Александр Яржомбек
Сборник стихотворений и рассказовКупить в журнале за декабрь 2016 (doc, pdf):
Оглавление 6. Ошибки и озарения 7. Росия-го 8. Эвакуация Росия-го
Несколько лет тому назад на Северных Курилах на маленькой шхуне «Тэнъю-мару дай-дзюроку» мы рыбачили всемером. Синдо (начальником промысла) был пожилой японец Савада-сан, а мы шестеро – «русские», то есть граждане разных республик распавшейся державы. Савада по-русски не говорил и общался с «толпой» через меня, хотя можно было обходиться без переводчика. Все знали своё дело. В разговоре с японцем ребята использовали выражения «санта мария» (дело плохо) «о-кей» (всё в порядке), известную ненормативную лексику и выразительные жесты. Японец был многословен, вне зависимости, понимают его или нет. Со мной он старался говорить на «хёдзюн-го» – нормативном японском языке, но быстро сбивался на «цу-кающее» северное наречие Аомори и Хоккайдо. Надо сказать, что хотя, перефразируя Андерсена, в Японии все жители японцы и даже сам император японец, жители этой великой страны, как и у нас, очень разные. Там есть и свои чухонцы, и свои казаки, и свои пошехонцы, горцы, поморы. Я не сразу усвоил, что «цуно» это не рога, а «кино» то есть вчера, что «цуцу» это не трубка, а «тити» то есть отец, что «цзу» это не карта, а «дзи» то есть десять, что «хацу» это не начало, а «хати» то есть восемь. Не будь непременного хёдзюн-го, не было бы и единой нации Ямато. Поэтому Савада полагал, что мы, команда, общаемся на росия-го, российском языке – языке россиян. Я втолковывал японцу, что нет росия-го – российского языка, а есть русский язык – русу-го, на котором общаются русские и крепко связанные с ними народности. Он «врубался» с трудом: «Вы все – «росия-дзин» (россияне), значит, и говорите на своём «росия-го» – российском языке». Нет, – говорил я. Шарип – татарин – «тарутару-дзин», и его родной язык «тарутару-го», Саркис – армянин – «арумэния-дзин», и его родной – «арумэния-го», Григорий – украинец – «укураина-дзин», его язык «укураина-го», Виктор – эстонец – «эсутония-дзин», у него «эсутония-го», и только капитанящий Вадим Кочергин – русский. «А кем ваше благородие изволит являться?» (вольно передаю одну из степеней японской вежливости). Я, говорю, поляк. Здесь я для красного словца приврал. Никакой я не поляк. От отца я не слыхал ни одного польского слова. Да и Витька не эстонец, а русский житель Нарвы, и Гриша, хоть и Опанасенко, родился и вырос где-то в Сибири. А какая уж достанется фамилия – это судьба. Будь я по матери Бобровым, ничего бы во мне не изменилось. Кстати, мой прапрадед Афанасий Харитоныч вообще обходился без фамилии, а прадед Егор Афанасьевич был, как тогда полагалось, Харитоновым, но, купив у Чистых прудов лавку с вывеской «БОБРОВЪ», счёл за прибыль зваться Бобровым. Другая часть родни осталась Харитоновыми. Со своей фамилией я порядком намучился. При получении паспорта мне её исказили – вместо ударной «о», в обычной польской фамилии Яржомбек (рябой) поставили «а» (тогда писали от руки, и легко было сделать ошибку), и несколько лет спустя я обнаружил, что я вроде как азиат. Для восточных людей это созвучно тюркскому: Ержан-Бек, Верная душа, Крепкий. В Турции клерк в отеле разглядывая мой паспорт спросил: «а ты нэ уруски?» Я, вроде, хотел протестовать, но жена шепнула мне: «да скажи ему, что ты татарин». Я говорю: «мин бабасы татар дыр». Турок умилился. При встречах полуобнимал меня за плечи, ласково ворковал на своём малопонятном мне «турк-дили». Я, правда, могу кое-как объясниться по-тюркски на уровне «твоя-моя мало-мало понимай нету» – работал и с татарами, и с гагаузами, и в Азербайджане, и в Дагестане, и в Астрахани. От своих студентов я даже услыхал версию, что во время войны я остался сиротой и воспитывался в семье казахов. Поэтому-де при, в общем, европеоидной внешности у меня тюркская фамилия. Я даже сочинил стишок на тарабарском языке.
ЧАБАН
«Поёт бюль-бюль. Благоухает гюль. Сияет ай. Темнеет Аюдаг. Блестит юлдыз. Шумит Карадениз. Шафак алеет как турецкий флаг. Прощай, Ханум – узюм заветных дум, мой гюльбадам, чичек благоуханный. Последний раз гляжу в агаты глаз. Вэда! Пора нам к своим баранам».
Приятель по фамилии Кузнецов шутил, что с такой фамилией я не могу быть уж очень-то русским, а я ему отвечал – поди к зеркалу и посмотри на свою чухонскую морду. Многократно разбавленные, беспорядочно перемешанные многочисленные племена образовали русский народ со своими гениями и придурками, злодеями и святыми, мисс-вселенными и квазимодами. Главным признаком этого разношёрстного – русого, белобрысого, чернявого, рыжего, косоглазого, волоокого, курносого и горбоносого – «сброда» выступает русский язык. Почему он великий и могучий? Что он – больно благозвучен? Да в нём есть такие перлы, как «ощущение», «взбрыкивать», «бесшеее». Его грамматический строй позволяет образовывать недоносков вроде «мстю», «победю», «ехай». Он вещий и могучий как носитель мощной литературы и науки, устоявшегося уклада и образа мыслей огромного монолитного общества. Сложившись как язык значительной и, как сейчас говорят, креативной человеческой массы, он далее облипал как снежный ком, впитывая в себя не только слова и понятия, но и народы с их словесными жемчужинами. Относя себя к т. н. великороссам и в глубине души ощущая неким «старшим братом», я полагаю необходимым в какой-то хотя бы мере разбираться в языках «младшеньких» (но это сугубо между нами). Как-то на траверзе японского порта Отару я говорю ребятам: «А я знаю песню про Отару». – Ну спой, Сан Саныч. Пою: «А вивчар жене ОТАРУ плаем. Тьохнув писню соловий за гаем». – А это на каком языке? «Вон, говорю, спросите у Грицка», а тот ухмыляется в висячие усы. Язык – вещь великая. Мы принюхиваемся к человеку даже с едва заметным акцентом. Безукоризненный язык, как и путаная легенда – необходимое условие успешного шпиона. Родной язык вызывает доверие и симпатию. Научившись языку, становишься частью народа-носителя. Невозможно, изучив язык, не воспринять образ мыслей, мотивы поведения, манеры, даже жесты народа. Мне кажется, что человек, хорошо говорящий по-русски, не может не быть русофилом. Так и у меня на душе теплеет, когда я вспоминаю Басё: «Карэ эда-ни// Карасу-но томари-кэри//Аки-но курэ» – это про бесприютную ворону на сухом суку в осенней мгле. Так же и Константы Ильдефонс Галчиньский без перевода вставлял в свой польский стих «осенняя пора очей очарованье». Язык, конечно, состоит не из одних только нормативов и шедевров. «А менты взяли фраера на пушку, пумпера прикоцали, на кичу повели», – это тоже настоящий русский язык. Только используемый в определённой среде. И это ничуть не хуже профессионального жаргона финансистов, компьютерщиков, генетиков со всякими аккаунтами, браузерами, маржами, аллелями и другими, по-видимому, ёмкими терминами. Профессионализмы можно, конечно, считать обогащением языка, но, полагаю, за пределами своей компании, вне специальных печатных изданий, тем более при широковещательной телевизионной и радиотрансляции, следовало бы научиться выражаться общедоступно. В некоторых случаях, когда все в курсе дела, связная речь вообще теряет смысл, и остаются одни междометия. Однако это может перерасти в неистребимую привычку. Я встречался с ситуациями, когда вполне грамотным мужикам при необходимости быстро уладить острые разногласия приходилось просить женщин на время уйти – использовалось всего три-четыре неприличных в обществе корневых слова и их причудливые производные. Много всякого-всего в «великом и могучем». Художественную литературу оживляют смачные диалектизмы (вспомните хотя бы «Тихий дон» Шолохова), уморительные подделки типа «рассупонилось солнышко, растолдыкнуло свои лучи по белу-свету» и далее по тексту несравненных Ильфа и Петрова. Дмитрий Мережковский в романе о петровских временах вкладывает в уста одного из персонажей характерную цитату из записок бонвивана того времени князя Куракина: «В ту свою бытность был я инаморат в славную хорошеством синьору Франческа Рота, которую имел за метрессу. Она коштовала мне в те два месяца 1000 червонных. И взял я на меморию ея персону». Николай Гумилёв, рассуждая о русской поэзии, писал, что в стихах академика Ивана Бунина всё превосходно, но не будь их – не велика была бы беда, а не будь «поэз» манерного пошляка Игоря Северянина, русская поэзия осиротела бы. Так что да здравствует и процветает наш язык во всём его многообразии. Это наш образ мыслей, это наша жизнь, это наши смех и слёзы, это «наше всё»!
Купить доступ ко всем публикациям журнала «Новая Литература» за декабрь 2016 года в полном объёме за 197 руб.:
Оглавление 6. Ошибки и озарения 7. Росия-го 8. Эвакуация |
Нас уже 30 тысяч. Присоединяйтесь!
Миссия журнала – распространение русского языка через развитие художественной литературы. Литературные конкурсыБиографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников:Только для статусных персонОтзывы о журнале «Новая Литература»: 24.03.2024 Журналу «Новая Литература» я признателен за то, что много лет назад ваше издание опубликовало мою повесть «Мужской процесс». С этого и началось её прочтение в широкой литературной аудитории .Очень хотелось бы, чтобы журнал «Новая Литература» помог и другим начинающим авторам поверить в себя и уверенно пойти дальше по пути профессионального литературного творчества. Виктор Егоров 24.03.2024 Мне очень понравился журнал. Я его рекомендую всем своим друзьям. Спасибо! Анна Лиске 08.03.2024 С нарастающим интересом я ознакомился с номерами журнала НЛ за январь и за февраль 2024 г. О журнале НЛ у меня сложилось исключительно благоприятное впечатление – редакторский коллектив явно талантлив. Евгений Петрович Парамонов
|
|||||||||||
Copyright © 2001—2024 журнал «Новая Литература», newlit@newlit.ru 18+. Свидетельство о регистрации СМИ: Эл №ФС77-82520 от 30.12.2021 Телефон, whatsapp, telegram: +7 960 732 0000 (с 8.00 до 18.00 мск.) |
Вакансии | Отзывы | Опубликовать
|