Оленев Роман.
Стенограмма программы "Стоп-кадр" «Александр Ширвиндт в Одессе».
Роман Оленев: А всё-таки как вы думаете, почему вот только лишь в самое последнее время сатира устарела, то есть, ещё в середине девяностых волне уместна была, сегодня – неинтересно, некого высмеивать, некому высмеивать.
Александр Ширвиндт: Ну, во-первых, понимаешь, «всё можно». Пока. И действительно уже, несут бог знает что, и бог знает кого, и несут не самым качественным и весёлым способом. И сразу становится бессмысленным. Когда это будет всё аллюзией, фигой в кармане, дефицит чего бы то ни было – свободы, автомобилей, еды и жилплощади – это необыкновенный стимул для хотения. Хочется сказать. Хочется купить велосипед. Когда говоришь, что хочешь, и имеешь, что хочешь – сразу…
Роман Оленев: То есть, вы думаете, сегодня нет какого-либо вообще дефицита? Может, он просто изменился? Какой-то новый дефицит возник?
Александр Ширвиндт: Обязательно. Дефицит возник новый – дефицит мировоззрения, дефицит душевности, дефицит общения, масса дефицитов, которые сейчас пока ещё никак не облечены ни в какую художественную форму, к сожалению.
Роман Оленев: И это отсутствие дефицита идёт во вред и кино, и театру. А какой-то выход вы видите из этой ситуации?
Александр Ширвиндт: Выход один – драматургия, пьесы, материал.
Роман Оленев: А никто не пишет.
Александр Ширвиндт: Не пишет.
Роман Оленев: А почему? Что мешает сегодняшним драматургам?..
Александр Ширвиндт: То, что они пишут, это такая графомания! У меня на столе: до чётвёртой страницы – думаешь: боже мой!
Роман Оленев: Что мешает, как вы думаете, написать сколько-нибудь достойную в художественном смысле пьесу и актуальную в то же время? Что мешает драматургам сегодняшним?
Александр Ширвиндт: Ну, то же самое, о чём я говорю.
Роман Оленев: Это отсутствие стимулов в виде дефицита?
Александр Ширвиндт: Многие махнули рукой. Нельзя сказать, что сейчас в России или на Украине исчезли и совсем не рождаются таланты, такого не бывает, это по генетике невозможно. Очевидно, они рождаются: или они говорят: «Да ну их, связываться!», или они не хотят этим заниматься. Потому что когда началась свобода, так называемая, перестроечная и все сказали: давайте. Все мы думали, что сейчас наши замечательные драматурги, там, Рощины, Горины, Володины… влезут в глубокие столы и вынут то, что вот… Никто, ничего. Никто «в стол» не писал...
