Тебя родили, чтобы к смерти привести,
не верь врачам, историям болезней,
пока не умер, жить куда полезней,
своё призвание обычное нести
по жизни, будь ты пахарь, или столяр,
учёный-физик, воин, кочегар,
представь, и  у машины перегар,
прикажешь ей не жрать солярку, что ли?
ракете без гептила никуда,
так и в безгрешности я вижу немощь,
врачебная за жабры нас уда
зацепит, как не бди, гибка и нема,
врачи, поди, не пьют и не едят,
не курят натощак и спят по суткам,
счастливчики домой с больничной утки,
вспорхнут, как утки, снова полетят,
алкаш бухать, портные платья шить,
пускай недуг сидит с ружьём в затоке,
умрёт не тот, кто не умеет жить,
а кто, как тромб, в нормальном кровотоке,
ни людям  посвятить себя не смог,
ни чёрту кочергу, ни богу свечку,
 кто был адепт рецепта и аптечки,
кто плыл над городом как серый смог,
унылый, без просветов в небесах,
занудный, без согласия в глаголах,
грешу и я, всегда по жизни голый,
секундной стрелкой мчу  в чужих часах,
грешу, так что ж, зато в молитвах свеж,
и счастлив, что проснулся и как прежде,
доверившись обманутой надежде,
 я грешен тем,  что заполняю брешь
оставленную выбывшим без боя,
как клаву западающую «Shift”,
 я эпитафия живая, шрифт,
что  в строчках умирает стоя,
прочёл письмо и выброси, забудь,
чем  в этой жизни ты ещё не тронут,
не цель важна, а только стрёмный путь,
 к болезни, к унитазу, или к трону,
не слишком заморачивайся тем,
что не твоё почти, и огорошен,
живя в сейчас, не думая о прошлом,
свой быт слегка избавишь от проблем,
живи как жил, в плену реинкарнаций,
отчаиваться в грешности нельзя,
на то она и святости стезя, 
чем больше кривизны, тем больше граций,
не всё есть жизнь, где не проникла смерть
своим универсальным жалом,
живи, пока живой, пожалуй,
и в тысячу обманов верь
17.06.22г

дней небьющиеся зеркала,
в них отшмётки размыты лиц,
ни двора у одних, ни кола,
а другие ни вверх, ни ниц,

как в эпоху себя вместить,
не испачкав штаны говном,
зеркала не умеют  мстить,
потому как слепы давно,

кто споткнулся о цифру семь,
кто успел досчитать до ста,
бьётся дождик челом  о  земь,
как он  в мае меня достал,
                                       
нет особых на то причин,
и не болен всерьёз, а так,
я воюю со сном в ночи,                                       
из панических рвусь атак,

и не брошен никем, не бит,
под чужую не щемлен масть,
я старался не плесть обид,
а сподвигся в немилость пасть

к разругавшимся в хлам царям,
к оборзевшим  в конец князьям,
я поверил в морковь, а зря,
по наклонностям бритв скользя,

я, рожденный в СССР,
в ресторанный поверил  гул,
ни товарищ теперь, ни сэр,
я ни рыба теперь, ни ГУГЛ,

нет мне разницы кто кого
по призванию пялит в зад,
мой  повержен, видать, глагол,
вверх тормашками мчится в ад,

я всё  больше не здесь, а там,
я всё чаще  не в смех,  а в грусть,
я весь вышел в тираж, Адам,
в горы лезть не могу, а прусь,

я такой же, как был вчера,
я надёжен и этим горд,
я проснулся, а тут дыра,
от высоких когда-то гор,

мне бы только не спятить вдруг
от вранья и от новых чар,
нет прекрасней забот  у рук,
чем  семейный хранить очаг

                             02.06.22г

Я понял главное, не проси себе ничего, и  умри без могилы и всякого упоминания о себе.  Сложно? Да, сложно. Но иначе нельзя. Иначе вся твоя жизнь была бестолковой и только за ради выгоды беспримерной, для пользы тела, и где оно теперь, и что твои надгробия  в тени унылые дерев? Даже и писать ничего не стоило бы, как и подсматривающий в щёлочку, и так всё знает о себе и окружающих. Прожил, и слава богу. Никому не говори про себя,   каков ты был хорош, или плох. Был же, и ладно.  Честнее будет, коль отбудешь свой срок на земле тихо, не предъявляя странных претензий  ни отцу, ни матери, да и особо не бивши свой лоб о пол церковный, вымаливая то ли прощения, то ли неизвестно чего, лишь бы успокоить себя в том,  в чём надобности не было отродясь. Жалость же хочешь вызвать к себе, взвыть на весь мир голосом страшным, не человечьим. Хочешь общения, признания, чего? Погода, вон, за день столько раз изменится, а всё равно наступит ночь и упокоит страхи наши, и радости, и суетой прикроет веки до утра. А там уж всё опять, по-старому. Цепляешься за старое,  а новое не интересно. Снова бежишь в чат, чтобы  подтолкнуть по венам кровь,  много чего повидавшую на своём веку, да траченную сколько раз напрасно, без видимых на то причин. Гляди на  людей с иронией, где-то  со снисхождением, не многие из них, как ты, будут удостоены права увидеть мир целиком, без идеологических изъятий. Пришёл,  ушёл, эка невидаль! И до тебя были, и после тебя, даст бог, появятся. Зачем ты здесь, это ты сам себе ответить должен, не прибегая к помощи врачей и гадалок. Побыл и  уйди, видишь, всё повторяется и ничего нового нет, всё уже было на этом свете, как сказал мудрец. Был и  ты, и ещё есть, и просыпаешься зачем-то, и идёшь, и скрипишь, как старая телега, а не ехать нельзя.

золотые мгновения были,
тёрся плечом по подъездам,
а в стране оттирали от пыли,
бюсты двадцатого съезда,
флаги над Площадью вьются,
а церкви  притихли в уныньи,
краска  у женского бюста
бронзой горит и поныне,
социализма причуды,
эквивалентны разбою,
видно, судьбинушку чью-то
те не приветили двое,
или под блеском парадным
не разглядели дерюги,
сколько той жизни, да ладно,
хватит вам плакать, подлюги,
золото в обрамленьи
чужих и твоих отражений,
спит окровавленный Ленин
на дне из людских отложений,
гордо, вздымается гордо,
красной звездою пришпилен,
этот не верящий город
в сказки про бывших бастилий,
люмпен скучающий, дворник,
пляшет с метлою в обнимку,
веток берёзовых окрик
ей, мостовой, не в новинку,
жили, мой друг, не тужили,
меры в полушках не знали,
гений советский, двужильный,
пел колоннадою в зале,
песнею грустной вещали,
ртов нецелованных синью,
водкой встречали и щами
первый рождественский иней,
рвали в песках каракумных
тела последние жилы,
в царстве убогих и умных
верой несбыточной жили,
мой запыхавшийся поезд,
бей же по рельсам копытом,
Родине кланяюсь в пояс,
я оттиск советского быта,
я, в общем-то, старое эхо
об кровь затупившихся сабель,
я – боль, отдающая смехом,
я, бабушкой сорванный щавель,
я скрип деревенской калитки,
рукой отворяемой в полночь,
я солнечный луч тоньше нитки,
скребущий по дну что есть мочи,
прощайте, Советы, простите!
порою мне вас не хватает,
я Зорро стихийный, я  мститель,
что выпал как снег и растает

                  05.04.21г

А вот, по поводу что у меня там лучшее...так это не мне судить, чесс слово.

Да, ветеран, понял Вас. Думаю, раскочегарюсь где-н. к лету. Пока не вышел из анабиоза)

Указанный Вами адрес не рабочий)

Не знал. Прошу прощения. Да, если можно, пожалуйста))

Перенесено в блог автора: https://novlit.ru/anosov/2022/03/26/psevdonik/

Так точно)

                                                     
Посмотрите на (язык не поворачивается сказать «нашу») эстраду! Это же всё  зеленские! За гламурным шутовским фасадом у них скрываются закомплексованные злые душонки.

Дина, благодарю. Фильтры есть, но они, по всей видимости, забиты. С  коагулянтами проблема?

Нахлёстывают...Море без волн, не море)))

В дополнение: Рыбак прав 100%. Мне 61 и писать стихи в таком возрасте не  совсем прилично, согласен. Завязываю.

Подписываюсь под каждым вашим словом. Так и хочется сказать: "Я больше так не буду" И - благодарю, Рыбакрыбака за то, что он уделил мне своё драгоценное время.