Стихи и проза Густаво Адольфо Беккера

 

Купить в журнале за декабрь 2015 (doc, pdf):

 

Перевод с испанского, вступление и заключение Дины Мухамедзяновой

 

На чтение потребуется полчаса | Цитата | Скачать в полном объёме: doc, fb2, rtf, txt, pdf

 

 

 

Памяти Густаво Адольфо Беккера (1836–1870)

 

 

 

Родина изменчивой Кармен и хитроумного Фигаро – таинственная Севилья... Ещё будучи студенткой, я мечтала попасть сюда с тех самых пор, когда приняла участие в конкурсе поэтического перевода. Лет с двенадцати, когда я впервые услышала песни Хулио Иглесиаса, моей «главной страстью» был испанский язык. Я занималась с учителем из Боливии, ходила на курсы испанского языка и, наконец, поступила в Испанскую Школу при КГУ. Здесь у меня появилась уникальная возможность изучать испанскую литературу на языке оригинала.

Из всех жанров испанской литературы мне больше всего нравилась поэзия, моё знакомство с которой началась с «Маленького венского вальса» Федерико Гарсиа Лорки. Но, несмотря на популярность у русского читателя, его стихам не удалось покорить меня. Великолепные переводы Гилескула во многом превосходили оригинал и мешали восприятию самого Лорки. Даже сейчас я с лёгкостью смогу воспроизвести переведённые им строки:

 

Десять девушек едут Веной.

Плачет смерть на груди гуляки,

Есть там лес голубиных чучел

и заря в антикварном мраке.

 

или цветаевское

 

Начинается

Плач гитары.

Разбивается

Чаша утра.

 

– всё что угодно, но не стихи самого Федерико Гарсиа, да простят меня его многочисленные почитатели! Если мне когда-нибудь приходилось слышать фразу «испанский поэт», перед моим мысленным взором возникало совершенно другое лицо. Темноволосый юноша с портрета работы Валериано Беккера. Его имя Густаво Адольфо Беккер^[1].

Именно он был причиной моей внезапной поездки в Севилью, когда, покинув Гранаду, я решила отправиться туда, чтобы своими глазами увидеть памятник любимому поэту, и всё это в пятидесятиградусную жару. Испанский август не походил на своего российского тёзку и был не самым удачным временем для путешествий. Однако время обучения на курсах испанского языка неумолимо близилось к завершению, и я не могла позволить себе упустить эту возможность.

Узнав, что мой amigo por correspondencia^[2] Фернандо Техидор проживает недалеко от Севильи, я с удовольствием приняла его приглашение посмотреть город моих мечтаний. Тем более что у него уже гостила моя русская подруга, и мне не терпелось увидеть их обоих.

У Фернандо был прогрессирующий рак, и эта поездка была последней возможностью застать его в живых. Это был мужественный человек, истинный рыцарь, обладающий даром понимать женщину с полуслова. Моей подруге выпало счастье быть любимой этим замечательном человеком, мне же посчастливилось быть свидетелем этой удивительной любви. Именно о таком человеке писал Густаво эти бессмертные строки:

 

По твоим глазам я, точно в книге^[3],

Вновь прочту о самом сокровенном…

Так к чему весёлой притворятся,

Коль на дне печаль их поселилась?

Плачь же, плачь! И не стыдись признаться,

Что меня любила хоть немного.

Плачь же, плачь! Никто нас не увидит.

Я мужчина и с тобою плачу!

 

Фернандо много знал о Беккере, который был родом из Севильи. В этом городе он провёл своё детство, потерял любящих родителей. Отсюда вместе с братом Валериано, будущим известным художником, восемнадцатилетний Беккер отправился покорять Мадрид и, в конце концов, сумел сделать это:

 

«Помнишь эти ворота?

Мы с братом Валериано,

Как другие сироты,

Были здесь постоянно.

О Мадриде мечтали,

И, что бы ни говорили,

Мы известными стали

И его покорили!»^[4]

Читая биографию Беккера, я подумала, что подобные случаи могли иметь место и в нашей стране. Подтверждением тому может послужить судьба татарского поэта Габдуллы Тукая^[5].

 

 

 татарский Поэт Габдулла Тукай (1886–1913)

 

Оба поэта родились в XIX веке, рано лишились родителей и были отданы на воспитание в чужую семью. Малолетнему Густаво повезло больше. Вместе с братом Валериано он воспитывался у тёти Мануэлы Моннехай, высокообразованной и материально обеспеченной женщины, в доме которой находилась прекрасная библиотека, состоявшая преимущественно французских авторов, оказавших влияние на творчество будущего поэта.

 

 

художник Валериано Беккер

 

В отличие от Беккера, Тукаю пришлось пожить «в людях», сначала у бедной старушки, которой пятимесячный мальчик был отдан матерью после смерти отца. Затем в семье Мухамметвали, бездетного жителя Ново-Татарской слободы. После пяти лет скитаний по чужим домам, Тукай оказывается в Уральске в доме купца Галиаскара Усманова, где была хозяйкой его тётя по линии отца. Он поступает в медресе^[6] и наконец получает возможность учиться.

Беккеру же судьба подарила возможность поступить в Colegio de San Telmo de Sevilla^[7] в 1846 году, где он впервые пробует себя в литературе и серьёзно увлекается поэзией и решает отправиться в Мадрид: «Его голова была полна мечтаний, а сердце – надеждами. Он был поэтом и имел веру в поэзию. Из всех лирических произведений он по-прежнему отдавал предпочтение оде; что касается драматических произведений, он только что задумал написать трагедию. Посещавшие его вспышки вдохновения позволили бы ему написать даже эпическую поэму».^[8]

В 18 лет Беккер попадает в столицу Испанской империи Мадрид и делает первые шаги для её «покорения», Тукай попадает в столицу^[9] в возрасте 20 лет и пытается найти своё место в мире татарской литературы.

Оба юноши писали стихи, критические статьи и волшебные сказки (у Беккера они были названы легендами) и с течением времени превратились «в одних из лучших поэтов современности»^[10] Неудивительно, что Тукая называют «татарским Пушкином»^[11]!

В сердце каждого татарина безвременно ушедший Габдулла занимает такое же место, как Пушкин в душе каждого русского, о чём свидетельствует знаменитая фраза Аполлона Григорьева «Пушкин – это наше всё!»^[12]

Габдулла Тукай высоко ценил творчество Александра Сергеевича и переводил его произведения на татарский язык. Родившийся через 49 лет после смерти Пушкина, Габдулла мог с полным правом называться его младшим современником.

На звание «испанского Пушкина» мог бы вполне претендовать и Беккер. «Поколение 98 года и Поколение 27 года признали поэзию Беккера – вместе со стихами Росалии де Кастро – началом современной испанской лирики»^[13].

Густаво Беккер родился за год до смертоносной дуэли с Жоржем Дантесом, оборвавшей жизнь непревзойдённого классика русской литературы. Как и Пушкин, Беккер занимался издательской деятельностью, издавал газету El Contemporaneo, по-русски – «Современник», так назывался одноимённый журнал, основанный Александром Сергеевичем в 1836 году.

Завершая свои рассуждения о судьбах Беккера и Тукая, остаётся лишь добавить, что оба поэта умерли от туберкулёза. Их произведения, изданные «после смерти, принесли им большую славу, чем они имели при жизни»^[14].

Последними словами Беккера были «всё смертно» – Todo mortal. Но интерес читателей к его поэзии и сегодня доказывает обратное, ибо, как писал Михаил Булгаков, рукописи не горят. Да будет так вовеки веков. Аминь.

 

 

 

 

 

---

Купить доступ ко всем публикациям журнала «Новая Литература» за декабрь 2015 года в полном объёме за 197 руб.:

Банковская карта:	Яндекс.деньги:	Другие способы:
		Наличные, баланс мобильного, Webmoney, QIWI, PayPal, Western Union, Карта Сбербанка РФ, безналичный платёж
После оплаты кнопкой кликните по ссылке: «Вернуться на сайт продавца»		После оплаты другими способами сообщите нам реквизиты платежа и адрес этой страницы по e-mail: newlit@newlit.ru

Вы получите каждое произведение декабря 2015 г. отдельным файлом в пяти вариантах: doc, fb2, pdf, rtf, txt.