Михаил Левин
|
|
« : 29 Апрель 2010, 13:00:08 » |
|
Не про любовь
Про любовь мы не ведём разговор: Я от этого словечка отвык. Помню, ты мне предлагала на спор Убедиться: одному – невпротык.
А зимою я опять поседел – Вот такие ледяные дела. Видно, Тот, кто на раздаче сидел, Мне отсыпал слишком мало тепла.
Не удастся вознестись над судьбой – Тяжеленько и в миру, и в дому. Только спорил я совсем не с тобой И проспорил не тебе, а Ему.
* * *
Ты замёрзла, милая, ты устала: И деревья голы, и люди – гадки, Я таких решением трибунала Всех перестрелять готов… из рогатки.
А во сне, конечно, цветы да звери, За ночь по три раза меняет шкуру Хворая змея над аптечной дверью, Что из чаши дует свою микстуру.
Мне бы потеснее к тебе прижаться И оберегать тебя до рассвета, Но известный бард нам велел мужаться – Ты мужайся, милая: скоро лето.
Фантазия
А давай-ка придумаем разное – Что пути все усыпаны розами, Доктора накололись с диагнозом, А гадалки наврали с прогнозами.
Мы пройдёмся дорогами птичьими, Аки посуху, по небу шествуя, Будем счастливы до неприличия, До упаду и до сумасшествия.
Ночью в гости ворвёмся непрошено, Чтобы пить и творить безобразия. …Ну, скажи мне, родная, хорошая, Что вчерашняя смерть – лишь фантазия…
Ледниковый период
На скалистом бреге океана, В ореоле льдистого тумана, Старый мамонт протрубил с утра Свой уход. Он к смене декораций Не готов и видоизменяться – Не согласен. Вымирать пора.
Вот и мы – такой я сделал вывод – Входим в ледниковый свой период, Белоснежный, как халат врача. Без потерь нам из него не выйти, Можно помолчать, а можно выть – и Вымирать. Но только не мельчать.
Антей
Мерцает тусклая звезда В немыслимой дали… Как тяжко знать, что навсегда Оторван от земли.
Зачем я застил столько лет Собою белый свет, Когда в итоге смысла нет, Когда опоры нет?
Я был, как вы, и жил, как вы, О люди и кроты: Не подымая головы От вечной суеты.
Богов усердьем веселя, Работал, сколько мог. Но пробил час, когда земля Уходит из-под ног.
И я сказал себе: «Чудак, Перед тобою высь, Ты жил не так, ты жил не так – Попробуй, поборись!»
Я упивался той борьбой, Пока хватало сил, Сцепившись со своей судьбой, Почти что победил.
А люди счёт иной вели И ахали вдали: «Ах, он оторван от земли, Оторван от земли!»
И мелкой злобы не тая, Что я не приземлён, Насочиняли, будто я Одной землёй силён.
Но помнит эхо древних скал И помнит звёздный лес Того, кто землю потерял И не обрёл небес.
Амнистия
Всё совершится в лучшем виде: Отмерят долгожданный срок – И всем простится. Даже Фриде. (Не будут подавать платок).
И письма разошлют по ЖЭКам: О прошлом поминать нельзя. А палачи предложат жертвам: «Возьмёмся за руки, друзья!»
Взовьётся фейерверк ночами, Нас всех поздравят горячо, И те, что на меня стучали, Мне сообщат: и я прощён.
За что? – Ах да, мы ж побратимы И дурака, и подлеца. – Ну, хоть за то, что нетерпимый, Не толерантный до конца.
Что с негодяем был неистов, А с трепачом – брезгливым был, И звал фашистами – фашистов, Чем беспричинно оскорбил.
Не признавал безмозглых правил (Дурной пример! Нехорошо!), И власти мудрые не славил, А хлопнул дверью – и ушёл.
Не возжелал со злом братанья, Не захотел по-волчьи выть. И радость реабили-танья Не заслужил, но так и быть…
…А на крыльце искрился иней. И снег похрустывал в горсти. И я амнистии не принял. И не прощён. И не простил.
Катрены о времени и серебре
Недожаренный солнцем рыжим И за что-то судьбой храним, Я увидел Париж – и выжил, После этого видел Рим.
И мелькали за далью дали, Дни и ночи вели игру, Словно листья, пооблетали Мои локоны на ветру.
Я шагал по мостам сожжённым, Собутыльников звал «друзья», В чём-то клялся не нашим жёнам И прощал, что простить нельзя.
Открывались на сердце раны, И сжимались персты в кулак. Я менял адреса и страны И со следа сбивал собак.
Стены лбом сокрушал упрямо, А когда, через сорок бед, Ртом разбитым шепнул я: «Мама!» – Оказалось, что мамы нет.
Поминальные гаснут свечи, Тянут Парки тугую нить, И неправда, что время лечит – Время может лишь хоронить.
Одиночество встало гордо У моих непослушных ног, Я схватил бы его за горло, Но до горла достать не мог.
Что ж, придётся – такое дело – Уживаться: ведь мы близки… Время мне серебра жалело, А теперь серебрит виски.
|