СИРЕНЕВЫЙ ТУМАН АЛЕКСЕЯ САМОЙЛОВА
Мне однозначно понравилось название статьи. А поскольку литературная критика является частью литературного процесса, то понравилось ещё больше. Точностью. Во взбаламученной воде контуры расплываются, а некоторые вещи и того больше, совершенно выпадают из поля зрения.
Читая статью, меня не оставляло впечатление, что изучаю классификацию всем известных, но не сведённых к системе животных. Скажем, как у Карла Линнея. И вот, читая представленную систематизацию, спотыкаясь почти на каждом абзаце, не переставал удивляться себе. Оказывается живу-то совсем другом мире, а реальный, то есть в котором не живу, населяют совсем иные звери.
Окей! Чтобы сократить вступительные разглагольствования, хочу прочитать вслух третью часть статьи. Про мастеров. Она мне представляется показательной. Но вовсе не тем, что «мастер» стоит на незамысловатой вершине, здесь как раз-таки всё более или менее закономерно. Скорее тем, как этот самый класс «мастеров» представлен в статье.
Итак, по порядку. Читаем первый абзац:
«Ремесленник становится мастером, как только осознаёт, что является посредником между творящей силой и людьми. Это осознание должно быть не просто интеллектуальным, а родиться в душе человека. Именно для такого рождения и требуется свобода пишущего ремесленника как сущности.»
Здорово, но уж больно туманно. «Ремесленник» должен осознать. А как осознание происходит? А может ли ремесленник в своём осознании ошибиться?
Дальше больше. Что такое «творящая сила»? Это типа того, что писатель является чем-то вроде записывающего устройства в руках Бога? В таком случае может не надо тумана напускать? Так и сказать: «БОГА», - а не какой-то «творящей силы».
«Это осознание должно быть не просто интеллектуальным, а родиться в душе человека.»
Опять же очень размыто. Что значит «родиться в душе»? Когда «ремесленник» уверен, что его опусы гениальны, а другие просто их не понимают, то подобное осознание у него, возможно, тоже в душе родилось.
Следующей фразой автор нисколько не развеивает туман предыдущей, а только усиливает его.
«Именно для такого рождения и требуется свобода пишущего ремесленника как сущности.»
Мало того, что не ясно о какой «свободе» вещается, тут ещё добавляется и понятие «сущности». То есть, человек может быть свободен «как сущность» и «как не сущность»?
«При этом мастер уже умеет легко обращаться с формой, а значит, содержание для него вновь выходит на первое место. Гармония между ними в его произведениях – отражение гармонии тела и души в самом авторе.»
То есть, если автор калека и ни о какой гармонии его возвышенной души и немощного тела разговора не идёт, он мастером стать не может?
Кроме того, слишком притянутым кажется идея о том, что «ремесленник», сосредоточившись на форме, полностью херит содержание. Вовсе не обязательно и вовсе не всегда.
«Главной мотивацией мастера является сам процесс творчества. Да, он может поведать читателям о наболевшем, он может донести до них свои убеждения – но у него нет цели поплакаться в жилетку или доказать свою правоту. Он просто формулирует в словах то, что приходит к нему невербально...»
Выходит, что мастеру по большому счёту плевать на то, о чём он пишет, главное – «сам процесс творчества». Хм, мне кажется, здесь противоречие с предыдущей мыслью автора:
«При этом мастер уже умеет легко обращаться с формой, а значит, содержание для него вновь выходит на первое место.»
Нельзя не согласиться, что зрелого писателя выделяет стиль. Вот как определяет компоненты стиля автор статьи:
«Он складывается из предельной искренности пишущего, его необычных языковых находок, запоминающихся образов, многоплановости содержания и неописуемого словами междустрочия.»
Практически со всем можно было бы согласиться, если бы опять же не смысловой туман. К примеру, я уверен, что искренность – одно из основных условий писательского искусства. Не важно ученик ты, ремесленник или мастер. Это как характеристика на профпригодность. Если искренности нет, то о каком писательстве вообще может идти речь? Градация искренности на «предельную», а значит и «не предельную» или какую-либо ещё, на мой взгляд, от лукавого.
Кроме того, у меня лично возникла непонятка с термином «неописуемое словами межстрочие». Это подтекст что ли? Почему он обязательно должен быть «неописуемым словами»? Или просто этакий словесный фортель, красивость?
« По мнению автора статьи, стиль – это не только выражение индивидуальности пишущего в форме, но и выражение отсутствия индивидуальности пишущего в содержании.»
Лихо закручено: «Выражение отсутствия индивидуальности пишущего в содержании.» То есть, читая, скажем, Чехова, Булгакова или Битова, читатель узнать автора может только по форме и стилю, но никак не по содержанию. Любопытно. Кстати,судя по отзывам на статью, тут споткнулся не только я. Может автору статьи стоило немного разъяснить свою мысль?
«Творчество мастера – как стихи, так и проза – прежде всего, позитивно.»
А вот с этим нельзя не согласиться. Двумя руками за. Только вот что считать позитивом?
«Это не значит, что в нём не может быть боли, и оно не может говорить о проблемах. Позитив – это свет и любовь, льющиеся из души человека, это понимание того, что боль и беды неизбежны и относительны.»
Тоже в принципе понятно. Только вспоминается «Прощай, оружие» Хемингуэя. Впрочем, в этой вещи он, возможно, ещё не был ещё «мастером»
. Ну, возьмём тогда «Иметь и не иметь». К этой вещи Папа Хэм уже однозначно стал мастером. «Позитив» и там, и там не увидеть трудно, а вот свет, «льющийся из души человека», вряд ли.
Кстати, чуть позже автор статьи оговорится:
«Творчество мастера идентифицируется не всегда так же просто, как ученика, потому что оно может быть похоже по форме на творчество талантливого ремесленника. Оно может быть волшебным и изумляющим, а может быть шокирующим и необъяснимым. Позитив мастера нуждается в осмыслении, чувствовании и эмпатии, а негатив мастеру свойственен крайне редко.»
Таким образом, понять позитив мастера не всегда легко, и одним «льющимся из души» светом тут не отделаешься. Можно запросто ошибиться.
А ещё мне понравилась оговорка о том, что негатив, пусть «крайне редко», но может быть присущ мастеру. Вот и пойми, что это за зверь, «мастер»? Круче единорога или нет? (Тьфу, ты, лезет в голову Лукьяненко. У него в предпоследней поделке, «Черновике», тоже сплошь и рядом мастера были.)
«Талант мастера – способность не сопротивляться творящей жизненной силе плюс свободное владение формой – и есть настоящий творческий подход к жизни и литературе. Мастер свободен от амбиций эго, а значит, свободен от главного препятствия, мешающего духовному и творческому росту.»
Как бы хотелось, чтобы автор статьи привёл хотя бы пару примеров таких вот небожителей. Конкретных с именами и произведениями. А то создаётся впечатление, что речь идёт не о живых людях, а схемах или персонажах НФ коллекции.
«Мастеру свойственны самоирония и несерьёзность..., ибо он понимает, что, по крайней мере, странно считать себя автором того, что он пишет.»
Несерьёзность, значит. И ведь понятно почему! Зачем относиться серьёзно к тому, что не твоё. Ведь автор, судя по вышеприведённому представлению, всего-ничего наёмный работник «творящей силы». Всё, что он создаёт, делается не по его воле, а по указанию сверху. Какая уж тут серьёзность? Одна только ирония остаётся. Ведь стоит этой самой высшей силе сменить орудие самовыражении и от «мастера» пшииииик – ничего не осталось. Ведь всё, чем он якобы обладал и что якобы наработал, не его.
«Мастер улыбается при виде драк между ремесленниками на ступенях Парнаса...»
Так и представляю эту его ехидненькую улыбочку. А может довольную? По мне, так уж лучше бы он плакал от созерцания этих драк. По-человечески бы было. Впрочем, о живых людях речь, как я понимаю, почти не идёт.
«...но мастер не насмехается над первыми писательскими шагами учеников.»
Точно? А как такое:
«Сам мастер никогда не будет заниматься такими глупостями, как деструктивная критика, а конструктивная ему тоже не слишком интересна, разве только в виде сатиры.»
Такой мастер хоть кого-нибудь, кроме себя любимого, замечает?
«Признание для мастера – очень второстепенная цель его жизни.»
А если не второстепенное? (Кстати, чем отличается «второстепенное» и «очень второстепенное»?) В этом случае, мастер получает желтую карточку или сразу красную?
«Обычно мастер не гонится за ним, и тогда оно приходит – настоящее признание, не зависящее от количества признающих людей и их социального статуса. Оно выражается в том, что его произведения поняли, прочувствовали и вдохновились ими на дальнейшую жизнь.»
Судя по слову «обычно», случаются мастера, которые гонятся за признанием. И что тогда? Они перестают быть мастерами?
По логике автора статьи, признание не зависит от количества людей и их социального статуса. Таким образом, если мастера признаёт пара человек, не имеющих к литературе, например, никакого отношения, то этого достаточно? Кстати, этих двоих писания мастера могут вполне вдохновлять на дальнейшую жизнь. А что с остальными, которые опусы мастера не признают? Но самое интересное, как мастер относится к такому непризнанию? Иронично и несерьёзно? Мол, что с них взять, не понимают меня. Так? Но в этом случае, чем мастер отличается от ремесленника?
«Творчество мастера не может не найти отклика в сердцах тех людей, что не запирают их на амбарный замок амбиций.»
Тоже интересный постулат: «тех людей, что не запирают их [сердца] на амбарный замок амбиций.» И кто же это решит? Запирают или нет? На амбанрый или простую щеколду? Сам мастер?
Или вот ещё один вопрос. Может ли творчество мастера (не отдельное произведение, а всё творчество) не найти отклика у людей, у которых вроде бы и амбиций особых нет? Тогда как быть с мастером? Отказать в звании?
«Конструктивная критика мастеру нужна, и он её с радостью принимает. Ведь мастер – не есть совершенный писатель или поэт, он по-прежнему учится, зная, что процесс обучения – прекрасен.»
Вопросы, вопросы, вопросы. От кого же мастер принимает конструктивную критику? От «высшей творческой силы»? От собратьев из клана мастеров? Или от всех подряд? Если последнее, то возникает вопрос, способны ли ученики и ремесленники в той форме, в которой они охарактеризованы в предыдущих разделах статьи, предложить небожителю мастеру какую-либо конструктивную критику?
В добавок, неужели знание того, что «процесс обучения – прекрасен», удел только мастеров?
«Длительность этапа мастерства – бесконечна. Бывают начинающие мастера, которые находятся в процессе подготовки к осознанию себя посредником – мгновенного события. Бывают мастера-исследователи – они понимают, что не являются теми, кто пишет, но хотят узнать, кто же им диктует. Бывают мастера, которыми стали талантливые ученики, минуя этап ремесла – и такие мастера или сумасшедшие, или гении. Бывают также очень хорошие ремесленники, коим уже не интересны личностные игры, – они пишут глубокие позитивные стихи или искромётную прозу, и в их творчестве не хватает лишь задушевных междустрочий.»
Здорово написано! Точно в фантастическом романе Стругацких или того же Лукьяненко. Этакие существа из параллельного мира
. Я молчу о рющках и завлекалочках типа «искромётной прозы» и «задушевных междустрочий».
Что ж, думаю, в целом описание мастера (впрочек, как и ученика вместе с ремесленником) состоялось. Насколько оно близко к действительности никакого значения не имеет. Ведь не будете же вы задавать вопрос, кто быстрее прискачек к финишу: Кентавр или орловский рысак. Кто разберёт в сиреневом тумане?