Человек дождя

Лина проснулась среди ночи. Она открыла глаза и услышала пока еще далекие, приглушенные раскаты грома. Надвигалась гроза, первая в этом году.

Каждой клеточкой своего тела Лина чувствовала грозу, ее долгожданное приближение. Теперь девушка была твердо уверена: Он придет, непременно придет, и она, наконец-то, снова увидит Его, будет говорить с Ним, смотреть на Него и улыбаться, а Он будет улыбаться ей в ответ. Лина порывисто вскочила с кровати, бросилась к окну и распахнула его настежь.

Душный неподвижный воздух обволакивал кусты и деревья. Недолгое затишье повисло над городом: город в напряженном молчании ждал грозу. Резкий порыв ветра ударил Лине в лицо, растрепал ее распущенные волосы. Она, замирая от страха и радости, засмеялась вслед пронесшемуся над крышами ветру. Деревья, то ли осуждая, то ли соглашаясь с девушкой, закивали кронами. Ветер усилился, будто смех Лины не на шутку разозлил его. Деревья уже трепетали от его ярости. По улице бросились бежать без оглядки, то и дело обгоняя друг друга, конфетные фантики и маленькие песчаные ураганчики. Лина захлопнула окно и зябко поежилась. Нет, она ни в коем случае не должна пропустить начало грозы! Сегодня ночью она просто обязана узнать, откуда приходит Он!

Первые тяжелые капли дождя громко ударили по подоконнику, забарабанили по крыше, словно тысячи тысяч маленьких барабанчиков, приветствующих приход в город своего господина. Лина торопливо накинула на себя халат и босиком выбежала на балкон. Она подставила лицо под теплые струйки льющейся с небес воды и, с наслаждением закрыв глаза, замерла.

С каждой минутой дождь все усиливался. Лина уже промокла насквозь. Она открыла глаза. Сердце бешено колотилось в груди, лицо пылало от охватившего девушку волнения, и никакой даже самый холодный дождь не мог остудить ее огненных щек, погасить ее горящего взгляда, прикованного к невысокой рябинке, растущей под балконом. Именно там должен был появиться Он!

Дождь уже превратился в ливень, который будто стеной отгородил Лину от других людей, чтобы она могла остаться наедине с Ним, чтобы никто не мог помешать их разговору. По асфальту с шумом и плеском побежали водяные потоки, но вода все прибывала и прибывала. Гром, похожий на рык сотен диких животных, впряженных в карету повелителя стихии, заставил девушку содрогнуться. Через полминуты небо взрезала ослепительная молния. Лине показалось, что она одновременно оглохла и ослепла. Девушка стояла в самом сердце ливня, ничего не видя и не слыша вокруг себя. Облокотившись на перила балкона, она, не мигая, смотрела на темный, беззащитный перед разыгравшейся бурей ствол рябины.

Но как ни старалась Лина не пропустить Его появления, она его пропустила. Дождь мягко засеребрился на полях его шляпы, алмазной россыпью заблестел на плечах и чудесным сиянием пробежал по складкам длинного серого плаща. Девушка ахнула, замерла, растерявшись на мгновение, потом еле слышно прошептала:

– Ты пришел!.. Здравствуй!

Он молча снял шляпу и с достоинством поклонился ей.

– Я ждала тебя...

– Я знаю, – ответил он шелестом воды по еще не до конца распустившимся листьям.

Они помолчали. Взглядом, полным обожания и восхищения, Лина смотрела на Него, стараясь до мелочей запомнить все: Его спокойное, самоуверенное, но еще совсем молодое лицо, худые, бледные щеки, темные, аккуратно уложенные волосы, упрямо сжатые губы, внимательные и немного грустные глаза, в которые можно было бы смотреться, как в зеркало, если бы не ливень и не перила балкона, каждый раз встающие между ними непреодолимой преградой.

– Я так соскучилась по тебе, – прошептала Лина. – Зима казалась мне такой долгой и холодной без тебя!

– Мне нравится, что ты ждешь меня.

– И мне очень приятно, что ты приходишь только ко мне одной, что больше никто не знает, что ты есть...

Он засмеялся. Небо ответило Ему громовым раскатом, а молния резкой вспышкой белого света выхватила из ночной темноты Его высокую фигуру. Тень от рябины в ужасе шарахнулась к стене дома и исчезла вместе с молнией, но Он не отбрасывал тени. Он сам мог быть тенью, и любая тень могла быть Им самим. Дождь не мочил ни Его волос, ни Его плаща, потому что они были с ним одним целым.

– Когда ты снова придешь ко мне? – спросила Лина, чувствуя, что ливень стихает, и Ему пора уходить.

– Скоро, теперь уже очень скоро.

– Думаешь ли ты обо мне так же часто, как я о тебе?! – девушка боялась не успеть спросить у Него что-то очень и очень важное.

– Я постоянно думаю о тебе.

– Ты знаешь, что я тебя люблю?

– Да. Я тебя тоже очень люблю. До свидания.

– До скорого свидания! – крикнула Лина.

Он улыбнулся ей, как прежде, как улыбался всегда, когда уходил, и ничто в мире, да и во всей Вселенной, не могло остановить Его. Он, не сводя глаз с замершей на балконе Лины, коротко махнул рукой, приказывая ливню затихнуть, и через мгновение стало так тихо, что девушка услышала стук собственного сердца. В наступившей тишине Он надел свою шляпу, и через мгновение дождь опять застучал по крышам домов, по стволам и листьям деревьев, по фонарным столбам, по асфальту и лужам, выбивая в воде глубокие воронки. Возле рябины же никого не было: Он ушел. Запахло свежестью и молодой листвой. Лина улыбнулась и прошептала:

– До скорой встречи... До свидания!..

По щекам текла вода, а может это были слезы – не имело значения. Главным было то, что Он скоро придет опять. Когда наступит ночь, когда будет сильная, достаточно сильная гроза с громом и молниями – она снова выбежит босиком на балкон и непременно увидит Его. Она что-то спросит у Него, Он ответит, а потом, уходя, как всегда улыбнется ей, и она снова станет терпеливо ждать новой встречи.

Так будет всегда, и так должно быть: вечный круговорот, смысл которого понятен только Ему, одному Ему.