Лия Уралова
|
|
« : 01 Ноябрь 2007, 06:01:12 » |
|
НАТАЛИЯ УРАЛОВА
ДОРОГА К АРКАИМУ
В степях Южного Урала раскинулся научно-ландшафтный музей-заповедник «Аркаим». Основой здешней экспозиции является собрание археологических находок, обнаруженных при раскопках древнего города рубежа 2-3 тысячелетия до н.э. Аркаим стал настоящей сенсацией: образно его называют «дедушкой Трои», потому что он старше воспетого Гомером города на многие сотни лет. Заповедник, по мнению исследователей, является материальным следом одной из протоцивилизаций планеты и представляет огромную ценность для науки. Мысль написать цикл стихотворений об этом музее под открытым небом возникла у меня летом 2006 года после поездки на место раскопок
1.
Степь – это ветер да ковыль, Да непонятная тревога, Из-под колес клубится пыль И не кончается дорога.
Степь – это небо да земля, Песок да высохшая глина, Неплодородные поля, Необозримая равнина.
Степь - это скука да печаль, Да жажда, что неутолима, Пока зовет в глухую даль Святая тайна Аркаима. 12/1
2.
На этом месте был когда-то лес, Теперь тут степь, по духу не жилая. К вагончику пристроенный навес И стол под ним для тех, кто пожелает. Кипит в котле над очагом вода, Палатки разбрелись, разинув входы, Блестит на камне точками слюда… Открыта настежь дверь в Музей природы. 8/20
3.
Мы все время чего-нибудь ждем: То любви, то чудес, то погоды. Прохудились небесные своды: Аркаим нас встречает дождем.
Тучи солнце закрыли собой, Было холодно и неуютно, И хотелось вернуться домой На любой колымаге попутной.
Прокатившись засохшим пучком, Сбоку что-то следило за нами, И сверлило пристрастным зрачком, Где дождинки блестели слезами.
В небо черные птицы взвились, На Шаманку надвинулись тени Нам хотелось упасть на колени. И кричать: Аркаим, отзовись!
Обвалилась глухая стена Между нами: людьми и природой, Мы забыли свои имена, Место жительства, возраст, невзгоды.
Вдруг невидимый щелкнул замок, Распахнулись сакральные двери И шагнул за незримый порог Даже тот, кто в такое не верил.
И открылись слепые глаза, И проснулись незрячие души, И прорвались наверх голоса, Что звучали в нас тише и глуше. 28/48
4.
Это был удивительный день: На горе ветер словно взбесился, В наши спины отчаянно бился, И к земле прижимал нашу тень.
Всюду камни. Здесь давней порой Мать-природа в порыве кипучем Набросала их целую кучу И оставила, сделав горой. Здесь эмоций стремительный взрыв Сотворил невозможное что-то: Мы изведали радость полета, Вместе спрыгнув с тобой под обрыв. 12/60
5.
Как странно: средь заброшенных степей Кругами окольцовано пространство. Там двести лет царило постоянство В сообществе загадочных людей. Мы связаны по сути и судьбой, как арии, от роду и навеки. И вижу я, когда смыкаю веки, Древнейший город солнца пред собой. Я замысел вселенский не пойму, Ведь мой приезд случаен был и краток, но между сопок, неба и палаток предстала вечность взору моему. Она ворвалась в жизнь людским теплом, Добром и светом переполнив душу. Я этого вторженья не нарушу. Мы вместе, но разделены стеклом. Надолго из степей уеду я В холодный город с мутными ручьями, Но встанут, словно стрелы за плечами, Травы степной белёсой острия. 20/80
6.
Мне виделось: так же, как я здесь язычник седой Стоял в центре круга под низким и пасмурным небом. И ветер играл по-над степью сухою травой А может быть, это фантазия, выдумка, небыль. Но мы друг о друге не знали, увы, ничего, Хотя к одной цели стремились на этой планете. Нас время по разным векам навсегда развело, Но память о встрече хранит всё пронзающий ветер. 8/88
7.
Я впечатала в твердь Эти невероятные знаки, На которые будут смотреть С восхищеньем зеваки. Я стремилась на свет Из каких-то немереных далей, Где в теченье ста лет Я крутила-вертела педали. И под россыпью звезд, В бесконечность поверив фатально, Не считала там верст И скользила вверх-вниз вертикально. Век был мною разбит По секундам, по срокам, по датам… Твердый камень – гранит – Под колесами был там податлив. Я трудилась сто лет За возможность на свет появиться, Чтоб увидеть в ответ Ваши мудрые, добрые лица. Я стремилась на свет, Чтобы вы о любви мне сказали, А в ответ? А в ответ Вы меня … не узнали. 24/112
8.
Как было б здорово: проснуться ранью да, искупавшись в утренней траве, отправиться пешком в тьму-тараканью с венком из лопухов на голове.
Неистовой язычницей упрямой Вложить в свой танец первобытный страсть, и снова без дороги, только прямо, идти, испытывая утомленья сласть.
Как было б здорово: с друидами в лесу Замаливать грехи свои и ваши, И ритуальную наметив полосу, Пить с ними взвар из общей чаши.
Безмерное страдание принять и ощутить родство со всеми в мире…
Мы одной крови. Нам легко понять, Друг друга встретив в сказочной Пальмире. 16/128
9.
День погашу, включу воображенье И окунусь не в простыни – в волну. Начну винтообразное движенье, Все дальше опускаясь в глубину.
Я капля, я росинка, я дождинка, Озябшая под небом января, Я маленькая горькая слезинка, Которую влекут к себе моря.
Совьется надо мной вода воронкой. Истают звезды, выцветет луна, И грань между мирами сетью тонкой Опустит надо мною тишина.
Я знаю все и ничего не помню, Беззвучно растворяясь в синеве. И только росчерки зеленых молний Пробудят что-то смутное во мне. 16/144
10.
И много лет тому назад Весна над кровлей бушевала, А женщина с тоской в глазах У очага холсты сшивала, И пела, думая о том, Кому обнова пригодится: Муж восемь лун тому назад Убит. Она теперь вдовица. А у нее под сердцем плод. Они так долго ждали сына. Не должен прекратиться род Охотника из Аркаима. Она вздыхала о себе, и значит обо всех на свете, о сына будущей судьбе и о степях в весеннем цвете. И много тысяч лет назад Весна пылала полем маков. И кто-то этому был рад, А кто-то об ушедших плакал. 20/164
11.
Над Аркаимом ранняя луна Призвала ночь. Плывут былого тени. Нас опьяняет слабый привкус тленья И поражает древняя стена.
Ничто не долговечно под луной: Ни города, построенные нами, Ни чудеса, ни камни с письменами… Все смоет время траурной волной.
Не исключенье – древний Аркаим, Покинутый когда-то племенами, И заново сейчас открытый нами Мы не на шутку заболели им.
Чтобы увидеть подлинную суть, Не надо ехать за четыре моря. Пойми и раздели чужое горе: Сожженный город к жизни не вернуть 16/180
|