[Лиса и Медведь.]

Лиса и Медведь.

По лесу бежала Лисица,
 Искала, чем бы поживиться,
 Никак бедняжке не везло,
 Живот от голода свело.

 Бежит она, едва не плача,
 Медведь навстречу, вот удача,
 Поймал он рыбу, Боже мой,
 Несёт поужинать домой.

 Плутовка вмиг сообразила,
 Что не отнять добычу силой,
 Хитрить талант ей с детства дан,
 Пустила вход она обман.

 «Ой, Миша», – крикнула плутовка,
 «Какой улов, рыбак ты ловкий,
 Тебе –  награда за труды,
 Для всей семьи добыл еды!

 Да только вот беда, Потапыч,
 К тебе бежала, стёрла лапы,
 Беда ужасная, кошмар,
 Твой дом горит, беги, пожар!»

 Шерсть у Медведя встала дыбом,
 Помчался к дому, бросив рыбу,
 Так обуял беднягу страх,
 Что через миг исчез в кустах.

 Лиса же рыбу подхватила,
 Пробормотала: «Ой, как мило,
 Такой доверчивый Медведь,
 Ловил, ловил и бросил снедь».

 Дни незаметно пролетели,
 И через две ли, три недели,
 Всё повторилось. Чудеса,
 Вновь Мишу встретила Лиса.

 Медведь в силки поймал синицу,
 И поджидал теперь Лисицу,
 Осуществляя хитрый план,
 Установив в лесу капкан.

 Весь день прождал, и лишь под вечер
 Её дождался, и при встрече,
 Слегка плутовку пожурил,
 Но добродушен был и мил:

 «Ох, ты, Лиса, и баловница,
 Так надо мной повеселиться,
 А я поверил же, дурак,
 Попался с лёгкостью впросак».

 «Прости», - промолвила Лисица, -
 «Я пошутила, я ж шутница,
 Зла не держи, прошу, Медведь,
 Шутить с тобой не буду впредь».

 «Да Бог с тобою, баловница,
 Смотри, какую я синицу
 Там, у реки, в лесу поймал.
 Да, кстати, можешь и сама

 Ты наловить себе на ужин,
 И хитрый ум здесь твой не нужен.
 Там, недалече, у реки
 Стоят под деревом силки.

 Я же ловил забавы ради,
 Ты притаись за дубом сзади,
 Птиц постарайся не спугнуть,
 И за верёвку дёрни чуть».

 Медведь с Лисою попрощался,
 На ловлю рыбную подался,
 А та помчалась у реки
 Искать под деревом силки.

 И обнаружила их вскоре
 Она на собственное горе,
 Да возле них снующих птиц,
 Клюющих зёрнышки, синиц.

 Лиса за дуб подкралась сзади,
 Недолго выждала в засаде,
 Верёвку дёрнула чуть-чуть,
 Едва успела потянуть,

 Как сразу вскрылась суть обмана.
 Клешнями сжатая капкана
 От страха начала реветь,
 Поймал обманщицу Медведь.

 А тут, как тут –  и сам Потапыч
 К ней протянул «стальные» лапы:
 «Лиса, я тоже ведь шутник,
 Пойдёшь жене на воротник».

 В конце немного о морали.
 Лжецы, чтоб лучше понимали –
 Обман рождает лишь обман,
 Заводит каждого в капкан.


Волк и Коза.

Сломался, вдруг, у Волка зуб,
 К врачу толковому лесному
 Побрёл в медпункт, ища Козу,
 Как и приходится больному.

 В больнице той уже Коза
 Его как будто поджидала,
 Прищурив хитрые глаза
 Ему слащаво лепетала:

 Ах, Волчик, бедный, как же ты
 Свой зуб сломал, как это  ж больно?!
 Готовя шприц, бинты, штифты,
 Коза орудовала бойко.

 Сейчас я вставлю новый зуб,
 И будет он ещё острее.
 Волк торопил, просил Козу:
 Быстрей, пожалуйста, быстрее.

 И через несколько минут
 Зуб новый вставлен. Мягко, мило
 Взяла Коза и Волку тут
 Счёт непомерный предъявила.

 Друг мой, работа  - высший класс,
 Внести бы надо сумму в кассу,
 Тарифы чёткие у нас,
 Согласно ценам бизнескласса.

 Ты обезумила, Коза,
 У Волка спрашивая плату!
 Я леса этого гроза,
 И получаю всё по блату!

 И только он зубами щёлк –
 Как от Козы остались рожки,
 Побрёл домой довольный Волк
 Путём обратным по дорожке.

 Козу, конечно, очень жаль,
 Кто ж с Волка спрашивает цену?
 Когда отсутствует мораль,
 Стучаться, значит, лбом об стену.

 Коза – Козой, а Волк есть Волк,
 Как и в лесу, законы волчьи,
 И в басне сей о том же толк,
 Всё остальное, между прочим.

«Сказ о славных Князьях:
 Борисе могучем и Владимире мудром,
 властителях земли Русской»


 Близил времени скакун
 Века нового канун,
 Третий тысячи начало
 Что-то чудо предвещало.

 В это время на Руси,
 Вечно тонущей в грязи,
 Правил Князь Борис Могучий,
 Смелый Князь, в делах везучий.

 Брал с Европы он пример,
 Но на русский наш манер,
 Дать хотел всему народу
 Князь полнейшую свободу,

 Для народа своего 
 Дать все сразу и всего,
 Оградить от худшей доли,
 Вдоволь пусть получит воли.

 И могучею рукой
 Цепи сбрасывал долой,
 Поступал он благородно,
 Пусть живет народ свободно.

 День за днем, из года в год
 Ввёл он множество свобод,
 Только люди не готовы
 Были сбросить с плеч оковы.

 Воля вольная дана,
 Какова ж её цена?
 Оказалось, что свобода
 Стоит много для народа.

 Столько лет закован он,
 Стала жизнь, как страшный сон,
 Опьянел от воли вольной,
 От свободы от раздольной.

 Эх, свобода – наша мать,
 Как ни пить, ни загулять,
 Веселясь и вымирая,
 Кто от ада, кто от рая.

 Жили люди так грешно,
 Что вдруг стало не смешно,
 Всюду голод, страх, разруха,
 В дверь стучала смерть-старуха.

 Нагулялся наш народ,
 Натерпелся от свобод,
 Превратилась воля в пытку,
 Князь Борис признал ошибку.

 Был могуч князь и силён,
 И умом не обделен,
 Только пил излишне много,
 Чем гневил народ и бога.

 Кремль стал для власти мал,
 Всех придворных не вмещал,
 Толпы, греясь возле власти,
 Только множили напасти.

 По стране со всех сторон
 Прокатился жуткий стон,
 Было людям срочно нужно
 За работу браться дружно.

 Князь Борис же в свой черед
 Не лишал людей свобод,
 Жить учить стал по законам,
 Припадать к святым иконам.

 Смело встал Князь у руля,
 Обучать народ с нуля,
 Люд учился на ошибках,
 Вновь рождался в муках, пытках.

 Разбивая нос и лоб,
 Изгоняя хворь, озноб,
 Делал первые шажочки,
 Спотыкаясь о все кочки.

 Шел с опаскою вперед,
 И не знал, что дальше ждет,
 Шел, сгинаясь под заботой,
 Шел, измученный работой.

 Шел, не делая привал,
 Падал часто, но вставал,
 И кричал порой от боли,
 Но учился жить на воле.

 Год за годом, день за днем,
 Закалялась воля в нем,
 Нес свободы еле-еле,
 Шел вперед к заветной цели.

 Ухватил спасенья нить,
 Научился вольно жить,
 Снова стал одним народом,
 Понял цену всем свободам.

 Потянулся к жизни люд,
 Сквозь заботы, через труд,
 Хоть дорог на свете много,
 Не свернул с пути прямого.

 Близил времени скакун
 Века нового канун,
 Третий тысячи начало,
 Что-то чуда предвещало.

 Ох, устал могучий Князь,
 Ведь на славу потрудясь,
 И пробив к свободе стену,
 Стал искать себе замену.

 Сделать выбор одному
 Сложно было так ему,
 Выбирал среди достойных
 Он людей благопристойных.

 Выбор сделан, наконец,
 Князь готов сложить венец,
 В новогодний час снял тему,
 Предложив себе замену.

 Объявил на весь он мир
 Новый выборный турнир,
 Было людям дело ново
 Право выборного слова.

 Как в прекрасном, лёгком сне
 Выбор сделали к весне,
 Князь народом избран новый,
 В руки власть принять готовый.

 Люд признал преемства связь,
 Призван был Владимир Князь,
 Выбран честно всем народом,
 В руки власть взял тем же годом.

 Время новое пришло,
 Словно солнышко взошло,
 Взялся новый Князь за дело
 Так отважно и так смело.

 Весь в трудах он день и ночь,
 Людям силился помочь,
 Собирал людей отважных,
 От престола гнал продажных.

 Приучал народ к труду,
 Поборол, прогнал нужду,
 Добывая хлеб трудами,
 Сам трудился вместе с нами.

 Полюбился людям Князь,
 Смыв с народа пот и грязь,
 В поднимавшейся Отчизне,
 Возвращались люди к жизни.

 Как свернув за поворот,
 И ослабив гнёт забот,
 Изгоняли смерть-старуху,
 Бедность, голод и разруху.

 Много лет уже вперед
 В ногу с Князем люд идет,
 Появилось уваженье,
 Жить по-новому стремленье.

 Чаще слышен детский смех,
 Больше радости, потех,
 В жизни стало больше красок,
 Добрых лиц без лживых масок.

 Князь Владимир – мудрый Князь,
 Русь сумел поднять трудясь,
 Не смыкал в раздумьях очи,
 Дни трудился он и ночи.

 Создал праведный задел,
 Был в делах, поступках смел,
 И теперь с того пути,
 Что избрали, не сойти.

 То не сказка – это сказ,
 О делах князей рассказ,
  Называл я их Князьями,
 За заслуги перед нами.

 Да простят меня Князья,
 Коль чего напутал я,
 Подзабыв за эти годы,
 Кой, какие эпизоды.

 Ведь бывает у писак
 В голове такой бардак,
 Люди вспомнят все заслуги,
 Все старанья и потуги.

 Словом авторским своим
 Говорю спасибо им,
 Весь народ вам благодарен,
 Труд почётен ваш и славен.

 При благих словах сейчас,
 Я, друзья, покину вас,
 Мира вам и процветанья,
 И до скорого свиданья.

 Эпилог
 Близил времени скакун
 Скорый кризиса канун,
 Так сказать – его начало,
 Что-то беды предвещало.

 Пролетели годы зря,
 В середине сентября
 Объявили о приходе,
 Мол, явился кризис, вроде,

 Что он страшен и зубаст,
 Только что-то слишком част,
 Объявили нам куражно:
 «Встретим мы его отважно.

 Не страшна нам злая весть,
 Деньги ведь в запасе есть,
 Хватит бросить «змею» в глотку,
 Быстро выгоним «сиротку»».

 Время новое пришло,
 Словно солнышко зашло,
 Посветило чуть, и хватит
 От меня, мол, благодати.

 Важен ли народный стон,
 Пусть летит со всех сторон,
 Что там Русь, когда Планета
 Без тепла уже и света.

 Тяжко жить и страшно жуть,
 В темноте не виден  путь,
 Обезумила природа,
 Ждёт печального исхода.

 Но накручен кризис тот,
 Он когда-нибудь пройдёт,
 Русь всегда жила без света,
 И пугает люд не это.

 Знать, не только у писак
 В головах сплошной бардак,
 Здесь разбросаны не вещи,
 Тут дела куда похлеще.

 Все столетия народ
 В бедах жил из года в год,
 Всё спасая Русь святую,
 То горбатясь, то бунтуя.

 К вере Божьей приобщён,
 Потому и жив ещё,
 И от кризиса не сгинет,
 Хоть и тяжко будет ныне.

 Кризис – вовсе не конец,
 Это алчности венец,
 А платить кому – народу,
 Чьи долги, кому в угоду?

 Весь народный наш запас,
 Говорят, кого-то спас,
 Вмиг один миллионеров,
 Превратив в миллиардеров.

 Богатеть, да без греха –
 Кто поверит, чепуха,
 В темноте воров не видно,
 Красть, поэтому, не стыдно.

 Кто же ищет в этом зло?
 Тот, кому не повезло,
 Бросят крохи людям нищим,
 Хватит, мол, вам этой пищи.

 Беды прут со всех концов,
 Кормим, кормим подлецов,
 Да с покорностью плебея
 Головы поднять не смея.

 Нами крутят, как хотят,
 Снова топят, как котят,
 Кто спасётся, кто утонет,
 Беззаконие в законе.

 Стала Русь совсем не та,
 К горлу лезет тошнота,
 Ох, как ей сегодня тяжко,
 Вся истерзана бедняжка.

 Не ушла от нас беда,
 Может, шли мы не туда?
 Что не так – прошу прощенья,
 Накопилось возмущенье.

Для меня жизнь была так скучна

Для меня жизнь была так скучна,
 В ней не видел я искры огня,
 Наяву, как из сказки, из сна
 Появилась вдруг ты у меня.

 Среди множества лиц мне чужих,
 Словно в тысячах разных зеркал,
 Я искал глаз сиянье родных,
 Вдруг, нашел я тебя, отыскал.

 В этот миг, ослепительный миг,
 В сердце ёкнуло что-то моём,
 Пробудил меня к жизни твой лик
 Полыхнувшим душевным огнем.

 Нежный взгляд говорил мне без слов,
 Я твоя, я твоя, лишь твоя,
 Был от счастья взлететь я готов,
 Из-под ног уплывала земля.

 Ты ко мне протянула ладонь,
 В жар любви увлекая меня,
 Стал вдвойне горячее огонь,
 Нам любовь не жалела огня.

 Ты моя, а я твой, только твой,
 Твой любимый и самый родной,
 Я с тобой, я любим, я живой!
 Что еще нужно в жизни земной?

Как жаль, вы не были в Париже

Мы говорили о Париже,
 Я вам рассказывал о нём,
 И становились с вами ближе
 Друг к другу этим светлым днём.

 Париж, вы были там, простите?
 О нет?! Как жаль мне вас мадам,
 Не посещали остров Сите,
 Собор Парижский, Нотр-Дам.

 Париж, под Аркой Триумфальной
 Хочу я с вами встать вдвоём,
 Мадам, не будьте столь печальной,
 В Париж мы с вами попадём.

 Пройдём по площади Согласья,
 На Елисейские поля,
 В Париж, мадам, влюблён как в вас я,
 Прекрасны город и земля.

 На верх, на Эйфелеву башню
 Взлетим как ласточка и стриж,
 Со мной не будет там вам страшно,
 Оттуда виден весь Париж.

 И пусть в глаза нам солнце брызжет,
 Слова застыли не устах,
 Как жаль, вы не были в Париже,
 А он так близок был в мечтах.

Нетающий лёд

Взгляд голубых, любимых глаз
 Меня влечёт своим сияньем,
 В твои объятья, в нежность ласк,
 Бросая в жар от ожиданья.

 Богиня нежная моя,
 Горда бываешь и упряма,
 Взгляни с любовью на меня,
 Мне в душу раненную прямо.

 И ты увидишь в ней всю страсть,
 Огонь любви моей горячей,
 Не дай погаснуть ей пропасть,
 Я без любви умру иначе.

 Твоя гордыня, словно нож,
 Меня терзает на кусочки,
 Стал на себя я не похож,
 Ведь страсть дошла до крайней точки.

 А ты как айсберг холодна,
 И рядом я огнём пылаю,
 Помочь мне можешь ты одна,
 Я так без ласк твоих страдаю.

 Вблизи огня не тает лёд,
 Борюсь, борюсь с обледененьем,
 Готов хоть сутки напролёт
 Своё вымаливать прощенье.

 О, голубые небеса,
 Сурово слишком наказанье,
 Гляжу в любимые глаза,
 И таю сам от ожиданья.

Куда, куда исчезли вы из вида

Куда, куда исчезли вы из вида,
 Не повернув прощально головы?
 На сердце вашем явная обида,
 Оставлен я растерянным, увы.

 Как жаль, вы были мне совсем не рады,
 Вам гордость ваша явно не к лицу,
 Она рождает только лишь разлады,
 Ведёт все отношения к концу.

 Так ранили вы резкими словами,
 Всё искололи ими сердце мне,
 Но что случилось, что случилось с вами,
 Когда общались мы наедине?

 Тот строгий взгляд и тот колючий голос
 Не дали мне и слова проронить,
 И ваших слов распущенная вольность
 Порвала между нами связи нить.

 Ещё вчера вы были очень нежны,
 Ещё вчера – так ласковы со мной,
 Теперь же далеки и безнадежны,
 Обходите, как чёрта, стороной.

 И вы исчезли гордо и надменно,
 Так в чём я был пред вами виноват?
 Вы, как змея, ужалили мгновенно,
 Мою отправив душу прямо в ад.

 Куда, куда исчезли вы из вида,
 Не повернув печально головы,
 Какая затаилась в вас обида,
 И почему грубы так были вы?

Ты самая, самая, самая

Ты самая, самая, самая,
 Красивая самая ты,
 Звезда, ты звезда, ты звезда моя,
 И светишь лишь мне с высоты.

 Ты самая, самая, самая,
 Любовь – это дар твой, не грех,
 Душа, ты душа, ты душа моя,
 Добрее и ласковей всех.

 Ты самая, самая, самая,
 Другой мне такой не найти,
 Мечта, ты мечта, ты мечта моя,
 Мой ангел любви во плоти.

Ночная прогулка

Ночь опустилась медленным шагом,
 Скрыла из вида дома,
 За руки взявшись, шли с тобой рядом,
 Тропка вела нас сама.

 Город сверкал огнем разноцветий
 Тысяч различных лучей,
 Наша прогулка час уже третий
 Длилась без громких речей.

 Мы не спешили, хоть и устали,
 К дому, к теплу очага,
 За разговором – путь коротали,
 Ночь нас бодрила слегка.

 С речки подула ночная прохлада,
 Ты вдруг прижалась ко мне,
 Нам ничего больше было не надо,
 Счастья хватало вполне.

Как тебя я родная люблю

Синеокая радость моя,
 Ты бросаешь мне в сердце лучи,
 И молчишь, улыбаясь, любя,
 Не молчи, я прошу, не молчи.

 Тихой нежностью слов очаруй,
 Как всегда, очень мягко, легко
 Подари хоть один поцелуй,
 Воспарим надо всем высоко.

 Прогони из груди моей тишь,
 Мне не нужен душевный покой,
 Улыбаешься лишь и молчишь,
 Страстным взглядом играя со мной.

 И тобой разогретая страсть
 Разожгла настоящий пожар,
 Ох, какую имеешь ты власть,
 Я твой преданный раб, госпожа.

 Пылкий взгляд и прерывиста речь,
 Я молю, помани, я молю,
 Страсть умеешь во мне ты разжечь,
 Как тебя я, родная, люблю!

Непонимание

Осень заплакала жалобно, жалобно
 Тихим холодным дождём,
 Мне бы дождя совершенно не надобно
 Серым октябрьским днём.

 Я загрустил, на погоду обидевшись,
 Глядя сквозь стекла в окно,
 Плакала осень от слёз вся раскиснувшись,
 И не утешит никто.

 Тучи-бродяги унылые, мрачные
 Всё заливали водой,
 И в эти дни, для меня неудачные,
 Мы не общались с тобой.

 Я на тебя точно так же обиделся,
 Как ты меня не поймешь?
 Я ведь с тобой всю неделю не виделся,
 Ты же мне душу всю рвешь.

 Я как ребёнок, мне нужно внимание
 Больше, чем думаешь ты,
 Не нахожу у тебя понимания,
 Рушатся наши мосты.

Чувства

Для меня ты просто как загадка,
 Отгадать её я не хочу.
 Ты лежишь, а я смотрю украдкой
 На тебя тихонько, и молчу.

 Ты такая хрупкая «тростинка»,
 Кажешься воздушной, неземной.
 К сердцу твоему ведёт тропинка,
 Путь куда проложен только мной.

 В то же время, сколько тайной силы,
 Внутренней, так манящей к тебе.
 И черты лица нежны и милы,
 Ангел во плоти в моей судьбе.

 Ты лежишь, а я тобой любуюсь,
 Хоть не видишь ты мой кроткий взгляд.
 Все же чувствуешь, что ты меня волнуешь,
 Разжигаешь чувств моих заряд.

Твой внутренний мир

Изучая твой внутренний мир,
 По дороге судьбы едем вместе.
 Как водитель и как пассажир,
 Ведь вдвоём веселей, интересней.

 Всё узнаю о нем по пути,
 Для себя приоткрою страницы.
 «Эй, водитель, баранку крути,
 Да болтай о себе небылицы».

 Не понятен порой разговор,
 Слишком смешаны мысли во фразах.
 И не врать – это наш уговор,
 Всё должно быть понятно в рассказах.

 Ты несешься на всех скоростях,
 Безмятежно болтая со мною.
 Говоришь о своих новостях,
 Весь тобой поглощен я одною.

 И твой мир для меня стал родным,
 В нем моя появилась страница.
 Незаметно стал ближе, иным,
 Дорогими, счастливыми лица.

 Ты стремишься всё время вперед,
 Добавляя страницы для чтенья.
 Интересен любой эпизод,
 Ведь твой мир – это мир восхищенья.

Ты не грусти

Ты не грусти, всё образуется,
 Не думай больше о плохом,
 Это сегодня небо хмурится,
 Заглянет завтра солнце в дом.

 Заглянет в дом лучами яркими,
 Они рассеют вскоре грусть,
 Прикосновениями жаркими
 Твою согреют душу пусть.

 Гони-ка прочь своё волнение,
 Забудь, родная, о делах,
 И успокой сердцебиение,
 Да вытри слезы на глазах.

 Проблемы и дела унылые
 Растают как вчерашний дым,
 И засияют глазки милые,
 Печаль уйдёт грустить к другим.

 Ты отдохни чуть-чуть, родимая,
 И думай только лишь о нас,
 Отбрось заботы прочь, любимая,
 Хоть на немного, хоть на час.

 Я окружу тебя вниманием,
 И ты забудешь обо всём,
 Придёт конец твоим страданиям,
 Прогоним мы их этим днём.

Безответное признание в любви в XIX веке

Сердце рвёте мне на части,
 На куски, напополам,
 Я сгораю весь от страсти,
 Жизнь свою за вас отдам.

 Будьте, будьте же моею,
 Вас, сударыня, молю,
 Жаром страсти вас согрею,
 Так безумно вас люблю.

 Он глядел на деву шало,
 В краску лик вогнав ее,
 Был у этого нахала
 Взгляд как будто остриё.

 И от этого смущенья
 Её тонкий голосок
 Задрожал без промедленья,
 Точно в поле колосок.

 Не смотрите, сударь, право,
 Взглядом жгучим на меня,
 Вам в любовь играть – забава,
 Развлеченье на три дня.

 «Сердце рвете мне на части» – 
 Грош цена таким словам,
 Оказаться в вашей власти,
 Честь не выпадет та вам

 Надоели вы мне, сударь,
 Как и ваша болтовня,
 Уходите прочь отсюда,
 Ах, оставьте же меня!

 Тот от женского отказа
 На лицо побагровел,
 Кровью вспыхнул от оказы,
 Голос сразу стал не смел.

 Ах, сударыня, простите,
 Если вас обидел я,
 Зла, прошу вас, не держите
 За признанье на меня,

 Вас задерживать не смею,
 Сердцу если не помочь,
 То извольте – честь имею.
 Удалился быстро прочь.

Пора начать переговоры

Пора начать переговоры
 И прекратить бесплодный спор,
 Ведь приведут нас в пропасть ссоры,
 Начнем о мире разговор.

 Не в силах гордая богиня,
 Пред мужем свой понурить взор,
 Не гордость это, а гордыня,
 Не твёрдость это, а позор.

 Сильно в обоих нас упрямство,
 На нем и теплится раздор,
 Слова – словами, хамство – хамством,
 А где любовь, где нежный взор?

 И обоюдная обида
 Утопит нежность чувств в слезах,
 Как будто тонет Атлантида
 У нас с тобою на глазах.

 Пора начать переговоры,
 Ты не права, и я не прав,
 Я не хочу дальнейшей ссоры,
 Прости меня за буйный нрав.

 Мирись с суровым командиром,
 Просить прощенья твой черед,
 Окончим ссору нашу миром,
 Нам нужен лишь такой исход.

 Пора начать переговоры,
 Поднять над ссорой белый флаг,
 Найти у мужества опоры,
 И сделать к миру трудный шаг.

Я рисую образ твой глазами

Зимними, холодными ночами
 Ты как будто рядышком со мной,
 На стене рисую я «глазами»
 Образ твой прекрасный и родной.

 Я скучаю, очень я скучаю,
 Прежде чем забыться крепким сном,
 Ты поёшь мне тихо: «Баю, баю»,
 Прямо у меня перед лицом.

 Так тебя я в жизни вижу мало,
 Что рисую образ твой в ночи,
 Спой свою мне песенку сначала,
 Спой еще разочек, не молчи.

 Лишь один, один еще разочек,
 И тогда спокойно я усну,
 Слушая твой нежный голосочек,
 Ласково текущий в тишину.

 «Спи любимый баю, баю, баю,
 Баю, баю, баюшки-баю»,
 Тихо, незаметно засыпаю,
 Слушая ту песенку твою.

 Я скучаю очень, очень, очень,
 И рисую образ на стене,
 Коротаю дни свои и ночи,
 С образом твоим наедине.

Моя женщина

На щеке твоей правой родинка,
 Красота твоя – необычная,
 Расцвела под окном смородина,
 Как и ты, ко всему привычная.

 Жизнь ломала тебя страдалицу,
 Доставляла сплошные хлопоты,
 Заставляя порой печалиться,
 Ты шагала сквозь них безропотно.

 От людской настрадалась глупости,
 Злобы, жадности и беспечности,
 Одолела ты эти трудности,
 Не утратила человечности.

 Телом слабая, духом сильная,
 То ты строгая, то ты нежная,
 Не красавица, но красивая,
 Широтою души безбрежная.

 На щеке твоей правой родинка,
 Красота твоя – необычная,
 Расцвела под окном смородина,
 Как и ты, ко всему привычная.

Волнующий танец

Коснувшись рукой мягких прядей, откуда
 Возникла во мне эта жгучая страсть?
 Ты вздрогнула нежно, так нежно, о чудо,
 Позволив к губам своим жадно припасть.
 Тебя и меня, точно в танце незримом,
 Любовь захватила, коснувшись слегка,
 И ты ощутила, как сильно любима,
 И я, как любовь у тебя велика.
 А лица уже покрывались румянцем, 
 Я близок к тебе, ты ко мне так близка,
 Сгорая от страсти в волнующем танце,
 Кружили, парили, как два мотылька.
 Любовь приближала всё ближе друг к другу,
 Сплетая в единое целое нас,
 В невидимом танце кружила по кругу,
 Пока её жар не ослаб, не угас.
 И вновь разделила на разные части,
 Наполнив покоем тревожную грудь,
 На время спасла от безудержной страсти,
 Не дав нам сгореть, отпустив отдохнуть.

Орлиная гордость

Над плоской равниной кружился орёл,
 Распугивал встреченных пташек,
 Свой  пристальный взгляд по поверхности вёл
 И видел мельчайших букашек.

 Его вдохновляла охотника роль
 И взглядом, как пальчиком тыча,
 Гордец возомнил: он велик, он король,
 А все остальные – добыча .

 Вот стадо баранов и их пастухи
 Так жаждалось крови из раны,
 Глядел, как шарахнулись с воплем глухим
 От страха друг к другу бараны.

 Внезапная вспышка и острая боль
 Мгновенно пронзила грудь птицы,
 И сам заметался великий король,
 Стараясь спастись от убийцы.

 Он силы теряя и падая вниз
 Собратьев отчаянно кличет,
 Судьба приготовила страшный сюрприз,
 Сегодня он сам стал добычей.

 Совсем обессилил  могучий орёл,
 На землю беспомощно рухнул,
 Для тела покой навсегда он обрёл,
 Свободу дав гордому духу.

Куда ведет меня мечта...

Куда ведет меня мечта,
 В какие сказочные царства,
 В какие дальние места,
 Какие ждут в пути мытарства?

 Узнать, что нового, могу,
 Какие мне открыты дали,
 Иду вперед, почти бегу,
 Отбросив в сторону печали.

 И оглянулся бы назад,
 Да нет особого желанья,
 Вперёд направил я свой взгляд,
 Влекомый жаждою познанья.

 Пусть труден путь по жизни мой,
 Я не замедлю скорость шага,
 Мой путь – из дома, то домой,
 Простая, жизненная сага,

 Я всё равно его пройду,
 Я всё равно его познаю,
 Пусть даже он таит беду –
 Пройду над пропастью по краю.

Мчит степная кобылица

Мчит степная кобылица,
 К небесам вздымая пыль,
 Ржёт от радости, резвится,
 Мнёт копытами ковыль.

 Плена порваны все цепи,
 Мчит, счастливая она,
 Ждут её родные степи,
 Жеребец из табуна.

 Вкус свободы так приятен,
 Зелень, запахи цветов,
 Мир для взора необъятен,
 Неба синь без облаков.

 Мчит степная кобылица,
 Грива вьётся на ветру,
 Вслед за нею пыль клубится,
 Мчит на волю поутру.

Душа

Юность жизни так прекрасна,
 Зрелость тоже хороша,
 Не растрать же их напрасно,
 Беспокойная душа.

 В дне любом – холодном, жарком
 Находи свой интерес,
 И считай его подарком,
 Скажем – щедростью небес.

 Занимайся чем угодно,
 Лишь бы был в делах успех,
 И живи легко, свободно,
 Скажем проще – лучше всех.

 Относись ко всем радушно,
 И увидишь как потом,
 Что тебе от жизни нужно,
 Тем наполнится твой дом.

 Юность, зрелость нашей жизни –
 Вот счастливые года,
 Эй, душа, живи не кисни,
 Будь же вечно молода.

Не волнуйся душа понапрасну

Не волнуйся душа понапрасну
 По груди беспокойно снуя,
 Весь горю и никак не  погасну,
 Просто что–то почувствовал я.

 Вновь проснулись горячие чувства,
 И огонь разжигают во мне,
 Когда так одиноко и грустно –
 Духу тесно в телесной броне.

 Это нервы, шалящие нервы,
 Натянулись железной струной,
 Мою грудь затянули без меры,
 Так жестоко играя со мной.

 Весь горю и никак не погасну,
 В руки взять я пытаюсь себя,
 Не волнуйся душа понапрасну,
 Я спасу от удушья тебя.

 Потерпи, потекут буйным морем
 На бумажный лист чувства, стихи,
 И полегче тебе станет вскоре,
 Разожмутся стальные тиски

 Не волнуйся душа понапрасну,
 Защищу я стихами твой кров,
 Потерпи, я остыну, погасну,
 Остужу закипевшую кровь.

Старший брат

Любил себя ты Сержем звать,
 А мы, любя, Тимохой звали.
 Звала тебя Сережей мать,
 Уплыл в небесные ты дали.

 И мать головушкой седой
 Склонилась горестно к портрету,
 На нем еще ты молодой,
 Лет двадцать пять, примерно, где-то.

 Простой, открытый, молодой,
 Как говорят – «рубаха-парень»,
 Рожден под яркою звездой,
 Как я тебе, брат, благодарен

 За теплоту и доброту,
 Почти отцовскую заботу,
 За то, что нам дарил мечту,
 Готовя к жизненному взлету,

 За твой веселый чуткий нрав,
 Порой ребячество простое,
 За то, что всех нас воспитав,
 Дарил нам детство золотое,

 За то, что ты любил нас всех,
 Мог превратить беду лишь в бедку,
 Ведь там где ты – всегда успех,
 Пошли бы мы с тобой в разведку.

 Всё делал только от души,
 Открыто честно и сердечно.
 По-настоящему дружил,
 Надёжно очень и навечно.

 И той открытостью своей,
 И той сердечностью великой
 К себе притягивал людей,
 Своим прекрасным светлым ликом.

 Я помню, как в любых делах,
 Всех собирая братьев вместе,
 Всю силу мощную в телах
 Объединял ты в дело чести.

 Какой в нас был тогда задор,
 Всеобщее стремленье духа,
 А в сердце – пламенный мотор,
 Так на душе «тепло и сухо».

 Ты был для нас примером, брат,
 Сплошным признанием успеха,
 Тебя встречали «на ура»,
 С порывом радости и смеха.

 Переступал через порог,
 И приносил с собою радость!
 И по-другому ты не мог,
 А по-другому и не надо!

 И доброта, и свет души,
 С тебя струились как фонтаны.
 Вслед за тобой мы гордо шли,
 Резвясь, как будто мальчуганы.


 Таким запомнился, ты, брат,
 Таким останешься ты с нами!
 Цветущий вырастить смог сад
 Своими братскими делами.

Прошу я боже

Прошу я, боже,
 Одно и тоже
 Когда мне плохо:
 Свободу вздоха,
 Дать чин побольше,
 Пожить подольше,
 Пить, есть послаще.
 Прошу я бога
 Дать хоть немного
 Душе страдальной,
 Больной, печальной
 Тепла и мОчи,
 Чтоб дни и нОчи
 Жилось достойно,
 Спалось спокойно,
 Всего дать в меру,
 Упрочить веру.

Леший

В тверской глуши живёт дух леса,
 Живёт с времен еще былых.
 В народе дух зовется «Леший»,
 Людей не терпит здесь он злых.

 Не много строгий, но не злобный,
 Он леса русского душа.
 И не колдун, он дух особый,
 Живет, лишь воздухом дыша!

 Он очень чутко, очень строго
 Ваш изучает каждый шаг.
 Чуть лес обидите немного,
 Для духа станете, что враг.

 Дух издает глухие стуки
 В запретных вам лесных частях.
 И сообщает через звуки,
 «Туда нельзя, вы здесь в гостях».

 Коль разозлится очень сильно,
 Заблудит вас в своем лесу,
 Тропой поводит семимильной,
 Покажет леса всю красу.

 Когда вы в лес вернетесь снова,
 Вас на опушке встретит дух,
 Посмотрит он на вас сурово,
 Ваш потревожит стуком слух.
 
 Себя скорей «берите в руки»,
 Да подождите, хоть чуть-чуть,
 Когда утихнут леса звуки,
 Тогда продолжите свой путь.

 Хранит в веках покой он леса,
 Людей не терпит жадных, злых,
 Лес накрывает тайн завесой,
 С времен еще для нас былых.

Адорай

Немало лет тому назад
 Бог создал рай, а дьявол – ад,
 И каждый, точно чародей,
 Обрушил кары на людей.

 Бог всех людей карал за зло,
 За воровское ремесло,
 За ложь, пороки и разврат
 Не допускал до райских врат.

 У адских, дьявольских ворот
 Всё было вточь наоборот:
 Войти туда ни кто не рад,
 За ними ведь – кромешный ад.

 Суров был здешних стражей взгляд,
 Сюда всех грешников подряд
  Под звон кандальный, вопли, стон
 Тащили в ад со всех сторон.

 Тому, кто гнусно жил во зле,
 Не место было на земле,
 Того швыряли в гарь и вонь,
 В подземный адовый огонь.

 За добродетель же людей
 К великой милости своей
 В небесный рай призвать лишь мог
 Ни кто иной – создатель,  бог.

 Тех было больше на земле,
 Кто жил «как все» – в добре и зле,
 Кто был, конечно, не святой,
 Не добрый слишком и не злой.

 Грешил кто мало, невзначай,
 И в ад кому нельзя, и в рай,
 Те и «застряли» на земле,
 Живя в каком-то «доброзле».

 Земля для них и ад, и рай,
 Гибрид случайный – «адорай»,
 Полна  возвышенных стихов,
 И всяких низменных грехов.

 Нам, людям, часто не понять,
 Чего от жизни этой ждать,
 Прожить нельзя ли без греха?
 В чём жизни суть и шелуха?

 Душа грубеет с каждым днём,
 Живём мы или не живём?
 Грешим и делаем добро,
 Под божью милость – «бес в ребро».

 Мы жить, стараясь по уму,
 Идём на свет, вступив во тьму,
 Так и шагаем наугад –
 Три шага в рай, три шага в ад.

В душе построю замок я воздушный

В душе построю замок я воздушный,
 В нем совесть, честь, надежду поселю,
 И благородство я приму радушно,
 Дорогу жизни с ними разделю.

 Пусть совесть не пускает низость в душу,
 А честь злодейку гордо гонит прочь,
 Надеждой все сомнения разрушу,
 Все беды с ними можно превозмочь.

 Я в замке том еще пристрою залы,
 В них жить начнут пусть вера и любовь,
 Устраивая празднества и балы,
 Мне душу услаждая вновь и вновь.

 Любовь подарит мне тепло и нежность,
 А вера даст уверенность в себе,
 Любовь приблизит счастья неизбежность,
 А вера укрепит его судьбе.

 Пусть стены замка превратятся в крепость,
 Да пакости в неё нос не суют,
 И не проникнет всякая нелепость,
 Чтоб был порядок в ней, покой, уют.

Ты ответь мне судьба

Ты ответь мне судьба,
 Что мне ждать впереди?
 И иду я куда?
 Что тревожит в груди?

 Для чего мы живём,
 Хочет знать человек.
 Жизнь идёт день за днём,
 Сокращая наш век.

 И порой жизнь скучна,
 Как ты с ней не мудри,
 Заползает тоска,
 И грызёт изнутри.

 Жизнь спасаем свою
 Каждодневным трудом,
 Как в смертельном бою
 Защищая свой дом.

 А мозоль на руке –
 Трудовая печать,
 О тяжелом труде
 Может много сказать.

 Угнетает не труд,
 Монотонность его,
 И тяжёл он и груб,
 Я устал от всего.

 Путь ведет в никуда
 Без решенья проблем,
 Если ты без труда
 Обладать хочешь всем.

 Разум ищет с душой
 На вопросы ответ,
 Спорят с жизнью такой,
 А ответов-то нет.

 Где найти для души
 Больше света, огня,
 Как в какой-то глуши
 Заблудилась она.

 Так куда же идти?
 Я спросил у судьбы,
 Я не знаю пути,
 Так устал от борьбы.

 Путь вперёд укажи
 Ярким светом лучей,
 Научи безо лжи,
 С жизнью ладить своей.

 Для чего я живу,
 Осознать не могу,
 Жизнь латая по-шву,
 Изгибаюсь в дугу.

 И опять тишина,
 Знать огромный секрет
 Охраняет она,
 Не давая ответ.

 Чтобы стихла тоска,
 Буду бога молить,
 Сам ответы искать
 На вопросы свои.

Философия жизни

Судьба как море солнца, море неба,
 Лишь след на нашей матушке-Земле,
 Борьба за жизнь, за свой кусочек хлеба,
 В трудах, заботах, с потом на челе.

 А жизнь, как-будто тонкая тростинка,
 Качается и гнется на ветру,
 Летящая с небес к земле снежинка,
 Но почему-то летом и в жару.

 Мы, люди, о земном мечтая рае,
 Надеемся и верим в чудеса,
 А что нас дальше ждет – никто не знает,
 Мы молим все судьбу и небеса.

 А жизнь летит снежинкой хрупкой мимо,
 К земле стремясь с небесной высоты,
 Нам жизни срок узнать непостижимо,
 Страшит лишь холод смерти, пустоты.

Философия жизни 2

Прошли былые времена,
 Прошли они, и слава богу,
 Когда буквально вся страна
 Избрала к пропасти дорогу.

 Какие будут времена –
 Узнаем с вами через годы,
 Воспрянет заново она,
 Или зачахнет от свободы.

 Всё в этом мире неспроста,
 Но часто много непонятно,
 Хоть доживи ты лет до ста,
 Всё не осмыслишь, вероятно.

 Так важно в жизни каждый день
 Прожить безгорестно и славно,
 Без всякой тени на плетень,
 Без неприятностей – подавно.

 Средь миллионов разных глаз
 Глаза есть добрые, родные,
 Для нас прекрасней, чем алмаз,
 И с блеском, будто неземные.

 Есть в этом блеске доброта,
 Есть нежность, преданность и ласка,
 Огонь, тепло и красота,
 И всевозможная окраска.

 Мы ищем этот блеск и ждём,
 Порою долго и упорно,
 Теряя веру с каждым днем,
 С судьбою споря непокорно.

 Страдаем, боремся, живем,
 Чего, зачем, не знаем сами,
 Как закаляемся огнём
 Под голубыми небесами.

 И эта наша с вами жизнь
 Порой мучительно ужасна,
 Попробуй в ней ты разберись,
 То плохо жить, то так прекрасно.

 Земля, а вместе с нею мы
 Живём, меняемся за годы,
 Пытаем, мучаем умы
 В познанье жизненной природы.

 Жизнь – есть начало всех начал,
 А смерть – конец всего живого,
 Есть море жизни и причал,
 Нет только смысла никакого.

Моя женщина
На щеке твоей правой родинка,
 Красота твоя – необычная,
 Расцвела под окном смородина,
 Как и ты, ко всему привычная.

 Жизнь ломала тебя страдалицу,
 Доставляла сплошные хлопоты,
 Заставляя порой печалиться,
 Ты шагала сквозь них безропотно.

 От людской настрадалась глупости,
 Злобы, жадности и беспечности,
 Одолела ты эти трудности,
 Не утратила человечности.

 Телом слабая, духом сильная,
 То ты строгая, то ты нежная,
 Не красавица, но красивая,
 Широтою души безбрежная.

 На щеке твоей правой родинка,
 Красота твоя – необычная,
 Расцвела под окном смородина,
 Как и ты, ко всему привычная.

Песня влюблённых
Погас последний луч заката,
 Зажглись ночные фонари,
 А мы с тобой бредём куда-то
 Вдогонку солнечной зари.

 Купаясь в нежности объятий,
 Бредём неспешно в тишине,
 В сошедшей  с неба благодати,
 К своей возвышенной мечте.

 Припев.
 Просто это любовь
 Так согрела нам кровь,
 Что от счастья взлететь так и хочется,
 Звёзды светят в ночи,
 Сердце бьётся, стучит,
 И стучит, и поёт, и колотится.

 Теней не ясны очертанья,
 К земле прижались небеса,
 Нежны, полны очарованья
 Твои счастливые глаза.
 И точно звёздочки сияют,
 Хотят мне много так сказать
 О том, что чувствуешь – я знаю,
 Мне всё поведали глаза.

 Погас последний луч заката,
 Зажглись ночные фонари,
 А мы бредём с тобой куда-то
 Вдогонку солнечной зари.
 Сердец влюблённых льётся песня,
 Мы слышим эти голоса.
 Застынь, мгновенье, ты - чудесно,
 Продлите счастье, небеса!

Цыганский романс «А мне на волю бы»
А я цыган, цыган душой и телом,
 Меня так тянет к жизни кочевой,
 Свободно жить хочу на свете белом,
 Пока дышу, пока ещё живой.

 Припев
 А мне на волю бы, на волю бы, на волюшку,
 А мне бы резвого седлать скорей коня,
 Да только конь привязан крепко к колышку,
 Не отпускает городская жизнь меня.


 Жизнь городская – бешеная гонка,
 Покоя нет ни ночью в ней, ни днем,
 Бьет постоянно шум по перепонкам,
 И жизнь – не жизнь, живем, как не живем.

 А я хочу, как ветер над землею,
 Гулять на воле, вольно кочевать,
 И у костра под бледною луною
 Петь под гитару, петь и танцевать.

 Нет ничего дороже для цыгана
 Свободной жизни, вольной, кочевой,
 На сердце ноет, от неволи ноет рана,
 Но я дышу, пока еще живой.

 Припев
 А мне на волю бы, на волю бы, на волюшку,
 А мне бы резвого седлать скорей коня,
 Да только конь привязан крепко к колышку,
 Не отпускает городская жизнь меня.
 Да только конь привязан крепко к колышку,
 Не отпускает на свободу жизнь меня.

Нас зовёт высота
Куда ни бросишь взор,
 Кругом вершины гор,
 Бескрайние просторы поднебесья,
 Бьёт ветер по щекам,
 И холодно рукам,
 Не достаёт опоры, равновесья.

 Нас манят высота
 И эта красота,
 Нас манят белоснежные вершины,
 Труднее с каждым днем
 Даётся нам подъём,
 Но отступать нет никакой причины.

 Мы этот пик возьмем,
 Ведь мы почти на нём,
 Нам потрудиться остается малость,
 Нас не пугает страх,
 Как дома, мы в горах,
 И не страшат нас холод и усталость.

 Так вот где край земли,
 Мы здесь его нашли,
 Стоим мы на краю седой вершины,
 Улыбка на губах,
 И слёзы на глазах,
 Так плачут настоящие мужчины.

 Припев
 Нас зовёт высота,
 Нас пьянит красота,
 Скал крутых не пугает отвесность,
 В горы манит мечта,
 Нас зовёт высота,
 Восхождений влечёт неизвестность.

Оглянись на прощанье

 Разлюбил – это горькое слово,
 Ураган зашумел в голове,
 Разлюбил – повторил его снова,
 Что–то взглядом ища в стороне,
 Извинений твоих я не слыша,
 Отвернулась, рыдая в платок,
 Попрощавшись со мной, быстро вышел,
 За собой, не защёлкнув замок.

 Припев
 Оглянись, оглянись на прощанье,
 Я смотрела надежду тая,
 Уходил ты к другой на свиданье,
 Оставляя в слезах всю меня.

 Обжигая, лились мои слёзы
 По  щекам многоструйным ручьём,
 Надо мной, мне казалось, шли грозы,
 Поливая холодным дождём.
 Ты пошел, не давая надежды.
 Боль в груди полыхала огнём,
 Тело ныло, давили одежды,
 Хоронила любовь я живьём.

Хочу на море
Я никогда не видел в жизни моря,
 И океана я не видел никогда,
 Вот у меня какое, люди, горе,
 Скажу не горе даже, а беда.

 Хочу на море, на его просторы,
 Поплыть, как рыба, я мечтаю по волнам,
 Но на пути к нему стоят «заборы»,
 Заботы жизнь дарует мне сполна.

 На берег на морской хочу песчаный,
 Где на него волна вбегает за волной,
 И для меня тот берег столь желанный,
 Что кажется мне сказочной мечтой.

 Но где ж ты, мое ласковое море,
 Песочек, солнце, беззаботность, красота,
 Я так хочу тебя увидеть вскоре,
 Чтоб воплотилась в жизнь моя мечта.

 Припев
 Ах, море, мое ты море,
 Так встречи я с тобой, родное, жду,
 Огромное и тепленькое море,
 Мы в этом, может, встретимся году.

Колдунья
Мне немножко взгрустнулось,
 Я взглянул на тебя,
 Ты же мне улыбнулась,
 Очень нежно, любя.
 Сразу вздрогнуло сердце,
 Грусть исчезла в тот миг,
 Ты колдунья наверно,
 Так прекрасен твой лик.

 Ты сама это знаешь,
 Что в твоих я сетях,
 Чуть меня приласкаешь,
 Таю снегом в руках.
 Власть твоя колдовская
 Меня сводит с ума,
 Если страстно ласкаешь,
 Значит, любишь сама.

 Припев:
 Колдунья, ты прекрасная колдунья,
 Заколдовала в час меня ты полнолунья,
 Связала сердце сладкими сетями,
 Своими глядя нежно синими глазами.

Тройка
Вдруг тоска зеленная напала,
 Я ее гоню, она – ко мне,
 Что тебе других на свете мало?
 Утоплю тебя сейчас в вине,
 Прокачусь на тройке по морозу,
 По тоске пусть колокол звонит,
 Я ее морозом потревожу,
 Из души моей она сбежит.

 Припев.
 Тройка, тройка,
 Тройка белых лошадей
 Мчится бойко,
 Взгляды всех собрав людей,
 Прочь с дороги,
 Прочь с дороги, ротозей.
 Тройка, тройка,
 Ты мою тоску развей.

 Щеки красные, а нос мой синий,
 И тоску как ветром унесло,
 На морозе сам едва не сгинул,
 Хоть замёрз, а на душе тепло.
 Повернул коней своих обратно,
 И еще быстрей я их гоню,
  Прокатиться было так приятно,
 Я спешу домой теперь, к огню.

У лесных, скажу, зверей
 Всё похоже на людей:
 Есть такое же общенье,
 И в достатке жить стремленье.

 С детства грыз гранит наук
 И медведь, и лис, и жук,
 Не желали мамы, папы,
 Чтоб их дети гнули лапы.

 А трудились головой,
 И диплом имели свой,
 Что поможет детям точно
 Встать на лапы в жизни прочно.

 Как и все медведь-отец
 Сына сам учить не спец,
 И решил: не будет хуже,
 Станет пусть ученым мужем.

 Хоть учиться нелегко,
 Едет пусть он далеко,
 Обучаться за границу
 Во французскую столицу,

 Да в сухой Болонский лес
 Едет пусть его балбес,
 Где обучится наукам,
 Разным там полезным штукам.

 Обучаться языкам
 Выбор сына сделал сам,
 И отправил тем же годом
 За границу пешим ходом.

 Через год его балбес
 Прибыл в тот Болонский лес,
 Где и взялся за ученье
 Без азарта и без рвенья.

 Шли событья чередой,
 Так и слыл медведь балдой
 «И зачем такие муки,
 Эти сложные науки?

 Можно сладко жить без них,
 Без мудреностей таких,
 Нет мне с ними просто слада,
 Не даются, и не надо».

 Не познал медведь наук
 Всевозможных нужных штук,
 Лишь болтал он без нагрузки
 Без акцента – по-французски.

 Без старанья и хлопот,
 Не пролив в ученьях пот,
 Возвратился сын любимый
 Недоучкой в дом родимый.

 Да подарочки принес,
 Мать растрогал, чем до слез,
 И отец им был доволен:
 Образован сын и холен.

 Вот сбылась его мечта,
 В столь далекие места
 Знать не зря послал он сына,
 «Мой сынок-то молодчина».

 Просто счастлив был отец,
 Ведь дождался, наконец,
 Долгожданного почета:
 Сын ученный – это что-то.

 Стал он сразу как-то вдруг
 Всем соседям лучший друг,
 Лисам всем, волкам, медведям,
 Всем неграмотным соседям.

 «Вышел в звери наш сынок»,
 Скрыть он радости не мог,
 Чем и хвастал всем соседям,
 Лисам всем, волкам, медведям.

 Разгордился так отец:
 «Вот сынок-то молодец,
 Шпарит лихо по-французски,
 Перевод дает по-русски.

 Скажет слово – «Ля мерси»,
 Перевод дает – «Проси»
 «Ля пардон» – а это слово:
 «Выйди вон», звучит сурово».

 На работу со двора
 Отправлять сынка пора,
 В лессоветскую контору
 Под холмом большую нору.

 Размышлял сынок-медведь:
 «На работе нужно ведь
 Показать свою ученость,
 Важность вида и мудреность,

 Что бы знали, кто я есть,
 Оказал, какую честь,
 Проявив к труду охоту,
 К ним явившись на работу».

 Образованный медведь
 По-французски начал петь,
 Что в примерном переводе
 Означало что-то вроде:

 «Претерпел я столько мук
 В изучение наук,
 За труды и за старанья
 Получил большие знанья.

 И теперь умнее всех,
 Ждет меня в делах успех,
 Похвала и уваженье,
 Да по службе продвиженье.

 И в лесу мне равных нет,
 Что мне этот Лессовет?
 Буду я другим примером,
 Стану скоро здешним мэром».

 Подошел он к той норе
 Рано утром на заре,
 Ох, и сколько здесь народа
 Уж толпится возле входа.

 Сразу кровь остыла в нем,
 Ведь ему везти прием,
 Применять свои ученья
 Для лесного населенья.

 Разрешить бобровый спор,
 Рассудить их разговор -
 Строить где бобрам платину,
 Осушать – ли им низину?

 Где для этого брать лес?
 Должен был решить балбес.
 Что детишкам нужно в классы?
 Белкам делать, где запасы?

 Дать на все скорей ответ
 Сразу должен Лессовет,
 Прилетели даже осы,
 И у них свои вопросы.

 Громче всех кричал олень:
 «Важен нынче каждый день
 При решение вопроса
 Отведенья сенокоса».

 Сник медведя бодрый взор,
 Он почувствовал позор -
 И зачем ему французский,
 Коль язык здесь нужен русский?

 Да и знания наук,
 И полезных всяких штук,
 «Где брать грабли? Дайте косы.
 Ждать не могут сенокосы».

 Торопил его олень,
 Ковырнув рогами пень,
 Стал грозить ему рогами,
 Топать мощными ногами.

 И испуганный медведь
 Стал, как маленький, реветь,
 Убежал домой с позором,
 Да зверей лесных укором.

 И по всем лесным дворам
 Полетел медвежий срам,
 Все ругали недоучку,
 Дать готовы были взбучку.

 И с тех пор сынок-медведь
 Стал над книгами корпеть,
 Через силу, через муки
 Изучал теперь науки.

 Та позорная беда,
 Что случилась с ним тогда,
 Для него была уроком,
 Настоящим сильным шоком.

 В пользу вылился позор,
 Ведь медведь стал с этих пор
 Применять с умом ученья,
 Всевозможные уменья.

 На жаре ведь тает лед.
 Тот позорный эпизод
 Смыл медведь трудом и потом,
 Окружил себя почетом.

 Каждый сам себе творец,
 За судьбу свою борец.
 Есть среди детей наверно,
 В школе учится кто скверно,

 Пусть медвежий опыт тот
 В ум себе и в толк возьмет.
 Получайте дети знанья,
 И до скорого свиданья.

Пролог «Оратор и народ»

 «Капитализм загнил, «в мешке дыра»,
 Ура, товарищи, ура!
 Ура!» Но что молчит народ?
 Чего же он молчит как крот?

 «Капитализм загнил, готовь гробы,
 Похоже, сдастся без борьбы,
 Наступит светлая пора,
 Ура, товарищи, ура!»

 «Капитализм загнил», – вновь слышен крик,
 Молчит народ, печально сник,
 Оратор вновь кричит ему:
 «Народ, молчишь ты почему?

 Капитализм пропал, мы победим».
 Ответил кто-то: «Черт бы с ним,
 Я за него гроша не дам.
 А что вот делать нынче нам?

 Капитализм помрет, а как же мы?
 Какой нам ждать еще чумы?
 Устали мы, жить не хотим,
 Прогнил «мешок», да черт бы с ним».

 «Капитализм загнил, так пустим кровь», –
 Кричал оратор вновь и вновь,
 Ему в ответ: «Да черт бы с ним,
 О нём мы слышать не хотим».
 
 «Товарищи, но как же так, друзья?
 Взгляните в сущность бытия,
 Перед собой увидьте свет,
 На ваш вопрос найдем ответ».

 Глава 1

 Что смог нам дать капитализм?
 Лишь рабский труд и бандитизм.
 Шагали сколько лет куда?
 Вперед по кругу, да, да, да.

 Куда же мы держали курс?
 На что растрачен наш ресурс?
 Мы столько выдержали мук,
 И что, всем нам пришел каюк?

 Работы нет, и денег нет
 На протяженье стольких лет,
 И как же тут не зарычать,
 Не вспомнив грубо чью-то мать.

 Ведь нам всё хуже с каждым днем,
 А мы все ждем чего-то, ждем.
 Тут не до шуток, а до слез,
 Пора задуматься всерьез.

 Пора, товарищи, пора,
 Давно пора, ещё вчера,
 Но не с размаха и с плеча
 Рубить всем шеи сгоряча,

 А разобраться, кто не прав,
 Дровец еще не наломав,
 Уйти подальше от беды,
 Да за собой стереть следы.

 И выбрать правильно свой путь,
 В него уверенно шагнуть,
 Не опасаясь разных ям,
 Послав беду ко всем чертям.

 На новом выбранном пути
 Покой и счастье обрести,
 Чтоб меньше было «темных дыр»,
 Построить светлый, добрый мир.

 Где человека человек
 Не смог обидеть бы вовек,
 Не правят где обман и ложь,
 Не ранят нас как острый нож.

 Где правит миром лишь закон,
 Один закон, и только он,
 И слышен громкий детский смех,
 Достаток в семьях был у всех.

 Чтоб был людей в почете труд,
 Чтоб человечней стал весь люд,
 И меньше было «мутных вод»,
 Найти сквозь них надежный  брод.

 Чтоб потихоньку, не спеша,
 Жизнь наша стала хороша,
 Давайте с вами мы теперь
 В такую жизнь поищем дверь.

 Глава 2

 Беда, идущая извне,
 Войной грозящая стране,
 Заставит власти поскорей
 Искать поддержки у людей.

 Пересмотреть свои дела,
 Куда их жадность привела,
 Застигнет тоже ведь беда,
 Лишив всех власти навсегда.

 Народ безволен – это факт,
 Не может крепко сжать кулак,
 Хотя беда грозит стране,
 Пока как будто он во сне.

 Не голодает он, и рад,
 И что стране грозит распад,
 Люд понимает, но молчит,
 Хотя пора брать меч и щит.

 Почти нет воли больше в нём,
 Его хоронят ведь живьём,
 Настолько плох, настолько слаб,
 Но жив ещё безвольный раб.

 Есть вариант ещё другой,
 Найдется если вдруг изгой,
 Кто стал при власти не у дел,
 Кусок побольше захотел.

 Верхушку власти изнутри
 Он от темна и до зари
 Колоть чем попадя начнет,
 «Копать под власть» тот будет «крот»,

 Да привлечет к делам народ,
 Его натравит на господ,
 Весь гнев народа, жгучий пыл,
 Уже такой товарищ был.

 Второй такой, возможно, вновь
 Начнет безжалостно лить кровь,
 Тогда-то точно к нам беда
 Придет на долгие года.

 Не страшен так капитализм,
 Куда опасней анархизм,
 Укоренившийся в стране,
 Живет и в вас он и во мне.

 Как нехороший наш сосед,
 Вот он и есть источник бед,
 Как не придти в наш дом беде,
 Ведь он живет уже везде.

 За жадность «денежных мешков»,
 За груз накопленных грехов
 Всю эту мерзость по частям
 И отправлять ко всем чертям.

 Все эти жирные коты
 Усы пусть прячут и хвосты,
 Чтоб потеряли ночью сон,
 Сменили облик и фасон,

 Совсем утратили покой
 От демократии такой,
 И получили за дела
 Но не добра, а кучу зла.

 Благой для всех капитализм –
 Обыкновенный утопизм,
 Он верно служит господам,
 И только им, совсем не нам.

 В его суровейшей среде,
 И не всегда и не везде
 Мы можем дать беде отпор,
 Надежный выстроив «забор».

 И бьют, поэтому подчас,
 По спинам палкой беды нас,
 Что в головах мы слышим звон:
 «Динь-динь, дон-дон, динь-динь, дон-дон».

 Чем хуже жизнь, тем больше бьют,
 Уже по спинам хлещет кнут,
 И вновь себе и вам задам
 Я тот вопрос: «Что делать нам?»

 Нельзя сдаваться без борьбы,
 Немы, вы знаете, рабы,
 А голос каждого из нас
 Эксплуататорский бьет класс.

 Чем громче крик со всех сторон,
 Не нарушающий закон,
 Тем обретем мы больше прав,
 Отгородимся от расправ.

 Нельзя молчать всё время нам,
 Взгляните-ка по сторонам,
 Ведь стон летит со всех сторон,
 Всё громче, громче слышен он.

 И в бюллетенях голос свой
 Отдайте, мысля головой,
 И лишь тогда ослабнет гнёт,
 Ко всем спокойствие придет.

Сказка Страшный зверь

Не так давно случилось это,
 Но не сегодня и вчера,
 Что точно знаю – было лето,
 Стояла сильная жара.

 Однажды, в день такой погожий,
 Какой-то зверь из-за морей,
 На всех по виду не похожий,
 Забрёл вдруг в лес, вспугнув зверей.

 Пошли по лесу разговоры:
 «Что будет с нами-то теперь?
 Давайте спрячемся все в норы,
 Не то всех нас погубит зверь».

 Тут завопил медведь могучий:
 «Чего его бояться нам?
 Быть может, дело мы поручим
 Со зверем справиться волкам»?

 И заскулили сразу волки:
 «Никак не справиться нам с ним»,
 Хвосты поджали, шеи, холки, –
 «Мы, как и все пожить хотим.

 А ты, медведь – другое дело,
 Сильней намного чужака,
 С ним и расправишься умело,
 Намнешь ему легко бока».

 Медведь попятил понемногу,
 И ничего не говоря,
 Тихонько спрятался в берлогу,
 Чего себя губить за зря?

 «Пора на этом ставить точку», –
 Вмешался заяц в разговор,
 Запрыгнул ловко он на кочку,
 И прокричал: «Какой позор!

 Большие звери, а трусишки,
 Какой же брать от вас пример?
 Перепугались как детишки», –
 Кричал трусливый лицемер.

 «Я сам, один, схожу в разведку,
 Узнаю, что это за зверь,
 Беду нам ждать иль только бедку,
 Больших ли, маленьких потерь»?

 И косоглазый хвастунишка
 Исчез стремительно в кустах,
 Мечтал прославиться зайчишка
 В родных своих лесных местах.

 Но лишь вбежал он на полянку,
 Услышал вопли средь кустов,
 Зубами начал «бить морзянку»,
 От страха дёру дать готов.

 И в этот миг неподходящий
 Услышал громкий чих в кустах,
 «До пяток» душу леденящий,
 Тут обуял косого страх.

 Рванул трусишка без оглядки
 К лесным зверям скорей назад,
 Сверкали только зайца пятки,
 Что жив ещё, тому был рад.

 И прокричал, стуча зубами,
 Перекричав звериный гул:
 «Скорей себя спасайте сами,
 Скорей бегите, караул!»

 Все побежали врассыпную
 Со всех своих звериных ног,
 Кто в чащу прятаться лесную,
 Сбежать куда кто только мог.

 И мигом стихли разговоры,
 Все разбежались по домам,
 Кто в дупла спрятался, кто в норы,
 Затих мгновенно шум и гам.

 Лишь воробей, в удачу веря,
 Был мал и слаб, зато умен,
 Решил лететь, взглянуть на зверя,
 Не уж-то вправду тот силен?

 И прилетел он на полянку,
 Переборов душевный страх,
 Увидел зверя – обезьянку,
 Что горько плакала в кустах.

 «Что плачешь бедная мартышка,
 И почему в лесу одна?», –
 Чирикнул громко воробьишка,
 Ему ответила она:

 «Среди домов, людей, безлесья,
 Жила я в городе большом,
 И очутилась вскоре здесь я,
 Решившись свой покинуть дом.

 И заблудилась, вот так горе!
 Куда идти не знаю я», –
 Блеснули слезы в грустном взоре,
 Она спросила воробья:

 «Ты мог бы, добрый воробьишка,
 Мне указать тропу домой», –
 И вновь заплакала мартышка, –
 «Там сбился с ног хозяин мой».

 Чирикнул снова воробьишка,
 И головой махнул чуть-чуть, –
 «Беги скорей за мной, мартышка,
 Я укажу обратный путь».

 Её он вывел на дорогу,
 А дальше ей идти самой,
 Она забыла всю тревогу,
 Скорей спеша домой, домой!

 И убегавшая мартышка
 Благодарила воробья,
 С ней распрощался воробьишка,
 Без громкой славы для себя.

 Не так давно случилось это,
 Но не сегодня и вчера,
 Что точно знаю – было лето,
 Стояла сильная жара.

 Как говориться в поговорке:
 «Глаза у страха велики»,
 Как мышки, спрятались все в норки
 Большие звери и зверьки.

 Себя вели трусливо звери,
 Боясь неведомых зверей,
 Не принимая даже меры,
 Чтоб страх развеять поскорей.

 Один лишь смелый воробьишка
 Развеять смог звериный страх,
 Хоть мал, а вовсе не трусишка,
 Один не спрятался в кустах.

 Герой не носит лживой маски,
 Хоть богатырь, да хоть юнец,
 Он понимает смысл сказки,
 Счастливым делает конец.

 А вы, хорошие детишки,
 Читайте больше умных книг,
 Научат многому вас книжки,
 Помогут в самый трудный миг.

 На этом я прощаюсь с вами,
 И этой сказочке конец,
 Поразмышляйте головами,
 Поймёт кто сказку – молодец!

Мамина сказка

Сыновей и дочку мать
 Вечерком ложила спать,
 Убаюкивая сказкой,
 Говорила детям с лаской:

 – Кто тут ждёт рассказа сказки?
 У кого блестят так глазки?
 У Андрюши, Маши, Пети?
 Расскажу вам сказку, дети.

 Вы, любимчики мои,
 Глазки сонные свои
 Потихоньку закрывайте,
 Сном спокойным засыпайте.

 Расскажу я вам о зайке,
 О лягушке на лужайке,
 Про скворца и про синицу,
 Воробьёв и про лисицу,

 И про девочку одну,
 Вот с чего её начну:
 Звали девочку ту Мила,
 С мамой в лес она ходила.

 Дом закрыли на замочек,
 И пошли гулять в лесочек,
 Шли и шли они, покуда
 На опушке возле пруда,

 На пологом бережке,
 Теплом, солнечном лужке,
 Ни увидели лягушку,
 Непоседу-попрыгушку.

 Как игрушку сразу Мила
 Ту лягушку полюбила,
 К ней она шагнула смело,
 Взять на ручки захотела.

 А лягушка – прыг да скок,
 Весь пропрыгала лужок,
 Прыг, ещё разок, и в воду,
 И уплыла на свободу.

 Посмотрели на лягушку,
 Поспешили на опушку
 По тропиночке пологой
 Шаг за шагом путь-дорогой.

 Вот лесочек, наконец,
 Глядь, на дереве скворец,
 На другом – вторая птица,
 Ой, да это же синица!

 Мила, вытащив конфетки,
 Развернула, и на ветки
 Прицепила угощенье,
 И смотрела с восхищеньем,

 Как конфетку ел скворец,
 Он смельчак и молодец,
 Прилетел и сел на ветку,
 Первым, высмотрев конфетку.

 Прилетела и синичка,
 Хоть и маленькая птичка,
 Клюнув раз, ещё разочек,
 Быстро съела свой кусочек.

 Вот так чудо из чудес,
 Точно сказочный тот лес,
 – Ну-ка, кто там, угадай-ка.
 – Мама, мама, это зайка!

 В глубине лесной опушки
 Из кустов торчали ушки,
 Лишь услышал косоглазый
 Голоса, дал дёру сразу.

 Перепрыгнул ручеёк,
 И помчался наутёк,
 Без оглядки по тропинке,
 Лишь мелькали хвост и спинка.

 Рассмеялась громко Мила,
 – Хоть пугливый, всё же милый.
 Ей понравился зайчишка,
 Убежал от них трусишка.

 – Мама, мама, что вон там?
 Почему там шум и гам?
 – Это стайка воробьишек,
 Хулиганистых мальчишек,

 Что-то делят меж собою,
 Всей пернатою гурьбою.
 Прилетела к ним синичка,
 И на шум пришла лисичка.

 Прекратились вмиг бои,
 Замолчали воробьи,
 Все трусишки, в самом деле,
 Взвились разом, улетели.

 – Мама, вон гляди, там ёжик,
 У него не видно ножек,
 Весь свернулся он в клубочек,
 Спит наверно там у кочек.

 Славный выдался денёк,
 Вдруг увидели пенёк.
 – Ой, а что там на пенёчке?
 Мама, мама там грибочки!

 –Словно ждали нас ребятки,
 Это, деточка, опятки,
 Посмотри, их здесь без счёта,
 Ох, как супчика охото.

 Всех сейчас их соберём
 На пенёчке и под пнём,
 Эй, иди сюда, голубчик,
 Из тебя сварю я супчик.

 Все грибы уже в корзинке,
 И обратно по тропинке,
 Нагулявшись по лесочку,
 Повела домой мать дочку.

 Рассказала сказку мать,
 Уложила деток спать,
 В щёчки чмокнула легонько,
 И закрыла дверь тихонько.

Приключение синички

На краю лесной опушки
 На березовой макушке
 Две синички теплым днем
 Свили гнездышко вдвоем.

 Вскоре мамочка-синичка
 Отложила два яичка,
 Дождались, в конце концов,
 Папа с мамочкой птенцов.

 Голос слышится сынишки:
 «Пи – пи – пи»,- пищит мальчишка: -
 «Здравствуй, мама, вот и я»,
 Разрастается семья.

 Слышит писк опять синичка:
 Вот для братика сестричка,
 И похожи так, точь-в-точь
 Сын и папа, мать и дочь.

 Вот счастливые мгновенья -
 В день один два дня рожденья,
 Сказки праздничный венец
 Лишь начало, не конец.

 Приносил отец водицы,
  Зёрна ржи, овса, пшеницы
 Для своих птенцов жучков,
 Червячков и паучков.

 Пролетали дни, недели,
 Малыши росли, взрослели,
 Стали крупными птенцы,
 Уж не дети, а юнцы.

 Не хватает птахам корма -
 Много кушают без нормы,
 Начала отцу и мать
 Потихоньку помогать.

 Оставляли деток часто
 Без присмотра, но напрасно,
 И пришла в семью беда:
 Выпал птенчик из гнезда.

 Испугалась сильно птаха,
 Обезумела от страха,
 Нет для взлета в крыльях сил:
 Наш юнец ещё был хил.

 Нет в юнце сноровки прыткой,
 Безуспешны все попытки,
 В горле стал колючий ком,
 Был он голоден притом.

 Очутился он на воле
 На каком–то хлебном поле,
 Стал он зернышки клевать,
 Как его учила мать.

 Вдруг раскосый как китаец
 Перед ним явился заяц:
 «Что, юнец, за ерунда,
 Прилетел, зачем сюда.

 Поле здесь мое с пшеницей
 И бобовой чечевицей,
 Убирайся, пока цел»,
 Заяц птенчику велел

 Не успел птенец–синичка
 Что – то молвить, вдруг лисичка
 Появилась из кустов,
 Заяц деру дать готов.

 Вросыпную заяц с птахой
 Понеслись вдвоем от страха,
 Заяц - в поле, птаха – вверх,
 Посмеюсь, хоть в этом грех.

 Но от этого, же страха
 Вдруг взлетела в небо птаха,
 И летит он средь небес,
 Вот так чудо из чудес.

 Поле, поле, всюду поле,
 Воля, воля, всюду воля,
 Слышен лишь счастливый крик: -
 «Я лечу, лечу, чик – чик»

 Окрылила душу чара,
 Сел на крышу он амбара,
 Отдышавшись, наконец,
 Огляделся наш юнец.

 Заглянул он в щелку крыши,
 Там зерна гора и мыши.
 «Раз зерна внизу гора,
 Подкрепиться знать пора».

 Голос слышится оттуда: -
 «Кто такой, лети отсюда
 Это наш мышей амбар»,
 Бросил голос птаху в жар.

 «Что я сделал вам плохого,
 Лишь зерна прошу немного»,
 Мыши сбились дружно в круг,
 Вызывая в нем испуг.

 Собрались в большую кучку,
 Дать готовы птахе взбучку,
 Грозен был мышиный писк,
 И большой для драки риск.

 «Ну и жадные ж вы мыши»,
 И вспорхнул с амбарной крыши,
 Полетел он наугад,
 Что остался цел был рад.

 Прилетел в какой – то город,
 Вниз к земле взвывает голод,
 Не понятен здешний шум:
 Там бух – бух, а там бум – бум.

 Всюду люди и машины,
 Крыш больших домов вершины,
 Где б найти еды чуток,
 И водички бы глоток?

 На вопросы нет ответа,
 Видно песня птахи спета,
 Видит стаю голубей,
 Подлетел к ней поскорей.

 Друг у друга, отбирая,
 Хлеб рвала на крошки стая,
 Обратилась птаха к ним,
 Тихим голосом своим:-

 «Где найти воды глоточек,
 Хлебца хоть один кусочек?
 Я весь день не ел не пил»,
 Птаха помощи просил.

 «Посмотрите на нахала,
 Нам самим здесь пищи мало,
 Тут себе б успеть помочь,
 Убирайся лучше прочь».

 Улетел к деревьям парка,
 Где не так на солнце жарко,
 Плачет жалобно юнец,
 Знать пришел к нему конец.

 Видит, добрая старушка
 Сыпет зернышки в кормушку,
 Много разного зерна:
 Ржи, пшеницы и пшена.

 Наконец наелась птаха,
 Сил побольше, меньше страха,
 Вот в чем бодрости секрет,
 И усталости уж нет.

 Рассудила так синичка:
 Голодна его сестричка,
 И обратной стороной,
 Полетел к себе домой.

 Вот родная панорама:
 Лес родной, гнездо, вот мама.
 «Мама здравствуй - это я»,
 Стала полной вновь семья.

 Папа, мамочка, сестричка,
 Я нашел лоток с пшеничкой».
 Возвратился наш юнец,
 Здесь и сказочке конец.

Глава1

 С былых ещё идёт времён,
 Что тот, кто властью наделён,
 Так применяет эту власть,
 Как тешит пагубную страсть,

 И угнетая свой народ,
 Лишая хлеба и свобод,
 Он беззаветно власть любя,
 Сам роет яму для себя.

 Жил – был на свете господин,
 Власть, узурпируя один,
 Был сыт, доволен и здоров,
 Умен, коварен и суров.

 Перекрывая кислород,
 Душил, запугивал народ,
 Баб не щадил и мужиков,
 Ни молодых, ни стариков.

 Рабов мытарил как врагов,
 Боялся люд его шагов,
 Наделав столько бед и драм,
 Вошел однажды в божий храм.

 Переступив через порог,
 Проговорил: «И где тут бог»,
 Глаза подняв на храма свод,
 Он богу крикнул, и в народ:

 «Живет – ли бог на небесах?
 И как измерить на весах
 Чья власть сильней, кто слаб, кто хил?
 А кто имеет больше сил?

 Давай столкнемся на таран»,
 Продолжил с наглостью тиран:
 «Устрою нынче я резню,
 И всех священников казню,

 Из них спасешь хотя – бы часть,
 Знать над людьми имеешь власть,
 А коль спасти сумеешь всех,
 Предотвратить сумеешь грех,

 Тогда и будет по сему,
 Власть над собой твою приму,
 Коль перевесит грешный вес,
 То бога нет, есть только бес».

 Закончил речь свою злодей,
 И оглядевшись на людей,
 Дает он варварский приказ:
 «Казнить священников всех в раз».

 Глава2

 И полилась рекою кровь,
 Для казни головы готовь,
 На плаху страшно вскинуть взор-
 Мелькает вниз и вверх топор.

 Тиран не слышит плач и стон,
 Чья власть сильней решает он,
 Пока сыскал смерть наконец
 Последний батюшка – отец.

 И так доволен господин-
 Знать, бога нет, есть он один,
 Чья власть на свете всех сильней,
 Себя, почувствовал вольней.

 И с этих самых жутких пор
 В работе был всегда топор,
 Он понастроил столько плах,
 Посеял в людях жуткий страх.

 И вот безжалостный тиран,
 Наделав людям бед и ран,
 Не доиграв злодея роль,
 Вдруг ощутил на сердце боль.

 Хоть велика злодея власть,
 Не в силах он изгнать напасть,
 И в свой последний смертный час
 Тиран услышал божий глас.

 И тихо, плавно, не спеша,
 Поплыла грешная душа,
 То призывал злодея бог,
 Читая смертный эпилог.

 «Но что, властитель, выбирай,
 Дорогу в ад, иль тропку в рай,
 Но знай, среди обеих доль,
 Познаешь ты и страх и боль.

 В аду гореть душе в огне,
 Пройдешь его, придёшь ко мне,
 В противном случае, в другом,
 Тропинка в рай ведет кругом.

 Одно есть «но» пути таком,
 Вернёшься в жизнь уже рабом,
 Ты испытаешь жизни крах,
 Предсмертный ужас, смертный страх.

 И натерпевшись столько мук,
 Из палача кровавых рук,
 Как побывав всю жизнь в огне,
 Ты через смерть придешь ко мне.

 Так, что, властитель, выбирай,
 Каким путём отыщешь рай,
 Ты сладко жил до этих пор,
 И сам со мной затеял спор.

 Вот и пройдя через напасть,
 Узнаешь, чья сильнее власть.
 Так делай выбор свой, душа,
 В путь отправляйся не спеша»

 Глава3

 Душа была его слаба,
 Он выбрал жалкий путь раба,
 И как любая в жизни голь,
 Познал мученья, страх и боль.

 Душа горела как в огне,
 Жил, словно маялся во сне,
 Швыряла, била круговерть,
 И к богу вновь вернула смерть

 Он этой встрече с богом рад,
 Направлен им был в райский сад.
 Спор проигравший, господин,
 В итоге с богом стал един.

 Знать, нужно было стать рабом,
 О землю биться в муках лбом,
 Встав перед смертною чертой,
 Придти, чтоб к истине простой.

 Кто так безумно любит власть,
 Подогревая жадно страсть,
 Над грешной жизнью не скорбя,
 Сам роет яму для себя.

 И поднимая в небо взор,
 Не затевайте с богом спор,
 Не понимая жизни суть,
 Свой, удлиняя в муках путь.

 Да и по жизни выбирай
 Дороги те, ведут, что в рай,
 Что раб, что властный господин,
 Пред богом станут как один.

 По жизни пусть ведет всегда
 Нас путеводная звезда.
 И кто потрудится чуть – чуть,
 Пусть без потерь отыщет путь.

 Пусть нож, секира и топор
 Не затевают с жизнью спор,
 И кто–то примет как наказ,
 Для вас написанный рассказ.

Глава 1
Таинственный голос

Давным-давно, не знаю точно
В каком веку, в каком году
На свежем воздухе предночно
Три друга пили чай в саду.

Была весна и сад цветущий
Дремал, входя в глубокий сон,
В ветвях соловушка поющий
Взял колыбельный в трелях тон.

У всех троих, ещё не старых
Людей, живущих без затей,
На лицах добрых, но усталых
Стал угасать огонь страстей.

Один военным был в отставке,
Другой был поваром, толстяк,
А третий друг торговой лавке
Отдал все силы и обмяк.

Подрастеряли все здоровье,
Всех жизнь к раздумью подвела,
Вот и устроили застолье,
Чтоб обсудить свои дела.

Да, были все не молодыми,
Но далеко не старики.
Еще , к тому же – холостыми ,
Подруг искали мужики.

Все по надуманным причинам
Вокруг себя замкнули  круг:
Кого мотало по чужбинам,
Кто из-за дел лишен подруг.

А ведь влюблялись же когда-то,
Со счастьем только не везло,
Здесь невезенье  виновато,
К чему пенять на ремесло.

Друг - другу жалуясь, болтая,
Не знали, как себе помочь
И пили чай, не замечая,
Что погружались плавно в ночь.

Был повар сильно опечален,
Друзья устроили допрос:
«Какою мухой ты ужален?»
Такой ответ на их вопрос:

«Я повстречал на днях красотку,
В нее влюбился в тот же миг.
Но стал гасить любви я нотку,
А так её прекрасен лик».

И помолчав потом немного,
Он был в плену любовных чар,
Промолвил: - «Выхода другого
Не вижу я, поскольку стар.

Вот если скинуть бы лет двадцать,
Ещё немножко похудеть,
Мне с ней так хочется встречаться,
Закаты вместе поглядеть.

Гулять по берегу речушки,
Где плеск воды ласкает слух,
Лягушки квакают, квакушки,
Ловя комариков и мух.

И доказать: какой я смелый,
Насколько верен и красив,
К тому же повар я умелый,
Чем для женитьбы не мотив?»

Сник, пригорюнился бедняга,
Никто его не утешал.
«Найти бы, где такого мага,
Чтоб тот стареть нам помешал»?

Торговец тоже был не весел,
Судьбе сложившейся не рад,
Печально голову повесил, -
«Вернуть бы времечко назад».

Мечтал стать клоуном он с детства,
Но не сбылась его мечта,
Искал теперь любые средства
Начать жизнь с чистого листа.

Был и военный одиноким,
Нужна была ему семья,
А жизнь с него тянула соки,
К штанам цепляя лишь репья.

Он «черствым» стал от долгой службы,
Но не снимал с себя мундир,
Всегда был верен долгу дружбы,
Среди друзей - как командир.

Подул холодный, сильный ветер
И соловей тот замолчал,
Не улетел, лишь стал не весел,
И песню вновь не начинал.

Как, вдруг, какой - то свыше голос
Их слух внезапно приковал,
На головах заёрзал волос,
Гремел тот голос как обвал:

« Отбросьте в сторону печали.
на мир, взглянув раз с высока,
Поймёт ваш разум, что едва ли
жизнь так ужасна, а пока

Свои направьте лучше взоры
Вы на восток, где средь небес
Видны вдали крутые горы
В седых снегах наперевес.

Живёт там старая колдунья
За озером, что пред горой.
Настой готовит в полнолунье
Она весеннею порой.

Он вам вернёт былые силы
И богатырский крепкий сон,
Здоровьем, если стали хилы
Настой прогонит хвори вон.

Здоровье будет ваше ладно,
Колдунья знает в травах толк».
И голос также вдруг внезапно
Как зазвучал, так и умолк.

Опять соловушка поющий
Залился трелями в ветвях,
Хоть голос стих тот вездесущий,
Ещё держал их слух «в сетях».

Что это были за ученья,
Им не терпелось осознать?
Унять скорей свои волненья
То, что услышали, понять.

И не нашли они ответа.
И чай давно уже остыл.
Просить решаются совета
Того, кто в горы те ходил
.
Военный слышал, как-то мельник
Ему сказал о тех горах:
Их посещал один отшельник
В почтенных, будучи годах.

Переборов в себе тревогу,
поднявшись утром на заре,
Засобирались в путь-дорогу
К пещере старца на горе

Что ждёт друзей? – Они не знали,
Важна была лишь цели суть,
А их уже манили дали,
Далёкий ждал и трудный путь.

Глава 2
Разговор с отшельником.

Прошли весь день, остановились,
Ночной устроили привал,
Вокруг костра расположились
Костер друзей к теплу призвал.

Друзей, не слыша тихий говор,
И не вникая в речи суть,
Вдруг о любимой вспомнил повар,
Прилечь, стараясь и уснуть.

Затосковал по ней сердечно,
Припомнив нежный голосок,
Ведь полюбил ее навечно,
В душе любовь дала росток.

И как - то тихо, не заметно
Уснул бедняга под кустом,
Во сне молил любви ответной,
Сквозь сон стонал в лесу густом.

Вновь утром вышли в путь - дорогу
Тропой, петляющей в глуши,
Путем, известным только богу,
В лесу не встретив ни души.

На третий день дошли до места,
Найдя горы пологий склон,
И в знак приветственного жеста
Склонились к старцу все в поклон.

«В своей ты жизни видел много,
Мы просим дать нам свой совет,
Извлечь из опыта большого
Необходимый нам ответ.

Нам кто-то голосом велящим
Сказал отправиться в поход
К горам, ввысь, круто восходящим,
На солнца красного восход.

Живёт там старая колдунья
 За озером, что пред горой.
Настой готовит в полнолунье
Она весеннею порой.

Подлечат нам здоровье травы,
Растут что только в тех местах.
Не даст ли нам она отравы?
Опасно быть ли в тех лесах?

Сюда мы шли с большой надеждой,
Что ты сумеешь подсказать.
Мы жили жизнью безмятежной,
Что от судьбы нам дальше ждать?

Уже три дня нет нам покоя.
Так нужен очень твой совет:
Что мы услышали такое?
Пролей на эту тайну свет».

Старик взглянул на них с улыбкой:
- «Да, слышал этот голос я.
В тот миг я также дрожью зыбкой
Покрылся, как и вы, друзья.

А путь любой всегда опасен,
Но не впускайте в души страх,
Опасен он, но и прекрасен,
Живет страх в душах, не в горах.

Хотите если вы здоровья,
Прожить, как я, сто с лишним лет,
Найдите озеро в предгорье,
Такой вам будет мой ответ.

Но путь туда тяжелый, долгий,
И кто до озера дойдет,
Найдет колдуньи дом убогий,
Тот вновь здоровье обретет».

- «Но что ж, спасибо добрый старец,
 Теперь мы знаем, что нас ждет».
Поднял старик повыше палец
И показал им путь вперёд.

Глава 3
Поход к колдунье.

Итак, вперед, навстречу солнцу
Друзья направились одни,
Через лесов ,сплошную толщу,
Не ожидая западни.

Нашли какую - то дорогу,
 По ней пошли через леса,
Шагая к цели понемногу,
 Взобраться, чтоб под небеса.

Шагали день и лишь под вечер
 Обосновались на ночлег.
Устали ноги, руки, плечи
Ведь человек есть человек.

Тот вечер был ужасно душен,
 Сошло немало с них потов.
 Зажгли костер, варили ужин,
 Который был почти готов,

Как, вдруг, разбойники из леса,
С протяжным свистом и пальбой
Напали, точно «банда бесов»,
Не равным был короткий бой.

Связав друзей, устав с дороги,
Стемнело лишь – свалились спать, 
Так натоптали за день ноги,
Что вскоре вся уснула брать.

А утром вмиг вскочила шайка
 В лесу услышав треск и лай,
 Из леса выскочила лайка:
 Была близка погоня, чай.

Скорей бежать, забыв вещички,
Друзей, оставленных в кустах,
 Топор, все ружья, порох, спички ,
Всё то, что было в рюкзаках.

Судьба к друзьям явила жалость,
Оставив всех троих в живых,
Перепугала только малость,
Тот опыт первым был для них.

И перед богом все покаясь,
Клялись быть тверже и смелей,
Что будут драться не сдаваясь
С судьбой, с нападками людей.

И снова в путь, забыв печали,
 Что тут поделаешь, теперь?
 Раз вышли в путь, то рисковали,
Ведь риск порой несёт потерь.

К концу четвёртых, пятых суток
Дошли до берега реки,
Где подстрелили пару уток,
И горы здесь недалеки.

Всем утром выдалась работа,
 Построен был друзьями плот,
В трудах пролили много пота,
 Их путь лежал на берег тот.

Тут повар выявил смекалку:
Рубаху скинул наш толстяк,
В натяг, одев её на палку,
Придумал парус так мастак.

К полудню стало слишком жарко,
А плот плывёт себе, плывёт,
Да солнце светит ярко, ярко,
И чист, прозрачен небосвод.

Вдруг, почернели за мгновенье
И засверкали небеса,
Грозы внезапное явленье,
Вот чудеса, так Чудеса.

Ударил ветер как с размаха,
Со всех своих могучих сил,
Порвалась старая рубаха,
Потоком дождь на них полил.

Сверкают молнии по кругу,
Да волны бьют, швыряют плот,
Друзья спешат помочь друг другу,
Хватает им сейчас забот.

А плот, стихии непокорный,
Плывёт упорно по волнам,
Уже был близок берег горный,
И натерпелись все сполна.

Едва он берега коснулся,
Гроза исчезла в тот же миг.
Военный даже встрепенулся,
В близи ,увидев горный пик.

Судьба им снова улыбнулась:
Все живы, значит, будут жить.
А смерть лишь только огрызнулась,
И не смогла их погубить.

Сошли на берег осторожно.
Пред ними встал засохший лес,
Он – заколдованный возможно,
Настолько был корявым весь.

Одни сплошные сухостои,
Живёт в нём словно злобный дух,
Вмиг, так  уставшие, герои,
Свой навострили сразу слух.

Стояла тишь. Не понимая,
Как можно лес тот пересечь,
Друзья по берегу блуждая,
Торговца выслушали речь.

А он сказал: «Как говорится,
Какой бы не был лес глухой,
Огня он всё-таки боится,
Ведь до корней почти сухой.

Найти бы, где чуток смолицы,
Придумать факел бы, какой,
То не захлопнутся темницы
Тюрьмы угрюмой над рекой».

Свои поглубже спрятав страхи,
Нашли для факелов смолы,
На фитили – куски рубахи,
Что отыскать едва смогли.

Когда же к лесу подходили,
Вновь шелохнулся в душах страх,
Слова те старца повторили,
«Живёт страх в душах, не в горах».

Весь страх исчез как небывало,
Вошли они в угрюмый лес,
Но всё же, что-то волновало,
Возник к той тайне интерес.

По лесу шли, взяв факел в руки,
Все нервы чуть напряжены.
Где щебет птиц, где леса звуки?
Тревога шла от тишины.

И, как случается, внезапно,
Зашевелился грозный лес,
Пути им не было обратно,
Спустилась быстро тьма с небес.

Не растерялся тут военный,
И факел свой сумел зажечь.
Огонь взметнулся драгоценный,
Защитой став, как щит и меч.

Всё ярче, яростнее пламя,
Их наступать теперь черёд,
Взывало огненное знамя
Идти  вперёд, вперёд, вперёд.

Лес шевелился, отступая,
Не состоялась западни,
Вперёд весь день сквозь лес шагая
Пересекли его они.

И вышли к озеру большому,
Где на утес бежит прибой,
Им нужно к берегу другому,
Там лес зеленый, знать живой.

Пройти вдоль берега здесь трудно,
Решили вновь построить плот,
И по волнам поплыло судно,
И курс лежит на берег тот.

На совесть плот друзей построен,
Плывёт он плавно по волнам.
Кто смел, тот подвига достоин,
Их, смелых, было трое там.

Чем ближе к брегу приближались,
Все трое, стоя на плоту,
Тем больше в сказку погружались,
В природы здешней красоту.

Зелёный лес в цветущих травах
Дарил свой запах всем ветрам,
Бельчата средь ветвей в забавах
Резвились здесь по вечерам.

И птичий хор пел перекатом
Со всех сторон лесной глуши,
Слиясь с цветочным ароматом,
Касаясь струн живой души.

Закат цветов добавил в краски,
Дарил всем щедро теплоту,
А лес, не тронутый, из сказки
Являл глазам всю красоту.

Так, наслаждаясь птичьим хором,
Прониклись дивной красотой,
Что им предстала перед взором,
И душам в дар дала покой.

Доплыв до берега живого,
С плота, не мешкая, сошли,
И углубившись в лес немного,
Колдуньи хижину нашли.

Глава 4
Разговор с колдуньей.

С весенним днем прощалось солнце,
Свет угасающей зари
Струился в узкое оконце,
И заменял здесь фонари.

Колдунья травы разбирала,
Собрала нынче, что в лесу,
И здесь же их сортировала,
В пучках сушила на весу.

В ста метрах от ее избушки –
Береговая полоса,
Послышались с лесной опушки
Мужские чьи - то голоса.

Все мысли сразу сбились в кучу:
«Творятся, что за чудеса»?
В душе ее, устроив бучу:
«Кого прислали небеса?

Кого ведет сюда дорога?»
Разволновалась так она,
А голосов  то слышит много,
Но здесь живет совсем одна.

В дверь осторожно постучали,
Но не ждала она гостей,
Ей так давно не докучали,
Каких услышит новостей?

Вступили в хижину три друга,
Здоровья все желали ей
И рассказали без испуга
Зачем сюда шли столько дней.

«Нам кто-то голосом велящим
Сказал отправиться в поход
К горам, ввысь круто восходящим,
На солнца красного восход.

Что в тех местах живет колдунья,
За озером ,что пред горой
Она готовит в полнолунье
Настой весеннею порой.
Он нам вернёт былые силы
И богатырский крепкий сон,
Мы все здоровьем стали хилы,
Хотим изгнать болезни вон».

-«Но что ж», - ответила колдунья,
«Придется время выждать чуть -
Дождаться ночи полнолунья,
Вам объясню сейчас в чём суть.

Трава здоровья зацветает
Один лишь только раз в году.
И время это наступает,
Его я год из года жду.

Сорвать её тогда лишь можно,
Когда она уже цветёт.
Найти её в лесу не сложно,
Она кругом почти растёт.

Сорвать её сам должен каждый,
И красный сок с неё извлечь.
Здесь есть один моментик важный,
Нельзя которым пренебречь.

Погубит травушка любого,
Кто не разбавит сок водой.
А выпив сок цветка второго
Забудешь сразу дом родной.

Разбавлю сок травы водою,
Стакан один себе налью,
И выпиваю пред едою,
И только раз в году и пью.

Осталась здесь давным-давно я,
Испив второй такой стакан,
Вкусила здешнего покоя,
Попав от жадности в «капкан».

Дух леса - голос тот волшебный,
Меня за жадность не простил,
За сок испитый мной лечебный
В обратный путь не отпустил.

Сказал дух леса мне однажды:
Отшельник где-то, мол, живёт.
Его он ищет день весь каждый,
Чтоб предъявить к расплате счет.

С утеса выкопав цветочек,
Его отсюда вор унес,
И посадил расти в горшочек,
Несчастным, сделав весь утёс.

Блуждает дух теперь по свету,
Погибнет если тот цветок,
Лес уподобится скелету,
А к людям станет дух жесток.

Он  злобу, ненависть питая,
По миру движется как тень,
Сюда не часто прилетая,
Цветочек ищет каждый день.

Он стал теперь ужасно грозным,
Случилась с лесом ведь беда,
Каким-то бешенным, нервозным,
Хотя так было не всегда.

Что делать будет дух тот дальше,
Никто не в силах предсказать.
Он был когда-то добрым раньше,
Старался людям помогать.

А вот настой целебной травки,
Он сил придаст с дороги вам,
Залечит ссадины и ранки,
Испив, поверите словам.

Другой настой расслабит нервы,
Позволит крепким сном поспать.
И не рискуете ни чем вы,
Займёте в том углу кровать».

Друзей насытила колдунья-
Умела потчевать гостей,
И спать отправила ведунья,
Услышав много новостей.

Сама взобралась на лежанку,
Уснула крепко на печи.
А утром рано спозаранку,
Гостям сварила с мясом щи.

Днем в лес взяла друзей с собою,
Учила травы собирать,
Настой всегда перед едою,
Гостям давала выпивать.

Дни пролетали незаметно
Под небом ярко голубым,
Лишь озарялся день рассветом,
Скорее в лес хотелось им.

Глава 5
Ночь полнолунья

К земле клонилось быстро солнце,
Горя пылающим огнем,
Светя в открытое оконце,
Тускнея вместе с тёплым днём.

За ним пришла ночь полнолунья,
Цветы здоровья зацвели,
В лес повела друзей колдунья,
И были сорваны стебли.

Накапав красный сок в стаканы,
Разбавив с озера водой,
И выпив сок, все стали пьяны,
И каждый стал как молодой.

И сколько радости, веселья,
Друзья забыли про покой,
А после – не было похмелья,
Лилось здоровье в них рекой.

Вдруг, грозный дух вернулся леса,
И на людей пришедших злой,
И лес покрылся как завесой
Какой-то тёмно-серой мглой.

«Лес умирает мой несчастный
Весь, высыхая от тоски», -
И голос духа дрогнул властный, -
«Почти погибли все ростки.

А вы устроили здесь праздник,
Развеселились так, «чуток»
Отшельник, что вернул проказник
Назад излюбленный цветок»?

Взмолились люди о пощаде:
- «Мы скажем, где искать цветок.
Ты успокойся бога ради,
Не будь к так грозен и жесток.

Цветочек твой живёт в пещере.
Его на западе ищи.
Не прибегай к суровой мере,
Что веселимся - не взыщи».

Потряс протяжный возглас горы,
Раскатом эха средь небес,
Простил гостей дух, словом скорым
И через миг уже исчез.

И продолжался праздник дальше
Почти до самого утра,
Ведь чувств таких не знали раньше,
Кричали радостно: «Ура».

Восторг друзей переполнявший,
По лесу нёс от них шумы,
Цветочек им здоровье давший,
Смутил надолго их умы.

Все искупались на рассвете,
Смеясь и брызгаясь водой,
Вели себя как будто дети,
Стал лес для них, что дом родной.

Потом весь день и ночь проспали
Друзья таким могучим сном,
Что днем другим с рассветом встали,
В отличном здравии притом.

Вот получили как здоровье
Они на долгие года,
Не зря отправились в предгорье,
Где лечат травы и вода.

Не испугались непогоды,
И всей опасности пути,
В такие дальние походы,
Не побоялись ведь пойти.

И заслужили как награду
Здоровье тела и души,
И обрели вторую дату
Рожденья здесь, в лесной глуши.

И могут жизнь начать сначала,
Душа свободна и чиста.
Судьба за смелость шанс им дала,
Начать жизнь с чистого листа.

Глава 6
Обратный путь

Друзьям уже пора в дорогу,
Их души тянутся домой,
Назад, к родимому порогу,
Дорожкой мягкою, прямой.

Уже знакома им дорога,
Не страшен был обратный путь,
Прощаясь, лес взгрустнул немного,
Сумев стволы в поклон согнуть.

Простились с домом у калитки,
Присев на лавочке чуть-чуть,
Всех четверых забрав пожитки,
Пошли в обратный к дому путь.

Засохший лес стоял зелёным,
Протокой вывел в реку плот.
Простились с ним друзья поклоном,
Плывут теперь на берег тот.

Обратный путь всегда короче,
Известен в нём был каждый шаг.
И не страшны ни дни, ни ночи,
Их не пугал ни зверь, ни враг.

И дальше, дальше по дороге
Дошла четвёрка через лес
Опять к отшельнику в итоге
Без приключений и чудес.

Отшельник был живым, здоровым,
Хоть посетил его здесь дух,
Им непонятно бестолковым:
Не уж - то гнев его потух?

Да, в добром духе нет и злобы,
Он наказать его не смог.
Вновь разозлиться духу чтобы,
Нужна причина и предлог.

Цветок  отнес на край утеса,
Не покидал он лес теперь.
Больного не было вопроса,
Ведь не страдал Дух от потерь.

Вновь лесу служит он родному,
Пришедшим людям очень рад,
В лесу всё стало по-другому
Идти не хочется назад.

Старик ли, дряхлая старуха,
Любой, кто в лес тот приходил,
Все от того лесного духа
Домой вернулись полны  сил.

И стала старая колдунья
Того отшельника женой:
Ей после ночи полнолунья
Не захотелось жить одной.

Прожили счастливо с ним вместе
Ещё не малые года,
У них всё было честь по чести,
И не бранились никогда.

Упомянуть сейчас уместно
Как жизнь друзей сложилась вновь:
Нашли они под солнцем место,
Нашли и счастье, и любовь.

Вернув своё назад здоровье,
Женились лучшие друзья,
Как новой жизни предисловье
Теперь у каждого семья.

Сменил профессию военный -
Хорошим стал он кузнецом,
И труд его весьма почтенный,
К тому же стал он и отцом.

У повара родился мальчик,
И он немного похудел,
Открыл свой личный ресторанчик,
И не сидел ни дня без дел.

Женился также и торговец,
В жизнь претворял свои мечты,
Не зря сходил он в тот походец -
Родилась двойня у четы,

Сбылись заветные желанья:
Работал в цирке, наконец,
То был предел его мечтанья,
Судьбы счастливейшей венец.

Сбылись мечты, сбылись надежды,
Вся изменилась жизнь друзей,
Сменились даже их одежды,
Их статус стал отцов, мужей.

Добиться хочешь, коль чего-то,
Не только, что дает судьба,
Пролить придется много пота,
Вся жизнь - за счастье есть борьба.

Не ждать, когда вам кто поможет,
Искать решение проблем,
И выбирать, что вам дороже
Из множества житейских тем.

Пришла пора расстаться с вами,
Пусть в жизни личной, деловой
Проблемы вы решите сами,
Чуток подумав головой.

И обретайте сами счастье
В единстве свадебных колец,
Пройдя сквозь всякие ненастья,
Найдите счастье, наконец.

1

Не знакома людям сытость,
Ненасытны мы во всем,
Поискать души открытость
Нужно в каждом «днем с огнем».

Со времен паденья Трои
Вжился в ум людей обман,
Стали лживыми герои,
Жизнь – обыденный роман.

Правду чаще встретишь в сказках,
Чем в быту прожитых дней,
Где лжецы в честнейших масках
Дурят, мучают людей.

Стал обман общенья нормой,
Лживость – сущность бытия,
Над сознания реформой
Потружусь немного я.

Расскажу вам полусказку,
Что пришла на ум сейчас,
Где счастливую развязку
Я придумаю для вас.

Человеческую жадность
Накажу своим пером,
И Фемиды беспощадность
Ложь почувствует нутром.

Чтоб хорошим людям чаще
Улыбался этот мир,
И жилось немного слаще
Накажу любых задир.

Накажу, не пожалею
Пусть познают, что почем,
Расскажу свою идею
По порядку обо всем:

В городке приволжском, малом,
В центре матушки–страны
Распростёрлось за вокзалом
Царство снов и тишины.

Освещаясь ярким светом,
Просыпался городок,
Сказка кончилась на этом,
Наступает были срок.

По разбитой вдрызг дороге
Въедем в центр городка
И увидим быт убогий,
Жизнь здесь явно нелегка.

Люди лишь в одном похожи -
Чернотой угрюмых лиц,
То ли лица, то ли рожи,
Не то жертв, не то убийц.

Нет в том городе работы,
Хоть заводов «пруд пруди»,
Молодежь вся - Эмо, Готы,
Нет надежды впереди.

И народ мне этот жалко,
В чем же так он виноват?
Что его дубасят палкой,
А в ответ лишь слышен мат.

Все он сносит терпеливо,
А по телеку опять:
«Наш народ живет счастливо»,
Прямо «божья благодать».

И терпели не такое,
Что с того, что денег нет?
Время помнится застоя,
Перестройки белый свет.

И тогда всем было плохо,
Так, что зря скучать о том,
Нет возможности для вздоха,
Жизнь то будет хоть потом?

Тут еще какой–то кризис,
Что идет из года в год,
Да, не ценят наши жизни,
Вымирай честной народ.

Трудно так тянуть всем лямку
Жизни тяжкого креста,
Рыть нам что ли глубже ямку?
Занимать в земле места?

Стерпим все мы как обычно,
Жив еще в нас русский дух,
В жизни этой все привычно,
Лишь ругнемся матом вслух.

То к народу не призывы,
Лишь отчаянье и боль,
Не корыстные мотивы,
Наблюдателя лишь роль.

Революций нам не надо,
Но и так нам жить нельзя,
Вся чиновников армада
Выбивается в князья.

И коррупция - не слово,
Образ жизни гадких «змей»,
Пасть разинула сурово:
«Трогать нас народ не смей».

Смотрит «змей» сердитым взглядом -
«Мол, попробуй, только тронь,
Накормлю смертельным ядом,
Напущу такую вонь,

Нет со мной народу слада,
Да всю жизнь корми меня,
Жизнь - как вечная услада,
День, что праздник изо дня.

Что какие-то там люди -
Быдло, росшее в хлеву,
«Змеи» вашей жизни судьи,
Под топор клади главу,

И не будет даже больно:
Раз - и ты на небесах,
Там душе и будет вольно,
И исчезнет жуткий страх».

«Умирать, что? Очень страшно?» -
Ядовито шепчет змей,
И отполз в сторонку важно,
Плюнув в сторону людей.

2

Берега могучей Волги
Зеленить спешит весна,
Сосны к солнышку иголки
Тянут сладостно из сна.

Оживилась мать-природа
Многозвучным пеньем птиц,
Пробуждаясь год из года
Светом солнечных частиц.

В сердце столько благодати,
На душе сплошной покой,
Я разнежился не кстати
Пред великою рекой.

Вновь вернёмся с вами в сказку,
Окунёмся с головой,
Все под общую указку
Чуть изменим образ свой.

Станем мы безмолвным стадом,
Или попросту – толпой,
Что слоняясь где-то рядом,
Ищет пищу, водопой.

Разрослись тут как грибочки
Средь зеленых берегов,
Не красивые цветочки -
Своды крыш особняков.

Перекрыт домами берег,
Не увидеть тех красот,
Власть коррупции и денег,
Змей на все разинул рот,

Продает за зелень сотки
И «шакалам» и «волкам»,
Затыкая людям глотки:
Мол, «попробуй, вякни там!»

«Змей», когда еще был слабым,
Тихим голосом своим
Повторял: «Мне денег кабы,
Был бы я тогда не злым».

И несли ему подачки,
Да кормили все лжеца,
Деньги складывал он в пачки,
Покупал «волкам» мясца.

Полюбили «волки» «змея»,
Стал он им почти родным,
При себе «волков» имея,
Вскоре стал «змей» очень злым.

И теперь простые люди
Низко кланялись ему,
«Змею» все несли «на блюде»,
И покушать, и суму.

А «змеёныш», обнаглевший
Так за наш разъелся счет,
Всё теперь уже имевший,
Лишь усиливал свой гнёт.

И теперь ни дня покоя
Не давал он никому,
Чтобы люди, рядом стоя,
Низко кланялись ему.

А народ молчит всё что-то,
Взбившись кучкой в стороне,
Просто жить ему охота,
И не маяться во сне.

Люди топчутся как гости,
Как на рыбу смотрит кот,
«Змей» же им кидает кости,
Затыкая этим рот.

Не хватает всем костяшек,
Завопил вон кто-то там,
«Что кричишь «мясной барашек»?
В зубы просишься волкам?

Что заблеял так несмело,
Слабым стал вдруг голосок?
Замолчал – другое дело,
Вот крикун и твой кусок.

И уже не так и грустно,
Отъедайся дорогой,
Можешь раз покушать вкусно,
Поживи денек – другой.

Сам потом пойдешь на мясо
К тем зубастеньким «волкам»
Если что тебе не ясно,
Так у них и спросишь сам».

И народ затих голодный,
Сжался бедненький в комок,
Рад, что жив, пока свободный,
Разошелся под шумок.

Пусть пируют дальше волки
Там у берега реки,
А в народе ходят толки:
«Что нам делать, мужики?»

3

Люди вовсе не бараны,
Понимают, что к чему,
И не просят с неба манны -
Жизнь устроить по уму.

Раз у нас всего лишь сказка,
И обещана в конце
Вам счастливая развязка,
Значит, зло запрем в ларце.

Ключ подальше бросим в море,
В глубину соленых вод,
Расцвела страна, чтоб вскоре,
Прекратив в себе разброд.

В город тот приехал дядя,
Приструнять «волков» и «змей»,
Против шерсти их погладя,
Жизнь наладит поскорей.

Посадил «волков» он в клетку,
В нору спрятал «змей» свой хвост,
Взял злодеев на заметку,
У норы поставил пост.

Да проверил всех доходы,
Строят как особняки,
Красоту речной природы,
Как сгубили у реки.

«Врал, коль нагло ты народу,
Лез как вор к нему в карман,
Потерял теперь свободу,
За коварство и обман.

Что же плохи так дороги,
А живешь сам во дворце?
Город твой забыли боги,
Видел скорбь в людском лице?

Не дымят чего заводы?
Ты поставлен здесь зачем?
Чтобы реже эпизоды
Проявлялись грустных тем.

Или тешил ненасытность,
И не думал ни о чем?
Стал теперь ты знаменитость,
Поиграл, дружок, с огнем.

И газетные заметки
Пахнут мерзостно тюрьмой,
Ты же «волк», сиди знать в клетке,
На луну печально вой».

Вот счастливая развязка -
Вор надолго сел в тюрьму,
Не забудьте – это сказка,
Поделом за всё ему.

Тут вернемся к жизни снова,
Поглядим по сторонам:
Город мрачный, жизнь сурова,
Знать, с «волками» драться нам,

Загонять обратно в нору
Ядовитого лжеца,
Подвергать его измору,
Ждать счастливого конца.

Не теряйте люди веру,
«Змею» нужен наш контроль,
Чтобы знал «ползучий» меру,
Превращаясь в круглый «ноль».

Чтобы люди без опаски
Душ своих открыли свет,
Лжи с себя снимали маски,
Потому что змея нет.

Чтобы жили мы трудами
В череде счастливых лет,
Я, друзья, прощаюсь с вами,
В сказок мир даря билет.

1
В тридесятом государстве
Средь лесов лежащем царстве
Правил царь Самсон второй,
И не добрый царь, не злой.

И сказать о нем плохого
Не скажу, коль нет такого,
А на нет, суда и нет.
Правил он уж сорок лет.

Был отец его не хуже,
Но жилось в то время туже,
Из далёкой стороны
Не вернулся он с войны.

Да и сыном люд доволен:
Честный царь, к тому же скромен,
Сорок лет из года в год
Жил без бед, без войн народ.

И за это уважали,
И Самсона славным звали.
Свой народ от бед берег,
И страну от войн стерег.

Годы столь неумолимы:
Слабли старческие силы,
Но на счастье у царя
Возмужали сыновья.

Старший сын Демидом звался,
Помогать отцу старался,
Был красив как Апалон.
Так гордился им Самсон.

Но грешок за ним водился:
К праздной жизни он стремился,
Он устраивал балы,
И раздаривал дары.

Младший сын был тих и соня,
Царь назвал его Афоня,
Книжки разные читал,
Умным был и много знал.

А вот ростом он не вышел,
Был Демида много ниже,
Но отец его любил,
Вечера с ним проводил.

Со своими сыновьями
За закрытыми дверями,
Чтоб никто им не мешал,
Царь Самсон совет держал.

«У меня все меньше силы,
Годы так неумолимы.
Оставляю я свой трон»,
Говорит сынам Самсон.

Сыновья переглянулись,
И в поклон к отцу согнулись.
А царь дальше продолжал,
«Нет сил править, я устал.

И хочу свой трон оставить,
День настал Демиду править,
Для себя я так решил», -
И он старшего спросил:

«Ты готов принять ту ношу,
Что тебе на плечи сброшу?»
И услышал царь в ответ:
«Да, готов, на много лет».

Обратился царь к Афоне,
«Не перечишь царской воле?
Можешь слово сына дать?
Будешь брату помогать?»

«Раз, отец, вы так решили,
И Демиду поручили
Трон ваш царственный принять,
Вас, как сын, готов понять.

Не имею я к Демиду
Ни претензий, ни обиду,
И всегда как младший брат
Помогать Демиду рад».

Так они и порешили,
Для себя определили:
С трона царь Самсон уйдет,
Власть Демиду перейдет.

Утром рано в воскресенье
Объявили то решенье.
Царский трон Демид принял,
И царем Демидом стал.

2
В путь Самсон засобирался,
С сыновьями распрощался,
Был таков его указ
Сыновьям своим наказ:

«Я хочу, чтоб вы дружили,
И всегда в согласье жили,
И не бойтесь ничего,
Дружба ведь сильней всего.

Жить в селе я царском буду,
Все заботы там забуду,
Управляйтесь без меня»,
И взобрался на коня.

Только царь дворец оставил,
А Демид уж план составил,
Во дворец гостей созвал,
И устроил шумный бал.

Шум, веселье, пышный праздник,
Разгулялся царь-проказник,
Превратил за год дворец
В дом потешный тот глупец.

Каждодневные застолья,
На столах все разносолья,
Льется терпкое вино,
Мутит разум всем оно.

Полюбилась и охота,
Вот о чем царя забота.
А казна по швам трещит,
Но трезветь царь не спешит.

Свой народ налогом давит,
Вот он как страною правит:
Собирает пьяный сброд,
Обезумел от свобод.

Младший брат с Демидом спорит,
Постоянно брату вторит:
«Так негоже жить царю
Всей страны государю.

Правишь людям в не угоду,
Как в глаза смотреть народу?»
А Демид ему в ответ:
«Мне не нужен твой совет.

О народе коль печешься,
За него в поклоне гнешься,
Так езжай по городам,
Наводи порядки там».

Делать нечего Афоне:
Со двора его брат гонит,
И собрался быстро в путь,
Чем народ живет взглянуть.

На рассвете и уехал,
По стране в народ поехал,
Чтоб узнать, как люд живет,
Чтобы дать царю отчет.

Время - времечко течет,
Год второй к концу идет,
Как Афоня по стране
Разъезжает на коне.

И пока два года ездил,
Разузнал худые вести:
Скоро будет бунт людской,
Что грозит большой бедой.

Он скорей домой вернулся,
Как приехал, ужаснулся:
Был дворец, а стал кабак,
Понял все, ведь не дурак

А тут весть еще худая,
Что враги, глаз не смыкая,
Уж готовятся к войне,
Значит, быть беде вдвойне.

Призадумался Афоня,
Царь Демид наделал горя,
Второпях поразмышлял,
И к отцу гонца послал.

3
От родимого порога
Уходящая дорога
По прямой в село вела,
Дальше - вдоль всего села.

Старый царь сюда стремился,
Лишь он с троном распростился:
Здесь жизнь новую начнет,
От забот всех отдохнет.

Со своей женой-царицей
Здесь решает поселиться,
И живет тут без забот,
Вот пошел уж третий год.

Резко снизив все налоги,
Подводил Самсон итоги,
Был собой доволен царь:
- Ай, да я и государь.

И крестьянить он увлекся,
О своем хозяйстве пекся,
Как дела сынов не знал,
Просто жил, да поживал.

Он живет здесь и не знает
Как Демид там управляет.
Из столицы нет вестей,
Только сплетни от людей.

Во дворце одни гулянки,
Лишь застолья, только пьянки,
Не поверил слухам он,
Но задумался Самсон.

Вот и третий год  проходит,
Слышит царь, бубенчик звонит:
Младший сын прислал гонца,
Просит помощи отца.

«Царь Демид казну растратил,
От разгулья просто спятил,
Войску нечем уж платить,
Как разгулье прекратить?

Обложил крестьян налогом,
Одержим зловещим роком,
Власть его с ума свела,
Бед народу принесла.

По стране народ весь ропщет,
И Демида сбросить хочет,
Скоро будет бунт людской,
Что грозит большой бедой.

И враги об этом знают
Рать свою уж собирают,
И готовятся напасть,
Скоро можем мы пропасть».

Царь всерьез разволновался,
В стольный град стрелой помчался,
И скорее во дворец
Возвратился царь-отец.

Встретил пьяного Демида,
В сердце вспыхнула обида,
Разозлился так Самсон,
И вернул себе свой трон.

Под своим суровым взором,
Спать прогнал его с позором.
Так поцарствовал Демид,
Что в беду большую влип.

Царь на помощь всех взывает,
Войско к битве собирает,
Ведь приходит в дом беда,
Почему – то не одна.

Вражье войско подступило,
Град престольный окружило,
Все готово для броска,
И пошли на штурм войска.


Целый день сраженье длилось,
Много крови в нем пролилось,
Отступила вражья рать,
Стольный град не в силах взять.

Слышат люди звуки рога:
Наконец пришла подмога,
И тогда смогли прогнать,
Восвояси вражью рать.

Для Самсона та ошибка
Оказалась просто пыткой:
Сколько жизней погубил,
И себя за то судил.

Сыну жизнь людей доверил,
Слову так легко поверил,
Доверял ведь как себе,
И не знал, что быть беде.

Исправлял все недочеты,
Сыновей своих просчеты,
Очень долго исправлял,
Сыновей все наставлял.

За судьбу своих решений,
Не имеешь коль сомнений,
Сам доверил, отвечай,
Доверяй, но проверяй.

В каждой букве, в каждом слове
Начеку будь, наготове,
Сколько раз себя спросил:
- Может я здесь поспешил?

Будь ответственен за дело,
Сделал дело, гуляй смело.
К делу будь всегда готов,
Не слетало, чтоб голов

В этой мрачной, грустной сказке
Я сгустил немного краски,
Нить закручивал в клубок,
Чтобы многим был урок

Опосля Афоня правил,
Когда царь наш мир оставил,
Он для царства, для родного
Сделал дел полезных много

Был Афоня, стал Афон
Заслужил он царский трон:
Правил славно, как отец,
Вот и сказочке конец.

1

Друзья, садитесь по местам,
Вот вам статейка для прочтенья,
Садитесь здесь, садитесь там,
Мои прочтите размышленья.

Любитель я махать пером,
Марать чернилами бумагу,
И, что-то чувствуя нутром,
Писать испытываю тягу.

Я начал этот разговор
Не о марании бумажном,
Чтоб ваш направить слух и взор
На разговор о самом важном.

А важных очень много тем:
Семья, работа, дети, нравы,
Забот не меньше и проблем,
Что душат крепче, чем удавы.

Как у меня, так и у всех
Во многом тяготы похожи,
Чтоб чаще слышать детский смех,
Порой все лезем мы из кожи.

Семья – отдушина моя,
Всегда открытое окошко,
Что дарит день мне изо дня
Тепла и воздуха немножко.

И у меня конечно есть
Свои семейные проблемы,
Их быстро все не перечесть,
То разговор отдельной темы.

Но если б не моя семья,
Её заботы и вниманье,
Кому б ещё был нужен я,
Моей души переживанья?

Ведь слаб отдельный человек,
Нет у него простой опоры,
И в наш суровый, трудный век
Не оградят от бед заборы.

А нравы нынче у людей
Грубы, коварны и жестоки,
Большой и маленький злодей
Усугубил свои пороки.

Не пощадят, скажу я вам,
Они не старый люд, не малый,
Пройдут «у всех по головам»,
Покажут норов свой удалый.

Что б вырвать благо для себя,
Прокрутят подлую аферу,
Всех на пути своём сшибя,
«По трупам» сделают карьеру.

Мир стал безнравственен, суров,
Забыли люди человечность,
И наломали столько дров,
Куда же делась их сердечность?

Как – будто люд ослеп, оглох,
К чужим страданьям равнодушен,
Неужто стал на столько плох,
Безлик, безнравственен и скушен?

И я кричу, кричу: «Ау!
Где ты, народ, повымер, что ли?
Совсем не чувствуешь беду?
Ведь ты достоин лучшей доли.»

А дети наши, дети как,
Детишки наши дорогие?
Создали сами мы бардак
И беспредел, а не другие.

Возможно, в чем-то я не прав,
Сгустил не радужные краски,
Но все же пал народный нрав
По чьей–то будто бы указке.

Такие вот у нас дела,
Сказать по правде – плоховаты,
Жизнь нас к раздумью подвела,
Мы в этом сами виноваты.

Задам я вам простой вопрос:
«Сим положением довольны,
По коже не снуёт мороз,
Вам за детей своих не больно?»

На свой вопрос дам сам ответ,
Не стану ждать от вас ответа,
А он таков: «Похоже, нет,
Похоже, песня наша спета».

Уходит наша детвора,
С утра не завтракая, в школу,
И также нам спешить пора,
Дела у всех по протоколу.

Дела у каждого свои,
За них в ответе тоже каждый,
А за детей не каждый ли?
Вопрос наверно самый важный.

Питье, куренье, наркота
Давно уже прижились в школе,
Спасет ли мир наш красота?
Куда ведет избыток воли?

Да мат словесный, перемат
У молодежи в обиходе,
Сейчас усилился в стократ,
Как говориться «нынче в моде».

И кто в ответе за детей -
Страна, родители иль школа?
Ответ найдем из трех частей,
Внутри той троице раскола.

2

Как настроение, друзья?
Как вам статейка для прочтенья?
Не сильно вас замучил я,
Как дед, талдыча поученья?

Садитесь снова по местам,
Продолжим дальше размышленья,
Ответ отыщем по частям,
По ходу мыслей, их теченья.

Страна – могучая страна
Вдруг стала нищей в одночасье,
Пропасть была обречена
В период полного безвластья.

Забыт растерянный народ,
Расцвет насилья, беззаконья,
Вживалось зло из года в год,
И люд напуган, как спросонья.

Пошел её распад, раздел
На лоскуты, да на кусочки,
Цвел бандитизм и беспредел,
И это были лишь цветочки.

Менялись нравы и мораль,
Менялись люди и законы,
Звенели нервы точно сталь
В процессе вечной обороны.

Менялось всё, меняли нас
На власть, подачки и купюры,
Менялся нрав народных масс,
Распад морали и культуры.

И стал меняться наш народ,
Вбирая низменные нравы,
Вкушать запретный раньше плод
Со вкусом сладостной отравы.

Достигли нравы «низа», «дна»,
Вселились в быт наш и сознанье,
Так изменилась вся страна
В период склок и раздиранья.

Не стало детства у детей
В процессе скорого взросленья,
Один ответ из трех частей
Извлек я вам для размышленья.

Закрою я входную дверь,
За ней - все те лихие годы,
И свой рассказ начну теперь
Про беды детства и невзгоды,

И про заброшенных детей,
Про их плохое воспитанье,
Им, в череде бегущих дней,
Не достает от нас вниманья.

Да и дарить его когда,
Ведь мы все время на работе?
Вот в чем и кроется беда -
Все наше время на учете.

А детвора весь день одна,
Вбирает улицы влиянье,
И нравы черпает со дна,
Здесь часть вторая воспитанья.

И с этой нравственной бедой
Приходят в школу наши дети,
Сроднившись с уличной средой,
И кто теперь за них в ответе?

Не только лишь учителя,
С их очень маленькой зарплатой,
На них и «держится земля»,
Стране не быть без них богатой?

Дела дошли до нищеты,
Как быть со школьным воспитаньем,
Как, встав у нищенской черты,
Бороться с уличным влияньем?

Как показать себя в пример,
Когда все мысли о насущном?
Учитель ведь не лицемер,
Да и морально не распущен.

Чтоб приводить пример на лжи,
Спасать прогнившую систему,
Да получать за труд гроши,
Усугублять враньём проблему.

Вот и идет латанье дыр,
Да поиск всяких подработок
Ведь нынче время для проныр,
А не для тех, кто слаб и кроток.

Открылась нам и третья часть,
Её проблемы, недостатки,
Куда же смотрит наша власть?
Сдалась, упала на лопатки?

Так кто в ответе за детей?
Страна родители иль школа?
Ответ - в сложении частей
И ликвидации раскола.

Вот каковы у нас дела
В вопросах детства, воспитанья,
Сюда нас тропка привела,
Всех благ, друзья, вам, до свиданья.

Глава1

Жил на свете старый маг -
Чародей, колдун, ведьмак,
Мог он вспять направить воды,
Но вернуть не в силах годы,

Мог стать тигром или львом,
Вызвать молнию и гром,
Превратиться в рыбу, птицу,
В карася, орла, синицу.

Но не мог он одного,
Что хотел сильней всего:
Лез змеёю он из кожи,
Лишь бы стать чуток моложе.

Маг ведь только он, не бог,
Потому всего не мог.
Проходили дни, недели,
Не приблизился он к цели.

Результата нет и нет,
А ведь он на склоне лет.
Хоть старик еще не дряхлый
И здоровьем был не чахлый,

Понимал, что все-же стар,
Направлял свой мага дар
На заветное желанье.
Но напрасно ожиданье.

Он трудился, так - как раб,
был пока еще не слаб,
Для познания секрета
 Попросить решил совета.

За советом на шабаш
Отправлялся старец наш:
Превратился он в орлана,
Да в такого великана,

Два крыла как паруса,
Взвился вмиг под небеса,
И поплыл небесной сенью,
По земле орлиной тенью.

В землю магов держит путь
Изучать старенья суть,
В край снегов, ветров просторный,
В замок «Икс» высокогорный.

Здесь все маги раз в пять лет
Собирают свой совет,
Вместе добрые и злые,
Правда, только пожилые.

И на шабаше средь гор
Начинают разговор,
Позабыв на время ссоры,
Все обиды и раздоры.

Упражняясь в колдовстве,
Болтовне и хвастовстве:
Больше кто познал за годы
Тайн магических природы.

Разговор заводит маг:
«Я лишь сделал первый шаг
В трудном деле молоденья,
Кто облегчит мне мученья?

Кто откроет мне секрет?
Или даст, какой совет?
Преуспел кто в этом деле,
И достиг желанной цели?»

Тут раздался громкий смех,
Голос чей–то громче всех:
- «Зря стараешься, напрасно,
Богу дело то подвластно».

Старец вымолвил: - «Как жаль,
Не унять мою печаль.
Эх, вы, глупые невежды,
Веру губите, надежду.

Я остался из – за вас
Без надежды в трудный час».
Отошел от них в сторонку,
Но услышал он вдогонку:

«Разговор наедине,
И в полнейшей тишине
Нужен нам для договора,
Без чужого рядом взора.

Возражений если нет,
Ты узнаешь тот секрет.
В полночь встретимся с тобою
За горбатою горою».

Лишь кивнул главою маг,
Ошарашен был он так,
Чёрный маг кивнул ответно,
И исчез вдруг незаметно.

Глава2

В час назначенный ему,
Наготове ко всему,
Старый маг ждал за горою
Встречи, позднею порою.

Рядом ухала сова,
Лишь виднелась голова,
Обернулась черным магом,
Подошел тот тихим шагом.

Разговор начался вновь:
«Нам нужна младенца кровь,
И желательно, чтоб мальчик,
Чуть ему царапну пальчик.

Укради младенца сам,
Грех поделим пополам,
И под замком в подземелье,
Приготовим вместе зелье».

Искушенье велико,
Все так просто и легко,
Кто бы думал о младенце,
Провернуть хотелось дельце.

Согласился старый маг,
Сделав в пропасть первый шаг,
Не повёл он даже бровью,
Хоть уже запахло кровью.

И на утро старец наш,
Бросив временно шабаш,
Одержимый этим планом,
Обернулся вновь орланом.

Взвился он под небеса,
И глядит во все глаза,
Да младенца ищет тельце,
Чтоб начать дурное дельце.

Кружит он сюда – туда,
Да, немного здесь труда,
Взглядом острым в землю тыча,
Вот и найдена добыча:

В это времечко в саду,
Будто прямо на беду,
Мать ребеночка в кровати
Спать укладывала кстати.

Отшвырнул крылами мать,
Он унес в когтях кровать,
В ней ребеночка – мальчонку,
Тот завернут был в пеленку.

Где тут жалость, где печаль?
Нервы жесткие как сталь.
Словно нет у старца сердца,
Мать не жалко и младенца.

В замок снес младенца он,
В подземелье без окон,
Чтоб никто не видел вора,
И не чувствовать позора.

К исполненью близок план,
Снова магом стал орлан,
И не слыша плач ребенка,
Взял на руки он детенка.

В темный, мрачный коридор
Впился вора цепкий взор,
Воск свечей застыл на стенах,
Как и кровь безумца в венах.

Хочет стать так молодым,
Затуманил разум дым,
Прячет совесть искушенье,
За безумное хотенье.

Тверд в решенье старый маг,
Так же тверд и мага шаг,
Каблуков слышны лишь стуки,
Да младенца плача звуки.

Обезумев, словно зверь,
Маг рванул стальную дверь,
И железа скрип и скрежет,
Как ножом по нервам режет.

По глазам как водопад,
Свет ударил от лампад.
Здесь, в конце сего подвала
Освещалась ярко зала.

Темный, весь как сатана,
Черный маг, не зная сна,
Был все время наготове,
Наконец дождался крови.

Заблестел кровавый взгляд,
Так он крови жертвы рад,
Нож скользнул по пальцу жалом,
Став беды большой началом.

Глава3

Варит варево злодей,
Хочет стать он молодей.
Вроде варит-то толково,
И почти оно готово,

Но чего-то тут не так,
Не доволен черный маг:
«Мало, мало. Крови мало»,
Вновь ножа блеснуло жало.

Вдруг не выдержал старик,
Слыша плача детский крик,
Сердце всё в комочек сжалось,
Разбудило в старце жалость.

Отобрал ребенка он,
Попытался выйти вон,
Но видать большую цену
Он заплатит за измену:

Преградил дорогу враг,
Обозлился черный маг,
Превратился он в собаку,
Не на жизнь, затеяв драку.

Стал наш старец тут же львом,
Пса свалил одним прыжком,
Разорвал на клочья тушу,
Взяв убийства грех на душу.

Тенью черная душа,
Незаметно, не спеша,
Надо львом нависла мрачно,
И вошла в него удачно.

Стал чернеть местами лев,
Словно чем – то заболев,
Очень странная зараза,
Как какая – то проказа.

Лев стал магом через миг,
Безобразен его лик,
Одолели тело муки,
Взял мальца к себе на руки,

И понес его на свет,
Старый маг преклонных лет,
Превратился вновь в орлана,
Но уже не в великана.

И вернул мальца домой,
В руки матери родной.
Вдруг стрелой взметнулся в небо,
Камнем пал на землю слепо.

На земле лежал орлан,
Кровью капая из ран.
Вытекала кровь из глаза,
С нею - черная зараза.

Следом выпала слеза,
Заблестела как роса,
Вдруг на солнце стала паром,
И вспарила в небо шаром.

Вот каков судьбы зигзаг:
Умирал наш старый маг,
Он не стал чуть-чуть моложе
А лежал на смертном ложе,

Так погиб несчастный маг.
Но могло всё быть не так,
Не за то он взялся дело,
И лишилось жизни тело.

Жив остался тот малец,
Значит сказки не конец,
Вновь обрел малыш рожденье,
Знать, возможно, продолженье.