...Мне показалось, что дядя сильно постарел за этот год и очень устал. Я вылез из тёплой постели, подошёл, забрался к нему на колени и обнял его за шею. Так мы и сидели, обнявшись, пока я не понял, что мой Джимми, мой мужественный и гордый дядя всё это время тихо, незаметно плакал. Зашла мама и приказала мне спать, а Джиму убираться к себе. Не знаю, почему, но он всегда её беспрекословно слушался, а потому отнёс меня в кровать, прошептал: «Спасибо» и ушёл. Дядю после того вечера я не видел восемь долгих лет. А когда мы встретились вновь, он был уже женат, жил под Цюрихом, путешествовал всё реже, и все говорили «Хей, Джимми, тебе так повезло, паршивец!». Но в дядиных глазах больше не загорался его яркий огонёк. На эти фразы он лишь отвечал: «Да, да, мне тоже так кажется всё чаще и чаще»...