Диснеевский «Аладдин» в культурно-историческом зеркале

	Поделиться:

 

 

 

Купить в журнале за июнь 2021 (doc, pdf):

 

На чтение потребуется полчаса | Цитата | Подписаться на журнал

 

 

 

 

Добрую понюшку критики получил недавно выпущенный компанией «Дисней» (The Walt Disney Company, 2019 год) своеобразный ремейк известной сказки из сборника «Тысяча и одна ночь» о похождениях Аладдина и его джинна, узника волшебной лампы. В новой версии истории угадываются черты полноформатных мультфильмов и мультсериала, созданных «Диснеем» в 1990-х годах. Красиво и с юмором пересказанный ориентальный сюжет получил запредельные рейтинги, став во многом классикой мультипликационного кино. Особую убедительность отдельным моментам в диснеевской интерпретации «Арабских ночей» 90-х годов придаёт тот факт, что в сценарных и режиссёрских находках был так или иначе учтён подлинный исторический опыт разных стран и эпох.

Сейчас периодически раздаются нелепые голоса, вопрошающие: зачем нам история? Зачем её изучать? Пройдёт немного времени, и произносящие подобную нелепицу сами станут историей, без которой, к слову, попросту невозможно создать что-то новое. Двигаясь вперёд, мы опираемся на ступени опыта. Если их убрать – останется лишь пустота. Создатели «Аладдина», воспользовавшиеся историческим «заделом» прошлого, показали, каких высот можно достичь, прислушиваясь к звукам ушедших времён.

«Аладдин» (Aladdin, 1992 год), «Возвращение Джафара» (The Return of Jafar, 1994 год), «Приключения Аладдина» (Aladdin: The Series 1994–1995 годов), а также «Аладдин и Король разбойников» (Aladdin and the King of Thieves 1996 года) студии Уолта Диснея, предназначенные для массовой аудитории, в общем-то имеют не так много общего с известными публикациями Антуана Галлана. Так, например, образы колдуна и визиря, которые должны быть разделены, слились в единое целое. Появилось множество вспомогательных персонажей (вороватая обезьянка Абу, стремительный ковёр-самолёт, могучий тигр Раджа, ворчливый попугай Яго), раздвинулись границы самих приключений, получив внушительное число дополнительных серий. Предложенная «Диснеем» сказка стилистически ближе британской киноленте «Багдадский вор» 1940 года, нежели аутентичному преданию о джинне и его хозяине.

Можно сколь угодно долго говорить об отличиях серии фильмов о мальчике и его волшебном друге от классической версии, однако ясно одно – картинка получилась столь убедительной, что завоевала бесспорную популярность не только в странах зарубежья, но и в России. Казалось, авторы вложили в эту изящную вещицу всё своё искусство: здесь есть то, что так любит потребитель – полёты, погони, спецэффекты. «Дисней» (при неоспоримо высоком качестве товарного знака) это, прежде всего, поточное производство, однако получившийся продукт как-то неловко было бы называть ремесленной поделкой. В 90-х годах XX века рынок постсоветской России наводнили пиратские версии первой части мультфильма, который смотрелся почти Откровением. Просто удивительно, как при тогдашнем уровне развития компьютерной графики художникам удалось так живо изобразить головокружительный полёт на ковре-самолёте или кипящую лаву, которая будто готова вот-вот выплеснуться за пределы кадра на ничего не подозревающих зрителей.

Сочные краски, изобретательный сюжет, молниеносная смена декораций – всё захватывает зрителя и держит в напряжении. Неожиданные сюжетные виражи ошеломляли: несущиеся к обрыву лошади в «Возвращении Джафара» внезапно взмывают вверх подобно «железному коню» Фантомаса или Джеймса Бонда. Разработчики, надо признать, умело манипулировали эмоциями, знали, как вызвать симпатию или, наоборот, отрицательные чувства. Фигура зловещего антагониста Джафара имеет вид песочных часов, что пробуждает почти инстинктивное отвращение у жителей США, где их знают как символ обитающего там ядовитого паука – чёрной вдовы. В «Аладдине» талантливо «микшировались» веселье и грусть, сладкое тутти-фрутти сочеталось с горькими ягодами печали.

Неизгладимое впечатление оставляет музыкальная композиция «Аладдина». Это, несомненно, ещё одна победа творческого коллектива фильма. Элементы мюзикла, присутствующие здесь самым явным образом, тем не менее, не затягивают действие, смотрятся органично. Почти безупречная мелодия, гармоничное слияние двух голосов заглавных героев в сингле A Whole New World – в музыке, её звучании, в общем настрое чувствуется мощь, сила, вера в светлое будущее. Правда, этот новый мир, который воспевают персонажи, отражает американское мировосприятие, в нём звучат западные ценности: песню можно ошибочно принять чуть ли не за декларацию нового миропорядка. Кстати, в 1991 году, как помним, окончательно рухнул Советский Союз, что в глазах людей с конспирологическим складом ума делает фильм ещё более подозрительным.

Освежим немного сюжетную канву мультфильма. Злой чародей и одновременно визирь Джафар намерен завладеть сокровищем из «Пещеры Чудес» – волшебной лампой, способной исполнять желания. Но войти в дивное место дозволено лишь избранному. Им оказывается уличный вор по имени Аладдин. Он проникает в «Пещеру» и достаёт чудесный предмет, но в последний момент Джафар, выдававший себя за нищего, предаёт героя, и тот оказывается замурованным в подземной каверне. Ему приходится преодолеть множество препятствий, вместе с друзьями он одолевает Джафара и отправляется в захватывающие странствия, пока в последнем фильме «Аладдин и Король разбойников» не соединяется с возлюбленной принцессой Жасмин узами брака. В данной статье мы не планируем анализировать все сюжетные коллизии рассказанной компанией «Дисней» истории, сосредоточим усилия на отдельных направлениях.

 

 

«Маленькая страна, маленькая страна…»

 

Споры породило название главного места действия мультсериала – восточного города Аграбы (Agrabah). Насер Аль-Таи в исследовании Representations of the Orient in Western Music (2016 год) делится мнением: топоним Agrabah могли вывести из арабского Aqrab – «скорпион». Слышится тут и искажённое, переиначенное слово «араб» (Arab). А вот Молли Мелия-Тина Теодосси разглядела в Аграбе Кувейт, напомнив события с Саддамом Хуссейном (Americans, Arabs, and Aladdin, 1995 год). Вдобавок, в области Левант существует Wadi Rabah (территории Израиля, Палестины, Иордании и частично Ливана), здесь располагается «Телль эс-Султан» (соотносится некоторыми с библейским Иерихоном).

Не меньше вопросов порождают и другие географические локации из приключений Аладдина. Государство-казино «Гетцистан» (Getzistan) вобрало в себя черты Монако и Лас-Вегаса. Название тёмных пространств, где правит коварная Мираж – «Морбия» – в переводе с латинского указывает на болезни (так прописывают диапазон лекарственного использования препарата – centum morbia, «сто болезней»). Страну, жители которой славятся своим пикантным сыром со специфическим ароматом, нарекли «Одифер» (Odiferous). Термин этот объясняется в «Словаре невыносимого английского» (Dictionary of Unendurable English) Роберта Хартвелла Фиске как вульгаризм от слова «пахучий» (Odoriferous, нередко применительно к швейцарским сырам). В выпуске «Крайности сходятся» сериала «Аладдин» местом разыгрывания событий становится Пей-Линг, действительно существующее как лес близ города Шэньян в северо-восточной части Китая, провинция Ляонин. Страна Чёрных песков (The Land of the Black Sand), в которой царствовал вредный волшебник Мозенрат, перекликается с английским названием пустынь Каракум, Каракумы.

 

 

Титанических усилий стоил неунывающему Аладдину спуск в «Пещеру Чудес», затерявшуюся где-то близ места «основной работы» злокозненного Джафара. Необычаен её вид – огромная голова тигра, разверстая пасть которого открывает вход в скрытые от глаз глубины. Древним сей облик хорошо знаком: например, древние евреи разместили предел мёртвых Шеол в утробе жутчайшего существа, проглатывающего жертвы. В европейских представлениях врата Преисподней мыслились как зев некоего зверя. Деяния Аладдина помещают в «одну упаковку» с подвигами диснеевского Геркулеса (захаживавшего в Аид для пленения Цербера), поэтому, вероятно, в посещении «Пещеры» мы видим нисхождение во Ад, выбравшись из которого, герой открывает новую главу в своей биографии.

Вернёмся к Аграбе. О её архитектуре подробнее можно справиться в The Disney Wiki, мы же скажем немного о другом. Если посмотреть на планировку города (центр которого, Дворец султана, чересчур сверкающий и какой-то ненастоящий, временами выглядит как развлекательный аттракцион в Луна-парке), то она в общих чертах отвечает традиции мусульманских стран определённого периода: мы видим хаотичную застройку махалля, запутанные лабиринты улочек. В несколько удручающем состоянии находится санитарное обслуживание поселения: здесь много крыс, различных насекомых. Также присутствуют голуби – несчастная голубка стала жертвой удушающих объятий Яго в «Возвращении Джафара». На арабском Востоке (например, в Марокко, в Фесе) голуби использовались для передачи сообщений, там до сих пор дорожат их пометом, ценным компонентом для дубления кож.

Социально-политический строй родины диснеевского Аладдина лежит как на ладони – абсолютная монархия. В соответствии с американскими «демократическими» ценностями чужеземная деспотия выставлена в сатирическом свете: крошка-султан, семенящий на коротеньких ножках, – вылитое воплощение комизма. Защитить свою твердыню он может лишь волшебными средствами (эпизод «Бронирован и опасен»), обмануть же его, что отобрать у малыша конфетку («Сулейман на вес золота»). Подданным, само собой, совсем не до смеха. Самодурство другого капризного тирана во всей красе предстаёт в серии «Король разбушевался», неспособность владетелей Аграбы подбирать кадры чуть не приводит к подлинному светопреставлению («Пернатый благодетель»).

При этом правитель Аграбы весьма «демократичен», учитывая его сравнительно скромный штат слуг, небольшую горстку стражи. Тем не менее в Аграбе есть богатые, знать, есть и бедные – всё это далеко отстоит от социальной справедливости. Обездоленные не могут найти достойную работу, прокормить себя, вынуждены воровать, пополняя ряды криминальных элементов. Явленные виды нищеты несколько отрезвляют, прорезая сочную сказочную картинку ножом реальности – и в сказке не всё так идиллично.

Что касается экономики Аграбы, она довольно отстала, традиционна. Это в большей степени аграрный регион, где используются не слишком прогрессивные технологии обработки земли при помощи мотыг. Из выращиваемых культур упоминаются фига (инжир), финики. Возможно, судя по ассортименту продуктов на местном рынке, отчасти развито бахчеводство. В продаже имеются яблоки и орехи. Торгуют и более экзотичным товаром – гуавой («День большого чиха»), плодами американского растения, распробованного на других континентах с XVI века, но научно описанного Карлом Линнеем лишь в 1753 году.

 

 

По-видимому, Аграба и окрестности испытывают значительный дефицит чистой питьевой (и не только) воды. В серии «Птицы небесные» Аладдин и его соратники попытались создать резервуар для хранения воды, превратив в него одну из башен дворцового комплекса. Жидкость ценится столь высоко, что её продают на рынке. Как и во многих восточных странах, рынок, базар – средоточие социальной и экономической жизни. Он не крытый, расположен, похоже, в шахристане, в границах городской стены. Ассортимент здесь, повторимся, не столь велик, в основном состоит из продуктов земледелия, фруктов, изделий ремесленников. Рынок довольно значим для процветания города, через него пролегает важный торговый путь, сюда прибывают торговцы из далеких стран.

Природно-климатические особенности территории, на которой располагается Аграба, в общем и целом близки реальной географии арабских стран. Картинка в желтоватых тонах говорит нам: здесь очень жарко и сухо, царит иссушающее солнце (при этом ночи, что в порядке вещей для пустынь, достаточно холодные – вспомним трясущегося от ночного холода вора Абис Мала в серии «В погоне за дымом»). В кадр раз за разом попадают песчаные барханы, наличествуют тут верблюды, пальмы. Нередки песчаные бури, дует обжигающий ветер сирокко (персонаж Sirocco). Жизнь в большинстве случаев сосредоточена в оазисах. Влага быстро испаряется или же уходит под землю, насыщая скрытые подземные поры.

Чуть остановимся на животном мире примыкающих к Аграбе близких и далёких просторов. Обычны тут привычные к песку скорпионы, есть пресмыкающиеся. В то же время в эпизоде «Запах беды» Аладдин сталкивается с ящерицами, крайне похожими на ядозуба – рептилию, характерную для американского природного сообщества. Монгольские телезрители, видевшие серию с гигантским червём, терроризировавшем окрестности Аграбы, наверняка припомнят байки об Олгой-хорхой. Разумеется, червяки-переростки давно будоражили человеческие умы – о них писал ещё римский учёный Плиний в своей «Естественной истории». Однако именно Олгой-хорхой, как и его собрат в «Аладдине», неустанно бороздил пески пустыни – Гоби. А вот создание, на котором передвигался охотник за джиннами Мухтар, кажется копией вымершей птицы фороракос.

Вот ещё иллюстрации из области природоведения. Имя песчаной акулы (Sand Shark), орудующей в серии «Рыбалка в пустыне», является названием реальной подводной хищницы (лат. Carcharias taurus). Зелёный монстр Арбатус, или Арбутус (Arbutus) – это земляничное дерево, которое встречается в Средиземноморье. «Тандра» (Thundra), так в мультфильме зовут птичку с радужным хвостом, властительницу облаков, созвучно слову «Тундра». Между тем «радугой-птицей» (Rainbow-Bird) орнитологи обозначают пчелоеда, это же наименование встречается и в фольклоре жителей Северной Австралии. Птичье сообщество в мире Аладдина также представлено Птицей-Рок (серия «Пернатые друзья»), в которой нетрудно разглядеть знаменитую гигантскую птицу Рух из восточных сказаний.

 

 

Что в имени твоём?

 

Нет сомнений, что присваивая имена своим персонажам, создатели мультсериала обращались к исторической сфере. На древнеиранские мотивы намекает использование в качестве имени слов Zorasto, Zarasto, что слышится как латинский вариант «Заратуштры» – Zoroaster (Зороастр), как называли пророка почитателей огня. Скользкий угорь Ксерксес (Xerxes), ассистирующий Мозенрату, является тёзкой древнеперсидского царя Ксеркса. В имени духа-предсказателя Mamoon-Ra проглядывают черты седьмого аббасидского калифа Аль-Мамуна, покровителя искусств и ремёсел, правившего в Багдаде в 813–833 годах. О многом говорит имя грифоподобного демона Нефира: бедуины произносят «нефир», подразумевая нечто отвратительное. Птица богатства Бабагануш, поминаемая в выпуске «Бедный Яго», есть не что иное, как название восточного блюда из баклажанов. В мультике скитаются «Блуждающие тени», несчастные, превращенные в страшилищ. Их нарекли El Khatib («Эль-Хатиб») – согласно «Словарю Ислама» Томаса П. Хьюза (1885 год), данный термин означает «проповедник». Имя лютующей сущности Kileem переводится с турецкого как «ковёр, коврик».

Возьмём ещё парочку «позывных». Аль-Грязины (Al Muddy), как поясняет The Disney Wiki, были выведены из английского All Muddy – «Все Грязные». В то же время Al-Muddi намекает на испанские сюжеты, Андалусию, отсылает к арабскому «ал-муди́а», означающему нечто яркое, блестящее. Не пройдём мимо имени ведьмы песков Садиры (Sadira), которое находим в названии одного из сортов ирисов – наряду с восточными торговыми марками «Бедуинское дитя», «Огонь пустыни» и пр. Как мы знаем, в ряде эпизодов («Подмена», «Дон Кихот») она заставляет Аладдина забыть о своей прошлой жизни, что неудивительно – «Садирой» по-персидски зовут цветок лотоса, который в давние времена считался растением забвения.

Соберём разом несколько любопытных примеров. О еврейской тематике заставляет вспомнить возникающий в мультике бывший хозяин Джинна, носящий говорящую «фамилию» Al-Gebraic (Hebraic, «древнееврейский»), а встречающееся тут же прозвище странного жука Machana, Macana, согласно труду Мейера Кайзерлинга (Нью-Йорк, 1894 год), в еврейской транскрипции описывает нечто острое (некое орудие), а также касается остроумия. Повелитель мёртвых Айам Агул может похвастать интересным происхождением: Ayam с индийского переводится как «это», а A Ghoul по-английски понимается как «гуль, упырь, живой мертвец». Крушащее всё и вся зверообразное чудище Amuk Moonrah заключает в себе понятие Amuk, более известное в английском как Amuck, то есть бешенство, амок, особое состояние, которому чаще всего подвержены жители Малайи. Составляющие армию Мозенрата немёртвые твари мамлюки (Mamluks), очевидно, родились на свет с отсылкой к историческим мамлюкам, особому военному сословию исламского Египта, а также из-за юмористического переосмысления английского mummy («мумия»).

Укажем ещё и греческий элемент. Тощая царица амазонок Гиппсодет (Hippsodeth) оказалась «склеена» из двух составляющих: греческого Hippo и английского so dead, что на выходе с оговорками даёт не слишком благозвучное «дохлая лошадь». Прозвание воителя царя Пектора (Pector), атлетичного силача с мощной грудной клеткой, влюблённого в Гиппсодет, «рассекречивается» латынью, где оно объясняется как «грудь», а также уже менее величественно как «сундук», «комод», «шкаф». Тут просматриваются гомеровские стёжки, ведь «Пектор» довольно схож с «Гектор», как звали героя бессмертной «Илиады».

Не забыли «инженеры» «Аладдина» и о средневековой Европе. Староста деревни говорящих животных Кимбла (Kimbla) напоминает о старом chimblen, что в труде Стратмана и Брэдли A Middle-English Dictionary пояснено как «перевязывать», «пучок» и пр. А вот купец Дару по батюшке – Tavelevil, что соответствует товарному знаку французских вин Tavel с берегов Роны, широко известных с XIII–XIV веков. Но не исключено, что имя Tavelevil выступает искажённым «travel evil», «путешествие зла». Культурное отличие европейцев от обитателей арабского Востока продемонстрировано в одном из вариантов интерпретации прозвища правителя варваров-одиферцев – Uncouthma (Анкутма, Ангутма). Конечно, uncouth – это «неотёсанный», но составители The Disney Wiki всё же решили умолчать, что uncut может также неполиткорректно пониматься как «необрезанный». Limzola, одно из имён Анкутмы, восходит к топониму Anzola – город в Северной Италии, Болонья. Продолжим линейку храбрецов капитаном Альбатросом (Captain Al Bahtross), уже «засветившимся» как Captain Albatross в литературе, в произведении Дугласа Джерролда (Douglas W. Jerrold, «Пироги и эль», 1852 год).

Немного мелочёвки: «огненными кошками», с которыми встречаемся в серии «У страха глаза велики», в англоязычных странах обычно называют пум, а также особые дистанционные бульдозеры для тушения пожаров. Серия «Великий раздор» повествует о проделках королевы Делуки, в имени которой «зашифрован» один из режиссёров мультсериала – Роб ЛаДука.

Как утверждается в The Disney Wiki, облик змея Малчо, бунтовщика и противника госпожи дождей Тандры, был вдохновлён индейским Кетцалькоатлем. Вместе с тем имя Малчо (Malcho) вмещает в себя гораздо больше. Малхусом (Malchus) именовали военачальника, одержавшего множество побед и ставшего главой Карфагена. Другой случай: в 1534 году, в правление императора Карла V, был сожжён рабби Соломон Малчо (Малхо), подозреваемый в бунтах как новый Мессия. На «Малчо» натыкаемся у британского сценографа Лоуренса Ирвинга в его «Преемниках» (The Successors, 1967 год).

 

 

Исторический форшмак

 

Вообще, в мультсериале перемешались «кусочки» разных стран, ощущается «дуновение» разных культур. Нельзя не согласиться с The Disney Wiki, что облик Аграбы был слеплен из множества разновременных реальностей. Скалы, опоясывающие стольный град Аладдина, их форма воскрешают в памяти виды султаната Оман. Глубокие подземелья, в которые спускается чародей Джафар, могли быть проложены в каком-нибудь иранском городе, где во чреве земли искали укрытия от немилосердного солнца.

Вавилонские «напевы» различаем в серии «Затерянный город солнца», а вот чёрный обелиск, который своей жуткой тенью грозил Аграбе, похоже, инспирирован событиями эпохи древнего мира, когда ассирийский царь Салманасар III вёл ожесточённые войны с израильтянами. Как раз в память об этих деяниях и был создан «Чёрный обелиск». По-египетски выглядящий Нефир, предлагающий своим клиентам супер-пупер-технологии, имеет соответствие в мистическом учении Каббала, где присутствует демон Бельфегор, в ведении которого – открытия и изобретения.

Бросаются в глаза и частички Восточной Азии. Есть тут китайские реминисценции – «книксен» теории, согласно которой история о волшебной лампе пришла из китайского фольклора. Китай вновь появляется в эпизоде «Крайности сходятся», где демонстрируются отдельные цивилизационные «фишки» данной страны, например, элементы философии Инь и Ян. В серии «Нам акула-каракула по зубам» на мотив с морской девой и влюблённым в неё осьминогом, возможно, каким-то образом повлияла гравюра японского художника Хокусая «Сон жены рыбака» (1814 год).

«Зазвучали» в мультике «африканские барабаны». Кровь древнеегипетских богов течёт в жилах злодейки Мираж, напоминающей полуженщину-полукошку – намёк на богиню Баст (Бастет). Видим здесь сфинкса, Анубиса (бога-проводника в загробный мир), а голову демонического Нефира венчает шапка, сходная с Хеджет, короной Верхнего Египта. Головной убор в виде скорпиона, которым Абис Мал превращал людей в ледышки, позаимствован у изображений египетской богини, покровительницы умерших Селкет, на голове которой красовалось это жалящее насекомое.

Мелькнёт временами и античный узор: Аль-Грязины превращаются в кентавра, порхают крылатые пегасы, грифоны, красуется персонаж Минос (явный намёк на критского царя) и т. д. Царица Гиппсодет распоряжается женщинами-воительницами, известными по античным сказаниям. Её внешность и внешность подданных монархини, ноги которых обвивают ремешки сандалий, а тела облегают туники, в целом близки стилю древнегреческой женщины. Безумный «забег» со смертоносными препятствиями и испытаниями, устроенный царицей для героев «Аладдина» в серии «Султан не промах», похож на гипертрофированные Олимпийские игры.

Античным гением изображён Механикус (Mechanicles), один из антагонистов мультсериала. В его глаз вставлена линза, которой чаще всего пользуются часовщики, он – создатель множества механических игрушек, изысканных и смертельно опасных. До нас дошли сведения о похожих «автоматах», которым мастера античности (Архит Тарентский, Герон Александрийский) придавали вид живых существ. По сюжету, Механикус разрабатывает устройства, напоминающие насекомых. Гай Юлий Солин пересказывает историю о древнем «Левше», выточившем из слоновой кости крошечных муравьёв. Но плоды трудов Механикуса – не какие-то там муравьишки. Это гигантские «годзиллы» мира насекомых, способные плеваться огнём (этот фокус сценаристы «Аладдина» вполне себе могли подсмотреть у настоящего жука-бомбардира, стреляющего взрывающейся жидкостью). Борьба героев анимационного сериала с огромными «жучищами» не прошла бесследно: в 1997 году решено дать ход фильму Пола Верховена «Звёздный десант», снятому по роману писателя-фантаста Роберта Хайнлайна.

Средневековая Европа представлена в «Аладдине» князем Ангутмой, его женой-богатыршей, их сыном, военачальником Гаудой и его единоплеменниками. Абсолютно точно судить о родине этих аборигенов довольно затруднительно: их образ жизни, использование быков для перевозки грузов, обычаи и пр. отчасти пересекаются с традициями многих варварских племён Германии и Скандинавии. Эти дюжие молодцы выглядят точно родственники галла Обеликса, при этом имя командира Гауды заставляет думать, что он происходит из Южной Голландии (Gouda), с берегов реки Гаувы, которые прославились своим сыром. Однако известность эти места получили, начиная с XII века: не в этот ли примерно период прибыло северное племя к султану Аграбы?

 

 

 

Сказочный «копипаст»?

 

Так как «Аладдин» сам по себе близок к сказочному жанру, немало тут связей со сказками народов мира. В первую очередь, понятное дело, арабскими: мотив с переодетой в лохмотья принцессой Жасмин в первой диснеевской «полнометражке» взят, очевидно, из сказаний о Харуне ар-Рашиде, вошедших в «1001 ночь». Ифриты, маячащие в сериях «День, когда замерла птица» и «Ледниковый период», – это ещё одни обитатели арабского фольклора. В какой-то степени универсален фольклорный сюжет о мёртвом женихе (выпуск «Цена пряностей»), известен сказочникам и приём с перестановкой голов («Не терять головы»). Облачное обиталище великана Фашума вытряхивает из нафталина историю Джека и бобового стебля. История о повелителе растений, обитающем в саду и страдающем из-за уничтожения особого цветка, намекает на канву сказки о Красавице и Чудовище, а вот Аль-Грязины ведут свою родословную от еврейского Голема. Серия «Ловок и горяч», в которой Абис Мал пользуется услугами волшебного создания из свечи, напоминает рассказ братьев Гримм «Синяя свечка». Древней Грецией веет от эпизода с ослеплением одноглазого Фашума, который смотрится как переосмысление сцены с Полифемом из «Одиссеи» Гомера.

Отозвалась тут и литература поновее. Оставим в стороне обсуждение влияния Сервантеса и шекспировских реминисценций. А вот к одному из первых кадров присмотримся повнимательней. Зачин истории застаёт нас в пустыне, где происходит погоня за пущенным Джафаром золотым жуком, указывающим путь к заветной пещере. Сама идея базируется на знаменитой новелле Эдгара Аллана По «Золотой жук», в которой поблёскивающее насекомое становится ориентиром для поисков сокровищ. Почти что плагиатором выглядит Механикус, прихвативший «гениальную» мысль о кипячении моря из «Алисы в Зазеркалье» Льюиса Кэрролла, где есть такие строчки:

 

«И молвил Морж: “Пришла пора

Подумать о делах:

О башмаках и сургуче,

Капусте, королях,

И почему, как суп в котле,

Кипит вода в морях”»

 

(пер. Д. Орловской).

 

Несколько раз повторявшийся в сюжетах «Аладдина» приём раздвоения личности, разделения на тёмную и светлую сторону, соприкасается со «Странным случаем доктора Джекилла и мистера Хайда» Роберта Луиса Стивенсона. Имидж хозяина шаров Маканы имеет черты сходства с Волшебником Страны Оз Лаймена Ф. Баума: подобно фокуснику-неудачнику, прятавшемуся в созданных им чудесных видениях, за величественными образами скрывалась жалкая козявка.

Выглядывает кое-где и фантастическая «сердцевина» в её классическом виде. Идея переселения умирающего в более молодое и здоровое тело (серия «Враг в зеркале») живёт в литературе довольно давно, в европейской обработке самый известный пример являет рассказ Герберта Уэллса «История покойного мистера Элвешема». Чернокнижник Хартум, заключённый в колдовскую книгу, как две капли воды похож на создателя Некрономикона Абдула Аль-Хазреда из вселенной Говарда Лавкрафта. Эпизод «В паутине страха», где показаны подземелья под городом, населённые гигантскими пауками, близок к фабуле «Оно» (1986 год) Стивена Кинга, поселившего в пустотах под городом Дерри мерзость, в одном из своих обликов смахивавшую на исполинского арахнида.

Пригодился авторам «Аладдина» и предыдущий киноопыт (в соединении с литературным первоисточником). К примеру, исполняя свою торжествующую песнь, Джафар-джинн преображается в безумную старуху, сидящую перед окном в кресле-качалке – недвусмысленное «привет-привет» матери Нормана Бейтса из «Психо» Блоха-Хичкока. Серия «В глазах смотрящего» затрагивает тему, уже задействованную в фильме 1983 года «Поменяться местами» с Эдди Мерфи. Нельзя промолчать о сходстве Эль-Хатиб с... [👉 продолжение читайте в номере журнала...]

 

 

 

 

 

[Конец ознакомительного фрагмента]

Чтобы прочитать в полном объёме все тексты,
опубликованные в журнале «Новая Литература» в июне 2021 года,
оформите подписку или купите номер:

 

 

 

 

	Поделиться: