Ощущение нереальности

 
1  

 

Я и Макс, не спеша, шли по улице и что-то обсуждали. Мы собирались поехать в Москву и купить ему какие-то шмотки. Неизвестно, почему мы решили до станции пройтись пешком, хотя почти всегда едем на автобусе. У меня в голове все было как-то туманно и постоянно появлялось чувство нереальности всего происходящего.

На улице стояла теплая летняя погода. Полдень, и солнце пекло в самую макушку. Вот мы проходим больницу, затем – сквер имени Пушкина (может, это место называется по-другому, но сейчас это неважно), серое здание горисполкома (оно-то уж точно называется по-другому, но все знают его под этим названием). Вот остановка, площадь Ленина. Вдалеке появляются знакомые люди, постепенно приближаются, жмут руку – несколько взаимных приветствий – и неминуемо удаляются. Все, вроде, было как всегда, но чувство нереальности с каждой минутой усиливалось. Я начинаю волноваться, смотрю на Макса, но он ничего не замечает и продолжает с беззаботным видом о чем-то мне рассказывать. Я немного успокаиваюсь и продолжаю вместе с ним путь до станции. Еще, примерно, полпути.

Площадь Ленина позади, а слева расположилось длинное здание Дома Книги. Но вот и оно осталось за спиной, а прямо по курсу уже виднеется табачная палатка.

– Пойдем, сигарет купим, – говорит Макс, и мы направляемся в ларек.

Пачка «Pall Mall» уже в кармане, и мы продолжаем путь к станции. Но не успели мы отойти и пяти метров от палатки, как слева от дороги заметили лысого скинхеда (скина, фашиста, наци, неофашиста, нациста, фа, просто лысого – это кому как нравится, потому что дела это не меняет). Самое неприятное в этой ситуации было то, что он смотрел прямо на нас, ехидно ухмылялся и показывал ФАК, а кто знаком с этими молодчиками не понаслышке, знает, что столь уверенно они ведут себя только в тех случаях, когда они в большом составе и задумали что-то плохое для общества. А ведь нас только двое. Да еще к тому же у Макса – деньги на шмотки. Стало ясно, что нас собираются кидать.

– Видал? – спросил я.

Макс, изобразив недовольную физиономию, не ответил, а только молча кивнул.

– А может, не за нами? – во мне вспыхнуло некое подобие надежды.

Мы одновременно незаметно скосили глаза чуть назад. Из подворотни выходил и направлялся к нам целый моб, напоминающий черную лысую массу.

– Бля! – одновременно вырвалось у нас.

По-прежнему в голове у меня присутствовала какая-то дымка, но чувство нереальности сменилось на самую что ни на есть настоящую уверенность в происходящем.

– Что будем делать? – спросил меня Макс, причем недовольная гримаса не сходила с его лица.

– Не знаю, – ответил я. А что еще, собственно, я мог ответить?

Все исчезло.

 

 

Я был возле кафе недалеко от церкви, рядом стоял здоровый скин и с ухмылкой смотрел на меня. По-моему, только что мы с ним о чем-то говорили, но я ничего не понимал, потому что в глазах почти все застилал туман, и усиливалось чувство нереальности происходящего. «Что же происходит? Что это?» – думал я. Все было как-то не по-настоящему, но в то же время очень страшно. «А где же Макс?» – всплыло у меня в голове, и опять все исчезло.

 

 

В этот раз я очнулся на том же месте, но скина уже не было. Вокруг все так же ходили люди, каждый куда-то торопился, не обращая на меня никакого внимания. Меня всего трясло от страха, но я так и не понимал, что же все-таки происходит.

Я оглянулся, чтобы увидеть хотя бы одного знакомого человека, и вдалеке увидел идущего ко мне расстроенного и задумчивого Макса. Быстро подбежав к нему, я сразу все понял и спросил:

– Товарнули?

– Да, – грустно проговорил он и опустился на рядом стоявшую лавочку.

Я присел рядом с ним. Ничего не видящие стеклянные глаза Макса были устремлены куда-то вдаль.

– Сколько денег-то было? – спокойно спросил я.

– Нормально денег было, – также спокойно ответил он, не отводя своего взгляда от чего-то очень далекого. – Сто грина было.

– Да, действительно нормально…

– Мне хуй теперь еще когда дадут, так и буду в старом ходить.

– А ты скажи, что так и так, мол – товарнули.

– Да родакам по хую. Ничего не поймут.

– Да, хуево.

– Скины – мудаки.

– Точно.

Опять все пропало.

 

 

2

 

Мы с Максом собирались в Москву купить ему кое-какой одежды и по этому поводу направлялись на станцию, но вместо автобуса почему-то решили пройтись пешком. Позади уже были больница, Пушкин, горисполком, площадь Ленина и Дом Книги. Впереди показался табачный ларек. Вокруг все было великолепно: прямо над нами висело жаркое летнее солнце, куда-то направлялись люди и ехали машины, единственное – раздражал какой-то туман в моей голове, и было неприятное ощущение нереальности на душе.

В табачной палатке Макс купил «Pall Mall», достал две сигареты: одну закурил сам, а другую отдал мне.

– Пошли поссать сходим? – предложил он и кивнул головой в сторону арки, ведущей в глухой двор, в котором почти никто не жил.

– Можно, – согласился я и пошел следом.

Но только мы зашли во двор, как из той же арки, откуда только что вышли мы, появилась целая куча скинов и приблизилась к нам.

– Здорово, пацаны. Вы попали, – сухим голосом наркомана, который ни с чем не спутаешь, проговорил самый здоровый из них, и на его лице появилась злая улыбка.

Мы с Максом переглянулись. В его глазах я прочитал, что он чувствует то же, что и я, а самого меня затрясло от страха, и в голове всплыла мысль о том, как обидно попасть на целую кучу скинов, да еще и наркоманов. Вот так действительно «попали»!

«Пропали максовы денежки! Да какие там деньги! Хорошо бы еще более или менее живыми уйти», – подумал я и посмотрел кругом: нет ли кого знакомого? Но скины встали вокруг нас, загораживая обзор. Да и со стороны, наверное, нас никто не мог видеть за их спинами, поэтому рассчитывать было не на что.

– Деньги есть? – спросил тот же, самый здоровый, своим наркоманским голосом.

Я, так же, как и Макс, стал лазить по карманам и вытащил десятку и какую-то мелочь. Он достал примерно столько же. Все это мы отдали скину.

– Это все? – строго спросил он. – А то если мы еще что-то найдем, то вам пизда!

И с этими словами он вытащил из-за пазухи баян, в котором было кубов пять какой-то жидкости, взял Макса за шиворот, а руку со шприцом отвел, готовый вонзить эту дурь ему прямо в плечо.

Боковым зрением я увидел, как Макс с расстроенно-испуганным видом полез в задний карман джинсов, где лежали сто американских долларов на кое-какую одежду.

В следующий момент все исчезло.

 

 

Я шел по площади Ленина. Рядом шагал Макс, на его лице была грустная гримаса.

– Суки! Их убить мало,– со злостью сказал он.

– Да. Наркоманов вообще отстреливать надо, тем более – скинов.

– Без денег, да еще и без одежды – вот заебись! Что мне теперь родкам-то говорить?

– Ну, так и скажи, как было. Наркоманы – уроды… На деньги кинули. Может быть, поймут.

И тут мы увидели идущего навстречу Леху. Настроение у нас немного приподнялось. Это и понятно, ведь всем, кто его знает, известно, что Леха – настоящий рыцарь современного мира, лучший парень улицы, защитник обиженных, проповедник честности и просто замечательный человек. А если прибавить ко всему сказанному несколько лет, проведенных Лехой в качалке, а, следовательно, килограммы мышц, то становится понятно, почему мы с Максом обрадовались.

– Здорово, – поприветствовал он нас, и мы обменялись крепкими рукопожатиями.

– Здорово, Лех, – одновременно ответили мы.

– Как дела?

– Хуево, – резко ответил Макс.

– А что так?

– Да нас десять минут назад товрнули на сто баксов у табачной палатки.

– Да ладно! Кто?

– Скины. Да еще и наркоманы, прикинь. Дурь какую-то из кармана достал и сказал, что если не отдадим деньги, то в нас вколет. А стремно: дури-то – кубов пять. Тут или сразу передоз, или торчком по-любому станешь.

– А сколько их было?

– Не знаю. Рыл десять, – неуверенно проговорил я, первый раз вступив в разговор (до этого все рассказывал Макс).

– Пойдем, посмотрим, может они еще там? – сказал Леха и быстрым шагом отправился в сторону табачной палатки. Мы засеменили за ним.

– Лех! Да что мы можем с ними сделать? Нас всего трое.

– Ну и что. Если они сейчас все еще там, то я самому здоровому сразу без разговоров хорошенечко пропишу, а потом попрошу деньги отдать. А наркоманы – они все сыкло. Сразу все вернут.

– Ну, если ты так уверен… – как-то неуверенно проговорил Макс, и опять все исчезло.

 

 

Я опять вышел из какого-то нежилого двора и увидел стоящего на противоположенной стороне улицы Макса. Снова вокруг меня витал туман, я ничего не понимал и поэтому сразу отправился к Максу. Вид у него был полностью отрешенный от всего, а на глазах наворачивались слезы.

– Макс, что случилось?

Он опять не ответил, а только махнул в сторону табачной палатки головой. Я обернулся и сразу увидел машину скорой помощи, несколько врачей и кучу зевак, окруживших какого-то лежащего на дороге человека. Подойдя поближе, я увидел лицо этого человека – это был Леха. Еще через мгновение я понял, что с ним произошло, потому что заметил тот самый шприц с наркотиками, торчащий из его груди. Вокруг без умолку говорили люди:

– Вот уродцы! Только посмотрите, что с человеком сделали…

– Куда милиция только смотрит?..

– Ужас…

Я больше не мог на это смотреть, поэтому закрыл глаза и сразу провалился в пустоту…

 

 

3

 

Я проснулся в холодном поту и пару минут не мог ничего понять, но потом полностью пришел в себя и догадался, что это был всего лишь сон. За зарешеченным окном моей квартиры на первом этаже четырехэтажного дома раздавались какие-то звуки. Сначала я не обращал на них никакого внимания и просто лежал в кровати и думал о своем странном сне. Но через какое-то время в окне начали мелькать какие-то тени и стали доноситься обрывки фраз. Я прислушался:

– Давай, вешай скорее…

– Да не так… В шахматном порядке лучше…

– Провода правильно соедини… Красный с красным, зеленый с зеленым…

– Сейчас как рванет…

Тут по подоконнику что-то зашкрябало, и раздался отчетливый крик:

– Да держите же меня, а то я сейчас упаду!

Я в одно мгновение вскочил, схватил телефон и выскочил в трусах в соседнюю комнату, где жила моя бабка. Приоткрыл дверь и одним глазком стал наблюдать за теми, кто хотел залезть или что-то сделать через мое окно.

Тут проснулась бабка и, подойдя ко мне, спросила:

– Дим, ты что?

– Там к нам через окно лезут, – я почти паниковал. – Все, я звоню в милицию!

На трубке у меня в руках уже набиралось «02». Но бабка выхватила телефон, отключила его и сказала:

– Да тебе, наверное, сон дурной приснился. Пошли, посмотрим, там никого нет.

Мы подошли к окну и взглянули в него. Действительно, уже никого не было, но, пристально всмотревшись, я обнаружил, что в пятидесяти метрах от нашего дома, где была веранда, светятся штук пять красных угольков.

– Вон они курят! Я их просто спугнул! Они сейчас покурят и снова пролезть попытаются. Давай, быстро все форточки закрывай!

Я уже по-настоящему паниковал, бегал по всем комнатам и везде намертво закрывал форточки. Потом внезапно мне в голову пришла мысль, что они могут и через дверь попытаться проникнуть. Я на цыпочках подошел к двери и прислушался. Взглянуть в глазок было очень страшно. За дверью раздавалось «вжик-вжик», «вжик-вжик». Тут-то мне стало понятно. Кто-то пытался перепилить штыри, на которых крепилась дверная коробка, а затем, подогнав к подъезду грузовик, с помощью троса, закрепив за дверную ручку, вырвать нашу металлическую дверь и попасть внутрь.

Стало настолько страшно, что я подбежал к бабке и сказал:

– Ба, там нашу дверь пилят. Сейчас ее вырвут вместе с коробкой. Иди в глазок посмотри.

– Опять тебе что-то кажется. Ну кто тебе в пять утра будет дверь-то «пилить»?

– Ну, вот, иди, посмотри.

Бабка подошла спокойно к двери и взглянула в глазок. Через мгновение отошла и сказала:

– Говорила тебе – нет там никого. Все, иди спать! Я спать хочу.

Она отправилась спать, а я все-таки решился и взглянул в глазок. Там действительно была пустая лестничная клетка. Я присел на корточки и снова прислушался – звук не утихал. Все также монотонно кто-то пилил: «вжик-вжик», «вжик», «вжик». Просидев и прослушав у двери около часа, я вдруг почувствовал полное безразличие ко всему, хотелось спать, а в теле была какая-то слабость. Зайдя в свою комнату, я взглянул в окно в сторону веранды и увидел, как оттуда выходят человек десять скинов и направляются прямо к моему окну. Но мне было все это безразлично, я отошел от окна, лег в постель и был уверен в том, что завтра, когда я проснусь, все будет в полном порядке, потому что прекратится действие наркотиков.