Я не помню упрёка Бороды во вторичности. Думаю, не потому, что забываю неприятное. Но сейчас я вспомнил, что когда-то получил такой упрёк. От одной пушкинистки (она, правда, запоем прочла у меня, наверно, всё, что я написал). А я как-то не вник, что она имела в виду. И я думаю, что у Бороды тогда, как и теперь, нет доводов моей вторичности.
Подумаю сам. Письменно – так лучше думается
Вспомнился ещё один пушкинист, кандидат филологических наук. Он чётко сказал мне, что он внёс в пушкинистику – одно имя. С тем человеком в Бахчисарае разговаривал Пушкин по дороге из Гурзуфа в Одессу, в ссылку. С другой стороны, этот учёный заявил, что не знает, что такое художественный смысл. – Создаётся впечатление, что тот учёный как бы материалист, а я как бы идеалист (с моей точки зрения). Он находит объективные факты, я – по его мнению – нахожу в себе субъективное мнение о фактах. – Мнение можно считать вторичным относительно факта.
Есть, правда, кое-что поматериальнее мнения – наблюдения. Это относится к анализу произведения. Тогда как указанное выше мнение относится к синтезу (синтез, действительно имеет категорически редкое применение у литературоведов {что хотел сказать автор}).
Возьмём затронутую Бородой статью. Какие там наблюдения над произведениями? – Намданова: несколько черт человеко-зверя и искажения действительности. – Никакой новизны. Что увидели мои глаза, то же видят и глаза любого человека. Каковы наблюдения над «Работницей» Самохвалова: карикатурность, некая симпатичность (они видны всем) и решённость в плоскостной манере (замечено искусствоведом Шихирёвой в другой картине Самохвалова того же года создания). – Нигде нет моей первичности в наблюдениях. Нет того, чтоб я увидел такое, чего никто до меня не видел.
То есть у меня вторичность явная в наблюдениях – тут.
Но так ли это в массе других случаев?
Вот взять последнюю в НЛ опубликованную статью о Никиче-Кириличевском. Взял ли я наблюдения искусствоведа Манина, с подачи которого статья и написана? – Нет. Тот только и сказал: красота. А это общо.
Предположим, Борода прочёл эту статью. Может он сказать (если он честный человек), что масса моих наблюдений над картинами, приведёнными в статье, есть вторичность? – Если он больше ничего об этом художнике, кроме этой статьи не читал, то не может.
Разве что он читал это же или подобное у других авторов.
Но мало вероятно, что он такое чтение предпримет. Да и если спросить в ЯНДЕКСЕ: «Никич-Кириличевский Сезанн» (надо прочесть статью, чтоб понять, при чём тут Сезанн), то ничего, кроме моей статьи, поисковик не показывает.
То есть в наблюдениях у меня есть-таки первичность.
Или всё же нет, если упомянутый Манин в своих нескольких строках об этом художнике написал: «это не одобрялось властью».
То есть для понимающих людей у меня первичности в наблюдении нет.
Но я не думаю, что Борода так глубоко копал, когда именовал меня вторичным.
Это на уровне наблюдений. Материального, так сказать.
А как на уровне идеального?
Я спросил ЯНДЕКС: «что такое вторичность в литературоведении».
Первым сайтом оказался
https://cyberleninka.ru/article/n/pervichnost-i-vtorichnost-kak-ontologicheskie-kategorii-uchebnogo-teksta Там резюме: «учебный текст как вид вторичного текста».
Мои статьи учебные? – Да. Для меня самого, в первую очередь. Я учу методом «делай, как я». Я, повторяю, посланец тёмных в стране культуры.
То есть субъективно, для меня и моих тёмных читателей я не могу быть вторичным. И я и они впервые сталкиваемся и с произведением и с его толкованием.
Тут беда. Я-то сталкиваюсь таки впервые. Но тот, кто читает меня оказывается вторым.
А если вспомнить, что набор теорий, какими я пользуюсь – уникальный? – Это немного скрашивает вторичность у моих читателей. Но. Только в случае, если они согласны признать используемые мною теории адекватными.
Так я тихонько подозреваю, что в случае с Бородой тут-то собака и зарыта: он не признаёт то, чем я руководствуюсь, адекватным. Для него мои тексты должны быть не вторичными, а просто белибердой.
Итого – я Бороду, возможно, не понял.