Бегларян Ашот. Рассказ «Жажда жизни».

...Раненый впадал в безмятежное состояние, которое бывает, наверное, только тогда, когда вплотную подходишь к последней черте, целиком и безропотно отдаваясь накатившему ощущению полной, страшной свободы. Весь мир, казалось, медленно отворачивался, а ему совершенно не хотелось сопротивляться, даже попытаться удержать его. Он чувствовал себя лишним, отчужденным, стертым. Даже о самых близких, родных людях думать не было сил. Они, и это было ужасно, казались чужими и нереальными... Замолкло и внутреннее "Я"...

Бегларян Ашот. Рассказ «День рождения».

..."Вот когда человек в полной мере осознает органическую и чудовищную зависимость свою от внешней среды. Впрочем, если верить тому, что процентов на семьдесят он состоит из воды, все становится понятным. Человек - как некий резервуар, не стеклянный, железный или глиняный, а сплетенный густо из живых нервов, которые нуждаются в постоянном поливе. В противном случае они, ноя, умирают. Вот несправедливость - эта прозрачная жидкость, сама так любящая свободу, сделала человека навеки своим рабом!.."...

Бегларян Ашот. Рассказ «Дед Мороз (исповедь в канун Нового года)».

...Лишь потом, уже после войны, я ужаснулся – как-то тихо, незаметно ушли друзья-товарищи, не попрощавшись, словно и не жили на этом свете никогда. Я был ошеломлен этим открытием... Неужели и я мог оказаться на их месте?.. Не верится... Живому трудно представить себя мертвым, как, наверное, веселому журчащему горному роднику трудно представить себя льдом. А впрочем, что я говорю?! Ведь родники рождаются из, казалось, мертвого и холодного льда, как, впрочем, и герои рождаются… из смерти, героической своей гибели, а точнее, возрождаются ...

Да, война непонятным, а вернее, понятным только ей образом сберегла меня в самых сложных ситуациях – хотя был достаточно крупной, открытой, неуклюжей мишенью. Впрочем, пуля – дура: однажды, лежа на сопке, в безопасном, вроде бы, недосягаемом месте, вдруг почувствовал в ботинке горячую боль – очередь, сразу три пули, раздробили стопу... «Кажется, задело», – буркнул я себе под нос. И когда из ботинка, словно из фонтана, в три струи хлынула кровь, понял, что теперь настала очередь ребят пособить мне...

– Папа, а почему тебя «выгнали» на войне? – видно, не понимая до конца значения слова, спрашивает малыш.

– «Выгнали»? – переспрашиваю я, с трудом отрываясь от воспоминаний и возвращаясь к действительности.

– Да, выгнали, – твердо и настойчиво говорит он.

И мне приходится выдумывать легенду про то, как меня «выгнали на войне»... Видать, он хотел сказать, почему тебя «выгнали на войну» или «выгнали с войны»? Я начинаю бормотать что-то, не совсем понятное мне самому. Мой ответ, как и следовало ожидать, не убедил его, и он спрашивает:

– Папа, а почему ты стал солдатом, а не Дедом Морозом?..

Бегларян Ашот. Рассказ «Дед Аршак».

...Заупрямился по-старчески дед: не хотелось ему вот так - разом бросать все, накопленное и выстраданное годами, оставить на произвол судьбы единственных утешителей одиноких дней угасающей своей жизни. Уж, больно сроднился дед Аршак с пчелами за последние восемь лет - с тех пор, как старушка его, почти полвека делившая с ним все горести и радости жизни, ушла навсегда, оставив ему одному этот мир...

Старик побежал в усадьбу, снял со стены старинную двустволку, спустился и встал перед калиткой на пасеку - кособокий, тощий и сгорбленный годами, но гордый:

- Пусть все уходят, я один буду защищать село!..

Бегларян Ашот. Рассказ «Агония».

..."Отчего с такой болью разрываются невидимые нити, связывающие человека с жизнью, и почему так жестоко обходится напоследок жизнь с людьми, в которых сама жила на протяжении десятилетий?.. Разве она, эта добрая и безобидная женщина, заслуживает таких странных и ужасных мучений, – он держал безвольную руку умирающей в своей крепкой ладони и пытался понять, в чем секрет силы жизни, где берет свое начало эта сила и куда уходит. – Почему человек не остается вечно молодым и сильным на протяжении всей отпущенной ему жизни?.. Ведь чем взрослее человек, тем беззащитней он перед жизнью. И не было бы разумнее, если бы дожив до сорока, люди умирали, а, вернее, исчезали или растворялись в воздухе в расцвете сил и здоровья, чтобы никто не стал свидетелем их агонии, беззащитности, стыда и унижения перед смертью. Ведь в такие минуты сама жизнь кажется жалкой и бессмысленной..."