Лачин.
Миниатюра «Аплодирующий Яго».
...Между тем обуреваем О. противоположными чувствами. Черная ярость мало-помалу овладевает им, не театральная, не гневливого негра к жене, но реальная, живого О. к своей возлюбленной; все обиды и подозренья последних лет оживают, поднимаются волной. И сам же, осознавая все это, в смятении тщится себя побороть. Только и это еще не все – краем сознанья отрываясь от роли, лихорадочней прежнего – думает он о Шекспире, вскапывает пьесу вглубь, и нежданным озареньем вдруг до главного дорвавшись – едва не кричит на сцене. Диким волевым усильем выйдя из роли, целует страстно супругу Яго. И потрясая зрителей криком – уже отнюдь не беззвучным – метнувшийся на сцену человек пронзает его шпагой.
Невероятно не только появление и бесследное исчезновение пришельца – невероятна реальность нанесенного им удара: актер истекает кровью. И умирая, задыхается от радости, он кричит потрясенной толпе: я понял! я постиг эту пьесу! Она не в том, совсем не в том, что мавр Дездемону ревновал. Ревнивец – это Яго. Ведь разбросаны в тексте намеки, и слова самого испанца о том, как подозревался им каждый. Отелло вознегодовал после многочисленных «улик», предъявленных коварным «другом». Яго же улики не нужны. Он безумен. Но в сочетании с железной выдержкой. Кстати, психология его – женская. Его гнев обращен на соперников, не на жену. Это я решил использовать. На сей раз выдержка ему изменила. Прилюдной измены не стерпел. Я поборол его, слышите?!..