Янс Георгий. Пьеса «Сельские хроники».

…Неваляев. По закону вы с ней трудовой договор должны заключить. А в договоре есть такой пунктик: фамилия, имя, отчество. Где у вас такой договор? Покажите его мне.

 

Шмелев. Какой пунктик? Какой еще договор. Договорились и все. Как работать, сколько получать…

 

Неваляев. Владимир Николаевич, вы закон нарушаете.

 

Шмелев. Ничего не нарушаю. Ее устраивало, меня тоже. Налоги плачу исправно. Могу декларации показать. Ты, капитан, лучше убийство расследуй. «Договор, договор». Без тебя проверяльщиков хватает. И каждому дай.

 

Неваляев. Во-первых, ты, то есть вы мне не тыкайте. Во-вторых, на что вы намекаете. Я, не проверяльщик. Я, как раз, и расследую убийство.

 

Шмелев. Вы хотите сказать, что никогда и ничего у меня не брали?

 

Неваляев. А, что я у тебя особенного брал? Два раза в год, на день милиции и на новый год по продуктовому набору. И зря, ты на меня напраслину возводишь. Все–таки, соседи. (Примирительно), Как я могу расследовать, если не знаю даже, кого убили? Что я в протоколе напишу? «обнаружено неопознанное тело, которое все знают»? Идиотизм же. Тело знаем, а фамилии нет. Так не должно быть, чтобы у тела фамилии не было…

Янс Георгий. Повесть «Предприниматель без образования юридического лица».

...Грибов быстро надиктовал небольшой заказ и повесил трубку. Одно дело сделано. На водку уйдут все деньги. Теперь Грибову предстояло решить другую задачу: взять товар без денег. Схема решения этой задачи была им отработана, главное – суметь ее реализовать. Обычно получалось без проколов. Грибов обладал талантом располагать к себе людей, вызвать доверие. Это в нем осталось еще от прошлой жизни. Грибов откинулся в кресле. «Посижу полчасика, и поеду», – решил он для себя. Неожиданно Алексей Николаевич обратил внимание на книжные стеллажи. Еще несколько лет назад домашняя библиотека была предметом его гордости. В ней не было раритетов, но книги были подобраны со вкусом. «Даже денег за них нормальных не выручишь», – подумалось Глебову. Он бы без сожаления расстался со своей библиотекой, если бы это могло его спасти. Но кому нужны сегодня его книги? Да и сам Грибов практически перестал читать. Он просто физически уже не мог читать. Книга требовала внимания, а он не мог элементарно сосредоточиться. Вечерами, пытаясь осилить хотя бы несколько страниц, он постоянно отвлекался на одни и те же мысли, такие же однообразные, как и его домашние вечера: где взять деньги, чтобы отдать долги? Где взять деньги, чтобы завтра купить товар? Где взять деньги на одежду для жены и дочери?

Грибов встал с кресла и подошел к книжным полкам. Глазами отыскал когда-то самые любимые им книги – сборники научных работ, в оглавлении которых была и его фамилия. «Неужели торгаш Грибов и ученый Грибов – один и тот же человек?» – неожиданно подумалось ему. Алексей Николаевич повернулся к зеркалу. «В какое же дерьмо я превратился – Грибов обнял ладонями щеки. – И ведь некого виноватить, кроме самого себя. Хотелось материального благополучия, независимости, а получилось все с точностью до наоборот. Господи, как же я устал. За что же ты меня, Господи, так наказываешь? Неужели нет других грешников кроме меня? – И уже вслух у Грибова вырвалось: помоги мне Господи, пожалуйста. Подари мне хотя бы смерть тихую и нестрашную»...

Янс Георгий. Рассказ «Кошкин дом».

...Директриса, Анна Сергеевна, очень приятная и уверенная в себе женщина. Настолько уверенная, что позволяла себе приходить в школу в джинсах и в джемпере. Но сейчас она была в смущении и не знала, как начать разговор. Наконец, решилась:

– Андрей Николаевич, вы знаете, с каким уважением я к вам отношусь. Вы и Наталья Павловна были самыми моими любимыми учителями. Именно благодаря вам я и пошла работать в школу. Мне очень неудобно, стыдно, но, как директор, я вынуждена с вами серьезно поговорить. Я даже не знаю, как начать, – чувствовалось, что эту фразу директриса репетировала не один раз. – Даже через столько лет я ощущаю себя вашей ученицей.

– Анна Сергеевна, забудьте, что я вас учил. И говорите со мной, как начальник с подчиненным. И тогда будет очень легко начать, хотя начинать всегда трудно. А может, и заканчивать. Извините, я перебил вас.

– Ничего, мне всегда было интересно вас слушать. И все-таки я попробую начать, – директриса все же была еще в нерешительности. – После смерти Натальи Павловны вы очень здорово изменились.

– Конечно, изменился. Все-таки умер близкий мне человек.

– Не перебивайте меня, Андрей Николаевич. Я и так волнуюсь. Вы даже внешне изменились. При Наталье Павловне вы не были таким… таким… – директриса запнулась, стараясь подобрать нужное слово.

– …Неопрятным, – подсказал Милосердов.

– Вот видите, – обрадовалась Анна Сергеевна. – Вы и сами понимаете, о чем я...