Ворона Сергей. Рассказ «Краб».

...– А почему картина в сортире?

– Потому что зять так распорядился. У него свой магазин, возле базара, торгует сантехникой и стиральным порошком. Богатый. В смысле, при деньгах. Дом свой большой. Ты не замечал, чем богаче человек, тем он тупее? А если он ещё и торгаш – вообще колода дубовая. И Володька, этот либерал, думаешь, понимает в нумизматике или, там, в искусстве? Хренушки… Надыбал место, где есть спрос на мои работы, на мою руку, вот и обкручивает меня, а вид делает, будто мне помогает, да частенько наливает как в одолжение… Думаешь, я этого не вижу? Вижу! Всем нутром знаю! И зять мой, если мне наливает, то как будто тоже в одолжение. Подкармливает, а потом раз и за глотку – иди к нему огород осенью копать, канализацию чистить… А для него, что унитаз, что картина – одно и то же. Но унитаз нужен для дела, блестит – ему место в доме, а у картины рамка обычная, без орнамента, – значит, ей места в доме нет. Ну, если богатый, так закажи рамку из дорогого багета, ведь и картина не из средненьких. Так нет же: денег жалко. К тому же это моя работа. А я кто? Для него – забулдыга… Разве можно подарок забулдыги, пусть даже родича, держать в доме? Во двор её, в сортир, в гараж… А скажи ему, что за картину дадут хорошие деньги, так побежит к Володьке продавать, а на деньги накупит ещё унитазов… Для него верх красоты – это глянцевый календарик на стене с котятами или полуголой моделью.

– А сортир тот из кирпича? – произнёс Гармоника медленно, словно припоминая. – Из белого, силикатного…

– А он, думаешь, будет ходить в деревянный?

– Ну, так это я строил. Лет семь назад. Уже закончил внутри кафелем облицовывать, так мужик, этот зять твой, притащил картину, говорит: гвоздь вбить ещё надо, чтоб повесить. Красивая картина, но не из наших степных мест: лес какой-то дикий, деревья корявые, зеленое озеро в ряске, как болото, кажется, ещё две утки летят…

– Что, и вправду запомнил? Надо же, глаз у тебя... То я гостил у друга на Смоленщине, давно. Пошли на охоту, я там эскиз набросал, а уж дома картина получилась… Мы вместе художественное училище заканчивали; друг, правда, потом в академию поступил, а я… женился. Да… Вот есть женщины, которые могут поднять человека, возвеличить его талант, а есть, которые будут подминать его под себя, заставлять его всю жизнь пасти гусей. Только в молодости в бабах этого мракобесия не разглядеть; слепа любовь… А зять заплатил, всё до копейки?

– Заплатил. Но когда договаривались, то цену сразу на четверть урезал.

– Все они такие: торгаши, посредники…

– Валентин, а чего ты сам не продаёшь?

– Что?! Я? – вскрикнул Валентин с вполне искренним недовольством. – Да я не могу в магазине купить пачку сигарет, чтоб меня не обдурили, а тут самому продавать. Это мне надо своё сознание переделать, чтоб уметь дурить других! Да и кому мои работы тут вообще нужны...

Спасибо.

Ворона Сергей. Рассказ «Тюфя».

...На высоких столбах уже зажглись фонари; впереди билась в истерике музыка, и в её сторону тянулись группами молодые люди. Витка ещё раз предложила перейти на другую сторону улицы, где была в клубе дискотека, но Олег отказался. Он думал о том, что Витка рассуждает уже как взрослая, но её непосредственные повадки остались ещё подростковыми: она словно не замечала, что вцепившись в его руку и прикасаясь случайно к нему грудью, доставляет ему волнение не из лёгких. А, может быть, и замечала? И дразнила! И хотела! Обогнав их, притормозил резко какой-то «жигулёнок», чихнувший противно в выхлопную трубу, и из распахнувшейся со скрежетом двери закричали наперебой молодые голоса:

– Витка, ты почему на звонки не отвечаешь?! Мы уже и на дискотеке были. И у тебя…

– Мы в сквер, – сказала Витка с усмешкой и почти прилипла к Олегу. – А телефон дома оставила, чтобы вы не надоедали.

– И мы туда же. Падай к нам. У нас пива – море. И его бери с собой…

Витка потянула Олега легонько за локоть, но он покорёжился от слов «его бери», будто бы он, человек с высшим образованием и приличной работой, был для этих шальных молодых ребят некоей вещью, и упёрся на месте. И что может иметь общее с ними Витка? Но она освободила вдруг его руку и в лицо ему засмеялась, произнеся быстро и неразборчиво: «Ну, ты чего, тюфя, это же бывшие мои ученики…» – и, наклонившись, почти нырнула в дверь кому-то на колени. Последнее, что Олег увидел сквозь заднее стекло тронувшегося автомобиля, – это были чьи-то руки, охватившие за шею хохочущую Витку. В душе Олега осталось нечто похожее на то, будто бы его обокрали, или он что-то потерял; но, поразмыслив, он заключил, что утрата незначительная… И кашлянул с облегчением, и пошёл дальше один, к своим нутриям и кроликам...

Ворона Сергей. Рассказ «Чего мы там не найдём».

...Высокая, стройная, с большими голубыми глазами и веснушками на круглых белых щеках, Света нравилась Валентину Сергеевичу и в этом синем рабочем халате с пятнами извести. Но и с ней наедине, хотя они были почти ровесники, он отчего-то терялся и запутывался в своих же словах, как и перед техничками старшего возраста. А видя её среди учителей, взрослых и уже опытных мужчин, с ней заигрывавших и пытавшихся, словно случайно, поймать её за локоть или обнять за талию, ловил внезапно себя: вот подойду и дам обидчику в… морду. Света, казалось, не замечала к себе этого мужского внимания, а в Валентине Сергеевиче, напыщенном молодом начальнике, видела только предмет, над которым можно было подшутить. И всегда, когда уж без всякого, усыплённый до истомы её мелодичным голосом, он пялился на её лицо или высокую грудь, её яркие тонкие губы вздрагивали в усмешке и с грудным напевом выдыхали: «И чего мы там ищем? Чего мы там не найдём?» И от этого он ещё сильнее нервничал, и сердце у него колотилось, как у пристыженного мальчика…

 

Всю дорогу на третий этаж он дёргал суетливо двери то в один класс, то в другой, и, не найдя там никого, нагонял после Свету; то останавливался ни с того ни с сего посреди коридора или на лестничном марше и прислушивался к тишине… А один раз, словно споткнувшись, поглядел отчего-то в потолок и, найдя там чёрную трещину, сказал со значением: «Да-а…» – и снова торопился вслед за Светой.