Матюшин Сергей. Сборник рассказов «Наброски в общем вагоне».

...Я сидел на лавочке в скверике у вокзала и томился ожиданием.

До электрички было минут тридцать, газета угрожала скукой, я не стал читать, а принялся ею обмахиваться.

Разглядывая прохожих, я опрометчиво задел цепкий взгляд ищущего – и тут же сложилась знакомая привокзальная ситуация: я уже был обречён на общение с посторонним человеком. Обречён, хотя тут же, надеясь спастись, принялся было читать газету.

Он, конечно, подошёл, остановился.

Ботинки чистые, но шнурки разные. Обшлага обтрёпаны слегка.

Я поднял глаза, изобразив на лице начинающуюся муку.

– Здравствуйте, – строго проговорил человек, глядя на моё ухо, что ли.

– Здорово, – бормотнул я, на секунду оторвавшись от чтения.

Бушлатик не по сезону, тельняшка. Бритый наголо, суточная щетина.

– Чудесный вечер, не правда ли? О, весна, без конца и без краю, – с отрешённым пафосом продекламировал он. – Без конца и без краю мечта...

Я невольно улыбнулся: оригинальная работа, а то иные сразу: дай да дай.

– Вечные строки! – продолжал незнакомец, глядя куда-то поверх верхушек деревьев. – Вы не находите? Узнаю тебя, жизнь, принимаю! Позвольте присесть? Спасибо. И – приветствую звоном щита! Прекрасно. Да, прекрасно. У меня есть предложение.

– Не пью, – сказал я. – То есть бывает, конечно. Но сейчас решительно не расположен. Что вы! Жара, пыль...

– Прямолинейный способ мышления не украшает, – обратился он к пространству и вздохнул устало и разочарованно. – Не украшает. Впрочем, давайте так. Предположим_; что я сегодня не обедал, поэтому предлагаю дать мне пять и строго десять рублей. Гуманитарка. Продолжу... Простим ему угрюмство, разве это сокрытый двигатель его? Он весь – дитя добра и света, он весь – свободы торжество!

Незнакомец вольготно откинулся на спинку лавочки, распластав руки.

– Так вот надо жить, товарищ!..

Матюшин Сергей. Рассказ «Белый вальс».

...Сухо и громко, словно выстрел, щёлкнул выключатель, и сквозь щель кухонной двери на Владика и Зину, как жёлтый бич, узкой полосой упал свет. Спиральными путями поплыли в нём мириады золотых пылинок.

Заломило в висках.

Владик почувствовал, как вздрогнув, одеревенело напряглась Зина.

С еле слышным стоном поднявшись, она крепко поцеловала не чувствующие губы Владика и отошла к окну, не таясь, шлёпая босыми ступнями. Рубашку запахнула на груди, но не застегнула.

Дверь в кухню отворилась с протяжным визгом.

В ослепительном проёме, держась за низкую притолоку рукой, стоял длинный мужчина в куцей меховой поддёвке на голое тело. Косматые волосы, торчливая белёсая шерсть на тощих ногах, куст подмышкой – всё просвечивалось.

Он молчал, Владику стало страшно. С жуткой ясностью он увидел себя со стороны – в нелепой позе сидящего на табуретке посередине кухни: рубашка расстёгнута и вылезла из-за пояса, плащ сполз с одного плеча... Владик подобрал под сиденье ноги, начал застёгивать рубашку, безуспешно ища пальцами другой руки пропавший в складках вход в рукав плаща. Надеясь найти Зину, повернул голову не в ту сторону и встретился нос к носу с собственным вытянутым лицом, узко отразившимся в самоварной перспективе.

Мужчина пошарил по стенке, снова треснул выключатель, вспыхнул верхний свет, и в кухне запахло известью и помоями.

Мятое, в беспорядочных красноватых полосах, как в рубцах, лицо мужчины было заспано и отёчно.

Он сложил руки на груди.

– Та-ак, – протянул он, в упор глядя на вытянувшего шейку Владика. – Так-та-ак...

Матюшин Сергей. Сборник рассказов «Жизнь на берегах реки Тьмаки».

...Хорошенький мальчик Юльчик, белокурый и кудрявенький, щекастый толстячок, по-пластунски пролез по тайному лазу под забором усадьбы – и оказался среди зарослей гигантских лопухов берега коричневой речки Тьмаки.

Небольшой замок его папы тремя башенками господствовал над другими небольшими замками, стоящими в садах правого берега.

Дом папы Юльчика отличался светлым камнем, серебристо-зелёными островерхими крышами и цветными витражами в узких стрельчатых окнах. На шпиле одной башенки имелся флюгер, позолоченный петушок.

У Юльчика на усадьбе папы был свой маленький деревянный домик с палисадником. Две туи, непролазный можжевельник, шиповник – в палисаднике была глухомань. Там жил ёжик.

В домике стулья, кровать, гостевой стол, даже компьютерный столик – всё было сделано из золотистых сухих прутьев ошкуренной ивы, плетёное, очень лёгкое. Переставить запросто, двумя пальцами. Креслица могли принимать форму того человека, который в них садился. В холодильнике всегда свежее, сегодняшнее мороженое с мятой и брусникой, обсыпанное крошками корицы и шоколада; земляника из собственной теплицы; напитки: кока, энергетики, черничный морс, сок авокадо.

В домике жила шикарная чёрно-рыжая кошка Масяня величиной с кролика. Она любила сидеть около аквариума. Иногда она приносила придушенных воробьёв и синиц. Юльчик отнимал у кошки птичек и хоронил их в палисаднике.

И вот мальчик, имея уже десять лет отроду, тайно прокопал подземный лаз под забором имения. Трудился недели две, так как забор был углублён в землю больше чем на метр.

Лаз вывел в лопуховые джунгли.

Мальчик вылез наружу. Огляделся. Лопухи показались зловещими. Они были много выше его ростом. Стебли мясистые, в седых путаных космах паутины с сухими мухами в ней. Листья с дырками. Лес почти...