатыря;
В темнице там царевна тужит,
А бурый волк ей верно служит;
Там ступа с Бабою Ягой
Идет, бредет сама собой;
Там царь Кащей над златом чахнет;
Там русской дух… там Русью пахнет!
И там я был, и мед я пил;
У моря видел дуб зеленый;
Под ним сидел, и кот ученый
Свои мне сказки говорил.
Одну я помню: сказку эту
Поведаю теперь я свету…