HTM
Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 г.

Игорь Кецельман

Невзошедшее солнце

Обсудить

Сборник миниатюр

Опубликовано редактором: Игорь Якушко, 22.04.2009
Иллюстрация. Автор: sem-in. Название: "Фонари". Источник: http://www.photosight.ru/photos/3077310/

 

 

 

1

 

 Белая стена и окно в полстены. А за окном сломя голову бежит поле. Вот такой у меня дом. А домашние у меня странные. В доме сидят – стены да окна – а в пальто все и шапках, со мной не говорят, а посмотришь – хмурятся да отворачиваются, будто чужие. В книги смотрят да в газеты. А ведь дома же мы! Вот стена, вот окно, а за окном поле бежит.

 

 

2

 

 Окна – глаза домов. Узкие, вытянутые, круглые от удивления, квадратные. Узкие, со зрачком посередине. Какие разные глаза у домов. В хмурый осенний день и когда дождь. И тучи сгустились вокруг домов, слетелись как стая воронья, висят, кружатся над домами. А дома испуганно глядят. А может, окна – это глаза людей, которые близко-близко подошли к домам и смотрят внутрь: а что там? Потом ушли, а глаза так и остались.

 

 

3

 

 Лампа за шторами как луна в ночном небе плывет. Квартирная луна плывет себе из квартиры в квартиру, да по всему дому, изредка показываясь в просветах-окнах – за шторами. Проплывает квартиру за квартирой, а как дом кончится – так и поплывет по небу луной.

 

 

4

 

 В метро лампы – узкая коробка через весь потолок. Пусть бы свет через нее свободно тек. Но нет, через равные промежутки перемычки стоят, обручи, чтобы не перетекал свет свободно от светильника к светильнику. А вот какие перемычки на людях стоят? Нет доступа друг к другу, нет и общения. Если бы свет одного человека свободно доходил до других… Но нет – хочешь света – добывай его сам, от других не получишь. И сам не отдашь, твой свет от зеркального обруча отразится, что на каждом человеке есть. Светят люди в даль, в пустоту, не на ближних своих.

 

 

5

 

 Сам человек никогда не выздоровеет, нужно, чтобы кто в глаза ему посмотрел, да слово ласковое сказал. И тогда хоть день темный, а свет на человека прольется, и на душе его легко-легко станет, словно воздушный шар да груз сбросили – в небо и взмыл. Да не низкое, темное, – в небо синее, просторное, с чисто белыми облаками пушистыми.

 

 

6

 

 У дерева ветки – как руки протянутые вслед кому-то, словно дерево удержать кого хочет. – Не уходи, – просит.

 Женщина руки простирает вслед милому, что навек ее покидает. Только руки, а вслед – и шагу не ступит. Застыла неподвижная, как то дерево у дороги.

 Дорога – ковер раскатали, да вдаль пустили, катится и катится себе, а дерево так и стоит неподвижное, безответное, только свои ветки все тянет вслед кому-то…

 

 

7

 

 Пламя дрожит как от озноба. – Огонь простудился, сейчас погаснет. Ночь зябкая, огню холодно, вот он и дрожит. Других грел, а самого кто согреет, если холодно? Мгла ночная, и никого вокруг.

 Дрожит, бьется в ознобе больное пламя, огонек полуугасший.

 

 

8

 

 Идешь по улице, а навстречу и мимо люди несутся. Каждый появляется на мгновение и исчезает. – По небу спичкой чиркнули, мелькнул огонек и погас. – Как метеоры падучие люди вокруг.

 

 

9

 

 Трубку телефонную на улице сжимаешь, будто горло чье… Или руку тебе протянутую.

 Специально висят. Утешение. – На, пожми, легче станет.

 Сжимают, аж костяшки побелели. – «Не один я, вот у меня друг есть». Трубка телефонная.

 

 

10

 

 И горело ясное и чистое в ночи пламя костра его. Так горело пламя, что жар его обжигал ближних, и те шажком-шажком пятились от него. Пятились – туда, где гнилушки горят холодным пламенем.

 

 

11

 

 Окна в вагонах метро – траурные портреты с черной каемкой – для каждого!

 

 

12

 

 Столбики железные стоят как солдаты, что во фрунт вытянулись, и руки по швам.

 А деревья, хоть и неподвижные, а никогда во фрунт не стоят – живые же. Хоть и на месте, а не замерли. Неподвижные, а в движении.

 У столбиков руки с телом слились, и живот подобрали, – так и стоят у меня во дворе вечные солдаты, едят глазами невидимое начальство.

 Стоят там, где раньше деревья росли.

 

 

13

 

 Дерево – растет, все выше становится, чтобы поближе стать к Солнцу. Стремится к нему изо всех сил, аж на цыпочки привстало, словно девушка к своему желанному тянется.

 Так и мы всю жизнь тянемся, стремимся к мечте своей.

 А до мечты как дереву до Солнца.

 

 

14

 

 Лоскутья кожи на спинках сидений. – Это парни сдирали ее своими когтями.

 

 

15

 

 Одуванчик смотрится в небо-зеркало, и видит свое отражение – солнце. Так много цветков одуванчиков, а отражение на всех одно.

 

 

16

 

 Небо – это стекло от часов голубое, краями к земле приставленное.

 

 

17

 

 А еще разлохматившаяся девушка, из речки вышла и головой встряхнула. – Вот что такое зеленая листва. У березок. – Вышла из воды, голову наклонила, а волосы пушистые-пушистые.

 

 

18

 

 Небо – малинник. Густые заросли малины (весной, без листьев), где красноватые прутья сливаются в закатное небо.

 Просто там вдали растет малинник. Это и есть небо.

 

 

19

 

 Народы – разводят, и как вагоны на рельсах по разным путям пускают. И нет, чтобы вместе по одному пути им ехать, – только по разным дозволяют; или пускают навстречу друг другу – в лоб.

 

 

20

 

 Воротник – зверек вокруг шеи обернувшийся. Словно рука недосжатая вокруг шеи хозяйки. Дама шубу распахивает, ворот раздвигает, – ох и душно! Душит он ее, зверек убитый, да недодушит никак.

 

 

21

 

 Каменные дома, стоя, прощаются с солнцем. Долго смотрят ему вслед, высокие, прямые. И глаз не прикрывают. Давно уже закатилось солнце, не видно его, а дома все стоят, не уходят.

 

 

22

 

 Снег – это съежившаяся от холода вода. Собралась вместе, чтобы теплее было. Словно котенок с белой шерсткой в клубок свернулся. Теплее так.

 

 

23

 

 Солнце приручили и повесили на шнурке, сделали комнатным солнышком.

 Человека в четыре стены замкнули, и сказали – дом это твой – квартира. Потолок – небо твое. Солнце – лампочка. А что над головой кто-то топает, так это не домовой, а сосед твой. Калиточки нет – плита бетонная, потому и не видно.

 Не солнце – а лампочка.

 Не мир светлый – а квартира.

 

 

24

 

 Развилка дерева – не вилка, а двоеперстие. Высоко поднятое. Береза-староверка.

 

 

25

 

 Деревья ладошки-листья вперед выставили – у солнца милостыню просят.

 

 

26

 

 Не часы, а браслет от наручников – оковы железные – на каждом из нас. И тюремщиков не надо – сами на себя каждый день их одеваем и защелкиваем. А на ночь снимаем, на ночь двери квартир – двери тюремные – накрепко запираются, наглухо захлопываются.

 Не от воров спасаемся – это мы себя запираем.

 

 

27

 

 Лампочка – головка лысая, как у маленького ребенка рожденного. И глазки еще не открыл.

 

 

28

 

 Шуба старая, мех вытертый, будто белым песком посыпан, – или в лунном свете всегда, даже когда день светлый и небо синее. Чтобы ни случилось – на нее светит луна. Ни на кого больше – только на шубу старую, обтрепанную.

 

 

29

 

 Деревья все бегут и бегут куда-то. Все им на месте не стоится. Суматошные.

 Только не видим тот бег. А бегут! А потому что они бегут друг другом, деревьями, – каждое дерево есть продолжение другого. Дереву, чтобы шаг ступить, нужно отдать от себя семечко пророщенное. Дерево шагает семенами. Казалось, на месте стоит, а через год на шаг передвинулось, взросло росточком тоненьким.

 И люди, тоже, каждый продолжение другого. И рождение ребенка, тоже, наверно, шаг. Только вот куда идет дорога, по которой шагаем, никому не ведомо. Да и есть ли она вообще дорога? Может, на месте кружим, без цели, без толку?

 А дети рождаются – люди идут, шагают, как те деревья, как все на земле. – Потому что интересней идти, чем на месте стоять.

 

 

30

 

 Закат в вагоне метро, лампочка тусклая – солнце еле светит, потому и стена – небо зеленоватого цвета – солнце заходит.

 Солнце заходит – прямо в вагоне метро, а чуть дальше, за окном, уже ночь, темень кромешная – там солнце зашло.

 

 

31

 

 У неба – синие глаза и белые волосы пушистые, непричесанные.

 

 

32

 

 Черное к черному не пристанет. Оно к белому, чистому льнет, нравится оно ему, подружиться хочет. – На белый снег садятся кусочки сажи. А в лицо летит ком грязи.

 

 

33

 

 Стригут всех под одну гребенку, что волосы, что мысли. Подравнивают – кого спереди, кого сбоку. Блестят приглаженные волосы, к голове прижатые, и ни одной волосиночки наособинку, по отдельности, ни одного волоска непослушного – все лежат придавленные. И блестят – не волосы, а рыбья чешуя.

 

 

34

 

 Кучка домиков под небом низким. А в небе облака темные клубятся, набухают, словно злость их распирает. Вот-вот извергнут сотни молний синих, изломанных, на домики малые.

 Перед грозой молчание глубокое, притихло все. И в огромном пространстве только те домики и стоят, друг к другу испуганно прижавшись. Рядом никого – одна равнина пустая, жесткой и низкой травой поросшая.

 Сжались дома испуганно – головы в плечи втянули – пониже бы стать, с землей слиться совсем. Друг к другу приткнулись, друг у друга защиты ищут. Больше не у кого. Одни стоят домики под темным небом, злостью набухающим.

 Крылечки у домиков низкие, заборов нет. Прижмутся друг к другу, глаза закроют, и нет темного неба, что как коршун-стервятник над ними повисло, когти-молнии вытянув.

 Еврейское местечко перед войной.

 

 

35

 

 Волосы у людей промежуточных тонов, а вот таких, чтобы только черные или светлые – очень мало. Каштановые, русые, шатеновые. Черных иссиня или совсем светлых почти нет – как и людей: только злых или только добрых – все больше какие-то промежуточные.

 

 

36

 

 Музыкант, в переходе, у стены плиточной, кладет шапку – плати. Перед тем как петь. А иначе не станут слушать. – Бесплатное – бесполезное. А платить – значит удовольствие.

 

 

37

 

 Роза – это изящная головка королевы. Только уж очень она тоненькая, королева, – стебелек зеленый. Потому и тоненькая, что – Королева.

 

 

38

 

 Облака – это горы, что проплывают над нами, выщербленные ветром. Высоко – потому что горы. Плывут, на месте не стоят. Облака – это бродячие горы.

 Не сидится им на месте. Нигде не прописаны. Вот и гоняет их ветер с места на место.

 А тучи – это бомжи со щетиной, облака со стажем. Побродят вот так бесприютно – станут хмурыми, злыми и обрастут щетиной.

 

 

39

 

 Тень – это наш конвоир. Навсегда приставленный.

 

 

40

 

 Жгут его изнутри раскаленные угли, от боли сам себя не помнит, а в него, знай, подкидывают уголь – все больней и больней делают, и тогда паровоз взвоет дико гудком, и побежит куда глаза глядят, не ведая, что и дорогу ему подготовили – рельсы железные. По ним и побежит, думая от боли избавиться, а его изнутри прижигают и прижигают угольком – не коняга, не сдохнет. Несется по рельсам, обезумевший от боли паровоз, а к нему уже вагоны прицеплены. Люди едут.

 

 

41

 

 Глаза, как рот приоткрытый, на тебе захлопнуться готовы.

 

 

42

 

 Бабочки разноцветные – окна ночных домов. Распяленный гербарий висит ночью на улицах. Бабочка, проткнутая иголкой, – вот что такое окно квартиры.

 

 

43

 

 Змеиные головы фонарей нагнулись над улицей. Над тобой змеи с плоскими головами. Ядом изливаются – светом желто-красным.

 

 

44

 

 Человек смотрит на другого человека и видит свое отражение, только не совсем похожее оно. Словно в кривое зеркало смотришься.

 Каждый человек для другого – зеркало кривое.

 

 

45

 

 Окно – стенка аквариума, вставленного в дом.

 

 

46

 

 Снег – это маска земли, что скалится безжизненной улыбкой. Раз в году, зимой, надевает земля эту маску для какого-то маскарада неведомого. И до самой весны не снимает.

 

 

47

 

 Фонари – тьму разгоняют, что как туча мошкары вьется вокруг них. Сомкнуться не дают, словно руками ее раздвигают – тьму ночную.

 

 

48

 

 Колокол – опрокинутая чашечка цветка, било – это пестик. А семена его – звуки.

 

 

49

 

 Электричка в Москву и обратно, изо дня в день, из года в год. За окном словно кто кинопленку прокручивает, вперед да назад. Дома, столбы, деревья – неизменные. Изо дня в день, из года в год. А если что и меняется – так это пленка от времени стареет.

 

 

50

 

 Трава – это шерсть земли. Земля, как медведица, густой шерстью обросла, травой да деревьями.

 

 

51

 

 Темные верхушки сосен. А небо над ними светлеет. Там серые облака, но они негустые и в широких разводьях между ними бело. Все светлее и светлее становится, словно белый лед тает на реке. Вот на что похож белый свет.

 

 

52

 

 Беда – тонкая, прозрачная, идет по улице, спотыкаясь. Беда – ей всегда плохо. А пожалеть некому. Стороной обходят. Как люди друг друга. Каждый человек для другого – Беда.

 

 

53

 

 Вот где холодный свет – в окнах этих, что желтым огнем полыхают. Не свет костра, что в холодной ночи согреет – окно квартиры светится.

 

 

54

 

 По вокзалу шла девушка, помахивая белой сумкой на длинном ремешке – не все же так ее носить, захотела помахала, захотела на плечо повесила. А сумка вперед отлетит и назад вернется, как собачка привязанная.

 Люди косятся – «Размахалась! А заденешь кого?» – «Так она не кусается, она у меня не злая». – «Кто не злая? Сумка что ли? Разыгралась… Все им игрушечки. Перестань махать! Людей заденешь». – «Так пусто же – нет никого, и вас нет, я – одна!» – «Как одна?!»

 А девушка не слушала, шла себе по мокрому асфальту вокзала, ни на кого не глядя, чуть задержалась у расписания, и пошла дальше, беззаботно помахивая рукой. И сумка, как послушная собака, летела за своей хозяйкой, то вперед, то назад забегая.

 

 

55

 

 Крышки на фонарях как шлемы солдат. Стоят вдоль улиц ландскнехты высокие. Так и идем меж двух рядов солдат-фонарей. А они нас сверху хлещут лучами-шпицрутенами.

 

 

56

 

 Волшебник в красной мантии распахнутой – вот что такое огонь. В полный рост стоит, попирая ветки наваленные. Чем больше их, тем выше становится. И все-все в черный пепел обращает.

 Стоит, полы плаща красного раскрыв, словно все поглотить хочет, весь мир в себя вобрать.

 Все Огня боятся, стороной обходят, только человек рядышком примостился, да, знай себе, ветки ему подкладывает. Живые еще. Подбросит и ладони поближе подставляет – «Погреться, значит».

 

 

57

 

 Освещенные окна – это картинки в ночь выставленные. Ночная картинная галерея – окна домов.

 Погасили свет и потухла картина, растаяла в воздухе. Краски выцвели.

 

 

58

 

 Речь взрослых привязана к предметам неизменного, устоявшегося быта. В ней нет раскрытия мира, ожидания, как у молодых.

 Их ожидание – как закатное небо зимой темно-красное. Над белым снежным полем.

 Быстро тускнеющий день в красном мареве. И это марево обещает надежду – после, на предстоящее.

 День умирает, свет кончается.

 Но – надежда.

 И кажется – что-то очень хорошее ждет впереди.

 

 

59

 

 Окно голубое как экран телевизора. А может, это кусочек неба проглядывает? Загляни в окно чужой квартиры. Там и ночью видно голубое небо.

 А из другого окна льется желтый свет. Загляни туда и увидишь солнце.

 На улице ночь, а у них еще день не кончился. И солнце не зашло.

 

 Что за волшебник прячет небо за своим окном? Ночью.

 А в метро Октябрьское небо спрятали за железными воротами.

 

 

60

 

 Звезды, точечки голубенькие, они далеко; они словно искорки от фейерверка, замершего в небе. Звездное небо – это небо, усыпанное искорками от фейерверка. Замерли искорки и удивленно смотрят вниз. Засмотрелись на что-то.

 

 

61

 

 Как пушистые волосы девушки ореолом вокруг головы – дальний свет фонаря.

 Круг света вокруг фонаря действительно как ореол. Фонари – святые? Свет людям дают. Тьму разгоняют. Самые настоящие святые, подвижники. И стоят они на каждом углу – прибиты к высокому столбу, как к кресту.

 А кто-то сказал: из-за вас я звезд не вижу. Светлее стало, а звезды ушли. Бывало, погаснет дневной свет и на небе появятся, проступят голубые светлячки-звезды. Далеко-далеко было видно.

 А когда фонари, небо темное, как экран потухший. В небе света не стало. Весь он теперь – от фонарей; людям под ноги льется, дорогу освещает, чтобы домой шли без задержки. И попусту на звезды не глазели.

 Ночью – фонари, а днем звезды заслоняет один большой фонарь – Солнце.

 

 

62

 

 Чтобы плодоносить завязям надо вверх, к солнцу приподняться, чуть-чуть. Деревья возносят их, вздымают руки-ветви, словно младенца бережно в ладонях держат. И показывают всем – вот он.

 

 

63

 

 Ночь – это женщина в черном плаще, которым всю землю накрывает, весь свет им заслоняет. Темно становится, лишь сквозь дырки в плаще звезды видны. Дырявый у женщины плащ, поистерся от времени.

 Но вот светлеть начинает – это ее плащ, как одеяло со спящего, потихоньку с нас соскальзывает, и наконец совсем сползает. Светло стало.

 Ушла женщина-ночь, со своим плащом черным, сквозь который сверкают прорехи-звезды.

 

 

64

 

 Столбики руки-перекладины вперед протянули, друг о друга опираются. Потому и стоят, потому и держатся. Людям бы так…

 А ты посмотри: столбики потому друг на друга опираются – что близко они, рядом стоят. Люди – далеко. Сколько руку не тяни – не дотянешься.

 Стоят столбики, в землю врытые, друг на друга опираются, каждый другого поддерживает. Людей никто близ друг друга не ставит – вот они и бродят поодиночке. Всяк сам за себя.

 

 

65

 

 Сводчатый потолок в переходе метро – полукругом, как небо, а из-за горизонта, края свода, пробивается свет (светильники там), как свет невзошедшего солнца. Утро в метро наступает и никак не наступит. Будто солнце восходит, и из-за края неба уже виден его свет. А само все никак не появляется.

 Так и идут люди каждый день, освещенные невзошедшим солнцем.

 

 

66

 

 Как росток землю прорывает, так и солнце прорывает небо. Каждый день.

 И о солнце и о растениях даже говорят одинаково. – «Взошли хлеба». – «Солнышко взошло!» Взошло – значит выросло.

 Солнце каждый день на небе вырастает.

 

 

67

 

 Летом земля загорелая. Тепло, солнце яркое, вот она и загорела.

 А зимой она беленькая. Хорошенькая.

 А на небе румянец выступил – от мороза да ветра студеного.

 

 

68

 

 Дети на улице. Взрослые – дома. В помещении, на работе.

Без света, без воздуха. Целый день. Так положено.

 Стоило жить, чтобы света белого не видеть?

 Дети на улице, ты – в помещении.

 

 

69

 

 Небо – нежно-розовое. Как сакура.

 Цветущее дерево, листва полнеба заняла. Розовые лепестки ветки закрывают. Поэтому их и не видно.

 Расцветает в морозные дни.

 

 

70

 

 Все деревья в белых лепестках. Расцвели в декабрьские морозы. А чуть потеплеет, весь цвет стечет вниз. Или сдуется ветром на землю. И плодов не останется. Таково декабрьское цветение.

 

 

71

 

 Зима – это кошка. Пушистая, белая, расстелилась по всей земле, а кусочки шерсти и на деревьях оставила, пока там лазила.

 

 

72

 

 Гаражи сбились кучкой, приткнулись друг к другу, как стайка воробьев. Если б их хозяева так же… Но нет, сердце гаража – машина – каждая поодиночке стоит.

 Сердце, а не стучит. В каждом гараже спрятано мертвое сердце человека – его машина. Как Кощей прятал свое сердце в сундуке, так и люди прячут свои сердца в гараже.

 Не человек с человеком рядышком, а сундуки, ларцы с мертвыми сердцами бок о бок стоят.

 

 

73

 

 Молния в мучительном изгибе, судороге. Ударяя, бьет о землю. Как любовь-страсть – порыв молнии к земле. Ничем не остановишь. Любое препятствие сметет. Лишь стремление – дотянуться до любимого, слиться с ним.

 

 

74

 

 Темные провалы окон – рты с выбитыми зубами.

 

 

75

 

 Не дом многоэтажный, а столб фонарный. Не квартиры, а фонари. Просто на одном столбе подвешены. И каждый вечер свет зажигают. Как и положено фонарям.

 Не квартира у тебя, а фонарь. В нем ты и живешь – фонарный человечек.

 

 

76

 

 Ночь снимет черную сорочку и откроет белое тело – день.

 

 

77

 

 Облака – это пух одуванчиков, что ветром сбивается в кучи-облака и поднимается высоко в небо. Лето ушло, осень уже, а одуванчики все летают по небу.

 А темные тучи – это промокший пух одуванчиков, вобравший в себя влагу, дождь серый.

 

 

78

 

 У берез белые лица спрятаны за волосами – зеленой листвой.

 

 

79

 

 Снег – это побелевшее лицо земли.

 Побелела земля от холода.

 

 

80

 

 Звезда похожа на ежа с крохотными иголками. Множество крохотных ежиков висят в небе. Руки-иголочки друг к другу тянут. Тянут, а ближе не становятся.

 Как взгляды людей друг на друга – только взглянем и мимо проходим. Ближе – нельзя.

 Люди – как звезды одинокие в небе ночном.

 

 

81

 

 Крохотный камешек на пальцах женщины. Как капелька воды. Выдавлена из перстня. Появилась и смотрит удивленно, как ребенок.

 

 

82

 

 Труба – это длинная сигаретина в губах земли.

 

 

83

 

 Звезды – это пчелы, разбросанные по небу. Дотронься – ужалит.

 А звездная туманность – пчелиный рой.

 Солнце – это улей, куда звезды днем слетаются.

 

 

84

 

 Столбы с проводами, как рабы связанные. Идут цепочкой.

 По всем дорогам бредут вереницы столбов, неведомо куда угоняемых.

 

 

85

 

 Лед на окне, стекло заледенело – это мороз в комнату лапку просунул, а назад выдернуть не может. Вот она и осталась.

 

 

86

 

 Балконы – подбородки домов.

 

 

87

 

 Облако закрыло луну, словно кошка ее лапой накрыла. Черной.

 

 

88

 

 Ветки елей – это ресницы. Длинные-длинные. А когда снег с ветвей падает – это они его смаргивают.

 

 

89

 

 Одинокое окно ночью – как желтый глаз немигающий. Вглядывается в ночь и не смаргивает.

 

 

90

 

Огоньки

 

 Повсюду – лишь гнилушек свет. Ничего настоящего.

 Да гнилушек свет, да обманный свет, но исчезни он – ведь совсем темно, ни намека, ни искорки. Черная ночь крыла ворона.

 А так надежда, ожидание. Среди холода болотного огонек вдали. Может, настоящее? Стынут руки на ветру – вдруг согреются? И идешь к нему, надеешься.

 Пусть обман, когда дойдешь, и холодный свет гнилушки. – Хоть на час, а верили.

 А погаси все обманные огоньки, раздави все трухлявые гнилушки – темень сплошная останется. И надежды никакой. Не на кого.

 Почему в мире не осталось настоящих огоньков?

 

 

 

 

267 читателей получили ссылку для скачивания номера журнала «Новая Литература» за 2024.02 на 19.03.2024, 09:27 мск.

 

Подписаться на журнал!
Литературно-художественный журнал "Новая Литература" - www.newlit.ru

Нас уже 30 тысяч. Присоединяйтесь!

 

Канал 'Новая Литература' на yandex.ru Канал 'Новая Литература' на telegram.org Канал 'Новая Литература 2' на telegram.org Клуб 'Новая Литература' на facebook.com Клуб 'Новая Литература' на livejournal.com Клуб 'Новая Литература' на my.mail.ru Клуб 'Новая Литература' на odnoklassniki.ru Клуб 'Новая Литература' на twitter.com Клуб 'Новая Литература' на vk.com Клуб 'Новая Литература 2' на vk.com
Миссия журнала – распространение русского языка через развитие художественной литературы.



Литературные конкурсы


15 000 ₽ за Грязный реализм



Биографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников:

Алиса Александровна Лобанова: «Мне хочется нести в этот мир только добро»

Только для статусных персон




Отзывы о журнале «Новая Литература»:

08.03.2024
С нарастающим интересом я ознакомился с номерами журнала НЛ за январь и за февраль 2024 г. О журнале НЛ у меня сложилось исключительно благоприятное впечатление – редакторский коллектив явно талантлив.
Евгений Петрович Парамонов

06.03.2024
Журнал Ваш вызывает искреннее уважение. Оригинальный, стильный, со вкусом оформленный, имеюший своё лицо. От души желаю Вам удачи, процветания, новых успехов!
Владимир Спектор

22.02.2024
С удовольствием просмотрел январский журнал. Очень понравились графические работы.
Александр Краснопольский



Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 года

 


Поддержите журнал «Новая Литература»!
Copyright © 2001—2024 журнал «Новая Литература», newlit@newlit.ru
18+. Свидетельство о регистрации СМИ: Эл №ФС77-82520 от 30.12.2021
Телефон, whatsapp, telegram: +7 960 732 0000 (с 8.00 до 18.00 мск.)
Вакансии | Отзывы | Опубликовать

Посев риса дронами. Оптовая торговля распространение семян риса. . Что такое приватизация жилого помещения.
Поддержите «Новую Литературу»!