Жертвенник. О сакральном и профанном литературного творчества

«Человеческая природа, подобная Творцу, не могла быть сотворена Творцом лишь для того, чтобы, согрешив, искупить свой грех и в дело искупления вложить все свои силы на протяжении всего мирового процесса».

«Евангельский аспект Христа как Бога, приносящего себя в жертву за грехи мира, еще не раскрывает творческую тайну человека. Сокрытие в новозаветном христианстве путей творчества – провиденциально».

«В деле творчества человек как бы предоставлен самому себе... не имеет прямой помощи свыше. И в этом сказалась великая премудрость Божья… Творчество есть дело богоподобной свободы человека, раскрытие в нем образа Творца».

«Было ли в мире творчество в религиозном смысле этого слова?... В общем и общеобязательном ходе мировой культуры и "науки и искусства" были формой приспособления к необходимости… но иное бытие не достигается. Подобно тому как языческие кровавые жертвоприношения лишь предваряли подлинное мировое искупление через Голгофскую жертву Христа, но самого искупления не достигали, так и творческие усилия человека, создавшего ценности культуры, до сих пор лишь предваряли подлинную религиозную эпоху творчества, которое осуществит иное бытие».

«Если искупление обращено к одному аспекту Христа, к Сыну Божьему, страдающему и жертвенному, то творчество должно быть обращено к другому аспекту Христа, к Сыну Божьему, прославленному и могучему».

«Христос Грядущий никогда не явится тем, которые сами в себе свободным усилием не раскроют иного, творческого образа человека… И если для искупления нужно великое послушание, то для творчества нужно великое дерзновение…. Нужна жертва дерзновения, подвиг решимости оттолкнуться от всех безопасных берегов. Нужна добродетель небезопасного положения, способность бесстрашно стать над бездной».

«Лишь жертвенная решимость стать в положение опасное и рискованное... лишь страшная свобода делает человека достойным увидеть Абсолютного Человека, в котором окончательно раскроется творческая тайна человека».